-- «Рыба»! – Валентин с размаху припечатал костяшку домино к шаткой столешнице, отчего тщательно выложенные буквой «Г» белые бруски с чёрными точками бросились врассыпную.

-- Тьфу на тебя, дурак старый! – сморщившись, как от зубной боли, Анатолий Георгиевич, степенный и седовласый автослесарь, напарник Валентина по игре, бросил остававшийся у него на руках шестёрочный дупль. – Под стол блеять сам полезешь.

-- Чем тебе моя «рыба» не понравилась? – обиделся тот.

-- Чем-чем… Ухи из неё не сваришь – вот чем. -- проворчал Анатолий. -- Ладно, хорош обедать, пошли гайки крутить, а то Санёк и через месяц в рейс не уйдёт.

-- Ухи тебе? – загорелся Валька. – Так не вопрос, я такое место клёвое знаю – закачаешься! Лунку сверлишь, а подлещики сами на лёд выпрыгивают, только успевай в ведро трамбовать… Сань, свози нас в воскресенье на рыбалку, а?

Валька, невысокий, по-пацански дохлый и конопатый, к своим пятидесяти так и не успел перейти в разряд пожилых. По гладкому, без единой морщинки лицу со смеющимися рыжими глазами и вечно облупленным носом ему нельзя было дать и сорока, а со спины он так и вовсе выглядел мальчишкой. По имени-отчеству взбалмошного и непоседливого Валентина Петровича называла одна только бухгалтер Оля, которую Валька каждый месяц накануне получки доводил до полуобморочного состояния, скрупулёзно сверяя цифры бухгалтерии со своими, намотанными за отчётный период, тонно-километрами.

-- Так свозишь, Санёк? С Семёновной насчёт машины я договорюсь. – Валентин нетерпеливо подпрыгивал на месте, предвкушая азарт подлёдной рыбалки.

-- Была охота зад морозить, -- Саня Гуськов, в прошлом судовой механик базы тралового флота, а ныне волею судеб водитель-дальнобойщик, лежал с закрытыми глазами, положив руки под голову, на засаленной скамеечке, для остойчивости широко расставив ноги, -- разве это рыбалка? Вот, понимаю, трал бросишь – тонн пятнадцать-двадцать зачерпнёшь за раз, а на удочку только ершей полудохлых ловить… Сам-то что, не водитель? Езжай да рыбачь себе на здоровье.

-- Не понимаешь ты, Санёк, настоящего кайфа! Перед рыбалкой ж надо соточку поднять за улов, за первую рыбку пойманную дерябнуть, а после, под уху, ещё добавить по пять капель на каждый зуб. Так что рыбалка и баранка вещи несовместные.

-- Да-а-а?! – изумлённо протянул Саня, с интересом приоткрыв один глаз, -- так может, ты нас свозишь, а мы с Георгичем на свежем воздухе водочки откушаем? Кстати, и удочки с собой тащить необязательно, потеряем ещё ненароком.

 

Всё-таки Гуськова уговорили. Решив, что возвращаться с озера только для того, чтобы снова через пару часов выбираться назад из города, глупо, Сашка выпросил у соседа удочку и ледобур, и в пять часов воскресного утра уже заводил Валькину грузопассажирскую «Газель». Кроме самого Валентина и Анатолия Георгиевича, на рыбалку увязался гаражный пёс дворянской породы Валет: прошмыгнув в салон, он забился под диван заднего сиденья, поближе к печке, и радостно скалил зубы, ни за что не соглашаясь покинуть тёплую конуру.

-- Во, тёзка твой, тоже рыбак заядлый, видимо, -- проворчал Георгиевич, устраиваясь над Валетом, -- посмотрим, кто из вас рыбы больше натаскает.

 

Весь декабрь лило, как из ведра. Под Новый Год ударили морозы, через неделю наступила оттепель с проливным дождём, затем снова мороз, и так до самого Крещения. Толщина льда в окрестных водоёмах благодаря резким перепадам температуры достигала полутора метров, а иногда и больше, и только самые фанатичные любители-подлёдники сверлили редкие лунки ради парочки язей или плотвичек. Пока Саня выводил машину из города, Валентин откупорил бутылку:

-- Ну, давай, Георгич! Чтоб ловилась рыбка большая и маленькая…

За городом Валька сосредоточился, вспоминая маршрут, и изредка командовал:

-- Тут налево… За тем лесочком опять влево бери… Деревню видишь? Вот, перед ней вправо… Приехали!

Перед деревней, между валами насыпных грейдерных дорог, сверкало толщей льда огромное поле. По его берегам склонились под тяжестью наледи вётлы, на которых, нахохлившись, сидели обмороженные вороны. Валет, радостно виляя не столько хвостом, сколько всей своей кормой в целом, понёсся обгавкивать временных соседей. Вороны, не поднимаясь с веток, грубо обкаркали его – знакомство состоялось.

-- Для сугреву, Толя! – Валька снова взялся за бутылку.

Саня хмыкнул, взял коловорот и отправился на берег озера. Через полметра бур чвакнул, из лунки вместе с крошевом полезла зелёная мокрая масса. Допившие пузырь Валентин и Анатолий Георгиевич уже спускались на лёд. Валька с ящиком-сиденьем на одном плече и буром на другом радостно осклабился:

-- Эй, мореход, кто ж у самого берега ловит? Дальше надо, дальше!

Отойдя от береговой кромки шагов на семьдесят, Сашка вновь принялся сверлить лунку. Невдалеке от него тяжело пыхтел Георгиевич, чуть дальше весело вращал бур Валентин. Здесь лёд был гораздо толще и плотнее, но результат оказался тем же: едва сверло проткнуло лёд и хлюпнуло, по винтовой его поверхности вверх поползла буро-зелёная жижа. Толик насупился. Гуськов, вспотев, облокотился на коловорот. Один Валька оживлённо хлопал себя по худым ляжкам и радостно восклицал:

-- Ну, ребятки, держись! Вот это заморозило, аж до дна до самого! Надо в самой серёдке озеро долбить, воды там всего ничего осталось, а воздуха и подавно – как воздух внутрь пойдёт, рыба сама выпрыгивать будет, вот увидите! Сейчас ещё по стаканчику жахнем – и айда!

Мимо «Газели» от деревни шла бабулька. Розовый лик её, просветлённый заутренней службой, излучал несокрушимую веру в добродетель всего сущего. Возле машины она остановилась и, склонив на бок голову, с интересом наблюдала за происходящим. Валька выскочил на берег. Поджидая медленно бредущего Георгиевича, в нетерпении открыл вторую бутылку и разлил по стаканам.

-- Бог в помощь, сынок! – осенила старуха Вальку крестным знамением.

-- Спасибо, мамаша! – откликнулся тот с лёгким ответным полупоклоном, потом подмигнул, – Причастишься с нами?

-- Не откажусь, милок, -- закивала старуха, -- не откажусь. Глоточек в воскресение не грех, глоточек для здоровия польза и для души отдохновение.

Сопя, на дорогу выбрался Анатолий, молча кивнул бабке и взял пластиковый стаканчик.

-- А вы геологи, небось? Гляжу, дырки ковыряете, можа, нефть нашли али газ какой? У нас-то газ баллонный, а дров не напасёсси, вот бы к нам в деревню провели газ-то, а, сынки?

-- Ты чего, мамаша? – изумился Валентин, -- откуда ж в здешних краях нефть? Рыбаки мы, ры-ба-ки, рыбку приехали половить…

-- Ну да, ну да, штой это я, какая к ляду нефть… -- согласно закивала бабка, и глаза её неожиданно молодо и лукаво сверкнули из-под низко повязанного платка, -- Тока, сынки, тута у нас до дожжей поле картофляное было, а пруд-от за деревней, с другой, стало быть, стороны…

Анатолий Георгиевич поперхнулся водкой, побагровел и, с трудом откашлявшись, хрипло рявкнул:

-- Тьфу на тебя, дурак старый! Дятел тебя в темечко клюнул, а ты и долдонишь: «клё-овое место, клё-овое место»… Саня, заводи аппарат, домой поедем – с Валькой ухи точно не сваришь!