«Во всеобщем нет зла;

то, что называется злом,

является только относительным

злом;

в целом же царит благо

и совершенство»

 

Карл Эккартсгаузен.

 

Она сказала, что если он не вернет ей сына к 16 часам, то она придет за ним с милицией.

 

Война с бывшей женой из-за сына Сергея у него длилась уже три года.

 

Изначально она была категорически против каких бы то ни было его встреч с сыном.

 

- Ушел – так уходи,- сказала она ему резко, когда он пришел как-то в выходные повидаться с сыном. Она тогда стояла в дверном проеме, оперевшись рукой о дверной косяк. В месте сгиба образовались многочисленные складки.

 

«Как у нелюбимой куклы, которой ее девочка наспех пришила оторвавшуюся кисть,- подумал он: - только, чтобы не выбрасывать». Другой рукой она придерживала за ручку дверь, показывая свою готовность захлопнуть ее перед самым его носом.

 

- Бросил нас, так и ищи утешение где-нибудь на стороне. Нечего ребенка травить.

 

Она была одета по - домашнему неряшливо. В какой-то старый выцветший халат. Как будто не висели в ее шкафу, сбившись как в переполненном трамвае многочисленные плечики с разноцветными платьями. Аромат дорогих духов, сопровождавший хозяйку, когда она их одевала, превратился в темном и тесном шкафу, смешавшись с нафталином, в старый запах дешевых, уже давно не модных ароматов, которыми пользовалась еще ее бабушка полвека тому назад.

 

Он видел из-за ее плеча Сережу, сидевшего за столом у окна перед разложенными учебниками и тетрадками. До его прихода сын, видимо, занимался уроками. Сейчас же он просто сидел, опершись щекой о ладонь и хмуро слушал их препирательства. Как будто он хотел сказать: « Как мне все это смертельно надоело! Ваша ссора из-за меня!»

 

«Душа ребенка - 1. Чувства – 2 ». Даже сейчас, глядя на сына, он вспоминал и перекладывал в своей душе с места на места свои любимые цифры, различные выписки, цитаты. «Предмет - 3/5. Как 2 и 3 производят 5, так и чувства и предмет производят желание». Он любил цифры. И верил, что с их помощью можно докопаться до сути вещей. И профессию себе выбрал связанную с цифрами. Он был бухгалтером.

 

Увидев, что он смотрит из-за её плеча на сына, она вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь в квартиру.

 

«Если я 5 прибавлю к 1, то возникнет третье число 6; так равным образом, если я желание придам душе ребенка, появится третье произведение, то есть обнаруженное желание».

 

Ему показалось, что она специально не поправляет расстегнувшуюся верхнюю пуговицу на халате, показывая ему то, чем он когда-то владел. Она как бы говорила ему: « Да, там мои прекрасные груди, которыми ты когда-то так восторгался и куда тебе путь теперь закрыт навсегда».

 

«Если это обнаружение желания, которое обозначается здесь числом 6, разделить на три равные части, из которых оно и составлено, то выйдет число 2, которое означает чуства».

 

- Сына ты больше не увидишь.- И усмехнувшись, злорадно добавила: - И вообще, он не твой сын. – От тебя, наверное, только тараканы да мыши родятся. Иди гуляй, Вася!

 

Почему-то она любила называть его Васей. Видимо, считала, что все простаки зовутся Васями.

 

« А если сложить все это вместе ( 1+2+3+6), то выйдет 12. Что показывает это число 12, то показывает и эта выкладка обнаружения желания ребенка…»

 

Она, отведенной назад рукой открыла дверь и попятившись в квартиру, захлопнула дверь перед самым его носом.

 

Насчет того, что Сергей не его сын, это она, конечно, зря болтала. Просто уже не знала, как побольнее его зацепить.

 

Они с Сергеем были похожи как два пингвина. Большой и маленький, оказавшиеся одни на берегу среди тысяч чаек. Чаек, деловито разгуливавших на берегу океана и не воспринимавших заблудившихся пингвинов за реальность. У них у обоих была одна и та же чудаковатая походка из-за коротковатых ног. Они ходили, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, вжав в плечи голову.

 

Когда их любовь еще была жива, Светлана так и называла его «Мой пингвин». И мастью Сергей вышел в него, такой же смуглый и черноволосый. А вот от матери-блондинки как раз-то Сергею ничего и не досталось. И темперамент у сына был его же - мрачноватый флегматик, медленно, с трудом приходивший к какому-то решению.

 

Похоже, и все беды, которые свалились в

этой жизни на него, ждали и его сына.

 

«Если поставить число 4 между 1 и 0, можно найти содержание гармонии, содержание единства. Если убрать это число из середины и поставить его в круг, можно найти происхождение повреждения, разлад дисгармонии. Если поставить 1 в центр 4, то дисгармония прекратится и опять появятся законы единства».

 

Светлана, в отличие от него, всё делала быстро. С ходу, не продумывая ничего до конца. По началу эта ее легкость, даже дерзновенность в поступках ему даже нравилась и привлекала по молодости. Потом же – все это только раздражало и даже бесило. Он увидел, что ничего хорошего из ее смелости, из ее поспешности не выходило. Это по ее инициативе суд вынес решение об их разводе. Это она не побоялась сказать ему, что у нее есть любовник. И хвастаясь, назвала ему фамилию этого своего любовника. Им оказался шофер с его работы, пошловатый, нудный водила. Он иногда заезжал за ним домой, когда начальство срочно в нём нуждалось, как в самом квалифицированном бухгалтере на их предприятии.

 

Заезжал и всякий раз ловко, показывая свое остроумие, выдавал его жене шутки, которые ранее тысячи раз объездил с другими женщинами. Потом, правда, она также смело, решительно поведала ему, что поменяла мужчину. И теперь ее любит какой-то женатый начальник, готовый бросить ради нее свою семью.

 

Суд, куда он был вынужден обратиться с требованием обязать её предоставить ему время для общения с сыном, встал на его сторону.

 

Судья, еще не старая женщина, спрятав под черную, необъятных размеров мантию себя - женщину, не стала скрывать своих материнских пристрастий.

 

- Вашему сыну уже 9 лет, - остановив свой взгляд на разложенных на столе бумагах, говорила она сухо Светлане. – Вы еще найдете себе мужа, а ребенку отчима. Но отец-то у него родной - всего лишь один. Подумайте не о своих обидах, а об интересах сына. Да и мужа вашего бывшего,- она строго посмотрела в его сторону – никто не лишал родительских прав.

 

Светлана тогда лишь криво усмехнулась в сторону. Он так и прочитал в ее жестком взгляде: « Говори, говори, старая крыса. Твое решение еще не окончательное. Будет кассация – будет новое, в мою пользу решение».

 

Кассация, действительно, была по ее жалобе, но решение осталось без изменения.

 

Теперь на законных основаниях он мог видеться с сыном два раза в неделю, по нескольку часов. В субботу же он получил право оставить сына у себя с ночевой, до утра.

 

Светлана не успокоилась. И тут она ухитрялась препятствовать их встречам. То она собиралась уехать с сыном в детский оздоровительный лагерь, то решала, что ему необходимо пройти какой-то курс лечения у стоматолога. А то вдруг надумывала отправить Сережу к своей матери в деревню. Надо сказать, что отношения бабушки с внуком приняли тот редкий характер, когда и бабушка и внук не чаяли, когда же, наконец, их избавят от необходимости взаимного общения. Бабке казалось, что городской внук в поисках малины в саду переломал все кусты, перетоптал грядки с огурцами. Внуку же казалось, что пока он находится в саду, бабка недобро наблюдает за ним из-за занавески на кухне, подсчитывая урон в своем хозяйстве от пребывания чрезмерно любознательного и бесцеремонного внука. Тем не менее, Светлана старалась регулярно летом оставить сына на попечении своей матери, пряча сына от него.

 

Как-то он удержал у себя Сергея дольше оговоренного времени на несколько часов. Они тогда играли в настольный хоккей. Его неподдельный азарт в передвижении железных штампованных хоккеистов по полю, в ударах проволочными клюшками по черной таблетке -шайбе, так завел сына, что Сережа кричал радостно, завывал пока шайба носилась по полю от ворот к воротам.

 

Учитывая их немногочисленные встречи, прерывать внезапно их общение, только потому, что стрелки часов говорили, что время, указанное в судебном решении истекло – было бы жестоко по отношению к сыну.

 

Телефона у него не было и жене он не смог сообщить о том, что сын у него задерживается.

 

Светлана не замедлила нагрянуть к нему в сопровождении двух строгих, но любопытных сотрудников милиции. При этом сквозь ее чрезвычайное возбуждение – как будто Сергея похитили террористы и сыну угрожала реальная опасность – явственно просвечивала радость: «Ага! Вот ты и попался, голубчик, на нарушении судебного решения!»

 

Все выглядело так, как будто он похитил сына у своей бывшей жены. Именно с таким заявлением она и обратилась в милицию.

 

« Душа-1, тело -2/3. Вместе они делают 3 = человек. Все три вместе дают 6 = жизнь человеческую. Проверка: 6 состоит из 1,2 и 3. Когда отнимешь 3, то останется 1 и 2 без соединения. Итак, 1 и 2 могут существовать без соединений и в соединении».

 

Он знал со слов сына о том, что она нередко запирала Сергея в однокомнатной квартире и уходила с любовником. Иногда возвращалась только рано утром. Пытаясь пройти на кухню тихо, как нашкодившая маленькая девочка. Сын же не спал, ждал ее. В такие минуты Сергей не злился на неё. Он просто становился всё мрачнее и мрачнее, превращался в такого же мрачного по жизни человека, как и его отец.

 

Какое-то время он, когда у них вражда не зашла так далеко, готов был даже смириться с наличием у нее любовника. Закрыть на это глаза и вернуться в семью ради Сережи. Но, похоже, ей очень понравилась уже эта роль обиженной женщины, которая мыкается по жизни из-за своего мужа - недоумка.

 

- Господин ноль, - любила она говорить ему насмешливо, когда дело до развода еще не дошло. – До какой степени человек может быть серым и никчемным! Даже находясь дома, он сидит и смотрит в свои бумажки. Из-за циферок он не видит жену – молодую, красивую женщину. Как завелся в своей бухгалтерии, так и будет пилить одну и туже тягомотину, пока не сломается.

 

Да, он нередко брал на дом свои бухгалтерские бумаги – то квартальный отчет не успевал подготовить, то какое-то внеочередное, срочное бухгалтерское обоснование требовалось сделать.

 

- И ведь ладно зарплата приличная была бы. Нет ведь. Гроши. Одни гроши!

 

Обычно в этом месте она заводилась, голос у нее становился визгливым. Больно тыча ему в плечо своим длинным костистым, как учительская указка, пальцем, она строго спрашивала его:

 

- Почему ты не найдешь себе настоящую, мужскую работу? Пусть тяжёлую – но семью хоть смог бы накормить!

 

И уж совсем, как безнадежно тупому ученику говорила, отвернувшись к окну и закуривая сигарету:

 

- На Север мужики едут. На Север. Нет ведь, лень-матушка его одолела. Будет на циферки свои смотреть-любоваться, лишь бы не работать.

 

Она тушила, рьяно вдавливая в пепельницу, едва раскуренную сигарету. – Ноль! Господин ноль! Ни ума, ни денег, ни-че-го!

 

А ведь раньше он видел в ней только молодой задор, да некоторое озорство. Как-то постепенно всё это трансформировалось в мелочность, интриганство. Даже внешне стало заметно ее превращение из какого-то нежного цыпленка в злобного индюка. Хотя, впрочем, он постоянно ловил себя на том, что непроизвольно останавливает свой взгляд на прозрачном пушке на ее ушке, задерживается взглядом на волнующем изгибе шеи, на тонкой и гладкой ее коже. Нет, все-таки эта женщина по-прежнему его волновала!

 

Иногда он думал, что всё это неспроста. Вот эта их война. Вот он только начал с ней встречаться. Вот обнял её за тонкие плечи, повёл в живописный лесочек, обещая показать необыкновенно красивую группу елей на горе. Вот, поборов её стыдливость, овладел ею. Там же, под этими красивыми елями. И уже тогда, несмотря на ее уступчивость и покорность, подумал, что не будет у него тихой и послушной жены, и что придется ему повоевать в своей жизни с какой-нибудь мегерой. А ведь тогда в ней и намёка не было на то, что из нее может получиться монстр.

 

У него постепенно стало зарождаться подозрение, что это он, собственно, её и создал. Из ничего. Из пустоты. Из какой-то своей внутренней энергии. Ему нужна была она. Именно такая. И он создал такую женщину. По каким-то неведомым для себя законам. Интуитивно, исходя из заложенного в нём неведомого ему самому импульса – стимула.

 

И вот теперь он в тупике. И у него есть только одни импульс, четко и ясно им осознанный, прочувствованный. Ему во что бы то ни стало хотелось, чтобы она исчезла, чтобы её опять не стало...

 

И вот он решился. Она хотела придти с милицией и забрать сына? Пусть приходит. Милиция ему не помешает. Посмотрим, что из этого получится!

 

А пока, до 16 часов у него и сына есть время. И он его проведет с Сережей так, как будто это не один день, а целая вечность.

 

«Ведь мы неоправданно, - подумал он, - спешим проскочить в какое-то другое время или измерение, будто только там мы найдем то, о чем сами не знаем, но что неосознанно жаждем. И поэтому вечность, данная нам, ничем не отличается от пустоты, от ничтожного мига. Почему же я миг не смогу растянуть в вечность, если я четко и ясно знаю, что мне нужно от этого мига?

 

Для начала, в 11 часов 20 минут он купил Сереже велосипед. Сын впервые на его памяти оживился и повеселел. Это была его мечта. Маленький подростковый велосипед с небольшими, но надувными шинами. Сергей весело крутил педалями и делал рывки вперед, в сторону и неизменно возвращаясь к нему. Как верная собака, подумал он, которая сопровождает своего хозяина в прогулке.

 

Затем, в 12 часов 10 минут он зашел в хозяйственный магазин, оставив сына с его новым велосипедом у входа, и выбрал большой нож.

 

- Завалить кого-то решили, - спросил иронично паренек-продавец, пожевывая жвачку и заворачивая нож.

 

- Да, - ответил он, бросив на продавца короткий взгляд, - крупный рогатый скот.

 

Немного подумав, он здесь же купил несколько метров электрического кабеля.

 

В 13 часов 30 минут, проходя мимо церкви, он несколько раз быстро перекрестился, глядя на большую икону над входом, и поклонившись, зашел внутрь.

 

«Почему, - подумал он, после того как зажег свечку и помолился - все так закончилось? И почему говорят, что всё, что не произошло – закономерность, становящаяся неизбежностью?»

 

«Да, сказал он себе мысленно,- это вопросы, которые очерчивают пределы нашего Бытия. Можно просуществовать вечность в пределах круга, как корова на веревке, постоянно вечно жующая свою жвачку и так и не выйти дальше длины веревки, полагая, что тот выеденный и вытоптанный круг и есть бесконечная вселенная. И при этом переживать одни и те же проблемы под разными обертками.

 

А если во мне вызрело это желание, подумал он, стремление разорвать этот круг? Что тогда?

 

Ещё в детстве ему запомнился один жуткий рецепт, о котором, смеясь говорили старшие соседские девочки:

 

- Хочешь стать колдуньей? – Съешь блевотину своей кошки!

 

- Какой ужас!- говорил он тогда себе.- Какой ужас!

 

Но со временем понял таящийся в этом рецепте смысл. Если хочешь получить запредельные возможности, ты должен испытать запредельное потрясение.

 

- А вообще-то это иллюзия, что я есть, - как-то сказал он себе.- Я не существую. Пока что я ноль. Ничто. Осознание Вечностью блуждающего в ней слабого электрического разряда. И скорее всего, я так и останусь нулем, как только действие этого разряда в Вечности прекратится. Но есть какая-то вероятность, что этот электрический разряд породит Взрыв – рождение чего-то. Может быть, как раз рождение Человека? Поскольку, сказал он себе, когда мы что-то называем Человеком, мы лишь желаемое выдаем за действительность. Высказываем вслух ту мечту Бога, с которой он пытался что-то сделать, получив при этом нас - людей.

 

В 15-00, перед возвращением домой, они с Сережей зашли в парк аттракционов. Сын оживленно перебегал от одного аттракциона к другому. У сына разгорелись глаза. Но, наконец, Сережа выбрал электромашину. Он глядел, как сын лихо управляется на виражах, радостно поглядывая на отца в ожидании его восхищения; а его сердце наполнялось тяжестью.

 

16 часов 15 минут. Она пришла! И с милицией. Вот стерва! Он отошел от окна. Пора! Он подождал, пока сидевший на стуле сын ловко управится с йогуртом, старательно облизав ложку. Затем передал сыну образок, купленный перед этим в церкви. Поймав вопросительный взгляд сына, он сказал:

 

- Молись, сынок!

 

- Как? – спросил сын, взяв из его рук образок и как-то по-взрослому посмотрев на него.

 

- Просто думай о Боге.

 

После этого он включил в электрическую розетку приготовленный им электрокабель, не глядя в сторону сына. Когда через пять минут он повернулся к Сереже, тот, обмякнув под действием тока, сполз со стула.

 

Освободив сына от электрокабеля, он осторожно перенес его тело на диван.

 

Жена, как сумасшедшая, колотилась в дверь. Он достал купленный днем нож, расстегнул на себе рубаху и, замешкавшись на секунду, с силой нанес удар себе под грудину. Затем неосознанно, в шоке от дикой боли, отбросил нож далеко от себя и, зажав рану рукой, выбежал из дома, столкнув стоявшую на пути жену. Истекая кровью, он бежал, бежал и бежал. Вдоль нескончаемого, глухого забора, пока не завалился в густые кусты смородины. Там он лежал, корчась и извиваясь в пыли. В его сознании, в его отупевшем от боли сознании, застыла удивленная мысль, почему он никак не умрет?

 

По вызову сотрудников милиции приехала скорая помощь. Фельдшер поставил ему обезболивающий укол, остановил кровотечение и отвез в ближайшую больницу, где ему должны были залечить его раны.