Вот вы молодые юристы, зеленые. Диплом еще типографской краской пахнет, а по глазам вижу – все вы мните себя знаменитыми Плеваками. Защитниками старушек и поборниками гуманизма. И того не знаете, какие странные случаи в нашей адвокатской практике бывают. Далекие от справедливости случаи. Когда преступник – не преступник, жертва – не жертва, а вообще непонятно кто.

 

Известная писательница Остицкая однажды среди бела дня сидела и наливалась коньяком. Рюмка за рюмкой. Не дома, понятно, а в баре писательского ресторана «Шимпанзе». Вы там наверняка бывали. Сигаретный дым столбом, несмотря на указы, по стенам книжные полки. Инженеры душ сидят за своими столиками, пьют кофе или чего покрепче. И перед каждым, по нынешней моде, персональный ноутбук, и каждый чего-то клацает, якобы творя здесь и сейчас хорошо продаваемые опусы. Чья бессмертность весьма, между прочим, спорна.

 

Значит, Остицкая опрокинула очередную рюмку марочного крымского «Новый свет» и выдохнула мощной грудью, произведя в помещении сквозняк. Тут к ней за столик подсела коллега по перу, Днепрова, тоже довольно знакомая вам по десяткам детективных романчиков личность. Обвисшие щеки Остицкой тут же настороженно дрогнули.

 

– Добрый вечер, Танюшечка, – проворковала тощая Днепрова, стараясь придать взгляду своих близко посаженных черных глазок максимальную ласковость. – Отдыхаешь?

– П... привет, Дуня, – ответила Остицкая. – Покой нам только снится.

– Ага, ага, – мелко закивала Днепрова. – Работаешь, значит.

– Работаю вот... Хотя... – Остицкая страдальчески подняла широкие брови. – Кому она нужна, работа наша? А, подруга?

 

К этому времени Остицкая пребывала уже в той кондиции, когда кажется: вот сейчас непременно надо предельно откровенно высказать всё накипевшее. И тебя сразу пожалеют, погладят по голове, и тучи разойдутся, солнце засияет, и вот-вот возникнет наверняка имеющийся во всём этом мировом безобразии ясный смысл.

 

Навострившая ушки Днепрова услышала от коллеги, что дела у той плохи. Издатели стали с ней вежливо-холодны. Договор на следующую книгу серии до сих пор не заключили, тянут, отговариваясь праздниками. Редакторская группа имеет наглость делать странные предложения: нужно, видите ли, переработать то один кусок, то другой. И главное, даже на телевидение перестали приглашать, на эти многочисленные ток-шоу, где всем известные проблемы обсуждаются с горячностью только что родившихся идиотов. Да, и муж!.. Читая мой очередной роман, он, скотина, зевает! Никогда такого раньше не было...

 

Остицкая всхлипнула. Тусклая от косметики слеза плюхнулась в рюмку, очередная порция коньяка исчезла в бездонной писательской пасти.

 

– Ц-ц-ц, – радостно, как сорока, зацокала языком Днепрова. И тут же переключилась на сочувствие. – Да... Вот так творишь, творишь, а кто это ценит?.. Эх... – Она чпокнула пивным бокалом о рюмку коллеги и намочила губы в светлом «Битбургере».

 

Обе пригорюнились. Может быть, задумались о судьбе писателя в России. Или о его ответственности за написанное... Что хихикаете? Не юридической ответственности, а моральной. Хотя вряд ли. Потому что в следующий миг Днепрова задала собутыльнице странный вопрос:

 

– У тебя какой комп?

– А? – икнула Остицкая. – Чего?

– Ну, компьютер у тебя какой?

– Ноутбук, – пожала широкими плечами писательница.

– Сама вижу, что не десктоп, – раздраженно сказала Днепрова. – Марка какая? В смысле бренд?

– Ну, Самсунг, – в свою очередь раздражилась Остицкая. – А при чем тут...

 

– Тс-с-сссс... – Днепрова внезапно приложила субтильный палец к своем ярко-красному рту. И даже попыталась сжать локоть коллеги, чтобы просигнализировать ей таким образом о полнейшей конфиденциальности. Но ее цепкие коготки утонули в жире, не найдя локтя. Тогда она прижала палец другой руки ко рту Остицкой, слегка потерявшему уже свои очертания.

 

Все эти действия большую писательницу Татьяну Остицкую настолько изумили, что она даже наполнить рюмку забыла.

 

– А до Самсунга, – торжествующе улыбаясь, сказала Днепрова, – у тебя была, кажется, Тошиба. Так?

– Откуда знаешь? – испуганно прошептала Остицкая.

– Оттуда. Это ж давно известно. – Она понизила голос. – Ты же специализируешься на остросюжетке, а на Самсунге лучше идут любовные романы. Вот у тебя ни фигашечки и не получается. Остросюжетку на Тошибе надо ваять.

 

– А-а... Э-э... – заблеяла любительница коньяка и замолчала. Сказанное детективщицей Днепровой не влезало ни в какие рамки здравомыслия, было похоже на примитивный анекдот. Но... Действительно, на Тошибе она выстреливала свои романы каждые три месяца. Потом у компьютера сдохла батарея, да и вообще старенький уже он был. Под клавиатуру всякая хрень понабивалась, кажется, крошки от ее любимого печенья. Компьютер часто зависал. И она купила новехонький Самсунг, навороченный, с пишущей дивидишкой и всякими мультимедийными прибамбасами. Которыми она, кстати, так и не пользуется, потому что некогда.

 

Литр коньяка мешал соображать, но в солидном теле писательницы спиртное распространялось равномерно. Да и опьянение от качественного напитка было мягким. Неужели?.. Был, был с Тошибой успех! Были выгодные договора. На пиаровских акциях издательства «Экспо» она была гвоздем программы. А теперь и пишет вроде так же, а оно не идет. Как сквозь вату всё. Неужели это правда, и от марки компьютера зависит писательская удача?! И для каждого жанра подходит только один, определенный компьютер?

Остицкая даже слегка протрезвела.

 

– Врешь, – сказала она на всякий случай. Хотя сразу поверила.

– Ах, вру?! – с готовностью оскалилась детективщица. – Оглянись вокруг. Смотри, вон внизу, у входа, сидит Лешка Катунин. Лидер продаж издательства «Макаров». И строчит, строчит... Видишь? У него Делл, самый для фэнтези, мистики, триллеров и разных ужасов подходящий комп.

 

Остицкая перегнулась через перила, отделяющие второй этаж ресторана от первого. С любопытством, будто впервые увидев, она обшаривала взглядом нижний зал и сидящих за столиками людей.

 

– А вот у нас за спиной... спокойно, не оборачивайся сразу... барабанит по клавиатуре звезда издательского дома «РосВумен» Катька Голякова. Любовные романы, компьютер марки Самсунг. Без Самсунга дырку от презерватива она имела бы, а не гонорары и переиздания. И эти ее шедевры «Он погрузился с головой в порфир ее округлостей» без Самсунга никого бы не взволновали.

 

– Но почему я об этом ничего не знала? – жалобно спросила мастерица острых сюжетов.

– Хаха. Так тебе и расскажут. Кто же станет делиться секретами своего успеха? Рецептами кухни своей писательской? Ведь это же самое святое.

– Откуда же...

 

Днепрова вновь намочила тонкую линию рта в пиве, утерлась салфеткой, сказала:

– А надо на люди больше вылезать. Сидишь у себя за городом с мужем, детьми и собакой, как отшельница! Надо было в сауну с нами, девчатами, ходить. – Она хихикнула. – В сауне никаких секретов не утаишь! Особенно если это секреты профессиональных писателей, то есть болтунов-говорунов-трепачей.

 

И поплыл среди полос сигаретного дыма весь дальнейший разговор такой. Что это правда, да – у каждой марки компьютера лучше получается свой единственный жанр. Как ни странно. Но нам ли, мастерам сплетать буквы в слова, а слова в тексты, удивляться таким странностям. Разве мы не знаем, что о п и с а н н о е имеет некую силу. Что в жизни порой тебе встречаются придуманные тобою же персонажи. И вымышленные тобою события случаются в реальности. Значит, есть она, эта мистическая связь между словом и делом. Что же удивительного в том, что сценарии и драматургические произведения, к примеру, следует создавать только на Сони? Сонька помогла взлету Шишковца. Ходила на его последний спектакль? Ну ничего особенного, поток сознания, псевдопсихологический натурализм. Но какой успех! Ага... На ноуте марки Фуджитсу-Сименс лучше всего работать со всякой гламурщиной типа женской прозы, лесбийской прозы, эротической прозы и эзотерики. А для шпионско-исторических романов хорошо подходит Асус. У Хьюлет-Паккарда отлично получаются сентиментальные романы со вкраплениями поэзии, ни на чем другом, кроме Хью, их писать и не пробуй. Макинтош употребляется для интеллектуальной прозы. Ты знаешь, что на Маке настрочила все свои книги Маха Чехова? И у Гайля тоже Макинтош, это всем известно...

 

– Вот блин, – сказала Татьяна Остицкая. – А я свою старую Тошибу на запчасти продала за копейки, дура.

– М-да, – скептически сморщила нос Днепрова. – Сейчас хорошую Тошибу так просто не купишь. Везут из Китая всякие подделки... это не то качество. Сочувствую, милая.

 

«Милая» уставилась на собеседницу, и в ее глазах медленно, как облака в тихую погоду, проплывали растерянные от всего услышанного мысли.

 

– А ты? – после паузы спросила Днепрову коллега-соперница. – Ты ж тоже пишешь детектив. Только иронический... На Тошибе, да?

– Ага.

– Где взяла?

– Есть у меня одна мало кому известная фирма... Только никому, слышишь?

 

Остицкая умоляюще сложила толстые ладони.

 

– Ладно. Вот телефон, скажешь, от меня. У парня смешная фамилия Ганьба, директор фирмы. Возит ноуты прямо из Америки. Сейчас, правда, наши страны между собой немного поцапались, и его бизнес затормозился. Но парочка Тош у него осталась, ну или может один комп – я точно не знаю. За пять тысяч баксов. Звони прямо сейчас.

– Что такой дорогой?

– Потому что с полным фаршем. Двести гиг на винте, два гигабайта оперативной памяти и всякие удобства, ты такого и не видела. Зато у Ганьбы гарантия и сервисное обслуживание – как в Европе! Никаких проблем.

 

Днепрова ласково улыбнулась и погладила Остицкую по руке.

– Давай, милая, не рассуждай! Вот увидишь, как у тебя писанина пойдет. А что комп дорогой – так он при наших тиражах быстро окупится, тебе ли не знать. Выпьем за удачу!

 

Писательницы выпили каждая свой напиток, и окрыленная Остицкая заторопилась к дверям, на ходу выкапывая из сумки мобильный телефон. Днепрова проводила ее взглядом, потом повернулась к стойке, махнула рукой:

– Бармен, еще пива!

 

Подошел парень с татуированной шеей. Пока он ловко забирал пустой бокал и ставил новый, со свежим прохладным «Битбургером», Днепрова уже вовсю тараторила в трубку мобильного телефона:

 

– Ганьба, это вы? Петюша, милый, опять Днепрова вас беспокоит. Да-да, хочу вас порадовать. Скоро, наверное даже сегодня, вам позвонят от меня и купят Тошибу. Ага-ага, ту самую. Десять процентов, как всегда, мои? Нет, я не беспокоюсь, просто уточняю. Мало ли, какие обстоятельства. У вас, бизнесменов, так быстро всё меняется... Хихихи! Значит, мои, как всегда. С вами приятно иметь дело, милый! Что? Пора бросать писательство? Это почему же, интересно знать? Да, это правда, за последний год вы мне выплатили столько, что можно купить квартиру в центре Москвы. Ну и что? Я и так живу в центре. А пишу для удовольствия. Хахаха! Нет, другие удовольствия я тоже не забываю. Шалопай вы, Петенька! Я же вам не намекаю, что с моей подачи вы заработали уже на нефтяную вышку и место в Госдуме. Так до скорой встречи!..

 

Днепрова достала из портфеля измятые листы бумаги, гелевую ручку и с удовольствием, прихлебывая пиво, принялась выводить крупными округлыми буквами: «Известная писательница Остицкая однажды среди бела дня сидела и наливалась коньяком. Рюмка за рюмкой. Не дома, понятно, а...»

 

Дальше она написать ничего не успела. Потому что за спиной писательницы раздалася некий звук. Описать его свидетели впоследствии не могли, но соглашались, что он был похож на шипение, рычание и визг одновременно. Оказывается, Татьяна Остицкая вернулась в ресторан. Зачем? Ну, это уже неважно. Наверное, что-то еще спросить или уточнить у Днепровой. Этого мы не знаем, зато знаем, что она стояла сзади и слышала весь ее телефонный разговор, и видела, что за фраза появилась на бумаге...

 

В дальнейших свидетельских показаниях никаких расхождений не имеется. Все посетители ресторана видели эту безобразную сцену: попытки Остицкой ударить Днепрову сумкой по голове, выплескивание пива ей в лицо. Все содрогались от диких воплей разбушевавшейся писательницы, все отчетливо слышали угрозы «Я тебя убью, мерзавка!» и «Голову проломлю, будешь ж...ой свои с...ные детективчики придумывать!» Об этом писала вся желтая пресса, даже публиковали любительские снимки скандала. Помните? Несомненно. И неудивительно, что когда вечером того же дня Днепрову обнаружили в подъезде ее дома, с пустой сумкой (она утверждала впоследствии, что там лежали три тысячи долларов США) и проломленной головой, то сомнений не было: Остицкая исполнила свою угрозу. И гражданку Т. Остицкую следует задержать, арестовать и судить. Что вы сказали? «А не посягай на святое»? Да... Понимаю. Примерно так все и думали.

 

Ну, вы в курсе, что Днепрова выжила, но жаждала мести. Что состоялся процесс. Что защищал Остицкую ваш покорный слуга и одновременно строгий преподаватель. Что именно благодаря мне, скажу без стеснения, она не получила по максимуму, в соответствии с разделом седьмым УК РФ и главой шестнадцатой «Преступления против жизни и здоровья» по статье сто шестьдесят второй за разбой, то есть... Кто процитирует? Правильно: «Разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия». А кто припомнит наказание? Молодец, именно: «Наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового». Не говоря уже о том, что действия подсудимой подпадали и под сто двенадцатую, то есть умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, вызвавшее длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности. Что?.. Да, именно благодаря моей защите отделалась огромным штрафом, без отсидки. Это вы тоже знаете.

 

Но вот чего вы не знаете. Что у Татьяны Остицкой появилась своеобразная фобия: она покупает ноутбуки разных марок, пробует писать, потом покупает новый и опять пишет, а ее рукописи всё не берут. И что она по уши в долгах, и что от нее ушел муж и забрал детей, а собаку оставил. Что она готовый клиент психушки – это вопрос времени. Жаль мне ее...

 

А? Это относится к тому, чего вы не просто не знаете, но и знать ни в коем случае не можете. Но я знаю, к сожалению. Знаю, что вовсе не Татьяна Остицкая била по башке свою коллегу по писательскому цеху. Это бармен. Случайно у знакомого адвоката видел дело красавчика, он был осужден как раз по сто шестьдесят второй. Бармен, конечно, слышал разговор и польстился на содержимое сумочки предприимчивой Днепровой. Проследил писательницу до дому... Дальше пустяки.

 

Что? Почему не рассказал, не «бил в колокола», не восстановил справедливость? Тот, кто это спросил, не будет успешным юристом. Справедливости нет, есть работа. Суд состоялся? Состоялся. Штраф уплачен? Полностью. Все довольны. Кроме полоумной Остицкой, конечно, но кто ее в расчет принимает... Будут ли довольны в прокуратуре и милиции, если я их нагружу своими подозрениями? Заставлю искать подтверждения догадкам? Не будут.

 

...Ладно, признаюсь: пробовал. Это стена. Мне намекнули, чтоб не гнал волну, не портил людям отчетность – и всё. Мы, адвокаты, часто вступаем в конфликт с органами уголовного преследования и судом. А никаких гарантий независимости у нас нет. Никакой защищенности. Только в сериалах адвокат может заниматься раследованием, в жизни вы такого не увидите. В жизни у нас человека проще обвинить и посадить, чем рыть землю в поисках доказательств его невиновности.

 

Так что удачи вам, дети мои, и не посягайте на святое – на нашу судебную систему.