Никого не было дома, и Люся одна сидела на кухне. Удобно разместившись на маленьком диванчике, закутавшись в мягенький белый халатик, она читала старую потрёпанную книжку, в которой не было ни одной картинки. Ей это очень не нравилось и поэтому, может быть, она так часто отвлекалась от чтения, мечтая о чём-то своём. В эти минуты она протягивала к столу руку, где стоял стакан с молоком. Она делала глоток и ставила стакан обратно, а потом тянулась к ванильному печенью, рассыпая его крошки прямо по белоснежной скатерти. Она вообще была хорошей девочкой, эта маленькая Люся. Хорошей и доброй. Папа даже считал, что она у него похожа на ангелочка. Он так и говорил ей: «ты похожа, на ангелочка, моя милая Люся, у тебя такие же золотистые кудрявые волосики, у тебя такие же румяные щёчки, у тебя такие же синие глазки, как у них. Только крылышек нет…». Люся – скромная девочка, она всегда смущалась и наивно краснела, когда ей делали подобные комплименты.

Она продолжала читать. Яркий солнечный лучик лил свой свет через окно прямо на страницу, и буквы весело рябили в её синих глазках. И она сама себе улыбалась, снова и снова отвлекаясь от чтения.

Она вообще была хорошей девочкой, эта маленькая Люся... Доброй и скромной…

Она снова потянулась к стакану, в котором молока осталось всего ничего, и неожиданно вздрогнула, когда коснулась его рукой. Прямо на столе, на белоснежной скатерти, прямо за стаканом с молоком сидел он... Люся вздрогнула, не потому что испугалась, а потому что ей такие существа были весьма противны. Сквозь стекло стакана это существо показалося едва ли ни в три раза большим, чем оно было на самом деле. А потому впечатление оно произвело куда более омерзительное. Люсю едва ли не стошнило ванильным печеньем на её мягенький белый халатик. Она убрала стакан с поля зрения, и отвратительное существо моментально уменьшилось, однако не стало от этого симпатичнее. Вы догадались, кто это был? Правильно, это был таракан. Ужасный коричневый таракан, со смаком пожирающий кроху печенья, нечаянно обронённую девочкой. Кончики его усиков горели рыжими огоньками в свете солнца, его ножки, покрытые мелкими волосками, казались прозрачными, и сквозь них было видно все сухожилия, все косточки, из которых было сплетено насекомые. Ну, разве не отвратительно?

«Фу, какая гадость»! – подумала Люся, и потянулось к белому пушистому тапочку на ноге. Она решила убить таракана.

Таракан тем времен, откушав трапезу, собрался восвояси. Быстро-быстро перебирая по скатерти ножками, шевеля усиками, он удалялся к другому краю стола. Когда над ним поднялась чёрная зловещая тень, он, чуя опасность, замер усики дрогнули…

Люся в хищническом оскале прикусывая язык, занесла над тараканом тапочек. Жить ему оставалось всего лишь миг, не более… Вам жалко его?

И пусть его никому не жалко, а таракан хотел жить! Он вскочил на две задние лапки, пару правых он вознёс в сторону тапочка, так, словно бы закрываясь от палящего солнца. Его коленки тряслись, и дрожащим голосом таракан возопил:

- Не убивай меня!

Люся вздрогнула. Ни то, чтобы её удивил собою говорящий таракан, (сколько таких в мультиках показывали?) просто она не ожидала подобного оборота событий. Она-то думала просто размазать гада и смыть под краном его кишки с резиновой подошвы тапочка, а тут нате.

- Не убивай меня! – продолжал таракан, - прошу!

- Хочу и убью, - озорливо улыбнулась Люся.

- Нет-нет-нет! Ты не можешь сделать этого! Пойми меня!

- Это ещё почему? – Люся подняла тапочек выше, показывая тем самым, что сила удара будет фатальной.

- Постой! – чуя, что дело пахнет плохо, таракан упал на колени, сложив все свои руки в молящем жесте. – Дай я только объясню тебе! Я объясню, и ты непременно поймёшь меня, и отпустишь, потому что я – должен жить! Согласна? – в этом слове было столько отчаянья, что Люсе даже стало немножечко жаль это создание.

И она сказала:

- Валяй… ну тока не долго, у меня уроков много.

- Не долго, не долго! – коленки таракана задрожали ещё сильнее, но в голоске появилась надежда. Я расскажу тебе всё. Всё-всё. Но только выслушай меня! Дело в том, что я несу... Карму...

- Что ты несешь?

- Карму.

- Где? А ну показывай.

Люся решила, что Карма – это дитя таракана, которое он где-то, может быть даже за пазухой, спрятал, и хочет спасти. До чего ж надо быть жестокой, чтобы убить деточку? Нет, Люся добрая, её она не убьет.

- Карма? Карма – это моя судьба, которую я должен с достоинством вынести, чтобы в следующий жизни…– затараторил таракан.

- Ну… а я-то думала…

Люся протяжно зевнула, сжимая тапочек и готовясь нанести удар.

- О нет! Выслушай всё! Дело в том, что в прошлой жизни я был скупым и жадным, мелочным и брезгливым… И вот, волею Справедливости, я принял сей образ в следующем своём воплощении по заслугам своим! Дай до конца вынести мне Карму свою. И, быть может тогда, в будущем, я наконец-то вырвусь из этой тяжкой Сансары. Уйду в Нирвану, сольюсь в вечном блаженстве с Брахмой Всеобъемлющей и…

Девочка ничего толком не понимала, из сказанного полоумным тараканищем.. Однако, услышав смешное слово «Брахма», она, кажется, начала смутно догадываться с чем именно всё это связанно. Она уже слышала это слово. Определённо. Быть может по телевизору, не важно. Главное, Люся начала что-то смутно осознавать, даже лучше сказать, ощущать. Что-то ей не нравилось в словах таракана, что-то заставило её насторожиться.

Её глазки лукаво сощурились, от внимания таракана это не могло не ускользнуть.

- Ом мане падме хум! - взмолился таракан. – Не убивай! Я так старался в этой жизни, я столько добродетелей совершил, дабы исправить свою Карму!Постой…

- Я – ПРА-ВО-СЛАВ-НАЯ!!! – тоном, не терпящим никаких возражений, отрезала Люся, и раздался шлепок, отлетев кафельным эхом от углов просторной кухни.

В последний миг таракан прошептал то ли заветное "Харе Кришна…", толи "Кали-Юга", какая в сущности разница? Его усики выпрямились, всё тельце замерло и напряглось, в ожидание фатума зловещий смерти.

Из-под резиновой подошвы нехристь брызнул во все стороны. Его ошмётки брызнули на белоснежную скатерть, на стакан с молоком, на румяные щёчки Люси…

Она вообще была хорошей девочкой, эта маленькая Люся. Хорошей и доброй...

Аминь.

 

Веселов Антон

26.10.2007