Круглый стол | Незамеченной прошла эта дата на портале: 16 феврала исполнился 21 год, как закончилась война в Афганистане. Она закончилась для тех, кто не воевал. Для тех, кто остался жив, она продолжается по сей день - в снах, в натирающих ноги протезах, в неустроенном быте, болезнях и неуспокоенной памяти. Ну что же, не заметили - значит забыли. Вот, почитайте это стихотворение, его написала женщина, московская поэтесса Ирина Александрова. Ставь запятую... всем афганцам посвящается Ставь запятую... Ставь еще стакан - плесни и мне. Занюхаю "черняшкой". За прОклятый "святой" Афганистан!.. Плесни еще...на сердце что-то тяжко. Я знала двух. Один от ран "сгорел", хоть по летам ему не вышли сроки... Второй на дуру-пулю налетел, но не в Афгане, а потом - в Моздоке... Когда мы вдруг нужны своей стране, она тот час речет себя Отчизной. И горько мне и не понятно мне - ну сколько лет еще продлится тризна?! Мне не уютно с мачехой-страной, которой ближе воры и паскуды.. Всё..к черту! Лучше выпьем по одной за всех своих, кто жив еще покуда. |
| Промчалось столько лет, но раны их болят, и снятся по ночам "зелёнка", "духи" и лица убиенных там ребят, и продолжают больно ранить слухи, и по сей день которым несть числа... И мысль:"Как Родина так поступить могла?" |
| Т О С Т Я тост хочу сказать предновогодний За тех, кого безжалостной рукой Швырнули на «защиту» тех колоний, В которых ненавистен был покой. Где кто-то не понравился кому-то, Где, если без оружья – жди беды, Где вместо новогоднего салюта В ночи мерцают трассеров следы. Где как в кино. Но – вправду убивают, А кровь – не краска, не вода – слеза, Живыми пленных в землю зарывают, Ножом вначале выколов глаза. А сводки тех ночей, легендой ставших, Не потревожат их, пославших, сны: - Один убит, два без вести пропавших... Как будто там и не было войны! Эх, взять бы тех, кто слал парней на бойню, Поставить перед Богом: - Отвечай! На кой нам черт нужны чужие войны, Когда дерьма в России – через край?! И если духом ты воспрял отныне, Газетчикам вогнав из баксов кляп, То не гляди в глаза его святые – Иссушат, изожгут, испепелят!.. Но некому стоять перед иконой, Ведь крайних нет! Ни у одной войны! Ну что ж, Россия, будь и тем довольна, Что так отходчивы твои сыны! ... Я тост хочу сказать предновогодний, Чтоб наш солдат Россию охранял, И чтобы вместо пороха и бойни Сосед соседу хлеба предлагал. А в Рождество – за всех безвинно павших, Перед иконой затеплив свечу, Я за мальчишек, без вести пропавших, Слова молитвы тихо прошепчу... |
| Р Е К В И Е М То не дождь Многоточием Шарит по рамам, И не шёпот-капЕль Протекающих крыш – Плачет девочка... Девушка... Женщина... Мама… Наклонясь над кроваткой, В которой – малыш. То не рёв Штормового Безумного моря, И не грохот катящихся С гор валунов – Вертолетный косяк В бирюзовом просторе Из Афгана уносит Тела пацанов. Им не строить Уже Своих жизненных планов. И не петь У костра По своим лагерям – Мчит смертельным Букетом Из «Чёрных тюльпанов» От войны подношение Их матерям... То не ливни секут По домам и сараям, Не венки на погостах - В душе, как стерня! Это Родина-мать, сыновей поминая... Вновь готовит повестки со штампом : «Чечня»! |
| ТЫ ВСПОМНИ! Ты вспомни, друг мой, корешок, Высотку ту – как боль, как шок! Где были к Богу ближе, чем святые. Мы всемером на дот пошли. Упали пятеро в пыли – Они убиты. Мы с тобой – живые. Мы поименно тех ребят Запомним не из-за наград, И не за три «сопли» на спецпогоне. Да что там орден, если друг, С которым хлеб пускал « на круг», Убит на том проклятом полигоне! ... Глушили водку про запас И молча слушали приказ: - Угробить дот во что бы то ни стало! ... Уже двенадцать сел сожгли И пол-Афгана мы прошли, Но этого кому-то будет мало! А этот, в доте, все стрелял, И снова взвод бойцов терял, И смерть парням повестки разносила. Наш взводный голос надрывал, Потом упал. Потом не встал... Видать, к себе старуха пригласила! Тогда мы молча, всемером, Рванули к доту напролом, Презрев тех сволочей, что в нас стреляли. И пятерых не стало вдруг – Они поставили «на круг» Пять жизней. И, конечно, проиграли! Нам с корифаном повезло, Мы взяли дот, чертям назло, И от гранат заткнулся этот – в доте. Он, может быть, давно б сбежал, Да злой металл его держал – Цепями был прикован к пулемету. Над пацаном рыдала мать И все под ствол хотела стать, Пытаясь заслонить его собою. И мы нарушили приказ. У жизни тоже свой баланс: Их двое. Но и нас осталось двое. А за холмом кишлак стоял, И взвод вовсю уже стрелял, Мстя за ребят, попавших в лапы к черту. Не суеверен был никто, А может, клал сейчас на то, Что был кишлак тринадцатым по счету! |
| Двоюродному брату, без вести пропавшему, посвящается Я помню, брат, твои глаза, волос струились черных кудри, Ты взрослым был, а я дитя. И рассуждал о жизни мудро. Как жить хотел, хотел любить. А помнишь, с Танькой повенчали? Но ты сказал: «C любимой плыть не на плоту, легко причалить, Мне нужен жизненный паром, чтоб по судьбе, да в кругосветку...» И ты старался... гончаром работал, кончив семилетку. Я помню твой задорный смех, через плечо кидал, ты, братик, Учил приемы каратэ, а я кричала, злая, «хватит!» Не больно было, рОдный, мне. Играя, шуточно боролся, А на Афганской, на войне на нож ты, видно, напоролся… Все те глаза, все тот же взгляд, волос струятся черных кудри, На фотографии все в ряд, тогда мы выстроились утром, Был собран в армию рюкзак, ты мило, бодро улыбался, Мне прошептал «не плачь, казак», еще сыграем, и умчался. Я прихожу опять в твой дом, как в детстве, ну а ты встречаешь, Прошу, в глаза смотря с трудом «Братишка, милый, покатаешь?» Безмолвно фото, мать в слезах, хоть и прошло годков немало, Пропал там без вести в горах, все ищет мама: «Где ж ты, малый?» Спасибо, Юрий, за светлую память! |
| МЫ ПОГИБЛИ НА ЧУЖОЙ ЗЕМЛЕ В кармане граната, и нет ни патрона. Раскалился ствол автомата. Слабеющим шорохом слышатся стоны - Умирают наши ребята... Истерзано тело в кровавые клочья От прицельных мин миномёта. Осталась минута, не больше, и точка. Умирать сейчас неохота... Погибших найдут в тишине предрассветной; Заалеет небо, как знамя. Чужая земля всех простит незаметно, И постелет пухом под нами... 1982 год, провинция Кундуз |
| Над курганом Гоняет ветер Листья над курганом, Слезу роняет Вечность при луне, А под березкой, Утонув в молчанье, Лежат солдаты В сонной тишине. Еще недавно Здесь свистели пули, Рыхлили землю Взрывы канонад, И на кургане На века уснули Шестнадцать Необстрелянных ребят. К земле припав, Как будто отдыхая Рукой солдат Березку обхватил. В последний миг, О доме вспоминая, У матери подняться Просит сил. Развеет ветер Листья над курганом В холодном небе Тучи проплывут, И никогда Мальчишки не узнают, Как матери И молятся и ждут. |
| Саш, если хочешь - подправь последние строчки: ... Как матери их - Молятся и ждут... ИМХО, так лучше |
| Ощущение, что "в Афгане"... за правое дело, за родную землю, как в Отечественную "Рукой солдат Березку обхватил." |
| Идёт война и льётся кровь, И гибнут на войне мальчишки. Сгорает на лету любовь, И ангелам нет передышки. А мы куда-то всё спешим, У нас иные дали. Смеёмся, верим и грешим, Не ведая печали. Подумаешь: бои идут И сеет смерть посевы. Нас больше выборы влекут, И "звёзд" шальных припевы. Очнитесь, люди! Вновь война! Голодная волчица. Быть может завтра к вам она, В окошко постучиться. |
| Сагидаш Зулкарнаеву знаю, она чудесные стихи слагает. А кто такая "зулкарнаева сагидаш"? Кто обещал ник поправить? Как положено нашей Сагидаш по поэтическому чину! |
| 30 лет минуло. 30 лет С времени команды «По вагонам!» «Господи, спаси его!» В ответ – «Мама, жди!» - над стареньким перроном, Где знакомо всё до мелочей – Радость встреч и горечь расставанья, Аромат сиреневых ночей, Под часами первые свиданья… А теперь (под стук колёс? сердец?) Поезд мчит в неведомые дали, Тайно стёр тогда слезу отец И припомнил 43-й давний. Провожал он батю на войну, А теперь вот провожает сына Воевать в далёкую страну. Господи! Зачем? И в чём причина? Голубь белогрудый в вышине, Сын пустил его перед отъездом. «Я вернусь, не плачьте обо мне!» – Эхом за умчавшимся экспрессом. Он вернулся, младшенький, сынок, Старости опора и надежда. Отчего же, милый голубок, Ты обряжен цинковой одеждой? Твой любимый абрикос цветёт! Отчего ж могильщик яму роет? И когда наступит наш черёд, Кто глаза нам, старикам, закроет? Как же страшно хоронить детей, Вырванных из жизни слишком рано! Радость поседевших матерей Занесли пески Афганистана… 30 лет минуло. 30 лет… Но ничто душою не забыто! Вечно улыбается портрет С серого, могильного гранита… |
| Из темы на круглом столе: «исполнился 21 год, как закончилась война в Афганистане.», Юрий Берг. 21 год, а я уже не могу вспомнить, кто кому объявлял войну! Слава Богу, что Юрий Берг ещё помнит, и даже, может быть, живое свидетельство тех событий! Я ПРИСЯГАЛ… Я присягал, когда другое было знамя, А в деревнях уже не помнили сохи, В газеты не писал сонеты «об Афгане», И, вообще, тогда я не писал стихи. А у костра в степи такое точно пламя! После рыбалки ночью и тройной ухи Блестит, как прежде, в речке чёрный камень, Не думалось тогда: «А смогут ли верхи?» Кто прозябал! Кто преисполнен был отваги! К другой присматриваться стал я стороне, Когда понятно стало – планы на бумаге, Со всеми оказался я в другой стране. Всё меньше тех, кто, как всегда, отведав браги, С зелёным змием поклонялся Сатане. 20.02.10 |
|
|