Я сидел возле костра, у памятной мне по прошлым экспедициям скале. Когда-то в ней была глубокая пещера, но потом свод ее обвалился и вход оказался намертво замурованным. Старожилы рассказали мне об этом.

Я дремал, ожидая своих товарищей, ушедших далеко обследовать истоки реки, – они задерживались. Тут и подошел ко мне незнакомец. Седовласый старик с горделивой осанкой и умным зорким взглядом из-под кустистых бровей.

Поприветствовал меня, подсел к огню. Мы разговорились. Как-то разговор сразу перешел к науке и философии – я сообщил, что являюсь кандидатом философских наук и что пишу докторскую по теме ноогенеза – становления и развития человеческого разума. Собеседник как-то странно усмехнулся и промолвил:

– Знаете ли вы, что существует предел человеческому познанию – но не в плане человеческих возможностей, а в плане ответственности исследователя, мыслителя за свои искания и открытия.

И далее он поведал потрясшую меня историю – о своей жизни. Сколько было в ней правды – не знаю, да и не это, наверное, важно…

 

…Я давно ждал этого дня. Сквозь века и тысячелетия пронесла память бессмертной души скрытую ото всех тайну. Десятки и даже сотни воплощений потребовались для эволюции моего духа, пока, наконец, не настал срок раскрытия загадки. Особые знания и специальные навыки понадобились для того, чтобы выудить из глубин подсознания нужную информацию. Пришлось воплощаться во множество жизней и внешних форм, и вот настало мое время.

С самого детства разум мой был направлен на постижение секретов естества. Я увлекся мистикой и оккультными науками. Эзотерические знания давались мне легко, и годам к двадцати я уже знал и умел больше, нежели иной из кичившихся своей славой магистров оккультизма.

Прошло еще пять лет, и с каждым годом в моей душе нарастало недовольство достигнутым. Подсознательно я чувствовал запрятанную в глубинах моего разума некую информацию, настолько значительную и грандиозную, что все прежние возможности блекли перед нею, как звезды пред луной. И я принялся медитировать о своих прошлых жизнях.

Это были невероятные воспоминания, своего рода озарения. Я видел картины прошлого в самом себе объемно, в цвете, с запахами и прочими физическими ощущениями. Одна за другой проходили перед моим внутренним духовным взором жизни того, кем являлся я в те времена. Упорно доискиваясь до причины своего беспокойства, я все более углублялся в опыт перерождений. И однажды это случилось. Теперь я вспомнил и понял все.

Мне стало понятно, почему в своих жизнях я всегда обитал возле одной и той же местности. Как спутник вращается вокруг планеты, никуда не отклоняясь от своей орбиты, так и я постоянно присутствовал либо в центре этой древней страны, либо находился рядом с нею. Хайрат – священная земля ариев, представителей Белой расы, древняя горная страна, названная эллинами Рифеем, а впоследствии – Уралом. Когда арии были предупреждены свыше о предстоящей гибели своего материка Арктиды, самые прозорливые из них стали перебираться к югу, на обширный континент Лавразию. Продвигаясь по высоченному в то время Уральскому хребту, они расселились в этой местности, ставшей их второй прародиной – страной Ариан. Было это несколько миллионов лет тому назад.

Десятки тысяч лет назад, не буду уточнять, когда именно, я был последним жрецом-магом среди оставшихся на Урале остатков арийских племен. Все европейцы, в том числе славяне – потомки западной ветви ариев; таджики, иранцы и многие индийцы – южная ветвь Белой расы. Засветились арии и в числе прародителей многих тюркских народов, в частности, татар и башкир. Последние происходят как от тюрков, так и от угров, а частью и от сибирских монголоидных племен.

Так вот, моя мудрость в ту пору достигла своего апогея. Жрецы ушедших на запад и юг племен соединили свой опыт с учениями четырех других рас. Я же совершенствовался в знании, дошедшем до нас из седой древности от дэвов, лучезарных сынов Света, которые обитали когда-то только среди населения Арктиды. Изучив белую и серую сторону магического искусства, я решил познать и черную. Вот тут-то мне и открылась великая тайна. К сожалению, в своих медитациях я не смог проследить до конца результаты постижения той тайны, но знал, что это величайшее открытие. И я дерзнул воспользоваться им теперь, в первом десятилетии двадцатого первого века.

Основательно подготовившись, я двинулся в путь, к самому центру Уральских гор, куда редко ступала нога человека, в самый труднопроходимый район. Здесь остались лишь обломки от некогда величественной горы Харатьи. Нелегок был мой путь, но я добрался до искомого места. Это была огромная, совершенно отвесная скала, возвышающаяся среди поросших густым лесом вершин. Расположившись возле подножия каменной глыбы, я всю ночь жег костер и молился про себя духам, охраняющим это место. На следующий день, сосредоточив свою волю, я принялся творить руками магические жесты и читать особые заклинания.

Пока я целиком предавался этому занятию, солнце уже перевалило зенит и стало клониться к закату. Неожиданно я почувствовал огромные вихреобразные потоки невидимой глазу энергии, которые принялись закручиваться вокруг меня в спирали, одним концом направленные в небо, а другим уходящие в землю. Постепенно эти крутящиеся вихри сделались осязаемыми почти реально. Я физически чувствовал бешеную круговерть, подобную смерчу. Это и был смерч, тайфун, но только из иного, астрального мира, оттуда, где обитают духи и души умерших.

Природная стихия вокруг меня разбушевалась. Потемнело небо, заходящее солнце скрылось за мрачными тучами, и неожиданно налетела буря, какой никогда не бывало в этих краях. Однако всему есть свой предел. Улеглась непогода, исчезли энергетические вихри, а на прояснившемся ночном небе проступили мерцающие звезды. Моему изумленному взору предстало черное отверстие, разверзшееся в совершенно гладкой поверхности каменной глыбы.

Призвав на помощь дэвов и своего Архангела, я вступил в темнеющую расщелину скалы. Зная, что сразу нельзя зажигать огонь, я некоторое время шел в абсолютной темноте, продвигаясь на ощупь куда-то в глубь горы по некоему тоннелю. Наконец я почувствовал, как стены прохода раздвинулись, и я, по всей видимости, очутился в каком-то обширном помещении.

Зажегши принесенный с собою факел, так как пользоваться электрическим фонарем было нельзя, я осмотрелся. Да, несомненно, это было то самое место, так часто виденное в моих грезах, – продолговатая пещера с совершенно гладкими стенами, состоящими из неизвестной мне породы иссиня-черного цвета, мерцающей при свете факела. Прямо посередине темного зала возвышался массивный, грубо обтесанный камень кубической формы. Возможно, это был обломок скалы, а может, и нет. Цвет он имел ржаво-коричневый. Я лишь мог предполагать, что камень исполнял роль алтаря, но в каких целях и для чьего пользования он служил миллионы лет назад – этого я не знал. Возможно, камень этот, как и пещера, существовали здесь еще задолго до прихода обитателей погрузившегося в пучины океана материка Белой расы. Так или иначе, но в камне-алтаре находился ключ к моему секрету.

Я медленно приближался к уральскому менгиру, и впервые за все это время липкие щупальца страха коснулись моего сознания и принялись опутывать его предчувствием чего-то кошмарного. Первобытный ужас перед неизвестной опасностью вкрался в мою душу и остался там, уже не покидая меня. Все же, набравшись мужества, я приблизился и, укрепив в выемке факел, опустился перед камнем на колени, шепча направленные к нему заклятия.

Странно, но у меня возникло ощущение, что камень живет и обладает разумом. Наверное, так оно и было, ибо дух может воплотиться и в растении, и в животном, и в человеке… и даже в камне. Несомненно одно: монолит был чрезвычайно древним, я интуитивно чувствовал мощную ауру веков и тысячелетий, излучаемую им в пространство. Камень ощутил присутствие человека и прислушивался к моим словам. Если бы это был кто-либо иной, каменный алтарь попросту убил бы его своей энергией. Но я-то был давным-давно жрецом ариев, и я разгадал секрет менгира.

Почти прокричав последние слова заклятья, я прикоснулся правой ладонью к монолиту и вдруг вздрогнул от неожиданности. Я ожидал увидеть что угодно, но никак не это удивительное превращение камня. Он неожиданно сделался прозрачным и явил моему взору непонятные картины иного, нечеловеческого бытия. Только теперь я догадался, что древний алтарь был окном в иной, отрицательный по отношению к нам мир. Это не был астрал, или дэвачан, или план Ангелов. Нет, это был антимир, плоскость темных иерархий, тех сущностей, увидеть которые не доводилось никому из Посвященных – по крайней мере, за последние десять тысяч лет.

Я смотрел, не в силах оторваться, сквозь прозрачный алтарь на мелькающие передо мной картины чуждого нам бытия, и мною все более овладевало состояние жуткого омерзения. «Как ужасен и нелеп тот мир», – успел подумать я, как вдруг в мое «окно» ударило что-то темное и злобное и, пробив его, вырвалось наружу, в наш мир. Я почувствовал небывалый по силе и ярости поток чего-то необъяснимо страшного и грандиозного, который с огромной силой отшвырнул меня куда-то в сторону. Я лишь успел заметить вливающуюся через разорванный алтарь черную, зловещую массу и, издав нечленораздельный вопль, исступленно ринулся вон из пещеры.

Не помню, как я выбрался наружу. Очнулся я перед рассветом, валяясь на зеленой траве метрах в ста от злосчастной скалы. Подумав с надеждой, что произошедшие ночью события были лишь кошмарным сном, я бросил взгляд в сторону вершины и обомлел. Из глубокой расщелины в центре скалы выползала и стлалась по земле темная, густая мгла, в которой вспыхивали огненные искры.

«Что это?!» – с ужасом вопрошал я самого себя и вдруг услышал негромкий, но отчетливый голос:

– Это самое страшное, что могло случиться здесь, на Земле.

Резко обернувшись в сторону говорившего, я с удивлением разглядел полупрозрачную, казалось, сотканную из эфира фигуру. Присмотревшись более внимательно, я обнаружил, что это я сам, точнее, моя копия, представляющая собой сгусток неизвестного энергетического образования.

– Не мучайся догадками, я твой двойник, твой ангел-хранитель. Сегодня, пренебрегая доводами разума, тем, что тебе неслышно подсказывал я, ты нарушил вселенское равновесие, открыв окно в инферномиры и впустив сюда порождение Зла, Смерти и Тьмы. Кончиться это может только одним: уничтожением всей планеты ради спасения неизмеримо большего – многочисленных миров и планов Вселенной.

Я внимал неторопливому говору моего ангела, и отчаяние, граничащее с безумием, с каждой секундой охватывало меня все сильнее. Я совершил страшнейший по своим последствиям поступок, и вина моя была в миллиарды раз тяжелее, нежели необдуманный эксперимент Франкенштейна. Я изменил сам ход эволюции человеческих монад. О Боже, будь проклято то мгновение, когда мне открылась впервые эта зловещая тайна! Какова будет моя Карма после всего, сделанного мною?! Да и что значит моя судьба по сравнению с судьбой целой планеты и цивилизации?!

– Но не падай окончательно духом, – продолжал между тем мой двойник, – ибо отчаяние – удел слабых. Сильная личность может все, ведь в тебе заключена искра Всевышнего, Его бессмертная, неуничтожимая ничем и никем частица. Настанет время, и ты искупишь свою вину, а, может быть, сумеешь еще предотвратить катастрофу. Оставайся на этом месте и жди. Жди знака Судьбы, еще не все потеряно. Сейчас я покину тебя, но ты не останешься одинок. Надейся на помощь всей мощи Светлых Иерархий космоса и смело иди навстречу опасности. Да пребудет с тобою Господь!

С этими словами дух-хранитель исчез, и я остался один, наедине с выползающим из недр пещеры кошмарным ужасом. Но я уже воспрянул духом после ободряющих слов Ангела, и слабый огонек надежды на предотвращение всеобщей гибели затеплился в моей душе. Сжав кулаки, я твердым шагом направился навстречу мгле…

 

Рассказчик замолк. На время установилась почти полная тишина – лишь негромко потрескивал догоравший костер, да плескала ночная рыба в речке. Я осторожно кашлянул и поинтересовался:

– И что?..

Он улыбнулся и развел руками:

– Как видите, мир жив и поныне…

Затем поднялся и кивнув на прощание, шагнул в ночную тьму.