- Вы цикл докладов от товарища Скольского смотрели? Про упадничество в окололитературной среде? Прочтите обязательно. Да. Желательно до двух часов. До обеда. Потом будут прения. Вот. А я что говорю? Генеральная линия скоро будет меняться. Успеете в последний вагон. Если нет, захватите с собой эрзац-чай и папиросы. В дороге будет холодно...поверьте. У меня дед так вынужденно путешествовал. Да, рассказывал внукам, но те не верили. Теперь уже поверят. Собственный опыт сомнений чудных и другие прелести наших не вспаханных равнин. Доехали тогда далеко не все, вернулись вообще единицы. Да. Что?..Кипяточек по вагонам разносит человек, подозрительно похожий на Ленина? В Горках? Да! Периоды возврата имеют склонность к новому прочтению. Быстро, нахраписто и очень смешно, если не участвовать. Но если не повезет, тогда сильно больно. Когда будет? Уже скоро. Наблюдайте за рублем. И за патриотическими выкриками, конечно. Единство народа и гипнотических звуков.

Редактор положил трубку, посмотрел на сидящих перед ним сотрудников и тихо пробормотал:

- Пойду застрелюсь сейчас, а то потом поздно будет.

- А кто страницу главную утвердит? - испуганно спросила заведующая по связям с общественностью.

Редактор безнадежно махнул рукой и показал на портрет странного человека над своей головой. Он был похож на соблазнителя рода человеческого из какой-то древней фрески. Портрет имел удивительную особенность. Все, кто беззаветно любил изображенного на нем сподвижника, приходили к нему энергетически подпитываться. Тайком. В ярких, жирных мазках угадывался отеческий пример жизни не для себя. А те, кто не мирился с этим, чувствовали возле очеловеченной художником воли сильный упадок сил и желание петь похабные песни.

Сотрудники почтительно замолчали. Вдруг открылась дверь и уборщица, пропахшая хлоркой и другой гадостью, крикнула:

- Тут к вам гости непонятные пожаловали. Больно важные.

- Все. Не успел, - трагически произнес редактор. - Буду писать красивые стихи про суровую природу.

- Нет, не получится. - раздался мантрический голос вошедшего проходимца, удивительно похожего на Иисуса Христа на картинах абстрагирующих художников.

Иисус Христос неспешно подошел к небольшой уютной трибуне, налил в стакан поддельной минеральной воды, выпил залпом и торжественно произнес:

- Придите к мне все обремененные и не самодостаточные, я научу вас новым, более правильным шаблонам жизни, в которых вы будете, аки рыба, сами нестись в неводы лобовой пропаганды.

- Это не учитель! - вскричал с горьким, хорошо отрепетированным по вечерам возле зеркала пафосом редактор, - Я его узнал. Это Иуда из ближайшей службы безопасности. Он собирал в нашей общей молодости партийные взносы.

Человек у трибуны послал воздушный поцелуй ошарашенным зрителям. В зал тут же ворвались люди в масках, форме и с автоматами "Вал"...

..........................................

После шести часов допросов редактора, заместителей и уборщицы, арестов сотрудников и поголовного подписывания акта о неразглашении страшной государственной тайны, швейцар и розенкрейцер дядя Ваня тихо произнес себе под нос:

- Нет пафоса в нашем времени. И должной торжественности. Как-то все больше на водевиль смахивает. При большом росте повторения и патриотизма точка сборки совсем не та. Серьезность утеряна. Какой-то бартер зрелищ на желание жить на зарплату получается.

 

Дядя Ваня вышел на свежий воздух, отсалютовал огромному плакату, на котором было скромно написано "Нам нужен мир. Мир испуганно согласился" и пошел в неприметный кабачок пить водку. В кабачке люди жили, не подражая никому.