Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Проза для детейАвтор: Игорь Колесников
Объем: 16343 [ символов ]
Монета
Я был единственным ребёнком в семье, поздним и вымоленным, поэтому не удивительно, что детство мне запомнилось счастливым и безмятежным.
Маменька, бывшая воистину красавицей, судя по фамильному портрету, и чрезвычайно мягкосердечной и добродетельной, исходя из рассказов батюшки, к сожалению, не смогла отдать мне свою любовь и заботу, по причине того, что скончалась в тот самый момент, когда я сделал свой первый вдох.
Батюшка служил в то время уже действительным статским советником и по долгу государевой надобности большую часть жизни проводил в разъездах по всей необъятной матушке-России, от Курляндских дюн до самых берегов Байгал-озера. Посему он не дал мне должного внимания и родительской опеки, но взамен применил изрядное усердие для полнейшего обеспечения моих потребностей, от здорового питания и добротного платья, до научения всевозможным знаниям, над коим трудились лучшие учителя и духовные наставники.
С самого раннего возраста приставлен был ко мне гувернёр, который постарался заменить так редко бывающего дома отца, окружил меня всевременной заботой и обучил многому из того, чем сам владел в совершенстве.
— Вы, Онуфрий Лукич, очень способный к наукам мальчик, — частенько говаривал мой наставник, — важно лишь не растерять со временем вашу детскую непосредственность и восторженное отношение к миру, нас окружающему.
Онуфрий Лукич — это я. Что уж тут поделаешь, коли батенька мой, наречённый Лукой, будучи проездом в Изборске и посетив Спасо-Рождественскую церковь, имел видение преподобного Онуфрия Мальского, похороненного в местном приделе. После чего мой будущий родитель принёс у алтаря клятву, что, ежели Бог даст ему сына, то будет окрещён отпрыск не иначе как Онуфрием.
— Не изволь беспокоиться, Пафнутий, — ответствовал я, — с радостию исполню твой наказ, в благодарность за науку и умения, коими ты меня наградил.
Как вы уже догадались, наставника моего звали Пафнутием. Сей муж выделялся богатырским сложением и густой окладистой бородой, в которой, вне всякого сомнения, можно было уберечь при надобности пару фунтов хлеба и добрую кружку бражки вдогонку. Токмо надобность таковая маловероятна, по причине полного отвергания моим гувернёром любого хмельного напитка.
Пафнутий влагал в мою бестолковую голову толику своей мудрости и заботился о развитии силы и ловкости.
— Не смейте сдаваться, барин! — понукал меня наставник. — Самое главное — победить себя, свою лень, слабость, малодушие. Опосля чего любой враг будет вам, словно семечки!
Стоит ли говорить, что я настолько свыкся с обществом Пафнутия, что видел его гораздо более родным, нежели своего истинного отца. Смею надеяться, что в ответ сей муж испытывал не просто известную приязнь, но и некие родительские чувства, тем паче, что ему самому не посчастливилось обзавестись потомством.
Среди прочих воспоминаний детства особняком стоит случай, коий представил моего наставника в некоем необычайном качестве и явился главной крепчайшей нитью из той верёвки, что связала наши души в дальнейшем.
Было мне в ту пору десять лет. Декабрь выдался не в меру морозным и снежным, но вдоволь порезвившись, стужа изрядно отступила, и в утро сочельника сосновый бор вкруг поместья являл собой истинный образ ярмарочной лубочной картинки. Пушистые снега, не встревоженные ни зайцем, ни кабаном, искрились в лучах солнца, а воздух был недвижим и столь чист, что казался застывшим хрусталём.
Я проснулся в радостном расположении духа и тепло поприветствовал Пафнутия, явившегося пожелать мне доброго утра.
— Скажи, Пафнутий, а не возвратился ли батюшка?
— Должен свидетельствовать, что нет, но смею верить, Онуфрий Лукич, что сия задержка вашего батюшки вызвана делами неотложной важности, и что, ежели представится малейшая возможность, он пренепременно постарается прибыть в поместье до Рождества.
— Полагаю, что приезд батюшки сделается истинным чудом… Пафнутий, а веришь ли ты в чудеса? — неожиданно спросил я
— Истинно так! — серьёзно ответил мой собеседник. — И сегодня как ни на есть самый благоприятный случай вам самому убедиться в существовании оных. Но прежде извольте завтракать!
Тем временем конюх Федот расчистил от снега гладь пруда, и мы с Пафнутием, прикрепив на ноги коньки, выскочили на лёд и катались до самого обеда. Гувернёр, обладающий внешностию былинного богатыря, весьма неловко стоял на ногах, то и дело нелепо размахивая руками, а иной раз внезапно падал навзничь, вызывая громкий смех дворовой челяди.
— Прошу вас, Онуфрий Лукич, — взмолился наконец крайне смущённый наставник, — давайте уж прекратим сию клоунскую спектаклю, не в силах я более таковой позор над собою выносить!
Я мог похвастать изрядным умением кататься на коньках и задорно рисовал на льду замысловатые узоры, но печаль Пафнутия мне была понятна, посему я со вздохом прекратил сие весёлое развлечение.
— Пафнутий! — вспомнил я за обедом. — А не ты ли обещал мне явить образы истинных рождественских чудес?
— Сие верно, барин, и, полагаю, коли мы с вами отправимся в лес, то чудеса оные всенепременно пред нами покажутся.
Я облачился в шубу и сапоги, нацепил треух и в радостном нетерпении отправился следом за Пафнутием. Тот шёл неторопливо, раздвигая тяжёлые лапы елей и оставляя для меня борозду в глубоком снегу. Короток зимний день в наших краях, и я старался узрить как можно больше, покуда солнце не сокрылось за древесными кронами.
— Онуфрий Лукич! — оборотившись ко мне, шёпотом молвил Пафнутий, и указал на ствол близкой сосны.
Ухватив за кору лапками, на высоте пары саженей вниз головой застыла белка, воззрив на нас круглым блестящим глазом. Я встал столпом, опасаясь испугать зверька, а наставник медленно подобрался к дереву и протянул кверху раскрытую ладонь. Белка немного помедлила, но затем осторожно приблизилась, украдкой хватила с руки орешек и, отбежав немного, тут же на ветке разгрызла его, сыпля скорлупки вниз.
— Теперь вы! — Пафнутий извлёк из-за пазухи несколько орешков и высыпал оные в мою протянутую руку.
Белка опять приближалась с опаскою, однако не столь явною, нежели при первом разе. Маленькие лапки с острыми коготками щекотно коснулись моих пальцев, и рыжий зверёк с добычей в зубах тут же взмыл вверх по стволу.
— Пафнутий, смотри, смотри, какая шельма! — я засмеялся, глядя на ловкую добытчицу, и захлопал в ладоши.
— То ли ещё будет, барин! — богатырь улыбнулся в бороду и хитро прищурился.
Скоро наставник снова остановил меня жестом и присел на корточки, показывая совершить то же. Пригнув голову так, что треух сполз на глаза, я поглядел сквозь нижние ветви ближайшей ели и узрел в небольшом отдалении маленького оленя, беззаботно объедающего кору с молодой осинки. Мы старались не дышать, но олешек каким-то таинственным образом нас учуял и тотчас же бросился наутёк, смешно задрав хвостик и сверкнув напоследок белым пятнышком.
— Сие лань, Онуфрий Лукич, — ответил Пафнутий на мой восхищённый взгляд.
Затем мы спугнули стайку куропаток, спрятавшихся от хищников прямо в сугробе. Они вспорхнули из-под ног все разом, обдав нас ветром и осыпав снегом. Потом мы долго шли по запутанному следу зайчишки, покуда не узрели его самого, улепётывающего со всех своих длинных ног в ближайшие кусты. В лесу нашлось столько всего интересного, что я и думать забыл о времени и с досадой обнаружил, что солнце сокрылось за кромкою леса.
— Вы, верно, утомились, Онуфрий Лукич? — с участием осведомился Пафнутий. — Ну ничего! Мы уже почти прибыли.
И скоро впереди завиделась маленькая лесная избушка. Пафнутий отворил скрипучую дверь, и мы очутились внутри. Вот в домике зажёгся очаг, а на столе возникла свеча.
— Отведайте припасов наших скоромных, покуда чудеса рождественской ночи не объявились, — и Пафнутий достал из котомки хлеб, сало и кулебяку.
Я в сей же миг обнаружил, что изрядно проголодался, и без лишних уговоров принялся за угощение.
— Что сие за изба? — вопросил я с набитым ртом. — Не ведал, что недалече от поместья сокрыто жильё человечье… И разве не все чудеса ты мне показал по дороге?
— Сие былая заимка охотничья. С того года, как его высокородие, ваш батюшка, запрет на охоту в поместье своём учинил, люди сюда редко захаживают, зато зверья лесного развелось предостаточно, в чём вы сами изволили убедиться. Но то не истинные чудеса, Онуфрий Лукич. Полагаю, что ежели будете вы в меру терпеливы и достаточно бесстрашны, то станете очевидцем чудес гораздо более удивительных. Потребно толику обождать, ибо чудеса сии лишь звёздной ночью могут явиться пред смертным.
Между тем, ночь, о коей молвил Пафнутий, уже давно настала. В домике было тепло, а в животе сытно, посему я потихоньку клонил голову книзу, покуда не возложил её на стол и ненадолго прикрыл глаза…
Проснулся от стука за окном. Свеча угасла, но снаружи проникал неяркий свет, подобный сиянию церковной лампады. Я нацепил треух и выглянул за дверь.
В небесах сияла полноликая луна, и её огонь заливал всё в округе серебряным свечением. Я видел каждое дерево, каждый куст вкруг избушки, токмо Пафнутия нигде заметно не было. Зато в серёдке ровной поляны близ домика некий странный человек отгрёб снег в сторонку и стучал по земле палкой. Стук был столь громок, что пробудил меня ото сна. Намереваясь испытать человека о причинах неведомых действий, я подошёл к оному и стал подле.
Человек тем временем закончил стучать и принялся черпать что-то ведром из той ямы, что получилась средь сугроба. Меня он не заметил, а я не решался нарушить его действия неосторожным вопросом. Человек поднял голову, воззрил на луну, после глянул себе под ноги, кивнул и, усевшись на перевёрнутое деревянное ведро, добыл откуда-то самую натуральную ивовую удочку с привязанной рыболовной снастью.
И тут я понял, что не поляна под моими ногами, а замёрзшее озеро. И не палкой стучал человек по земле, а кельмой рубил полынью. Что за странное время избрал он для своей странной рыбалки?
— Милейший… — обратился я к рыбаку, — почто ж ты взялся рыбу ловить в столь неурочный час?
Человек дёрнул жиденькой бородкой при первых звука моего голоса и удивлённо воззрился на меня. Я в ответ удивился его лёгкому одеянию – а был он облачён лишь в меховой жилет, оставляющий голые по самые плечи руки.
— Рыбу? — хрипло ответил странный человек, и неприятно засмеялся, снова задёргав своей козлячьей бородкой. — А вот глянь, какую рыбку можно изловить нынешней ночью, ежели луна будет тому подмогой!
Он поманил меня пальцем, дабы я встал плотнее, и кивнул на прорубь бородкою. В самой середине спокойной воды отражалась луна, да так, что не сразу-то и поймёшь, где она настоящая, на небе иль во глубине водной. На моих глазах бородатый осторожно опустил снасть в воду, в самую луну, да так, что та почти не потревожилась. Я затаил дыхание, надеясь узреть поклёвку, и оная не заставила себя долго ждать. Гладь затрепетала, нитка дёрнулась, и рыбак сноровисто поднял добычу на поверхность. Но заместо карасика или уклейки на конце уды затрепетал серебристый кругляш, точно малая часть луны каким-то неведомым образом попалась на крючок.
— Глядь! — и рыбак протянул мне… самый натуральный серебряный пятиалтынный! — Сие не обычная монета, а волшебная, неразменная. Слыхал? Бери, бери!
Я нерешительно протянул руку.
— Не бери! — с берега бежал к нам Пафнутий, без шапки, в распахнутом кафтане. — Не бери, в кабалу к нечисти попадёшь!
— А ты, старый плут, почто мальчонку заморочить хотел?! — накинулся он на рыбака, оказавшись рядом. Глаза его сверкали гневом, а из ноздрей валил пар, точно дым из печной трубы.
— Ладно, ладно, Пафнутий, — тотчас прижал монету к своей груди козлобородый, — бес попутал… Откель же я знал, что сие твой малец?
— Мой, не мой, не твоё дело! — богатырь тяжело отдувался. — А прелесть да обман свои вон, на русалках испытывай. Бес его попутал… ну-ну!
— Да русалок всех давно водяной под свою узду получил. Ты ж сам ведаешь. А почто ж привёл мальца, коли не твой?
— Сие Онуфрий Лукич, наследник барина нашего, что охоту в лесу запретил. Не ты ли должон его высокородию в ножки кланяться, что охотнички отныне не досаждают пальбой своей, да силки с капканами в лесу твоём не ставят? А мне сей отрок роднее сына родного! Вот и задумал я ему чудеса наши лесные показать.
— Онуфрий Лукич! Да откель же я бы ведал? — рыбак привстал, поклонился и мелко-мелко задёргал бородкой. — Весьма признателен батюшке вашему! Отныне вы наш самый почётный гость!
И вдруг я заметил, что ноги рыбака не в штаны меховые одеты, как мне сперва показалось, а будто бы поросли этим мехом, точно у зверя дикого. Зрелище это так испугало меня, что я тотчас прижался к Пафнутию, ища у него защиты и успокоения.
— Э-э, Онуфрий Лукич! — потрепал меня по голове наставник. — Я ль не упреждал, что терпение нынче в цене да бесстрашие? Да сам виноват – не успел всё вам рассказать. Да и не поверили бы вы, покуда сами не увидели. Значит, слушайте…
Сие пред вами не человек, а хранитель леса, как он есть. Леший, то есть, — при этих словах Пафнутия леший снова поклонился. — А в краях чужеземных зовут таких как он по-разному. Всех имён его я не ведаю, скажу лишь, что слыхивал рассказы про фавнов и сатиров, в ту далёкую пору, когда бывал с хозяином прежним в европейских державах. Это всё про тот же скрытный народ, что в лесах повсеместно обитает. Имеют оные свойство одно чудное – не видят их люди, пусть даже и встанут в двух шагах. И лишь в одну ночь становятся лешие и другие волшебные обитатели доступны для нашего взора. Как есть, сегодня сия ночь и настала.
Пока Пафнутий вёл свой рассказ, леший успел натаскать из проруби ещё с полдюжины пятиалтынных.
— Онуфрий Лукич, а ну-ка, слови свою удачу! — вдруг предложил он и протянул мне свою удочку.
Я неуверенно оглянулся на Пафнутия. Смерть как хотелось изловить неразменную монету, но опасения вызывали слова наставника про кабалу.
— Но бойтесь, Онуфрий Лукич, берите! — подбодрил тот. — Кабала страшна лишь, нежели в дар принимаешь монету. А коли сам словишь – будет тебе счастие!
Я неловко взял уду и неумело опустил снасть в полынью.
— Торопитесь, ибо луна вот-вот уйдёт! — упредил меня леший.
И верно – ещё чуток, и зайдёт водяная луна за ледяной край. Но вдруг снасть в моей руке дёрнулась, и уду потянуло вниз.
— Тащите! — подпрыгнул фавн. — Уйдёт же!
Я потянул за нить, и вот в руке моей улёгся серебряный пятиалтынный. Тяжёлый, холодный, мокрый. Настоящий! А следом из воды показалась покрытая тиной коряга.
— Кто это воду в моём озере мутит? — пророкотала коряга.
От испуга я отпрыгнул, что давешний заяц, да чуть не выронил обратно драгоценную монету.
— Не гневись, брат водяной, — поклонился к коряге леший, — сие наследник здешнего барина, что охоту в лесу запретил, да воспитанник нашего друга Пафнутия.
— А, ну тогдысь другое дело! — успокоился водяной. — Ежели что, упреждай заранее, дабы я волну зазря не гонял. А то, думаю, русалки, что ль, расшалились. И до весны ещё спать да спать.
И покрытая тиной голова без всплеска исчезла в глубине.
— Ну что ж, — повернулся к нам леший, — и мне, видать, пора! Дело сделано, монеты наловлены. Луна скоро за лесом спрячется. Обращайтесь, коли что. Пафнутий, сам знаешь, за твои заслуги перед нашим народом я для тебя в лепёшку расшибусь! Да и вы, молодой барин, зовите, ежели надобность будет!
С этими словами лесной хранитель развернулся и неспешно пошагал в сторону леса. Коленки его выгибались назад, а ноги оканчивались копытами.
Не помню, как мы пришли в избушку. Внутри было жарко натоплено, и меня быстро сморил сон. Проснулся от яркого солнечного луча, упавшего сквозь окошко на лицо. Я лежал на полатях, укрытый тулупом. Дверь отворилась, и на пороге возникли Пафнутий и батюшка.
— Да здесь он, ваше высокородие, — смущённо басил мой гувернёр, — не извольте беспокоиться, умаялся, выспался, да ещё и чудес лесных насмотрелся.
И он подмигнул мне так, чтобы батюшка не заметил. Я вскочил с лежанки и с радостию бросился к обоим.
— Как я рад, что вы приехали, батюшка! — сказал я, плача от счастия, и уткнулся лицом в его живот.
Не знаю, ведал ли батюшка о всех наших волшебных приключениях. Да что там, я и сам до сих пор не знаю, было ли всё наяву или привиделось мне во сне. Вот она – эта монета. Я нашёл её в кармане шубы вечером того же дня. Так значит, было? Или батюшка тайно подложил мне пятиалтынный в качестве рождественского подарка? Прошло много лет, и некого спросить уже об этом. А монета вот она. Я её не трачу. Боюсь, вдруг окажется обычной, не неразменной…
Copyright: Игорь Колесников, 2018
Свидетельство о публикации №371905
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 04.02.2018 16:03

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Людмила Морозова[ 20.02.2018 ]
   Восхитительно!!! И до такой степени ярко , что я почувствовала
   себя...Онуфрием Лукичом!
 
Игорь Колесников[ 20.02.2018 ]
   Спасибо, Людмила!
   Польщён...

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта