Они жили в Ленинграде: муж, она, и пятеро их детей. Старшему сыну едва исполнилось 17 лет, трём дочерям – 15, 13 и 5, а младший сыночек только родился. Год его рождения – 1941.

Началась война. Муж ушёл на фронт. Сына по возрасту в армию не взяли, и он записался в истребительный батальон, а после – ушёл в партизаны. Дома остались младшие дети и она. Вскоре город оказался в блокаде, наступил голод. Люди падали и умирали на улицах. Умирали в своих квартирах. Умирали в одиночку и семьями. Люди ели мёртвых людей. Город бомбили самолёты и обстреливали артиллерийские орудия. Горели и рушились дома.

Наступила зима. Обстрелы продолжались. Ни света, ни тепла, ни воды в уцелевших зданиях не было. Воду возили с проруби в реке. На всём пути за водой лежали мёртвые люди. Ей и детям очень повезло: никто не потерял хлебных карточек, их не украли и не вырвали из рук обезумевшие от голода, а такое случалось часто и означало одно – скорую смерть. Двое самых маленьких беспрестанно плакали и просили есть. Девочки постарше еле стояли на ногах. И всё же они пережили эту зиму и дождались эвакуации.

Их санитарный кораблик расстреливали в упор пикирующие самолёты. Люди погибали от пулемётных очередей. Мать обняла детей и молила Бога об одновременной смерти для всех, чтобы никто из них не страдал, оставшись без родных. Но они выжили. Несколько месяцев они ехали в поездах, которые то и дело попадали под бомбёжку. У них на глазах не раз полыхали вагоны и горели кричащие люди… Много вёрст от железнодорожной станции до деревни, где жила мать её мужа, она с детьми шла пешком. Им нечего было есть. И сынок, которого она несла на руках, умер от голода. А она всё никак не могла осознать этого и продолжала нести на руках уже мёртвое дитя. Год рождения – 1941. Год смерти – 1942.

Наступила вторая военная зима. Деревня голодала, есть там тоже было нечего. Кто-то рассказал, что в другом месте, за 80 километров отсюда, есть работа, за которую платят картошкой. И они вместе с бабушкой отправились туда пешком. И дошли. И стали жить.

Её дочки в убранном поле собирали из-под снега колоски, чтобы мама, смешав истолченные зёрна с крапивой и лебедой, испекла им лепёшки... Управляющий на коне гонялся по полю за детьми и, настигнув, крепко стегал их кнутом, приговаривая, что за краденые колоски их как врагов народа, следует расстрелять. Им было очень страшно, и очень больно. Но на следующий день девочки снова пробирались в поле за колосками. Голод гнал их туда.

И прошёл ещё год. Вестей ни от мужа, ни от старшего сына не было уже давно, а тут в деревню пригнали колонну пленных немецких солдат. Жалкие, грязные, голодные и больные. Некоторые из них не могли ходить и умирали. И она, пережившая всё то, что уже пережила, начала носить голодным и больным пленным хлебные лепёшки. Те самые, которые пекла для своих детей. Соседки ругали её последними словами. У каждой либо отец, либо муж, либо сын – были на войне. Каждая ночами плакала от страха за жизнь близкого человека. А тут, у них на глазах, их соседка подкармливала тех, кто пришёл с войной на их землю. Как такое может быть?

Но каждое утро, невзирая на косые взгляды, ругань и плевки вслед, она на опухших от голода ногах брела туда, где умирали от голода пленные, и передавала им хлебные лепёшки или картошку, делясь всем, что было съедобного в доме у неё и её голодных исхлёстанных плетью дочек.

Однажды соседки не выдержали, обступили её толпой и, размахивая кулаками начали кричать. Да как она смеет носить хлеб врагам?! Может быть, именно эти - стреляли в их родных?! И она ответила им: «Я не знаю, где сейчас мой муж и мой сын. И что с ними сейчас, я не знаю. Может быть, кто-то из них вот так же, в плену, как эти несчастные люди. Я ношу им хлеб и надеюсь на Бога, что если мой сын или мой муж сейчас в плену, то и там найдётся немецкая женщина, такая же мать, как и я, которая сжалится над моим ребенком или мужем, и даст им хлеба, и спасет их от смерти. И пока я живу такой надеждой, я буду носить хлеб этим несчастным, как бы вы на меня ни кричали».

Этой женщиной была моя бабушка. Вечная ей память…

 

Милосердие – величайшее сокровище человеческой души. Для него не существует ни победителей, ни побеждённых, ни правых, ни виноватых, ни более достойных, ни менее. Милосердие не ставит никаких условий, не требует ни справедливости, ни возмездия и не нуждается в благодарности. Оно обращено к каждому. Как и в любви, потребность в милосердии есть у всего живого.

 

Я бы хотел, чтобы в память о войне в Германии и в России поставили хотя бы один памятник Матери. Той Святой Матери, чьё милосердие спасало жизни пленных солдат...