Трёхчасовой полёт закончился. Мы благополучно приземлись в Шереметьево-2. Улыбаюсь бортпроводнице, которая стоит у выхода и монотонно-равнодушно прощается с пассажирами, спешащими побыстрее выбраться на волю. Аэропорт встречает холодным ветром с дождём, полуразбитым грязно-жёлтым автобусом, внутри которого темно и неуютно. Зал таможенного контроля полупуст, и проверка документов проходит быстро. Иду в багажное отделение, где по конвейеру плавно движутся чемоданы, которые в полумраке кажутся одиноково чёрными. Надев очки, пытаюсь найти знакомую красную ленточку, предусмотрительно привязанную к ручке. Наконец вижу её и с трудом стаскиваю чемодан, проклиная себя за то,что набрала столько, скорее всего, ненужных вещей. Протискиваясь сквозь толпу встречающих и таксистов, навязывающих свои совсем не дешёвые услуги, ищу свободное место, чтобы перевести дух. Произведя несложные математические подсчёты, решаю, что такси для меня – излишняя роскошь, и, узнав, что первый автобус придёт только через два часа, углубляюсь в чтение захватывающего детектива, который на всякий случай всегда лежит в моей сумке.

К семи часам пассажиры, такие же как и я, терпеливые и экономные, собираются на автобусной остановке, взволнованно обсуждая между собой, каким маршрутом лучше доехать до того или иного места. Ровно в положенное время подъезжает автобус, и толпа чемоданов устремляется к передней двери, видимо, собираясь брать её штурмом. Я едва успеваю отойти в сторону, уже сожалея том, что отказалась от такси.

Наконец приближаюсь к входу, с трудом поднимая чемодан, но узкий проход, ещё и разделённый на две половины, не пускает ни меня, ни чемодан. Народ, оставшийся позади, начинает гудеть в мой адрес явно не доброжелательно. Чувствуя, что сейчас заплачу от бессилия, жалобно обращаюсь к молодому человеку, который уже перешёл на «неформальную» лексику, с просьбой о помощи. Видимо, опешив от такой наглости, он хватает чемодан и проталкивает его в салон. Я с облегчением вздыхаю и начинаю медленно перебирать на ладони монеты, пытаясь набрать 15 рублей. Водитель смотрит на меня многозначительно и, к счастью, молча. Дрожащей рукой просовываю полученный мною талон с нарисованной на нем стрелкой в компостер, но металлические щупальцы, отделяющие меня от пассажиров, уже удобно расположившихся на полуразрушенных сиденьях старого «Икаруса», остаются в прежнем положении. Тупо смотрю на кусок картона, от которого, кажется, зависит сейчас моя судьба. Повторяю всё сначала - проход закрыт. Народ хором кричит: «Обратной стороной!!!». Переворачиваю стрелку на себя. То же самое. «Тебе же сказали: обратной стороной.Ты что какая бестолковая?! - слышу я снова, - не смотри ты на эту стрелку!» Громадная мохнатая рука хватает мой талон, переворачивает его пустой стороной наверх и яростно пихает в компостер. «Как всё просто», – с облегчением вздыхаю я, оглядываясь вокруг в надежде найти свободное место.

Пристраиваюсь около окошка в середине автобуса, где еще осталось немного места для меня и моих вещей, и с надеждой рассматриваю озабоченные лица пассажиров, пытаясь угадать, кто из них выйдет на ближайшей остановке и освободит мне место. За этим занятием, чередующимся с созерцанием мелькающих за окном пейзажей, незаметно проходит время, и громкий голос радостно объявляет: «Конечная!»

Терпеливо ожидаю, когда салон станет пустым, и под ворчливое недовольство молодого, с лихо закрученными усами водителя «вываливаюсь» наружу, судорожно выбирая сухое чистое место для того, чтобы поставить свой недавно купленный и ещё не потерявший своего гордого лоска чемодан. Держа его на весу, оглядываюсь вокруг, вижу мрачную толпу, направляющуюся в сторону метро, понимаю безоговорочно, что мне с ними не по пути, и с радостью замечаю приближающегося ко мне таксиста. Доверчиво протягиваю ему свои вещи и безропотно иду к серому «Жигулёнку».

-Куда едем?

-Во «Внуково» или на «Курский», - не задумываясь, отвечаю я и пытаюсь открыть переднюю дверцу.

-Тебе всё равно что ли?- удивляется он, внимательно рассматривая меня и одновременно налегая всем своим телом на дверь.

-Всё равно, лишь бы подешевле.

Усаживаюсь и обнаруживаю под ногами несколько пустых пластиковых бутылок. Перекатываю их под сиденье и с удовольствием вытягиваю уставшие ноги. Тесный «Жигулёнок» набирает скорость и нагло протискивается между постоянно тормозящими автомобилями, рискуя столкнуться с ними. Мысленно восхищаюсь хладнокровием водителя. Сама же сижу, вцепившись руками в колени, в ожидании того, что эта старая железяка развалится на части от излишних усилий быть первой, самой ловкой и быстрой.

Молодой «Шумахер» усмехается:

-Может в пробке пару часов хочешь постоять?

-Нет,- робко замечаю я, - у меня поезд.

-Тогда молчи.

-Так я и молчу. Только страшно что-то. Зачем Вы на встречную полосу выскочили? Это же запрещено.

-Грамотная!

-Так я же вожу машину.

-По правилам что ли?

-Ну...

-Все вы бабы одинаковые. Я своей запретил за руль садиться. Она тоже правила соблюдала, так дальше нашего двора и не выехала.

-А почему у Вас ремня безопасности нет?- задала я ему уже совсем бестактный вопрос.

-Почему нет?-удивился он,- я же пристегнут.

-А я?

-Да сиди ты спокойно, ничего с тобой не случится. Единственное, о чем предупреждаю: в пол ногами особо не упирайся. А то у меня один пассажир так затормозил от испуга, что по мостовой зашагал. Учти, что машине уже больше 20 лет, а она старится так же быстро, как женщина.

На всякий случай поджав под себя ноги, я обиженно отворачиваюсь, не соглашаясь с таким сравнением, но возражать не решаюсь.

 

Двери вокзала распахиваются передо мной, как перед старой знакомой: те же книжки в пестрых «одежках» выглядывают из стеклянных витрин; узкий подъёмник, недовольно поскрипывающий под тяжестью бесконечных шагов, по-прежнему ожидает ремонта, строгие охранники все так же важно прохаживаются по залу.

Ищу среди длинного ряда касс окошко без скучной вывески «Закрыто», встаю в очередь и заранее готовлю нужную сумму. Получаю билет и мчусь к выходу.

Перрон быстро заполняется желающими покинуть столицу, и поливальная машина, сильной струей смывая вчерашний мусор, отрезает толпе путь назад, подталкивая её к подходящему поезду.

Сквозь длинный коридор, устланный ковровой дорожкой, почему-то прикрытой сверху серой бязью, пробираюсь к купе, где меня встречают оживлённо беседующие не очень молодые, но полные энергии люди. Безоговорочно соглашаюсь поменяться полками со своим соседом и беру у проводницы упакованное постельное белье изумительно белого цвета. Разрываю целофан и чувствую, как по телу пробегает холодок – бельё влажное. На просьбу заменить его или вернуть деньги, уплаченные за то, чем пользоваться невозможно, слышу много интересного в свой адрес, но стараюсь не возражать, понимая, что всё сказанное мною против меня же и обернётся.

Постелив банное полотенце вместо простыни, ложусь и отворачиваюсь к стенке. Пытаюсь заснуть под негромкий разговор соседей, мирно распивающих предусмотренный старой доброй традицией коньячок. Голоса постепенно затихают, мысли освобождают голову, проваливаюсь в сон.

«Вставайте! Поезд сейчас пойдет в тупик! Вставайте сейчас же, все уже давно вышли!» - слышу я истерический крик и пытаюсь понять, явь ли это. Но на рассуждения нет времени, кое-как одеваюсь, вытаскиваю чемодан и пытаюсь вырваться из купе, стараясь опередить ещё не совсем пришедших в себя полуодетых попутчиков. С подножки поезда сваливаюсь в объятья подруги, в одиночестве застывшей около вагона.

-Проспала! – сообщаю радостно.

- Ты не можешь без приключений! – ворчит подруга и начинает вспоминать, как в прошлом году она искала несуществующий 16 вагон, в котором я должна была приехать, а в позапрошлом – забирала меня из Москвы, потому что мои вещи отдельно от меня улетели в Париж, а в ...

-Ты что, не рада меня видеть? – перебиваю я, - даже цветы не отдала, несёшь их как веник. Или это не мне?

-Тебе, - подтверждает подруга, открывая дверку БМВ и бросая букет на заднее сиденье,- садись и не забудь пристегнуться.

Я с удовольствием затягиваю ремень и чувствую, как машина резко срывается с места и начинает нервно пробивать себе дорогу.

-Пожалуйста, не выезжай на встречную полосу, - умоляющим тоном прошу я.

-Может ты хочешь пару часов в пробке постоять? - слышу я уже знакомый вопрос.

-Нет.

-Тогда сиди и молчи.

-А как же правила? – пытаюсь возражать я.

-Правила хороши на экзамене. А сейчас мне нужно ехать.

-Хотелось бы живой доехать, - задумчиво говорю я.

-Это уж как судьбе угодно, - философски замечает подруга, ловко лавируя между едва двигающимися автомобилями, и включает приёмник.

Под тихую спокойную музыку пытаюсь расслабиться и слышу, как кто-то совсем рядом спрашивает:

-Сигареты не найдется, девушка?

-У меня только слабенькие, - мгновенно реагирую я, не удивляясь тому, что чёрная «Волга», за рулём которой сидит немолодой симпатичный мужчина, почти вплотную прижимается к нам.

-Всё-таки встали, - встревает в наш диалог подруга.

-Так вся жизнь в пробках и проходит: я уж и бриться дома перестал- зачем время тратить, когда можно в машине это сделать, - улыбается случайный попутчик и берёт из моих рук длинную дамскую сигарету.

-А я вот со своим вторым мужем в пробке познакомилась, - слышу я начало уже знакомой мне истории.

Понимая, что вытеснена из диалога, отклоняюсь назад, чтобы не мешать собеседникам. Ровно через полчаса, которых как раз хватило для завершения эмоционального повествования моей подруги, чувствую, что машина потихоньку оживает и, словно рассердившись на свою нерасторопность, смело выскакивает на встречную полосу, не замечая оглушительных разноголосых сигналов.

Закрываю глаза, мысленно прощаюсь с родными и искренне сожалею о том, что поленилась написать «прощальное» письмо.

Из состояния панического страха, длившегося, казалось, вечность, меня выводит звук тормозов и громкий возглас:

-Мы дома!

-Живые,- неуверенно добавляю я, выхожу из автомобиля и оглядываюсь вокруг: высокий холмистый берег реки, висящие в воздухе золотистые луковицы куполов, оторванные сумерками от белокаменных церковных стен, и шоссе, по которому, как толстый неуклюжий жук, едва движется многорядный поток машин, освещены оранжевым светом заходящего солнца. Впереди две недели беззаботного отпуска. А потом – снова в путь. Говорят, что дорога домой всегда короче. Хочется в это верить!