Неправедно живёшь, - увещевал благоликий старец в белых одеждах, присев на край кровати Гоши, - укроти алчность свою, подумай о душе. Ведь кипящие котлы уготованы тебе, если не свернёшь с пути греховного!

- Какие такие котлы? - зевая и потягиваясь, спросил Гоша.

- Адские! Жар нестерпимый и пекло! О прохладе взмолишься, но будешь брошен во льды обжигающие!

- Типа, сауна… - Гоша положил руки под голову и уставился в потолок. Он с интересом стал разглядывать недавно приобретён-ный светильник. Что-то в нём не нравилось. Надо купить другой. Голубого хрусталя, с подсветкой. - И что ещё там такого «нехоро-шего»?

- Смрад, вопли душераздирающие, хохот дьявольский! - про-должал старец, ужасаясь каре, уготованной Гоше.

- А ты, дед, на балдёжках, в дискотеках или злачках бывал? Нет? Так сбегай! Напугал, блин! Что я, хохота и вопля адского не слыхал? Смрада не нюхивал? Да в твоём аду, поди, так не наку-ренно да не надымленно!

- Он не мой! - испуганно замахал руками старец. - Я в сияющих райских кущах обитаю. Хочу, чтоб и твоя душа той благодати удо-стоилась, когда призвана будет.

- Ну, и что там ещё такого потрясного? - скучающим голосом спросил Гоша. Лицо старца просияло, оживлённое надеждой.

- Плетущие венки сказочные девы будут возлагать их тебе на голову, осыпать лепестками роз под пение ангелов. Будешь вды-хать аромат райских садов, наслаждаться покоем, умиротворением и любосозерцанием…

- Скукота! - перебил его Гоша. - Тёлок улётных и здесь нави-дался. Цветочки-лепесточки твои мне по-фигу: недавно груз при-шёл из Голландии, розы, лилии, прочая растительность. А что, дед, не приворовывают ли твои ангелы из самолётов те розочки?

- Что ты такое говоришь?! - снова замахал руками перепуган-ный и удручённый кощунственными речами Гоши старец. - Цветы райские не чета земным, трава райская шёлком стелется...

- Трава, говоришь? - ухмыльнулся и переспросил Гоша, - А много травки-то, дед? На дурь тянет?

- Ты о чём? - удивлённо заморгал старец.

- Покуриваешь, небось, ту травку в раю-то? - хитро прищурив-шись, повернул Гоша голову к старцу. - А как у вас в раю с водярой?

Старец чуть не плача вскочил с края кровати, но тут же, спо-хватившись, снова сел.

- Бесстыдство и беспутство твоё все грани пресекло! Я чист и душой, и телом! - с укором в голосе промолвил он.

- Ха! Девственник бородатый! Уморил, дед.

- Да вострепещет душа жадных до зелья всякого! В аду то зелье им бесы в горло сами заливать будут до потемнения очей!

- Круто! Так мне твой рай тем более по барабану! В аду, как-будто, привычнее…

- Крамольны речи твои! Не ведаешь, чего жаждет гибнущая душа!

- От чего же - гибнущая? Если в раю ни навороченных тачек, ни крутых жрачек, ни тёлок-метёлок, ни зелья-водяр - о чем базар?

- Ты стихи слагаешь? - ухватился старец за искорку надежды. - А ты знаешь, что поэты на особом счету? Им и грехи по смерти отпускаются. Часто ли стихи слагаешь?

- Бывает… - уныло протянул Гоша, - когда шнурки в стакане.

- Что? А зачем бечёвки в сосуде держать? ---не понял старец

- Ну и дремучий ты, дед! Да, когда предки, тьфу, родители из деревни заваливаются погостить. Приходится чаще дома бывать или с ними мурочиться. Особо не разгуляешься. Вот тогда, от ску-ки, по вечерам и приходит баба крылатая. То есть, это, Муза. Так что ли её зовут?

- Она, она! - обрадовался обескураженный было непочтитель-ными сыновними речами старец. - А не прочтёшь ли ты чего-нибудь из того, что творил?

- Что творил, того не прочесть, того видеть надо! - снова потя-нулся Гоша. - А стишки присочинял. Так и быть, слушай:

 

Тратят деньги по блядям

Кореша и там, и сям.

Я ж, клянусь папахою,

Даром тёлок трахаю.

 

Сам, как новый карбюратор

С полною зарядкою.

Хрен стоит, как император,

Баб курочу всмятку я.

 

А вчера козёл босой

«Мерсюку» на зад вскочил.

Я от злости сам не свой

Педераста замочил.

 

- Прекрати!!! - старец, зажав уши и зажмурив глаза, тряс головой.

- Сам напросился!

- Я о стихах говорил, а не об непотребном дьявольском чтиве!

- Так выходит, в аду меня лучше поймут? Н у, дед, ты меня вконец достал! Давай, кончай базар. Мне на «стрелку» пора. Опо-здаю – обрекут меня братаны на твою райскую жизнь. Краплённая колода твой рай!