Переход между Гран Канарией и Тенерифе не был подарком и легкой прогулкой. Начнем с того, что три дня назад, благодушно высунувшись из-за Гран Канарии мы встретили в проливе такие ветер и волну, что через пятнадцать минут сочли за благо повернуть назад, после чего в течении двух суток подробно знакомились с Большим Канарским островом, не забывая пристально наблюдать за прогнозом погоды. И вот теперь, когда ветер несколько ослаб, после восьми часов изрядной болтанки мы подошли к берегам Тенерифе, намереваясь встать в новой большой марине Сан Мигель на самом юге острова. Мы уже хорошо видели мол марины, вытянувшийся серой полосой вдоль берега, определили, что для проникновения внутрь надо зайти за него слева. Лоция предупреждала, что надо быть осторожным при заходе – берег с подводными камнями и скалами слишком близко и, если зазеваешься, лодку может бросить на них. Зеленый маячок на оконечности мола уже близко. Я у штурманского стола в очередной раз рассматриваю карту на GPS- чарт-плоттере, чтобы проконтролировать действия рулевого и, в случае чего, дать ему ценные указания и вдруг перестаю слышать рокот дизеля. Через пять секунд тишины, мотор, вращаемый стартером чихает и запускается.

- Что это было? – спрашиваю Андрея, стоящего на руле. Я уже высунулся в проем главного люка.

- Это самопроизвольная остановка двигателя, - отвечает он без энтузиазма.

Новость скверная. Ладно еще, не в самом узком и близком к камням месте, хотя и не далеко от него. И, слава богу, что запустился практически сразу. В этой узости и паруса не успеешь выдернуть при боковом ветре, да и маневрировать под ними тут крайне сложно. Плохо то, что теперь можно ожидать от мотора такой выходки в любой момент…

В марине перед нами открывается зрелище локальной катастрофы. Не сразу понимаешь, что к чему, но потом соображаешь, что ближайшего к входу понтонного пирса нет. Торчат только черные направляющие столбы, по которым он должен скользить вверх и вниз, послушный приливам и отливам. Тут явно изрядно похозяйничал шторм. Пирс затонул. По-видимому, были разбиты пластиковые понтоны. Можно представить себе, что тут произошло, глядя на свирепый прибой, бьющийся о скалы у входа в марину. Да и сейчас тут не слишком спокойно. Зыбь, отраженная от берега, проникает через вход и ощутимо качает пришвартованные поблизости лодки. Нас тоже ставят недалеко от входа «лагом» (т.е. бортом) к бетонному пирсу с внутренней стороны мола. Дорожка на молу ограждена от моря трехметровой бетонной же стеной, через которую, впрочем, при более сильном, чем сегодня накате, время от времени перелетают ошметки прибоя. Швартуемся сзади какой-то лодки примерно нашего размера с дыркой, пробитой в транце. Из лодки на берег выскакивает человек, начинающий нам помогать, комментируя ситуацию на чистейшем русском языке. Второй наблюдает с борта за нашими стараниями. Помощник по ходу дела нещадно критикует неизбежные мелкие ошибки, которые мы допускаем при швартовке на волне. Легко держать пренебрежительно-покровительственный тон, когда ты, хоть и по своей воле, но оказываешь услугу другому, и тот должен чувствовать себя обязанным. Наконец кранцы вывешены на нужных местах, носовой, кормовой и шпринги заданы, двигатель заглушен. Лодка надежно стоит, продолжая, впрочем, качаться на зыби.

- Ребята, вы откуда? – спрашивает человек, наблюдавший швартовку из кокпита соседней лодки.

- Вообще из Москвы, сейчас с Гран Канарии. А вы?

- Сейчас из Бразилии, а, вообще, из Питера.

Тем и ограничилось общение на первых порах. Соседи куда-то исчезли, то ли ушли, то ли забрались в свою лодку. В нашем экипаже все тоже занялись своими делами. Я пошел с документами в офис марины, другие побрели в душ смыть соль и постираться.

Вечером мы с Димой что-то делали в кокпите, когда на пирсе у борта нашей лодки появился сосед (тот, который смотрел с лодки на швартовку). Это был высокий красивый кудрявый загорелый блондин лет тридцати (может быть с небольшим).

- Это вам! – он передал большой полиэтиленовый пакет. Сунув туда нос, мы обнаружили пиццу. Не плохо!

- Спасибо!

Он пошел к себе, но просто так отпустить его уже, конечно, было нельзя. Предстояло неизбежное совместное застолье. Попрепиравшись некоторое время на тему у кого на борту проводить мероприятие, мы согласовали встречу на нашей территории. Дима из Бразилии – нашего соседа звали также, как и моего товарища по экипажу – некоторое время отнекивался, ссылаясь, на то, что у нас на борту женщины, и он будет им мешать. Сам он остался один на лодке, так как его товарищ только что улетел домой. Мы выдвинули контраргументы. Во-первых, женщины абсолютно свои – морские и бродячие, во-вторых, их присутствие на борту это гарантированное ресторанное питание! Короче говоря – договорились и через некоторое время уже сидели в салоне нашей яхты за столом.

- Ну, вы даете, ребята! – говорил Дима. – На чартерной лодке по океану! Я свою месяц готовил на стапеле, все облазил, все проверил! А тут – мало ли что!

Доля истины в его словах, конечно, была. Состояние прокатной лодки особо не проверишь. Остается надеяться на добросовестность и внимательность прокатчиков. С другой сторон, мы через океан идти на ней не собирались. Наш самый дальний переход – между островами архипелага миль сорок. Тут можно всерьез рассчитывать на помощь в случае чего.

За бокалом вина, под хорошую закуску и песни под гитару, обеспеченные нашим экипажем, Дима из Бразилии поведал нам о своих незаурядных приключениях.

Ему - по роду занятий инструктору по дайвингу - однажды пришла в голову мысль, что имея собственную, соответствующим образом оборудованную парусную лодку, он может легко и дешево вывозить своих клиентов-дайверов на самые экзотические и труднодоступные дайв-сайты. Сказано – сделано. Купил он лодку, оборудовал ее и погнал через океан вдвоем с какой-то девчонкой, чтобы базироваться в Бразилии, поставив там лодку в марину на долгий срок. Однако на месте выяснилось, что по бразильскому закону ее можно держать там максимум три месяца. Между тем, дела не ждут, Диме надо было возвращаться в Питер, что он и сделал, рассчитывая в скором времени перегнать яхту куда-нибудь еще, например, в Уругвай.

Когда же он вернулся за пару недель до истечения срока стоянки, то обнаружил лодку взломанной и полностью разграбленной. Вытащили все оборудование, которое только можно было снять. Администрация марины, которая по идеи должна отвечать за сохранность принятой на стоянку яхты, заявила, что она ничего не знает и знать не хочет. На естественное требование вызвать полицию последовал отказ. Три дня Дима добивался вызова полиции и добился только потому, что в предыдущий свой приезд успел завести себе местного приятеля, у которого какой-то родственник служил в полиции. Что тут скажешь? Наша родная коррупция, судя по всему, детский лепет по сравнению с коррупцией бразильской. Еще хочется вспомнить незабвенные «Звездные дневники Йона Тихого» Станислава Лема, в которых упоминается герой, озабоченный пристраиванием своих многочисленных дочек замуж за чиновников разных ведомств, поскольку без родственных связей на его планете нельзя получить ни электричества, ни водоснабжения, ни транспортного обслуживания, и даже почта доставляет отправления только своим по блату.

О, как был бы обескуражен Остап Бендер, услышав эту историю и узнав, что жители Рио оказались ни чем не лучше румынских пограничников!

Между тем дни шли, а над диминой головой дамокловым мечом висел серьезный штраф, готовый обрушиться на нее по истечении пресловутых трех месяцев. В пору было впасть в отчаяние, считая оставшиеся немногочисленные дни и глядя на полностью разоренную, непригодную для выхода в океан лодку. Но не таков был Дима. Он вызвонил своего приятеля в Питере, который согласился срочно прилететь с другого конца света с тем, чтобы не менее срочно привести лодку в состояние минимально пригодное для плавания и перегнать ее в Европу. Именно этот приятель и помогал нам сегодня швартоваться.

Короче говоря, до истечения грозного срока они вышли-таки в океан на кое-как оборудованной яхте. Дуло узлов сорок, болтало нещадно, лодка требовала непрерывного внимания и присутствия экипажа в кокпите. Когда через двое суток Дима первый раз спустился в каюту, оставив на вахте напарника, там был полный кавардак из летающих по всей лодке больших и малых вещей. Наведя некоторый порядок, он вдруг вспомнил, что они с помощником не ели с выхода из Бразилии… Добравшись за пару недель до островов Зеленого Мыса, он взял курс на Канары. К этому времени яхта имел минимальный запас солярки и полностью разряженные аккумуляторы. Солнечные батареи и ветрогенератор, если и были изначально на лодке, то ушли вместе со всем остальным оборудованием, посему зарядить бортовые аккумуляторы было нечем. В такой ситуации Дима отключил всю энергопотребляющую аппаратуру и ночью на подходе к Канарам (по его утверждению еще не в территориальных водах Испании) шел с выключенными ходовыми огнями и радиостанцией. Усталость брала свое, и после многих бессонных ночей он слегка прикимарил держась за руль. Разбудил его окрик из мегафона. Рядом на волне качался катер береговой охраны. С мостика недвусмысленно требовали остановиться и принять досмотровую группу. И то и другое было сделать непросто, учитывая, что ветер дул приличный, качало изрядно, а лодка шла под парусом. Короче говоря, при высадке досмотровой группы катер, болтаясь на волне, пробил дыру в пластиковом транце яхты. Лихие пограничники, вооруженные до зубов, озвучили претензию - почему идете без огней? Почему не отвечаете на вызов по радио? - затем приказали яхтсменам оставаться на местах, а сами перевернули в лодке все, что можно было перевернуть в поисках наркотиков, оружия и нелегальных эмигрантов. Попутно эти моряки оставили неприятное свидетельство своей малой профессиональной пригодности, наблевав в лодке. Не обнаружив ничего предосудительного (и, возможно, распалившись от этого еще больше) они, не позволяя Диме с товарищем сходить с места, задали курс, которым надлежало следовать, как выяснилось потом, в марину Сан Мигель. По мере продвижения, ветер усиливался, но грозные хранители границы не разрешили даже убавить парусов. В результате к моменту прибытия в марину ко всем повреждениям добавились еще и порванные паруса…

Разбирательство в порту не выявило никакого криминала со стороны Димы. Резюме было следующее: «Вы подозрительно вели себя при входе в территориальные воды Испании. Подавайте в суд. Испанское правительство компенсирует вам нанесенный ущерб». Именно этим Дима и был занят в настоящий момент. Для этой цели он имел тут на Тенерифе подходящего знакомого, которого завел при прошлом посещении. Это был русский парень, проводивший одну половину своего времени здесь, а другую - в России. Чем он занимался и почему вел такой не совсем обычный образ жизни, я, честно говоря, не поинтересовался, поскольку это было и не важно. Важно то, что он был знаком с местной судебной системой и взялся помочь пострадавшему яхтсмену. Кстати, он вскоре тоже появился и присоединился к нам.

- Ты почему нам принес пиццу? – спрашивает наш Дима Диму из Бразилии.

- Ну, а вдруг вы голодные? Я же не знал! – хитро улыбается довольный гость.

На прощание он произносит краткую речь:

- Ребята, я думал сначала: пришли тут какие-то… А вы такие классные! Ну, так вы мне понравились!

Ну, что-то же отважный Дима из Бразилии! Спасибо! Будь здоров и удачи тебе! Должно же, в конце концов, начать везти! Ты будто бы явился из авантюрного семнадцатого века в наш благоустроенный и рациональный двадцать первый. И вслед за тобой, как в раскрытую дверь, через которую ты шагнул к нам с мостика пиратского корабля, ворвался, ударив в лицо, свежий ветер риска, романтики и свободы…