Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Татьяна Коновалова
Объем: 12939 [ символов ]
Если бы...
Её звали Бронислава. Это чуть позже мы решим, что имя у неё - героическое, поскольку есть в нём слова «броня» и «слава» - святые для ватаги малолеток из коммунального братства старого купеческого дома о двенадцати комнатах по одной на семью. А поначалу…
В тот теплый майский день мы были по горло загружены работой. Дом собирался отмечать двадцатую годовщину Великой Победы. На улицу выносились стулья, столы, табуреты. По комнатам собирались скатерти и посуда. Деревянная лестница на второй этаж ходила ходуном под нашими ногами, и оттого казалось, что сам дом пританцовывает под «Синий платочек» из репродуктора, и радуется: весне, празднику, юно-зеленой черемухе во дворе и нашим красивым мамам в выходных платьях.
Мамы хлопотали возле столов, а, уже весёлые, наши папы и деды в белых рубахах забивали «козла» в тени голубятни, устроенной над сарайчиком в глубине двора. Нам было обещано море мороженого и газировки, и мы торопились, потому что наша разведка доложила, что мороженному - скоро «капец», поскольку «народищу на улицах - во сколько!»
И если бы не «охи-ахи» наших мам, мы и вовсе бы не обратили внимание на гостей – хромую тётку с палкой под ручку с молодой светловолосой женщиной. Мы так и застыли, словно китайские болванчики с комода моей бабушки: кто с табуретом, кто со стопкой тарелок в руках и только хлопали глазами, глядя, как всполошились наши матери: « Ля! Глядите-ка, Ля приехала!»
Я смотрела, как плачет мама, обнимая и нацеловывая незнакомку со странным именем – большую квадратную женщину с кривой ногой. Как всхлипывает, улыбаясь и вытирая подолом фартука круглое лицо, тетя Дуся из пятой комнаты. А молодая и красивая спутница Ля, стоит в сторонке, словно в ожидании своей очереди. И дождалась-таки. Женщины, все разом, бросились к ней, когда Ля сказала: «Девочки, а эту красавицу узнаете?»
«Девочки»- мамы опять заохали-заахали, обступив молодую, и ну её обнимать-целовать-наговаривать наперебой: «Да неужели Бронечка! Как же ты выросла, детонька! Какая ж ты красавица, Славочка!» - и много чего еще в том же духе…
И тут во двор вышел мой старший брат Юрка, стриженный «под ноль» с гитарой в руках и увидел Бронечку-Славочку, и сразу же в неё влюбился. И это, как любил говорить мой папа, было «видно невооруженным взглядом» даже самым мелким из нашей компании: Юркины уши стали пунцовым, как маки в летнем палисаднике, а сам он - остолбенел.
И тогда я тоже сразу полюбила пришелицу и вслед за мной – все наши мальчишки, потому что назавтра Юрик уходил в армию на целых три года, а сам еще - ни разу не целовался. Мальчишки это точно знали, потому, что ходили за ним хвостом.
И вот, наконец, все вволю наобнимались, и нашу ватагу усадили за доминошный стол, уставленный бутылками с обожаемой всеми «Крем-содой» и огромным блюдом знаменитых пирожков от тёти Дуси - с картошкой, «морквой» и повидлом, и сказали: «Налегайте, архаровцы!»
Но даже самые мелкие не спешили тянуть руки к угощению. Все ждали, когда рассядутся взрослые и дядя Коля Бухарин из восьмой комнаты, всегда сидящий во главе стола, начнет говорить.
И он поднялся из-за стола, и, держа перед собой кружку, сказал: «Помянем тех, кто не дожил до светлого дня. Тех, кто мог бы сейчас с нами радоваться детям и майскому солнышку. Любить и жить-жить… Знайте, братки, мы отомстили поганым фашистам за вашу погибель. Спите спокойно. Землицы вам пуховой… За Победу!» И выпив содержимое кружки, он поставил её на стол вверх дном, накрыл своей большой тёмной ладонью и, опустив голову, затих. А плечи его подрагивали, и слезы капали на скатерть, а вытереть их ему было нечем, потому что левой руки не было у дяди Коли.
И вот тогда наступала та самая - молчальная минута, от которой у меня и по сей день ползут мураши по позвоночнику. И мне всегда, сколько помню себя ребёнком, казалось, что и ветерок в эту минуту стихал. И птицы. И наши мальчишки – такие задиристые и непоседливые, вдруг, делались тише воды, но уж никак не ниже травы, а напротив - вытягиваясь в струнку, словно подрастали за минутку, чтобы потом стать чуточку старше и серьёзнее. Вот такая это была минута…
А в тот день … Вдруг, на самой верхушке черемухи запела розовая птица: небольшая, чуть больше воробья, с хохолком на голове и оранжевым пятнышком на хвосте. И все смотрели на неё, а она, нисколько не пугаясь людей внизу, - пела…пела…пела…
— Свиристель, однако, - сказал кто-то из взрослых. – Давненько не прилетали…
А мама посмотрела на молодую гостью и сказала: « И наша свиристелочка вернулась с войны, живая и здоровая…»
С войны? Она? Такая молодая и уже воевала? Пироги, газировка и мороженое - были забыты… А Бронислава, розовая от всеобщего внимания к ней, смущаясь и словно оправдываясь, начала говорить:
«Я же совсем маленькая была. Помню, как двоюродная сестренка Катя меня и братика своего Сережку потеплее одела и в дальний лес повела по грибы. В деревне уже тогда не сытно было и наши мамы с вечера на дальнее поле уехали картошку добирать. И вот мы грибы собираем, а вдалеке, за лесом, громыхает и громыхает, а Катя удивляется: «Неужто гроза надвигается, в октябре-то?» А потом, вдруг, заторопилась, подхватила корзину, Сережку – за руку, а мне велела рядышком держаться. И пошли мы домой под это громыхание, а когда вышли из леса и до дороги, что вела к деревне, осталось только полянку пройти, то уже вся земля дрожала, и вдалеке поднималось облако пыли, и оно всё приближалось и приближалось. И Катя закричала: Танки! Беги! Я и побежала через полянку к дороге. Я бежала, махала рукой и кричала: « Ура! Ура!»... Я же не знала, что это ехали в деревню фашисты… А когда оглянулась, то Кати не было видно. И я решила, что надо ее подождать, да так и стояла на обочине... А потом первая машина остановилась, и страшный человек с черным лицом и автоматом на груди спрыгнул с неё и подошел ко мне. А я стою, улыбаюсь и вот так рукой ему машу, – она, согнув правую руку и прижав ее к плечу, раскрывает ладонь и покачивает ею, растопырив пальцы. - А он, вдруг, наклонился, погладил меня по голове, и сказал: « Гут! Карашо!». А потом взял меня за плечо и повел к машине …
Вот так я и въехала в деревню - с фашистом, на броне фашистского танка. И еще получила в подарок шоколадку. И вот стою я на лужайке возле клуба, а немцы отовсюду народ сгоняют. И все смотрят на меня. А я шоколад ем. А немец ладонью по моей голове похлопывает и говорит что-то на непонятном языке, а другой дядька пересказывает его слова уже по-нашему.
– Вот, я же говорю, все девчонки – дуры! Как можно не узнать фашистский танк? - встрял, было, в рассказ Мишка Бухарин, но на него все разом зашикали и, получив подзатыльник от старшего брата, Мишка замолчал обиженно. А рассказчица, вдруг, улыбнулась виновато и сказала ему: «Прости! Мне ж и было-то всего пять лет…»
– Да ладно, чего уж там. - снисходительно ответил Мишка и с видом победителя глянул на брата. – А дальше, дальше-то что было?
– А дальше… Немцы по дворам до вечера ходили, забирали - у кого кур и яйца, у кого хлеб и картошку, а у нашей соседки, баб Насти, - коровку зарезали. Прямо во дворе с неё шкуру сняли и выпотрошили, и потом варили мясо в большущем котле, тут же, в ограде. У баб Насти собака была – хорошая, большая такая, лохматая. И вот она хотела двор и корову от чужих защитить, так они её и застрелили из автомата. И потому, наверное, никто из людей им не перечил. Стояли на лужочке и плакали. А ближе к вечеру, немцы велели всем расходиться и работать на благо великой Германии, а сами на своих танках и мотоциклах дальше поехали. И еще переводчик сказал, что все должны брать пример с меня и радоваться их приходу.
И вот когда они уехали, из толпы вышла Катя, подошла ко мне и зло сказала: «Гадина! Радуется она!» - и больно-больно дернула меня за косичку. Я заплакала, а руки-ноги у меня сильно дрожали. Но тут подлетела ко мне какая-то женщина из беженок – их уж много в селе было – и сказала Кате: «Большая, а дура-дурой! Ежли б не она – постреляли бы всех без жалости».
Рассказчица замолчала, и было видно, что ей не хочется больше говорить, но мы - «мухи приставучие» - уже облепили её со всех сторон и просили наперебой: «А дальше? Что дальше было?» Мы, семилетки-десятилетки, многое знали о войне из рассказов мам и пап, но то - была другая война. А она - говорила так, словно была нашим товарищем или даже одной из нас, и война вставала перед нами в совсем другом облике, и мы сами, словно были на той войне, в той деревне…
— А дальше… Я заболела. У меня был жар, и я всё звала маму. А мама не приходила и за мной ходила женщина, что вступилась за меня перед Катей. Она поила меня горькой травой и сквозь жаркую дрему я слышала ее голос и думала, что это мама. А что Катина мама вернулась в село одна, мне сказали, когда я стала поправляться. Но никто не сказал, что маму застрелили фашисты, прямо там, на дороге. И может быть, это сделал тот, который меня по голове гладил. Почему? Мама была поевреестей меня - смуглая, черноволосая. А я вот - в папу... И мне было строго-настрого велено: «Если кто имя твоё спросит, говори – Славка». Так я и говорила….
С того дня я и прилепилась к беженке и тетя позвала её в наш дом жить. По маме я сильно тосковала и все ждала её, плакала часто. Наверное, потому меня и Катя скоро простила. Пожалела… И вот мы жили под немцами долго-долго. Они налетали, точно коршуны - всегда неожиданно. Забирали еду, искали партизан и евреев. А в деревню люди разные приходили, и вот - налетят фашисты, подозрительных похватают и - за село, а оттуда - автоматные очереди. Многих постреляли. Деревенских часто гоняли туда ямы под могилы рыть…
Сильно голодно было зимой, и многие дети тогда умирали, а те, кто жив оставался, весной немного отъедались супчиком из крапивы да еще собирали лебеду. А когда мимо деревни фашисты народ гнали, то на дороге многие бросали свои пожитки, и у менял, что ходили по деревням, можно было разжиться крупой или мукой, и тогда зеленый крапивный суп был клейким и густым. Вкусным был…
А в следующую весну - мне уже семь лет было - нас Красная Армия освободила. А перед тем, я опять всех спасла. – она усмехнулась горько. – Как это было? На окраине деревни старуха жила. Всегда одна. Я помню, что мы – дети – её побаивались. Но все деревенские к ней за травками целебными бегали. Как потом говорили, она многих наших бойцов и партизан выходила. А предателей в селе не было, и немцы о раненых знать не знали, да и не совались они в ее хибару. А старшие девочки говорили, что старуха - ведьма и дом свой заговорила тем, что вкруг него всё ходит да прутиком по земле чертит. А Катя тогда посмеялась и сказала, что глупости всё это. Сказки страшные. И ничего старуха не чертит, а ходит с палкой да землю ковыряет - корешки целебные ищет. А рядом с домом, потому как в лес не зайти, немцы, в подходы к нему, мин понатыкали. Из-за партизан.
Только мы с Сережкой по-своему решили. И когда немцы побежали, да на свои же мины, да на партизанские автоматы, а наши - по ним изо всех орудий палить стали, тут и пригодилось ведьмино колдовство. Наверное, из-за того, что мы заранее сто раз наш дом кругом обошли и остался он цел после того страшного дня. А от многих домов - лишь трубы печные уцелели, а то и вовсе - ничего не осталось. И когда всё стихло, мы из подпола выбрались, а по деревне - уже наши солдаты идут. И были они совсем на солдат непохожие: грязные, с черными лицами, в рваных ватниках, словно наши деревенские. Всё и отличие – автоматы на груди. И вот – деревня горит, дым такой, аж солнца не видно, а мы стоим и ревём в голос от счастья…
А как Смоленск освободили, за мной приехала мамина сестра, тетя Юля, – она повернула голову и посмотрела на Ля, сидящую за столом в окружении женщин. – И увезла меня от папиной сестры, тети Лиды, от Катюши и Сережи в Подмосковье. Она, за два года до войны, туда - вот из этого самого дома, уехала. Замуж вышла. Муж ее еще в начале войны без вести пропал, а она вот на рытье окопов застудилась и теперь с палочкой ходит. И вот решили мы приехать в родные места. Я ведь тоже в вашем доме родилась. В пятой квартире…
Никто из нас тогда не спросил Брониславу про её отца. Не успели. Малышня уже давно рассеялась по двору, играя в войнушку. Взрослые знали, что её отец, был арестован еще в тридцать девятом, когда дочке только-только три года исполнилось. А нас, подростков, от разговоров о том времени берегли. И нашу гостью, скорее-скорее, увели к столу кормить-поить. Играл патефон. Пела Шульженко. И чуть захмелевший мой брат что-то говорил гостье на ушко, а она засмеялась и сказала: «Прости. Мне уже даже не двадцать…»
Гостьи уехали ночным поездом. Провожали их всем двором до вокзала и долго ещё приходили маме письма от Ля. А когда её не стало, связь оборвалась. Наверное, Брониславе было довольно одного дня воспоминаний о войне, о близких. Наверное, она и вовсе не хотела больше говорить о пережитом. Или слышала, как дядя Коля сказал маме:
« Эх, если бы да кабы… Не донесла бы какая-то гадина, не сбёгла бы Дина с дитём. Жила бы…»
Copyright: Татьяна Коновалова, 2014
Свидетельство о публикации №326703
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 20.04.2014 20:54

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Вениамин Обухов[ 21.07.2016 ]
   Д-а-а. ...Если бы, да кабы... Прочитал ваш рассказ и долго сидел в
   раздумьях, не закрывая страницу. Почему то тоже вспомнилось то время.
   Сосед солдат прошедший войну, день ПОБЕДЫ, правда не 20-ти летие, а
   чуть раньше. И вот сидит этот ветеран, в те годы лишённый права
   помянуть однополчан, сидит перед своими наградами, на столе кубанка,
   бутылка водки и несколько фронтовых фото. Сидит и плачет. Плачет и
   приговаривает сжимая кулаки до хруста в пальцах: - Саватя я. с
   НОВАТОРА. (Так называется мой посёлок), ая смотрю и думаю: - "Как же
   так, ведь солдаты не плачут?" Ан нет плачут, когда одни. Спасибо от всего
   сердца. Заходите ко мне. Может найдёте что то для души. С уважением,
   Вениамин.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта