ПОСЛЕДНИЙ РАЗГОВОР

Через час все уже веселились: всюду слышались оживленные голоса, звон приборов, бокалов. Наконец, заиграла веселая музыка, кто-то пошел танцевать. Томка увидела, выпрыгнула из бассейна и мокрая, едва запахнувшись в свежий махровый халат, тоже стала увлекать в круг первого подвернувшегося из гостей. Под пальмой в углу, в одиночестве за происходящим наблюдал Новожилов. Размышлять ему ни о чем не хотелось: и без того этим занятием последнее время была заполнена вся его жизнь. Однако единственное что он выносил в результате: жизнь умеет обходиться без тех, кто не хочет жить по стадным законам, кто всерьез полагает, что справедливость восторжествует, что зло покарают и т. д. Вот его жизнь уже катиться все сильнее под горку, а те, кого он презирал – кто приворовывал, подличал и доносил – торжествуют, да еще заставляют пресмыкаться перед ними других. И видимо в этом мире так было всегда, но сейчас настало особое подлое время, будто, в самом деле, время Конца...

Вот встретились замечательные когда-то ребята, друг о друга погрелись, отмякли от воспоминаний, ожили, потянулись к высокому смыслу, к добру. Они словно сообща молодели и счищали с себя старую задубленную тяготами и невзгодами кожу. Но появился этот хозяин жизни, их бывший сокурсник Егоров – и все куда-то ушло... Мало того, у самого Новожилова закопошились сомненья: а, может, правда, напрасно он спорит, а, может, этот Егоров не так уж и плох?.. Во всяком случае, вон как их привечает и даже обещает помочь. И хотя прерванный с губернатором разговор еще его не оставил, может, так бы все и рассосалось, но тут произошло неожиданное событие, которое привлекло внимание остальных.

Молодой официант с подносом наполненных шампанским бокалов поскользнулся на мокром мраморе и грохнулся у всех на виду: звон разбитого стекла и подноса, брызги и крики встревоженных дам... А Егоров вдруг неожиданно закричал: «Пошел вон!..» Парень смутился, бросился собирать черепки, а тот от ярости стал багровым и опять: «Пошел вон, болван...»

Пришли другие люди, все быстро убрали, а настроение улетучилось. Только Томка, по сути виновница этого дела, бегала и хохотала, будто ничего не произошло. Наконец хозяин успокоился, подошел к столу, взял рюмку, подскочил человек, налил ему коньяку.

Извините, друзья за эту оплошность: видите, чего стоит нынешний молодняк: даже не могу толком нас обслужить... Между прочим учатся, стажируются, собирают сертификаты, а на деле – сплошная туфта... Настало время, когда образование стало фиктивным. Приходят молодые специалисты и не могут решительно ничего: купили дипломы, сорвали верхушки и готовы на все...

Так это все закономерный процесс... – подал голос из под пальмы Алексей Новожилов.

Да? Почему? Объясни...

К этому привела вся логика жизни...

Поясни, или тебе не нравится, что в магазинах нет дефицита, что «руководящей роли партии» больше не стало, что можно ездить теперь за рубеж...

Да, только этим воспользоваться может не каждый... Эта новая жизнь всех нас поделила – на тех, кто пользуется всеми благами и тех, кого можно унизить и пнуть. Причем последних, увы, подавляющее большинство...

Ну, уважаемый, таков был, есть и будет порядок. Вот, видишь, попробовали его обойти и еле хватило терпения на три четверти века...

Положим, с этим порядком не все согласятся, а потому против него будут всегда восставать...

Восставать, бунтовать против природы дохлое дело – что против ветра плевать...

Но такова человеческая природа, которая нуждается в совершенствовании или капитальном ремонте и без него все прахом пойдет: снова будут революции, войны и перестройки...

Ну, и пусть себе будут, что в этом страшного, наконец. На Земле уже давно слишком много народа и надо, как минимум, половину скостить... Уйдут дураки, неразвитые народы, а умные люди, продвинутые этносы из любого положения извлекут себе пользу. Все это уже было и даже на наших глазах...

Так мы к какой категории себя нынче относим? Нам торжествовать или ползти на погост?..

Ну, я полагаю, мы не последние люди на этой планете, и заслужили себе достойную жизнь...

А остальных получается следует отправить в назем?

Мы уже говорили: работает известный закон: выживает сильнейший...

Да, говорили: по всем признакам выживает подлейший...

И тут словно лопнула струна, которую перетянули, голос Егорова зазвенел:

Получается, по твоим ощущениям я – подлейший? А ты знаешь, скольким людям я в этой жизни помог? Да у тебя пальцев не хватит всех пересчитать.. А вот скажи ты, лично, многим помог? Может, двум, трем, десяти?.. А от меня помощи ожидали сотни и тысячи человек, и я мог всем отказать деликатно: мол, нет возможности, нет резервов, не одобрили высокие инстанции, а фискальные органы взяли ситуацию под контроль... На меня, может, дело за это давно завели – те, которые, как и ты, не довольны новой жизнь или которых уволили – по профнепригодности или по выслуге лет.... А я опять вывернулся и всем помог: и педагогам, и пенсионерам и ветеранам – и, может, еще помогу. Кстати, недовольные будут всегда: вот, допустим, вас завтра уволят и вы тоже станете возмущаться, роптать...

Да ты, может, многим помог не совсем бескорыстно? Все эти пенсионеры и педагоги, может, отстегнули из своих фондов по миллиону, да по несколько раз... А потом они еще за тебя голосовали – по договоренности – есть такой механизм. А потом – сколько людей просто ушли безвременно в землю, потому что не вынесли несправедливости, не выдержали приснопамятных девяностых, когда их обокрали, лишили той самой «уверенности в завтрашнем дне»... А ведь в каждом городе за это время кладбища выросли почти вдвое – вот главный перестроечный результат...

Слушай Новожилов, а откуда у тебя эти сведения?..

Да, я сказал предположительно – просто делюсь впечатлениями, хотя, конечно, догадываюсь, какие на твоем уровне подстерегают соблазны – кто же здесь устоит... А вот, скажи, это правда, что половина мощностей атомной станции приватизированы, и, вроде, половина акций теперь у тебя?.. Или клевещут?..

Тут все присмирели, но Егоров выдержал выпад:

Правда, правда, уж, если у тебя такой интерес...

До этого пункта многие еще делали вид, что не вникают в их разговор, а теперь внимательно слушали диалог, даже Томка притихла и сидела как мышь.

И, между тем, Алексей, все по закону. Вы помните, когда все повалилось, когда вставали заводы и домны, и государство на все махнуло рукой?.. Так вот тогда и у нас все стояло и надежды не было ниакой. Мне так и сказали: не жди Егоров больше от природы хорошей погоды, нет ничего... А хочешь – ищи сам материалы, средства для зарплаты, создавай, если надо, акционерное общество и вытягивай себя за волосы сам... И пришлось искать спонсоров, инвесторов, чтобы не осрамиться, не запустить. А вот когда вытянули, когда стали сдавать новые блоки – тут пошел перерасчет. С кредиторами расчитались, а один энергоблок теперь, в самом деле, молотит на нас... И заметь, мы исправно платим налоги в государственную казну...

Итак, получается, что нас опять облагодетельствовали. Вот настало же время: куда ни посмотришь – кругом одни честные работяги, только и думают о том, как поднять нравственность и экономику в нашей стране...

Ну, а по-твоему кругом сплошное жулье? Так это тебя, похоже, мучают комплексы: все не сумевшие устроиться в жизни обычно кричат, что мир тонет во зле... А посмотри: жизнь не стоит на месте, идет вперед, открываются новые горизонты для энергичных и толковых людей. Вот, у меня теперь есть возможность помочь своим корешам. К примеру, могу назначить директором проектного института нашу Свету Горячеву – по справделивости, ведь заслужила, ведь по уму... Или сделать своим замом, куратором нашей области по науке Селиванова, знатока всяческих тайн. И пусть он знает про всех нас даже то, что мы сами не знаем, зато он добро не забудет и не подведет... Ведь не подведешь нас Селиванов, скажи?..

И все устремили взоры на Селиванова, который растерялся и побледнел...

Вы, ты, что имеешь в виду?..

Только лишь то что человек ты порядочный и за доверие, и добро не осрамишь, не подведешь... – слегка усмехнувшись, спокойно сказал Егоров, а только почудилось, что он не спешит договаривать и продолжать...

А Тамару Клычкову можно смело поставить на страхование, мне подсказали, что она здорово продвинулась в этой ответственной сфере и тоже не подведет...

Тамара, утонувшая в кресле, от восторга как-то плотоядно засучила ногами, и хоть слова не вымолвила, но все ее тело словно кричало: готова, смогу, не подведу...

И если подумать, то каждому нашему человеку можно подыскать подходящее место – по способностям, расположению мысли, уму. Согласись, Новожилов, это будет по справедливости, которой, как ты утверждаешь, теперь в жизни нет... Кстати, ты также можешь найти себе более достойное место, чтобы не остаться с носом на маленькой пенсии, а потом до гроба всех костерить... Пост главного ревизора или председателя народного контроля обещать не могу, но приличным местом с достойной зарплатой, как говорится, не обнесу. И если согласен – скажи...

В этот миг искушения все взгляды устремились на несчастного Новожилова, который, однако, молчал. Вроде и не было почти судьбоносного для него разговора, вроде, Егоров просто что-то в шутку сказал...

Однако тут к губернатору, вынырнув из коридора, подошел человек и подал ему маленький серебряный телефон. Егоров послушал, изменился в лице и удалился, даже ничего не сказав...

К Новожилову подсели поближе и Проказов стал его увещевать.

Слушай, Алеша, у нас всех редкая возможность здорово приподняться. Не знаю как ты, а лично я ждал этого целую жизнь. Ты сейчас не упирайся, не ломай кайф мне и всем остальным. Все мы знаем, что ты умный парень, но не будь сейчас дураком...

А Новожилов молчал, оглядывая остальных. Но товарищи тоже молчали, только отводили глаза...

А он дело сейчас говорит, Новожилов, – включился тут Ващенко, – ну сам посуди: скоро выкинут всех на пенсию, а накоплений у вас... у нас почти никаких. Вот ты среди нас был самый умный и просвещенный, во всяком случае, лет тридцать назад. Так что с тобой стало? Помнишь, кто-то из великих сказал, что недостаточно овладеть мудростью, нужно уметь ею пользоваться...

А ты полагаешь, что настал наш звездный час? Что вот сейчас, начав клевать с рук у Толи Егорова, припав к губернскому корыту, то бишь, государственному бюджету, добравшись до жизненных благ, мы выполним наше высшее преднезначенье, праведно проживем нашу жизнь?..

Верно сказано: все погибло, если чернь принимается рассуждать... Слушай, ну, оставь ты свой высокий штиль, от него меня просто воротит. Хватит изобретать и кичиться своим интеллектом, от которого никому пользы нет. Понимаешь – никому и даже тебе самому!.. Вот мы под твоим началом два дня заседали и вместо того, чтобы по-человечески отдохнуть или подумать, как нам жить дальше, – мы карпели над какой-то дурацкой работой, над эпюрами, которые никому не нужны...

Да как же не нужны, вот даже твой Егоров просил... Может, и не было у него бы к нам никаких предложений, он человек рациональный, никогда не делал лишних движений, а тут к нам такой интерес...

Да чепуха, просто он хотел вам потрафить. А все ваши выводы Егоров знал еще когда был студентом. Конечно, для успеха надо плыть по течению, не высовываться и не лезть поперек. Надо оглядывать жизнь и по возможности, не наживая лишних врагов, ждать своего звездного часа, чтобы его не проспать... Он так и жил, а потому теперь в положении, до которого вам, нам никогда не дойти... Ну на что вы рассчитываете в этой жизни, когда уже пора избавиться от всех иллюзий, потому как мы давно не студенты, не дипломники, молодые специалисты, а уже почти старики...

И все снова слушали Ващенко, удивляясь: раньше он никогда не ввязывался в дискуссии, а только слушал других. На этот счет даже ходили определенные слухи, и некоторые утверждали, что он сексот или обыкновенный стукач. А потому с Ващенко обычно были настороже. Но однажды на студенческой вечеринке то ли его намеренно подпоили, то ли сам перебрал – и понес... Видимо, достигнув градуса петуха, он стал важничать и выставляться, и рассказал гораздо больше чем надо, демонстрируя свою осведомленность в скрытых от постороннего взгляда вещах.

И между прочим сказал тогда, что всегда надо помнить о тыле, точнее, его прикрывать... Тогда по-пьянке его осмеяли и напрямую спросили, кто, мол, «прикрывает твою, Ващенко, задницу...?» Короче, подняли на смех при всех... А тот запалившись, выдал на-гора много интересных деталей. И между прочим сказал, что одни только сдуру и с риском рассказывают анекдоты, слушают Би-Би-Си, фарцуют и тащут всех, кто подвернется, в кровать... А другие делают то же самое и даже покруче, продвигаясь по жизни вперед... Кончилось тем, что Ващенко тогда поколотили и выпинули за дверь. И вроде забыли: в самом деле, что студент ни скажет по пьянке, а только Новожилов потом эту пьяную браваду осмыслил и был до конца учебы с Ващенко настороже...

А тот, в самом деле, умело продвигался по жизни и преуспел больше других. Долетали до их провинции слухи: бывший факультетский профорг Ващенко стал где-то вторым секретарем, а через несколько перестроечных лет – мэром какого-то северного городка, потом объявился в Госдуме, и снова вынырнул на золотоносном прииске – то ли ответственным замом, то ли самым первым лицом. В городе, где прошла их студенческая пора, он с тех пор не был, во всяком случае никому не встречался, не писал, не звонил. А потому когда приехал на встречу, многие подумали: неспроста. И сейчас, когда он опять объявился и стал обхаживать Новожилова, также решили, что у Ващенко свой расчет...

Тем временем, куда-то снова сорвалась Тома Клычкова – выскочила наружу с молодым крепким парнем, видно, охранником, попросив его проводить до реки. Вернулась через час, плюхнулась в кресло, стала накладывать макияж. Услышала речи Ващенко – начала согласно кивать, даже пыталась сказать что-то в поддержку, а потом стала подбивать других женщин на ночную прогулку, не получилось, выпила коньяку – и опять унеслась...

Между тем, аргументы Проказова и Ващенко своего действия не возымели – Новожилов по-прежнему упрямо молчал, а только поглядывал на своих бывших союзников. Но Горячева и Селиванов в разговор не входили и смотрели на огромный, в полстены, плазменный телеэкран. Появился официант, стали развозить на тележечке кофе, все уселись поближе, поджидали Егорова, который однако не шел...

Неожиданно в коридоре стали открываться двери номеров, которые оказались заселены. Мимо них прошли скорым шагом пара молодых людей с кожанными папками, которые разговаривали по мобльникам на ходу. Потом появился военный средних лет, но в генеральских погонах: зыркнул по лицам гостей и – следом за молодняком. Пробежали две накрашенные девицы, похоже, из той же «армейской» двери. Чинно, но спешно проследовал человек с лицом банкира и с вместительным портфелем в руке. Наконец, последним пролетел моложавый батюшка в черной сутане с большим православным крестом. Будто что-то произошло на этой грешной планете, что требовало немедленного вмешательства всех этих людей.

Прошли еще четверть часа и неожиданно послышался и вскоре затих щум винтов: похоже, неподалеку поднялся и улетел вертолет.