Время, вперёд!

Петров всё-таки сделал ЭТО, самому не верилось. «Вот вам и дилетант, мои милые!» Оставалось придумать название. «Времясжиматель» - громоздко, некрасиво. «Ускоритель» - хоть и отражает суть, но избито. Решил назвать поэтично, цветисто (любил, грешный, всё красивое): «Регулятор бытия». Ведь название должно войти в историю, для начала - Нобелевская Премия, а там, а там... Петров ещё немного подумал, поприкидывал, попробовал сочинить сокращение от «Регулятор Бытия Петрова». После перестановки вышло - «ПеРеБыт». Мило. И в точку. Вроде как «перелёт», «переход», «переброс». Однако как иногда пригождается филологическое образование!

... Идея возникла давно, когда Серёжка Петров был ещё студентом филфака и увлекся почему-то Теорией Относительности. Он не всё в ней понял, но был восхищён. И однажды, сдавая коварный зачёт весьма противному преподавателю, подумал: «У Эйнштейна всё относительно. Вот бы сделать так, чтобы для экзаменатора время моего ответа было обычным, а для меня - сжалось до милисекунд. Но, конечно, чтобы я помнил, как всё было. Просто чтоб эта тягомотина проскочила побыстрее».

Второй раз эта же мысль, но в более настойчивой форме, явилась к нему во время пребывания в больнице (аппендицит). Да, хорошо бы: привезли - через секунду выходишь с вещами выздоровевший. И помнишь всё, что было между. Но без переживания этого неприятного отрезка жизни.

И Петров, закончив филфак, решил получить второе образование: физика манила его как любимая женщина. Специалист из Сергея получился неплохой, но не «высокого полёта», как считали, а просто хорошая рабочая лошадка. Петров и сам знал, что звёзд с неба не хватает, успокоился, женился, родились двое сыновей. Ну, как у всех: работа - дом - остальное.

Но всё-таки давнишняя мысль нет-нет, да и посещала Сергея Ивановича: много в нашей жизни рутины и боли. И он начал кое-что почитывать, искать, даже разок «сбился» на «вечный двигатель». Смешно, конечно. Но ведь все великие идеи когда-то считались бредовыми. И вот - «ПеРеБыт». И всего - сорок три года. Для физики - младенческий возраст.

Идея была проста и красива, как всё гениальное, исполнение – довольно компактное. Просто в виде большого медальона. (Не очень привлекает внимание. Можно сказать, что амулет).

Конечно, это первый образец, но со временем, наверное, это будет что-то более изящное. Техника идёт вперёд! Пройдут века, а название останется. И в учебниках прапраправнуки... Да, Петров был тщеславен, но ведь по заслугам!

Единственное, что смущало — этическая сторона вопроса. Если, например, он, Петров, при помощи «ПеРеБыта» проскочит через несколько дней (ну, скажем, болезнь), как он будет выглядеть всё ТО время в глазах остальных?

Ведь они-то перескакивать не будут, и значит, Петров для них останется и на ТОТ период таким же Петровым? Ну правильно, он потом всё будет помнить и знать о себе, выключение сознания нет, есть только уплотнение, ускорение. Но каким он будет ТОГДА? - вспыльчивым? равнодушным? обидчивым? КАКИМ?

Это надо было проверить. На себе, только на себе. («Как делали истинно великие учёные», - не без удовольствия подумал Петров). Через неделю они с женой собирались начать капитальный ремонт в квартире. Сергей Иванович решил, что этот рутинный отрезок времени как раз и можно будет уплотнить, - ничего приятного он не сулил.

...И вот через семь дней, в воскресенье вечером, Петров решился: настроил «ПеРеБыт» на установку «Окончание ремонта» (одно из свойств прибора, которым больше всего гордился Сергей Иванович, было то, что не существовало конкретно обозначенного переноса во времени. «ПеРБыт» сам определял момент выхода. Надо было просто указать факт: выздоровление, конец скандала и т.д.), надел медальон и нажатием пальца послал нужный импульс.

...Клалось, он ещё ощущал напряжение пальца, запускающего «ПеРеБыт», а уже видел себя стоящим в большой комнате, и жена радостно приговаривала: «Ну вот и закончили Серёжка! Даже не верится! Полгода провозились!» Сергей Иванович увидел, что в зале накрыт стол, сыновья расставляют стулья, и тут же получил этому объяснение: жена выскочила в коридор на звонок, и через минуту тёща с тестем, радостно улыбаясь, обнимали внуков, поздравляли Сергея Ивановича, усаживались за стол.

«Здорово, - опустошённо подумал Петров, опускаясь рядом. Первый тост произнёс тесть: «Пью за обновление! Молодцы!» Сергей выпил, машинально закусил и под незначительным предлогом вышел из-за стола, хотелось посмотреть, что всё-таки стало с квартирой. То, что он увидел, понравилось и успокоило: «ПеРеБыт» оправдал себя. Кроме того, через час Сергей Иванович вспомнил всё до мельчайших подробностей, вплоть до того, как он порезался ножом, когда прирезал линолеум на кухне. Всё шло, как надо.

Единственное, что было неприятно, - это выпадение эмоций. Сергей Иванович всё знал, но не помнил ни одного своего чувства, они возвращались только сейчас; радость окончания трудного дела, гордость за то, что справились с ним.

Когда гости ушли и дети улеглись, жена, приобняв Петрова, с отчаяньем произнесла: «Ну, Серёжа, оттай наконец! Закричи хотя бы, что ли, или запой! Тяжело же с мумией жить, пойми! Конечно, ремонт тебя выбил из колеи, но я не могу так больше! И сними эту дурацкую бляху! Ни днём, ни ночью не расстаешься ! Хотя бы сегодня!!»

Сергей Иванович с чувством обнял жену, осыпал поцелуями её лицо, и она вдруг разрыдалась, истерически вскрикивая. Когда припадок прошёл, Сергей Иванович, осторожно извиняясь - выспрашивая, выяснил, что эти полгода он был «Как робот. Вежливый, работящий, исполнительный. Но страшный». Когда жена забеременела три месяца назад, Петров отреагировал так: «В нашем возрасте это явление неадекватное, тем более, что в наличие имеется двое сыновей. Необходима ликвидация». И потом даже не спросил, как прошла операция, а упрёки жены его не смутили, просто сказал: «Я заявляю, что имею сочувствие».

Короче, было над чем задуматься. Петров полночи обмозговывал это, потом решил: «ПеРеБыт» надо использовать только на очень короткий срок, не более двух-трёх дней, да и то - смотря где. В командировке, например. Что подумают случайные попутчики или временные коллеги, значения практически не имеет. Петров почти успокоился.

Однако большой сюрприз ждал его и на следующий день на работе.

Сергей Иванович понял, что его за ЭТО время невзлюбили. Когда перед обеденным перерывом он, как раньше, подошёл к Ивану Романько («Ванька! А не хлопнуть ли нам по бутылочке пивка?), Иван Михайлович сухо ответил: «Мы с тобой своё давно уже отхлопали». И отвернулся брезгливо. Почти так же вели себя и другие. Кроме того, Сергей Иванович вспомнил, что недавно получил кличку - «МУдальон». ТОГДА это не взволновало...

Через три дня Петров решил, что надо сменить работу: отношения с коллегами портились всё больше и больше. Чем больше усилий он прилагал, чтобы это исправить, тем хуже выходило. Видно, ничего уже нельзя было изменить. «Ну ничего, - злобно думал Сергей Иванович,- скоро будете локти кусать! Стану известным - сами в друзья полезете!»

«ПеРеБыт» лежал в дальнем ящике домашнего письменного стола (спрятал, чтоб жена не выбросила) и настойчиво лез в мысли. Сергей Иванович устроился на другое место (Даже лучше! Ближе к дому, и вообще...), втянулся в работу, наладил новые связи. Жил, мечтал и... боялся. Но «ПеРеБыт» был выстраданным детищем и реальностью, от которой нельзя отмахнуться.

Следующие испытания Петров назначил на очень маленький срок: визит к зубному врачу. Теперь дело удалось блестяще, и Сергей Иванович воспрянул духом. Это было чудесно - зашёл - вышел, и уже всё позади. Ну что ж, по крайней мере, прояснилась сфера использования прибора. «Благородная миссия «ПеРеБыта» в медицине»(!). Да, прибор ещё скажет своё слово! Миллионы благодарных больных! Не боль, а только воспоминания о ней! Даже если болезнь затяжная - пусть «робот», пусть «мумия», но зато сразу всё позади!

Сергей Иванович решил больше не тянуть, ещё несколько маленьких проверок - и пора выходить «на сцену». Следующий случай не заставил себя ждать: приехала сестра жены. Она обычно возникала из своей провинции на один-два дня (это называлось «хоть увидеться, поговорить»), вконец изводила Петрова своей неуёмной болтовнёй и бестактностью: «Что, Серёга, опять раскабанел?» И на это раз Петров, как только Олечка появилась на пороге, тут же прошёл к себе, решительно настроил «ПеРеБыт»: «Пока не уедет Ольга», и через четверть секунды уже прощался с ней в коридоре. («Пока, зануда! Худей! А бляха твоя - от какой-то бабы, что ли?»)

...Четыре мелких повода, почти один за другим, тоже заставляли Сергея Ивановича включать «ПеРеБыт».

Жена невольно подметила: как только Сергей надевал медальон – его как будто подменяли. Да тут ещё Олечка со своей тупой прямотой. Может, и впрямь, эта вещь - дорогой сердцу подарок, и мужа терзает тайная страсть?

Она пыталась поговорить об этом с Сергеем, но он так искренне удивился, что сомнения отпали. Тогда что, что?? Женщину мучила загадка.

А Петров решил между тем не спешить, ещё опробовать своё изобретение. Теперь он практически не снимал медальон, меняя установки: «когда кончится совещание», «когда подойдёт автобус», «когда доеду до своей остановки», «когда начнётся фильм», и день его сначала сократился до нескольких часов (оставил завтрак, обед, ужин, пару рабочих периодов, немного вечернего отдыха, в меру - объятий перед сном), потом до нескольких минут, только время сна не тронул. Петров чувствовал, что «подсел» на «ПеРеБыт» как на наркотик. Он понимал, что чем дальше, тем хуже, он уже был не в силах с этим справиться. Мозг, сначала избавленный от тяжёлых отрицательных эмоций, теперь требовал отторжения и лёгких неприятностей, и совсем маленьких, а потом даже намёка на них («когда дождь пройдёт», «когда перестанет глаз чесаться»). Дошло до того, что Сергей Иванович спускался и поднимался по лестнице (5 этаж, квартира в старом доме без лифта) только через работу «ПеРе-

Быта», - мешала полнота, а это было неприятно.

Он даже с удивлением отмечал, что не думает больше о своих тщеславных планах: надо было бы волноваться, доказывать. А если делать это «отключившись» - не докажешь: уже стало ясно, что ТОТ Петров - личность бескрылая, равнодушная, нет - так нет.

Жена всё чаще принималась «пилить» его, это тоже надо было исключать. В конце концов она ушла, забрав сыновей: «Деревяшка ходячая, хоть бы расстроился!» Зачем?! Включил «Пока они уедут» - и порядок.

По ночам начались кошмарные сны - «ПеРеБыт» усиленно заработал на установках «Когда наступит утро».

Вскорости Петров как бы переключился на режим «Доброе утро - с Новым годом!», как у Жванецкого, но не смешно.

... Через сорок лет по обычному счёту, и через три месяца по счёту Сергея Ивановича, если учесть только «живое» время, Петров стал глубоким стариком, опущенным и ленивым. Его иногда видели соседи, когда он, двигаясь как робот, отправлялся за продуктами.

...Последний импульс, который получил «ПеРеБыт», был такой: «Когда закончится агония».