Какое высокое небо стоит над Парижем! Такое вот небо мой друг бы назвал Голубым океаном, Но он сейчас занят, И, вроде бы, яростно пишет О странной любви к двум роскошным, Причудливым дамам. Одна в золотой Ойкумене, и дочь ювелира, Отец не надышится ей, как над редким Своим диамантом, Слывёт он в округе сычом, Но завидный транжира, И редко увидишь его У свечи с фолиантом. Другая живёт на Руси в терему Ярославском, Свои хороводы с подругами водит Она на Купалу, В Гардарике как-то особенно Веруешь сказкам, И солнце здесь ярче стократ И богаче коралла. Такие вот красные речи я слышал от друга! Конечно, он, скажем, не эллинский ритор, Но с чувствами малый! Кому-то бердыш подавай И чешуйкой кольчугу, Ему - Елевсинских мистерий И праздник Купалы! Я был у него в терракотовом доме в Глануме, Мы ели с ним вечером сыр с артишоками, Пили рацину, Он как-то сказал мне с усмешкой, Что в сущности умер, А дух перебрался в Саис Изучать медицину. А книга,что книга - собранье красивых иллюзий! Папирус с дурными стихами хорош При растопке камина! Уж лучше прожить черепахой И ползать на пузе, Чем плохо горшки обжигать И расходовать глину. Тогда я не ведал в словах его мрачных прозрений, Да мало ль что скажет вино, И во время гулянки! Как пели чертовски-душевно Той ночью в сирени Гланумские кеноры, Он говорил - коноплянки! Пойду вон из логова выть на луну с косогора! Он здесь не хотел оставаться, мой друг. Только белый папирус Хранит его почерк, А чаша - следы мандрагоры, И что-то в душе моей Туго и плотно закрылось. Эмаль растеклась золотая по глиняным крышам, И в рану неслышно проникла - Стянулась глубокая рана, Какое высокое небо стоит над Парижем! Мой друг бы назвал его точно - Живым океаном! Париж, май, 2011 год. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
