1. Симбиоз - Ты пока не дави того - паука ядовитого. Ты пока пожалей его, дурака ошалелого. Да и яд - он почти как йод - и навряд ли тебя убьёт. А «варяг» – не альфонс, не хам. Говорят, пауки к деньгам. Ты прости, не про деньги речь, от тоски как тебя сберечь? Поболит, отболит укус. Облетит придорожный куст, и замрёт до весны река. Поживёт он пускай пока... Заметёт, запоёт декабрь, заплетёт пол-окна дикарь. Пол-окна - а сказать кому - не одна, не сама в дому. Ты пока не дави того паука ядовитого… 2. Демагогия Назвонил мне один еврей, что они пирамид древней. А по мне, хоть они древней, на окне твари нет дрянней. Но паук, всё же Божья тварь, для наук угодил в словарь. Я слыхал – этот арахнид – как пахан среди прочих гнид. Типа – царь, или там – король. Не пацан – голубая кровь. Cиганёт из своих тенёт, и саданёт, словно кистенём! Ядовит, но на северах только вид нагоняет страх. Средь берёз и родных осин не берёт организм токсин. Страшен чёрт, а ты его побрей – мужичок видом – всех добрей! Тёмен дух, а поговори – что в меду яблоков свари. 3. Демография …Ну так что – нехорош на вид! Он зато дюже плодовит. Восемь глаз, тоже – восемь – ног, он без ласк очень одинок. Ясен пень – всякий хочет ласк, он себе – на паучий лад. Бабий рой в зуде естества льнёт, порой, чисто мухотва! Скольких он похотливых мух впропихон избавлял от мук! Паразит! Вроде глаз потух, а косит сам на цокотух! Ноне с ним паучих нема, норку свил, - там ему тюрьма. Изменить образ жизни влом, значит, нить тянет бобылём. А бобылю, - да хоть и кобелю! - мёдом льют через «не люблю». Сам – судья, сам себе палач. Ох, смутьян… А ты не плачь, не плачь… Он ведь, мать, будет зимовать! Как поймать, заманить в кровать? Ты давай… ты приободрись. Не вдова, так и не журись. Напомадь брови-обода, ты ведь, мать, молода–беда! И свежа, и кой-где кругла, и свеча светит из угла, и таит дорогой шифон ширь твоих раздобревших форм. Это да – парень некрасив. Но всегда полон «этих» сил. Не нуди: мол, воду пить с лица… Ты роди мне от подлеца! Я, душа, не дождусь никак малыша… Ты роди внучка. Дал бы Бог – к сентябрю внучат двух аль трёх… Хоть бы паучат… Ты прости, доча, дурака – в старости без внучат тоска. 4. Биография Кореш мой полз бухой в мороз и, грешной, в лёд рукою врос. Врач ему: всё! пошёл некроз, отниму – хрящ промёрз наскрозь! На врача – шельму метит Бог – накричал и домой убёг. Коньячок… Выпил-закусил… И ничо – вроде, откосил. Нам понты гонит алкоголь, а спирты притупляют боль. Нам пивца заменяет квас, а попса заменяет вальс. Нам тоску гонит в ночь вискарь… Сколы скул, жилку у виска лечит спирт склянки островной, йодный бинт почвы торфяной, он – Ильич – завсегда живой, заграничный, а духом – свой****. Три по сто чтобы нервный тик, чтобы стон понемногу стих. Да ещё – сбросить нервов дрожь – горячо – продирает ёрш. Тут живут посреди берёз – жизни жгут, вроде не всерьёз, вроде – так, вроде пошутил: взял деталь и сердце подшунтил – всё путём! Да под закусон! А потом наступает сон. Иногда это сон навек. От винта! И туда… наверх... Лёг с женой, вроде, был не груб, спал живой, а проснулся – труп. Да я и сам в хмелевой тоске повисал, как на волоске. Говорят: закусил – запей. Или яд тут у нас слабей? Но крепка моей жизни нить, - вроде как некого винить. Как решить, что меня спасло? Надо жить, коли повезло. Вот жена до поры ушла… И тишина душу обожгла. 5. Философия Что есть жизнь? Что такое смерть? Не тужи, коли видишь свет. Жизнь – азарт, глупый парадокс: крепкий зад – слабый передок. Смерть – облом, вроде – перебор, плеск веслом по воде рябой, и слеза, и обрыв строки, ни следа, и круги, круги… Из грибов и полночных трав лишь любовь хуже всех отрав. Вот уж дрянь, вот уж – чистый яд! Где ни глянь, им себя гнобят и таят, и в душе несут. Этот яд им язвит сосуд, изнутри разъедает плоть, изнурит он и мать, и плод… Ты, любя, похоть утопи, а себя детям уступи. Где любовь – вслед за нею боль, срам любой и скорбей юдоль. Без понтов говорю тебе: я готов не любить – терпеть! Нам теперь через прах и тлен боль терпеть сам Господь велел. 6. Мелодия Вот глядит он из паутин, как бандит, что из палестин, а в глазах у него не страх, а азарт на первых порах. Уж потом не азарт – озноб, над окном паутина строп – вьёт белок, тянет из желёз, ткёт чулок скрозь фурункулёз. Снег идёт, у крыльца крутёж; он прядёт, рядом ты прядёшь. Задрожит серебром январь, закружит снеговая рвань, полетит ветер по степи. Он глядит, ты молчи, терпи. Он – мужик, а в душе – дикарь, что блажит под хмельной вискарь. Загудит трубами февраль, на груди воротник поправь. Он тебя словом не дарит, ты, терпя, на него смотри. Помягчел, пригасил глазок, кое-чем приласкай разок… А с другой стороны, смотри, ты рукой всё же не бери. 7. Катарсис Заметёт безнадёга-март, и уйдёт под грачиный гвалт. Потерпи, потерпи, мой свет, по степи прилетит конверт. С ним апрель да зелёный май – по коре разольёт эмаль, птичий грай расплеснёт звеня… Выбегай да встречай меня! А придёшь однова домой, и сметёшь дурака долой. С ним мети и печаль, и боль, паутинную ту любовь. Выметай, выгребай с нутра да мечтай об ином с утра: долгий век, дорогой супруг детям – свет и тебе – мил-друг. А старый стыд – он глаза не ест, след простыл, это – вот те крест!.. Но пока не дави того – паука ядовитого. _____________________________________ **** Шотландский островной виски Ileach. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
