Что хочет автор. Литературные конкурсы

Ну, что теперь будем делать? Вон как расходился! – Директор, на следующий день пригласивший к себе педагога, с любопытством поглядывал на него, – Тут, уважаемый, не до шуток, так от усопших персоналий литературы доберутся до писателей и ученых живых.

– До гуманитариев, – уточнил Николай Николаевич, – и поделом. В самом-то деле, сколько можно водить за нос обыкновенных людей…

– А если доберется до нас, педагогов? И тоже надает по шеям?

– А нам-то за что?..

– Да хоть бы за то, что всю эту бодягу, которую называли литературой, историей и наукой мы, Николай Николаевич, выдавали за истину в последней инстанции.

– Но что нам здесь оставалось, ведь есть образовательный план, утвержденные дисциплины, школьный предмет?

– Заметьте, все это осталось, однако вот уже год на свой страх и риск мы пичкаем свою паству, управление, министерство и даже страну вот этими текстами, за которые ранее бы давно угодили под суд…

Изменилось! Эти тексты наплодили кучу вопросов, от которых не убежать. Они вопрошают, они растревожили всех. Честно признаюсь, я иногда ночами не сплю и думаю, что значим мы в этом мире, что скажут о нас, когда мы уйдем. Что же мы, в самом деле, из себя представляем? Гумус, то есть, навоз, на котором поднимутся новые заблудшие люди, будут произрастать очередные утопии, бредовые идеи – для пустых и дурацких надежд?..

Что самое страшное: поделиться с другими толком нельзя, только с вами... Никто не хочет говорить об этом всерьез. Я как-то попробовал обратиться в литредакцию телеканала, так меня там отчитали. Слышали, говорят, про эти поделки, которые иначе как пасквилями не назовешь... Да, как вы посмели почить светлые имена и понесли...

Я пытался объясниться, что дело серьезней, что за всей этой скандальной и вычурной формой стоит серьезный вопрос...

И что? Вас, небось, слушать не стали?

Вот именно, разве что матом ни отчитали... А в конце концов смилостивились и посоветовали обратиться в другую редакцию – ну, вы знаете, там литературную пердачу ведет такой с пропитым лицом...

А, что же вы мне не говорили, может, взялись бы за дело вдвоем...

Так, ведь, знаете время какое: каждый сам за себя. А потом я вас впутывать не хотел: мало ли что. А тут однажды осмыслил все это дело, и думал, а почему бы ни обратиться в наши СМИ за поддержкой, пусть озвучат вопрос... В самом деле, ведь, наконец, все эти тексты не ставят под сомнение таланты, здесь дело глубже, в другом — в ответственности за него...

Ну, так вот, Николай Николаевич, это самая болезненная и опальная тема. Тут только стоит заикнуться, как тебе вспомнят и средневовую инквизицию, и царских литературных жандармов, и Соловки. За свободу творчества наш культурный люд любому горло перегрызет и утопят в дерьме...

И с этим что-то трудно поедлать. Историю все видят только в одном ракурсе: как свидетельство того, что художника это святой, его трогать нельзя...

Но вот эти тексты свидетельствую об обратном, ведь, тут как раз целый иконостас. Я пару с месяц назад насчитал двенадцать персонажей и подивился – точно по числу апостолов, а потом стали еще прибывать...

Да, я сам, честно признаться, не знаю, что с этим делать. Может, оставить. Ведь, любое дело, как зерно, должно вылежаться, набрать сроки, прежде чем прорасти...

– Да, как же оставить! Ведь, дело благое, а потом, как-никак, мы его пионеры, мы его выстрадали, это вопрос репутации заведения, который оказался на высоте... И, повторюсь, в этих текстах не умаляется ничей уровень творчества, все на высоте. Но в целом общество подводится к мысли, что считаясь с талантом, следует держать художника подальше от власти, иначе от любви к искусству никого не пощадит и все разобьет...

Интересно, а вот эту мысль аы сами выстрадали?

– Ну, конечно, ведь, она выпирает почти из каждого текста...

– А знаете, что общего у всех персонажей, которых мы вместе вытащили на божий свет?

– Разумеется: все они прекрасно владели пером...

– Уверяю вас, что мастеров такого уровня было немало. Но было у них еще одно качество, которое позволило стать выше всех остальных.

– В самом деле, что-то их при всей непохожести выделяло, но вот что именно никак не пойму...

– Николай Николаевич, но ведь это просто: все они были безбожники, и это обстоятельство надо в первую очередь принять в расчет.

– И, правда, как я не обратил на это внимание раньше!

– Увы, это наша духовная слепота, причина которой общеизвестна: в России сейчас на одного прихожанина приходится несколько «прохожан» – тех, которые посещают церковь только по датам или вообще не заходят в нее…

– Пожалуй, вы правы, – смутившись, сказал учитель литературы. – Мне следует об этом подумать. Как-никак, тоже был потихоньку своей бабкой крещен…

– А вы обратили внимание, что на сей раз, он напал именно на ученых? Быть может, наш скромный друг пронюхал об их коллективном письме. Но его, как мы знаем, послали потом и писатели, а, следовательно, вероятно, очередь может дойти и до них. Давайте не торопиться, и если дождемся послания, то отправим по этапу сразу оба письма. А если начальство спросит, почему задержали, так и скажем, что решили не беспокоить, поскольку ожидали еще…

И Семен Михайлович, как в воду глядел. Трех дней не прошло, как пришло очередное письмо. К счастью, оно было последним.

«Когда кто-нибудь с гордостью заявляет, что он российский интеллигент, да еще в третьем колене, то в нашей голове сразу включается счетчик. Он как неумолимый и беспристрастный судья отматывает срока к меже ХХ века, когда предки нашего визави о такой удивительной жизни не могли даже мечтать...

Так кто же были они? Может, из разночинцев – так сказать, «дрожжевая революционная масса»? Скажем, из русских учителей, – тех самых, что должны были сеять «разумное, доброе, вечное», но особо преуспели в просвещении народа политической грамотой и которые подсовывали простоватому работяге вместо Библии или Ведов – «катехизис визжащих» доморощенного российского демократа или прочую революционную ересь. А если даже в политику не вникали, то тихо кляли церковь и трон, и отравленные ядом буржуазных свобод, летели на революцию, как мотылек на огонь. Стремились, как последние недоумки, и манили за собой остальных.

А вослед за училками, с листовками под подолом, все остальные – юристы, врачи и артисты, художники и литераторы всех мастей – весь интеллигентский грамотный люд, знавший бесславный и страшный конец «Великой французской», не внявший ясным доводам «Бесов», пропустивший мимо ушей сатанинский рык «Манифеста» – двигался покорно тем же путем. Интеллигенты, повязанные недоношенной идеей «непротивления злу», покорно смотрели, как стравливают русский народ, как темные силы сокрушают Россию! Интеллигенты молчали, шушукались по углам, а, случалось, даже выражали свое одобрение, пока ни дождались судного часа – платы за глупость, трусость, измену, обман...

Однако давно возникла нестоятельная потребность ответить на важный вопрос: а что, собственно, означает «интеллигент»? Внятной формулировки даже в словарях вы не найдете. Обычно в них что-то бормочут про людей, обладающих специальными знаниями, образованием, – будто сапожник, ассенизатор и коновал таковых не имеют. А между тем, интеллигент – это особь, плодящая мысль. Шахтер добывает руду, токарь точит металл, растит хлеб земледелец, воин защищает их мирный труд, а интеллигент добывает, выдает «на-гора» – то есть, растит, лелеет и защищает, собственно, мысль. И хорошо, если мысль хороша – тогда от нее всем облегченье и польза: в этом долг и назначение интеллигента. Другое дело, если мысль скверна и ущербна, когда от нее народу только беда...

Одна из самых опасных мыслей такова, что назначение интеллигента не в служении остальным, то есть, народу, – а, наоборот, будто все люди, скопом предназначены служить плодящему мысль. Между тем многие доходят до этой «высшей» мысли в своей интеллигентской гордыне. И, упрятав убогую идею в подкорку, носится с нею всю свою нелепую жизнь. И не пытайтесь спорить с этой породой, а если решитесь, то будьте настороже: интеллигент может броситься и покусать, а его укус бывает смертелен...

Считается, что интеллигент как особь зародился в России, а, следовательно, ей за все отвечать. Мозгов не хватит всесторонне осветить этот вопрос, но надо признать, что аура российских широт, открытость русской души способствовали тому, что на просторах огромной державы расплодилась опасная популяция, которая нашла в России питательную среду. Так, русский крестьянин привечал всех проходимцев – от нищих и погорельцев до привилегированных каторжан, а русские богатеи охотно спонсировали революцию, таким образом, приближая конец...

Однако мать-природа создала интеллигента себе на погибель. Сравнять горы, повернуть вспять реки, сдвинуть моря – впервые задумано не в Госплане: главный интеллигент, большевик и мыслитель Лев Троцкий всерьез мечтал переделать русскую землю и русского человека на свой коммунистический лад. Альпеншток, как бумеранг, стал для него достойным подарком соратников, порешивших слегка переделать и череп этого мудреца…

***

О человеке принято судить по делам. Если итогом его заблуждений, деяний, поступков становятся жизненные неустройства, беды и катастрофы – общество воздает виновному по заслугам, заставляя «платить по счетам». Человек может быть осмеян, проклят, осужден – в зависимости от ущерба, последствий, вины. Это самый естественный и справедливый порядок мироустройства, без которого человечество обречено на распад.

Однако, как мы уже убедились, вне этого общечеловеческого закона – представители касты, приглашенные на наш исторический суд. Прерогатива литературного братства – свободное творчество, невзирая на конечный общественный результат. В результате, у истоков общественных потрясений, революций и войн стоят, так называемые, «инженеры человеческих душ» – знаменитые и безвестные труженики литературного ремесла. Но, оставив после себя разрушительный след на земле, эта популяция почивает на лаврах и увековечена благодарным потомством – за искусные творческие химеры, подтолкнувшие сограждан к опасному краю, к беде.

Так что же полезней, важнее для общества: творческий замысел дельцов от литературы – безумцев, навевающих «человечеству сон золотой», или осознание ответственности «властителей дум» за результат? А чтобы лучше осмыслить дилемму, предлагается принять в расчет следующий постулат: «Истинно художественное произведение возвышает и расширяет дух человека до созерцания бесконечного, примиряет его с действительностью, а не восстанавливает против нее»... А также убеждение, созвучное аффектной манере «Дела пернатых»: «Если революция не делается в белых перчатках», то какая сволочь может теперь возмущаться, что контрреволюция делается в ежовых рукавицах?!»...

Итак, здесь в спешном порядке мы выставили на всеобщее обозрение плеяду литераторов самых горемычных для России времен. А теперь закончим эту комедь: конвойные – снимите вериги, палач – придержи свой топор! Что толку в публичных экзекуциях, если они не осознаны как необходимость – только новая пища для одолимых писательским зудом людей. А наша задача, на деле, гуманна: показать, что в реальной человеческой жизни литераторы – самый заурядный народ. И обратить внимание на парадокс: чем талантливей публицист, писатель или поэт, тем более несуразную по высшим понятиям жизнь он зачастую ведет...

Выходит, что талант – это мера, которой ей обладающий покупает у общества всевозможные привилегии, и которыми, в свою очередь, власть всегда покупает талант... Подтверждений этой догадке не счесть: выше приведена лишь малая доля, которая у всех на виду, и чтобы не подхватить заразу мы не станем далее копаться в грязном белье. Тем более, что провалы в памяти зачастую избавляют обласканных властью от угрызений, ведь «множество людей принимают короткую память за чистую совесть»...

Но после этой безрадостной, унылой и позорной судебной картины самое время поставить резонный вопрос: почему человечество позволяет этой переменчивой и ненадежной литературной породе остальных поучать, наставлять, подчинять иному образу мысли и, в конечном счете, всех совращать?.. Если смотреть в корень зла, то писатель не всегда движим искренним стремлением к истине, справедливости и совершенству – чаще всего он запрограммирован на результат: в гонорарах, печатных листах, материальных благах. И потому его «кипучая» деятельность не обеспечивает выход сознания на высший уровень, необходимый согражданам для судьбоносных решений, достижения важнейших целей и завершения ответственных дел. Писатель думает, что он думает... А он попросту рефлексирует, погрязнув в мелочи буден, запутавшись в комплексах и тенетах реалий, не имея ни сил, ни способностей противостоять жизненным обстоятельствам и бороться с судьбой.

Еще на «заре человечества» изречения семи великих мыслителей были высечены в Дельфе на геммах. Мудрости Периандра из Коринфа, Питтака из Митилены, Солона из Афин, Бианта из Приены, Клеобула из Линды, Хилона из Эфора, Фалеса из Милеты верно служили элинам и остались поводырями человечеству на века. Но какие изречения суматошного XX века могут стать поводырями для нас: «Прекрасное есть жизнь!»? «К старому возврата больше нет»? «Пусть сильнее грянет буря!»? Теперь становится ясно, что в искусной словесной галиматье, так называемых, «передовых литераторов» возникла опора тем силам, которые презирали русскую национальную жизнь, и, может быть, лишь потому их печатали и привечали...

Не случайно, подавляющая часть выставленных здесь на обзор персонажей – убежденные атеисты, прямо призывавшие к погрому веры христианской страны. Но верно сказано, что «для философов, не почитавших бога, не было иного конца, кроме гибели в своем тщеславии», и это применимо и к литераторам, и к литературе, которая претендует стать духовной лоцией человечества на века...

Между тем, следует помнить: стоит взять человеку в руки перо, как над левым плечом ощущается дыхание птицы. Это злая пернатая тварь, которая каркает в ухо и гонит к успеху, в жертву которому вы должны принести решительно все – честь, благополучие близких, интересы Отечества – все, что по настоящему возвышает людей…

А на правом плече сидит гордая птица. Она безмолвна, не просит, она говорит с вашей душой. Если вы не будете помнить о ней, если ваша душа очерствела, если левая тварь вам окажется ближе, – правая птица оставит вас навсегда...

И, наконец, всем пишущим, высоколобым созданьям и внимающей читательской пастве следует помнить, что литература в больших объемах, как и всякая чрезмерная пища, вызывает несварение мысли. Беспорядочное употребление чтива отучает самостоятельно мыслить, оно, как водка, – делает человека глупцом»...

ЭПИЛОГ

Сев однажды вечером дома за персональный компьютер, директор стер все тексты, отправленные ранее им на разные электронные адреса – так, на всякий случай. Понятно, что посылал он их в течение целого года из интернет-кафе, забираясь подальше от школы и дома. Но осторожность в наше смутное время доброму человеку не помешает.

Завершив этот процесс, Семен Михайлович с чистой совестью отправился далее спать, собираясь поспеть назавтра к исповеди у знакомого батюшки в окраинной столичной церквушке. Большие храмы с вип-персонами он не любил: слишком неуютно в них было просвещенному человеку.

Раскидав минувшим в минувшем году скандальные тексты по воспитанникам экспериментальной школы столицы, откуда они двинулись далее по стране, бывший блистательный выпускник герценовского литературного института справил свою давнюю блажь. В самом деле, давно пора поспорить о том, что же на самом деле дает литература обыкновенному человеку...

Цитаты приведены преимущественно в авторской редакции.

СОДЕРЖАНИЕ

1. ВМЕСТО ПРОЛОГА

2. СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ ТОВАРИЩА ГОРЬКОГО

3. Аверченко и Кo.

4. А. БЛОК: ПОЭТ-ГРАЖДАНИН И ЧЕКИСТ

5. ПОДКИДЫШ ИСТОРИИ Н. БРЕШКО-БРЕШКОВСКИЙ

6. «ПОСЛАНЕЦ» ЛЕНИНА – ВАЛЕНТИНОВ

7. ГЕРЦЕН, «Колокол» И ДРУГИЕ…

8 СЕРГЕЙ ЕСЕНИН: НО И Я КОГО-НИБУДЬ ЗАРЕЖУ ...

9. Михаил Зощенко – ОТЕЦ СОВЕТСКОЙ САТИРЫ

10. «Самый человечный» погромщик В. Ленин