Эта история обычная, ничем не примечательная, может быть, даже не интересная. С просьбой написать письмо, запрос обратилась она давно, как только в стране ввели льготы для тружеников тыла, работающих во время войны на оборонных объектах. До войны, выправив всеми правдами и неправдами у председателя колхоза паспорт, поехала в город, надеясь «выучиться», обрести профессию. Подготовки никакой, никуда на учёбу её не взяли, а вместо завода нанялась «в прислуги». Летом сорок первого года попала с мобилизованным гражданским населением на строительство оборонительных сооружений г.Харькова. Работу организовывали военные, утром их забирали у сборного пункта, вечером привозили с работы. В один из дней на работу привезли, а назад нет. Рассказывала она, что не стало военных, не было их и на следующий день. Зная по колхозу, что за колоски с поля можно было угодить «в тюрьму», дня три не решалась оставить работу. Их там фактически бросили, оттуда она пешком, километров сто пятьдесят, пришла в родное село. Харьков заняли немцы. Она и после войны помалкивала из боязни «попасть в число дезертиров». На её запрос из военкомата пришёл ответ, что никаких документов, подтверждающих её участие в строительных работах не сохранилось. После того, как ей исполнилось восемьдесят лет, из администрации президента ко дню Победы начали приносить поздравительные письма, адресованные ветеранам войны и труда. Доживая свой век в полуразрушенной хате, она вряд ли может рассчитывать на жильё; а ещё, несколько месяцев после дня Победы просит прочесть, что ей написали, и всё время спрашивает, приравняли ли её тоже с теми, кто работал на оборону. Я стараюсь не заходить к ней после девятого мая.

 

17.03.10