Р.Карлофф ©2010

Когда я был маленьким, из времён года мне больше нравились зима и лето.

Зимой удовольствие детворе доставляли игры и праздники. Как только замерзали лужи - мы играли в хоккей. Играли без коньков в отцовских резиновых сапогах самодельными кленовыми клюшками, обмотанными изолентой, чтоб они были крепче и служили дольше.

- Павлик, ты опять в синяках! Дрался что ли?– встречала меня восклицаниями и вопросами мама.

- Мам, мы выиграли у Рабочего городка, а синяки заживут,- отвечал я, внося в дом свежесть морозного воздуха.

Под Новый год наряжали ёлку, которая изумительно пахла хвоей.

- Павлик, слазь на чердак за игрушками,- говорила мама.

Среди наших ёлочных игрушек не было фигурок людей, которые бы висели на ветвях,- их делали на прищепках. Вид повешенных на дереве Дедов Морозов, Снегурочек и Снеговиков не нравился людям, пережившим войну. Цветные стеклянные фонарики и шары, орехи и мандарины в фольге - те висели на ниточках, а человеческие фигурки стояли на ветках среди ваты и мишуры.

Весна проходила быстро как ручьи, текущие по улице с плывущими по ним бумажными корабликами.

Летом время растягивалось и наступало другое измерение времени - было длинное утро, длинный-предлинный день и продолжительный вечер!

В жаркий день у нас была одна дорога – на ставок. Среди глинистых берегов, подпитываемое холодными родниками, было водное пространство, незамутнённое с утра босыми ногами. Кому-то оно казалось лужей, а кому-то озером. Находился ставок далековато от дома и нас отпускали только гурьбой. Мама, разрешая мне идти с друзьями купаться, приговаривала:

- Павлик, утопишься – домой не приходи, убью паразита!

Слово "паразит" сродни казённому слову "иждивенец", поэтому было необидным.

Среди ребят обязательно был тот, кто умел плавать. Эта предусмотрительность взрослых однажды спасла мне жизнь. К восьми годам я не умел плавать и решил перейти ставок по дну, отталкиваясь ногами и загребая руками. В одном месте я попал ногой в родник, от неожиданности толкнулся ногой и оказался на глубине по самую макушку, меня охватил страх, я стал прыгать из воды и хватать ртом воздух, но это удавалось всё реже. Помню только, как сильная рука толкнула меня из воды, я обрёл твёрдое дно под ногами и выбрался на берег.

Мы проводили на ставке весь день, иногда это было поздно и наши мамы с лозинами в руках отправлялись на поиски сорванцов. Уставшие, но весёлые, мы маленькой стайкой двигались навстречу неизбежной порке. Остановившись на безопасном расстоянии от выстроившихся в шеренгу мамаш, мы начинали разведку голосом:

- Мам, а ты бить не будешь?- с надеждой в голосе спрашивал я.

- Павлик, иди домой, прибью заразу!- грозилась мама, помахивая свистящим прутком.

- Мам, скажи, что бить не будешь!- добавлял я ещё более жалостливые нотки в голос, приготовившись стартовать с места.

- Иди домой!– её голос не сулил ничего хорошего.

Как по команде мы бросались врассыпную, обходя женский фронт с флангов, и давали стрекача. Прибежав домой, я выпивал кружку молока с горбушкой хлеба, умывался, и, спрятавшись под одеялом, притворялся спящим.

Через годы, с грустью и нежностью вспоминая молодую и красивую маму, я не могу припомнить ни единого случая, когда бы она приложила к детям руку. И это воспоминание всегда удерживает меня, когда моя младшая дочка досаждает мне своими шалостями. Я только вешаю ремень на дверь и грожу ей его применением.

Вечерами мы пекли картошку в углях костра. Горячая, подгоревшая и местами обуглившаяся картошка была необыкновенно вкусной. Посиделки у костра затягивались, на ночь глядя, слушали мы страшилки про призраков.

- Дело было в войну,- начала рассказ сестра Таня. Надоел немцам Призрак Шахты, каждую ночь поднимался он на-гора и пугал фрицев. Они решили изловить и казнить его.

Затаив дыхание, мы ждали продолжения страшной истории. Танька говорила почти шёпотом:

- Чёрной-черной ночью спустились фрицы в чёрную шахту и в чёрном забое нашли чёрный скелет в чёрной каске и…В БЕЛЫХ ТАПОЧКАХ!- громко вскрикнула она.

Мы испугались и тут же рассмеялись, представив Призрака в белых тапках. Но, оказывается, это было не всё! Со стороны огорода неслышными шагами стали приближаться к нам вымазанные белой глиной галоши, которые за чёрные нитки тянул к костру Славка. Мы завизжали от страха и дали дёру от костра и Призрака. Потом смеялись над рассказом сестры и своими страхами.

Осень наступала с первыми школьными днями и проходила быстро.

Прошли годы, настали другие времена. В другие игры играют мои дети.

- Папа! На девятом уровне я купила двух щенков!- не отрываясь от компьютера, сообщает шестилетняя Сашка.

Возвращаясь с работы домой, обращаюсь к любимой Витуле:

- А старшая где? Дома?

- Дома, где же ей быть!- отвечает жена.

- А ты уверена, что она дома?- переспрашиваю я, заглядывая в комнату и видя спину пятнадцатилетней Веры, устремившейся всем телом туда – в виртуальный мир Сети.

Мне хочется, чтобы у детей было детство, чтобы они жалели живность и знали названия полевых цветов, чтобы жили они в реальном мире и сохранили непосредственность детской души.