Еще пол года назад он был прикован к постели и мысли его были только о смерти, еще пол года назад он считал себя инвалидом, обреченным на молчаливые жалостливые взгляды и сожаления родственников и друзей. Еще пол года назад, в тот злополучный день, он ехал по ночному шоссе к себе домой на виллу и в мыслях крутилась только одна мысль: «Жизнь моя кончена, я разорен».

Он рос в небогатой семье и все ему доставалось с трудом. Образование, которое он получил в колледже, старался использовать по максимуму. Преподаватели его любили, в отличие от богатеньких лоботрясов, он всегда стремился все познать до конца. Шон прекрасно понимал, что надеяться ему не на кого и единственное что он может взять – это знания. Простой паренек из небогатого квартала подолгу любил быть в одиночестве, изучая законодательные «дыры» несовершенных законов. Знания законов всегда обеспечивало ему весомое преимущество – совершить тот последний победный шаг, с гордостью восклицая: «Шах и мат!», прямо как в шахматах, хотя в шахматы он играть не умел.

Свою компанию он создавал легко. Он сразу понял, что на рынке пойдет лучше всего и где, поэтому цепочка клиентов с каждым годом становилась длиннее и весомей.. Все аксессуары богатой жизни постепенно обретали в его судьбе свое место. Казалось бы, механизм отлажен и надо немного расслабится, отдохнуть, но кризис, случившийся в стране – заговорил по-другому. Маленькая оплошность в его расчетах дала трещину, которая увеличивалась с каждым днем все больше и больше. Кредит, как воронка засасывала его бизнес все глубже и глубже, а кризис увеличивал разрыв.

- Да, как в шахматах, назад уже не отыграешь. Если бы не этот кризис, кто бы знал, кто мог предположить. Это невозможно, – размышлял про себя Шон, судорожно сжимая руль. Его машина неслась, не различая дорожные знаки, его мысль была не здесь. Он уже рисовал картину полного разорения, когда он лишиться всего, даже своей любимой виллы. Насмешливые взгляды конкурентов и постные лица, привыкших к хорошей жизни, родственников. Все летело в никуда! Шах и мат поставила ему судьба.

Он не заметил, как впереди повернула дорога и его машина плавно спикировала на обочину, переворачиваясь в воздухе несколько раз. Все происходило быстро, его сознание наблюдало за всем как в кино, секунды превратились в минуты, минуты в часы. Когда подъехала машина скорой помощи, он уже был в глубокой коме.

Мучительные пять месяцев усугубили его внутреннее самочувствие. Врачи его состояние считали стабильным, но внутри он хотел умереть. Больница, по существу, стала тюрьмой. Все бы было стабильно безжизненным, если бы не ОНА.

Изабелла! Так звали ее, божественное видение. Она навещала своего отца в больнице, когда он увидел ее в первый раз в парке, куда его вывозили иногда на прогулку. Он никогда не забудет это ощущение, эту сладость и обжигающее сердце боль.

Боже, как она была прекрасна! Ей было где-то 25. Каштановые волнистые волосы, ниспадали на плечи, упругое тело излучало красоту и здоровье, плавные движения, выдавали ее чувственность и особую нежность к отцу. Как бы он хотел, чтоб ее карие глаза, всегда смотрели только на него, потопляя все вокруг своей бездонной добротой.

Похоронив себя заживо – он не хотел бороться, но теперь! Горячая волна пронзила его тело, неосознанно он сделал движение вперед из инвалидного кресла, чем привлек к себе ее внимание. Она что-то рассказывала отцу, но в этот момент она посмотрела на него. Их взгляды встретились. Мир остановился, все замолкло вокруг. Наверное, он тысячу раз произнес ей за эти секунды слова: «Ты смысл моей жизни! Ты моя судьба!».

Теперь жизнь его круто изменилась, прокручивая тысячу раз эту встречу, он не мог спать ночами. Казалось тело горело, а сердце стучало в висках. Врачи заметили, что у него поднялось давление, но не могли найти причину. Мысль перестала думать о смерти: он хотел жить, хотел любить, хотел семью и детей. Все мечты его отправлялись только в одном направлении – к Изабелле!

Жизнь его стала меняться, врачи заметили прогресс, он напрягал сознание и старался двигать руками и ногами, он представлял, как это он делает, он представлял, как он встает с кровати, сжимает в руках ручку и пишет письмо. Эта идея не давала ему покоя - он хотел написать ей стихи. И в одно прекрасное утро у него получилось, он стал шевелить пальцами, он почувствовал жизнь в своих ладонях. Врачи не верили своим глазам, обычно они говорят, что это невозможно, но теперь! Чудо пациент привлекал к себе радостные улыбки и приободряющие слова.

- Шон, доброе утро, как ваше самочувствие? – спросил его однажды профессор.

- Доброе утро, профессор, мне лучше!

- В вашей жизни произошли какие-то изменения? Вы стали другим, постоянно о чем-то думаете.

- Да, как вы это заметили?

- Раньше вы говорили только о смерти, вспоминали свои неудачи, пытались обвинить

весь свет. А теперь вы хотите писать стихи…

- По секрету, я вам могу сказать, профессор - я влюблен!

- О! Это действительно повод для выздоровления. Я знаю множество случаев, когда

именно любовь спасала людей!

- Я переживаю за то, что мое тело настолько атрофировалось, что я не смогу ходить!

Ведь я даже не пытался за все это время выбраться из этой ямы.

- Даже так! Да, вы действительно идете на поправку. Но сомневаться не смейте, у вас

все получиться. Вы начали действовать. По существу атрофированы были ваши мозги, чувства, простите за прямолинейность. Вы хотели умереть и готовили себя к смерти. Человек всегда оказывается там, куда стремиться его мысль. Вспомните мысли, когда произошла ваша авария?

- Мои мысли… я помню даже слова, когда слетел с крутого поворота - жизнь моя

кончена, я разорен!

- Вы себя убили еще тогда, поэтому и оказались на больничной койке! Как же

опрометчиво люди бросаются словами, не подозревая тем самым, что решают свою судьбу.

- Да, я не видел выхода! Мне действительно казалось, что жизнь моя кончена. Знаете, профессор, я никому никогда не об этом говорил, наверное, даже себе. Я всю жизнь думал, как заработать, я не замечал ничего вокруг. Моя семья жила бедно и я стыдился своего происхождения. Когда у меня получилось зарабатывать деньги, я все мысли направил на их преумножения. Я боялся нищеты, вернуться в воспоминания своего детства. Все ценности сводились лишь к хорошо прокрученным сделкам. Я привык быть впереди всех и, наверное, потерял бдительность. Любовь женщины для меня было делом привычным….мда, делом привычным. Я к любви относился как к делу, самому странно слышать это странное определение. Женщины сами находили меня, и мне не приходилось завоевывать чье-либо сердце. Деньги были единственной причиной их любви ко мне. Я это понимал, но мне было так удобно.

- Вы сами подошли к той черте, «боялся нищеты», «стыдился происхождения», «мне было так удобно». Вам было удобно, вы программировали себя так, пока не дошли то этой точки. А что сейчас, что вы хотите сейчас?

- Я хочу жить, хочу любить. Все мысли только о ней. Если бы я не оказался на больничной койке, я бы не увидел ее!

- То, что вы потеряли можно найти, но потерять любовь, близкого человека – куда страшнее.

- Да…это правда.

Профессор ушел, оставив Шона в глубоком раздумье. Через некоторое время очнувшись, он с еще большим рвением стал тренироваться. Он напрягал свою волю, свое сознание, собирал в единое все лучшие чувства. Химический состав омертвленных клеток менялся со скоростью его желаний, чем больше он желал – тем сильнее кровь оживляла его организм.

Прошло не так много времени, как он взял в свои, еще до конца неокрепшие пальцы, ручку и начал выводить первые строки любовного сонета.

 

Ты ворвалась нечайно в мою жизнь,

Твои глаза – бездонные высоты,

Я утонул в них без остатка, весь,

Услышав сердца своего отчаянные ноты…

 

Он писал вдохновенно, но медленно, выводя старательно каждую строчку. Рука быстро уставала, почерк был неровным, но Шон был доволен, как никогда…

Спустя несколько месяцев, он уже мог сам садится в кресло, а спустя еще …смог вставать на ноги, хотя и при помощи врачей. Боль его всегда сопровождала, но она ему была приятна. Лучше боль и жизнь, чем спокойствие и смерть.

Изабеллу он часто встречал на прогулках рядом со своим отцом. Узнав, что ее отца скоро выписывают, он стал нервничать и переживать. Он боялся, что она ускользнет, уедет и его любовь так и останется несбыточной мечтою. Мысль к нему пришла сама по себе. Ее отец хорошо играл в шахматы с соседями по палате, а он не умел. И он решил записаться к нему в ученики. Шон обучался быстро и легко, но опыт старого шахматиста каждый раз раскрывал новые комбинации, о которых не знал Шон.

И вот однажды, когда выпал первый снег, Шон и отец Изабеллы играли в шахматы. Как обычно, Шон проигрывал, и комбинация предвещала начало его провала. Вдруг со стороны двери, Шон почувствовал запах нежных духов, в состав которых явно входила лаванда. Он обернулся, за его спиной стояла Изабелла и улыбалась.

- Ну, что мой отец опять отрабатывает свою любимую комбинацию?

- Не преувеличивай, Изабелла. Шон должен понять, что против старого волка

играть бесполезно.

- Так уж и бесполезно?

- Что ты этим хочешь сказать?

- А ну-ка подвиньтесь! Да, забыла представиться Изабелла! – практически не

посмотрев на Шона, сказала она.

- Шон – коротко ответил он, так как больше не смог ничего вымолвить. Дрожь и жар

охватили все тело Шона. Он практически не соображал, что с ним происходит, близость Изабеллы просто сводила его с ума. А она, как ни в чем не бывало, жадно изучала шахматную доску. Через пол часа произошло нечто неожиданное.

- Папа, сопротивление бесполезно, мы выиграли!

- Кто это мы? Хотела сказать… ты?

- Нет, папа, мы! Шах и мат!

- Да, мы! Я люблю вас Изабелла! – на той же торжественной ноте произнес Шон, сам, не веря своим ушам, что он это сделал.

- Я знаю – ответила девушка, смущенно улыбнувшись.

- О, боже, я что-то пропустил, так вы давно знакомы? Что происходит?

- Нет, папа, - улыбнувшись, сказала Изабелла, - Шон, я тебя тоже люблю. Еще тогда, когда увидела в первый раз. Мне хотелось…я знала… я ждала, когда ты сам сможешь встать на ноги и ты смог, ты молодец!

- Так значит, ты все знала? Похоже, ты мне поставила шах и мат – ответил Шон.

Девушка подошла к нему, прижала его голову к своей груди и заплакала, Шон тоже неслышно плакал, но это были мужские слезы радости.

- Мы поставили шах и мат твоей болезни! – радостно добавила она.