Отдыхаю в одном из красноярских санаториев. Соседом по палате у меня некто Николай Петрович, крепкий еще на вид мужик, за шестьдесят с небольшим лет.

В столовой нас рассадили по разным местам— у Петровича диета. Он устроился неподалеку от меня, напротив улыбчивой молодящейся блондинки. После ужина Петрович исчез. Вернулся в палату уже ближе к десяти.

— Погуляли, поговорили,— довольно сообщил он мне.— Чувствую, что она не против... Еще немного поднажму— и Валька моя!

Стали укладываться ночевать. Петрович снял брюки. Колени у него были перемотаны эластичными бинтами.

— Мениски,— дал пояснение Петрович.— Оперировали, да толку-то. Теперь вот без этих перетяжек ходить не могу.

Потом он туго стянул голову специальной повязкой. Пожаловался:

— Мозги болят. Я же недавно попал в аварию, получил сильнейшее сотрясение.

А еще он перед сном съел целую пригоршню разноцветных таблеток.

— И ты при всех своих болячках да возрасте еще и по бабам бегаешь?— потрясенно спросил я его.

— Ну кто-то же должен за ними бегать, — обреченно вздохнул Петрович.

Утром меня ждало очередное потрясение: проснувшийся Петрович слез с кровати на пол и в туалетную комнату пополз… на четвереньках!

— Тебе плохо, Петрович?— вскрикнул я.— Давай дежурного врача позову.

— Мне не плохо,— задыхаясь, ответил он.— У меня так всегда по утрам. Просто мениски страшно болят. Но ничего, разомнусь, и все будет нормально.

И ведь точно, размялся, туго перебинтовал колени и на завтрак уже шел едва ли не вприпрыжку.

Я отпросился у главного врача на выходные в город. Петрович безмерно обрадовался тому, что останется один в палате.

— Сейчас вот провожу тебя до остановки, а заодно куплю винца, конфет, фруктов— Вальку надо будет на ужин пригласить. А кто девушку ужинает, тот ее и танцует, сам знаешь.

В санаторий я вернулся в понедельник. Палата моя была заперта. На всякий случай постучался— тишина. Отпер дверь своим ключом. В нос ударил резкий запах каких-то лекарств. Вышел из палаты, спросил у дежурной по корпусу, где мой сосед.

Та ухмыльнулась и сказала, что Петрович на втором этаже в процедурной, под капельницей лежит.

Поднялся наверх. Дверь в процедурную была открыта. На кушетке под капельницей возлежал мой Петрович. Он открыл глаза, слабо улыбнулся.

— Ты это чего здесь разлегся, старина?— спросил я его.

— Ох, чуть богу душу не отдал,— пожаловался Петрович.— Я же, старый дурак, как тебя проводил, еще и в аптеку зашел, виагру купил. Всего-то полтаблетки в тот же вечер и принял. Не знаю, чего я там успел с Валькой, но очнулся, когда меня начали ширять уколами. Это Валька, когда я отрубился, перепугалась и сбегала за дежурным врачом. Сердечный приступ случился. Вот отлеживаюсь... Пошли они на фиг, все эти бабы, вот что я тебе скажу!

И правда, Петрович больше в сторону Вальки и смотреть не хотел, а прилежно принимал все прописанные ему процедуры. Но когда я в пятницу снова засобирался в город, попросил, блудливо пряча глаза:

— Слушай, будь другом, займи пару стольников. В понедельник отдам, племяш обещал деньжат подвезти.

— Шо, опять?!

— Да у меня же еще полтаблетки виагры валяется в кармане. Что добру пропадать?

— Тебя же эта Валька угробит!

— Не боись, на этот раз будет не Валька, а ее подружка. Она страшненькая, не так сильно возбуждает.

Дал я ему, конечно, денег— жалко, что ли. Но вот завтра мне возвращаться в санаторий, и не знаю, застану ли в живых этого сексуального гиганта?