Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Фантастика и приключенияАвтор: Жемер Константин
Объем: 27285 [ символов ]
Космический пьяница
– Шар!
Нет ответа.
– Шар!
Нет ответа.
– Что за негодная железяка? Шар! Куда ты пропал?!
Космический опустился в кресло и подумал о высоком бокале крюшона с тонкой трубочкой. На круглом столике перед ним материализовался красивый графин желтого стекла и пара бокалов.
– Алкоголь тебе нельзя!
– А! явился! – подскочил космический. – И где ты был?
– Ты разве не помнишь, что было прошлый раз?
– Да забей ты на эту грушевую вытяжку! Смотри сюда! – показал космический в стену, тут же на этом месте развернулся выпуклый овал окна. – Она снова здесь!
– Кто она? – голос того, кто откликнулся на зов космического, остался невозмутимо спокоен.
– Эрих Мария, конечно! Гляди, она опять с этой книжкой! Гляди–гляди!
– Успокойся, пожалуйста! – из легкой воздушной ряби над столом с крюшоном выплыла огромная фиолетовая жемчужина. – Тебе нельзя волноваться!
– Чтоб тебя, тупая железяка! Открой его, альма твою матер! – космический попытался вырвать у шара окно. – Положи на место, дикообразина! Кто тебя только выдумал?!
– Вот видите, что бывает, стоит вам увидеть алкоголь!
– Тупица! Чтобы отравиться этой дрянью нужно по меньшей мере вдохнуть полкилограмма испарений! – кричал космический. – Отдай мне ее! Ее! Отдай!
– Успокойся, сядь! Вот. Твое любимое, – в желтом графине заплескалась красноватая жидкость.
– Засунь ее себе в жопу, шарик!
Сказал космический и заполз под стол, попутно брыкнув его и опрокинув стаканы с графином на пол. Полу-скачками, полу-ползком один из стаканов добрался до забытого Шаром окна и украдкой поглядел на Эрих Марию. «Хм, - удивился стакан. – Особь, как особь, ничего необычного…»
– Заглохни, дура! – взорвался космический. – Ты мне еще будешь комментарии давать! Исчезни, пока я тебя об стену не трахнул!
Стакан предпочел молча аннигилироваться, хоть и подумал о местном фразеологизме с использованием этого слова и с возникающей в связи с этим многозначностью утверждения космического.
 
Земной облокотился о косяк и громко продекламировал вглубь комнаты:
– С порога смотрит человек, не узнавая дома, ее отъезд был как побег, везде следы...
Он медленно осел на пол, невнятно повторяя что-то похожее на «раз грома, два грома». Уткнулся лицом в колени и обмотал голову руками. Некрасивые шумные всхлипывания разодрали насмешливую тишину. Перевернутая квартира испуганно шарахнулась к выходу, когда, вдруг замолкнув, земной поднялся и не отлипая от стены двинулся к окну.
Лег на подоконник, наполовину высунулся наружу.
– Маша!
Мрачный холодный колодец повторил за ним:
– Маша!
Земной отвернулся от окна - его лицо перекашивала страшная болезненная гримаса, будто в печень этого человека засунули кербера, эгида и всю эту греческую сволочь разом. Сплевывая, он выругался «ш-шука нещ-щасная». Он посмотрел на широкую стенку с множеством книжных полок: там за Хайдеггером была запрятана бутылка «абсолюта»; а за «Лысой певицей» Ионеско – оставшийся с рождества старенький доренго; между энциклопедией советского кино и «Маятником» По давно пылилась бутылочка «саузы»; и самое ценное – собрания сочинений Брехта и Купера закрывали от непосвященных шесть емкостей черного стекла с золотым «бакарди». И вот этот не шкаф, а произведение искусства, страшно сказать, ОПРОКИНУЛИ.
– Ш-шука проклятая! - повторил земной. – Чтоб ты, зараза, слюной изошла у витрин в центре, дура!
Но не все его сокровища разбились, бешенство, как положено, застлало глаза и пара бутылок с силлой уцелело. Земной подобрал их, не с первой попытки, но подобрал, и распил с воображаемым партнерам по воображаемым шахматам. А когда пятая партия из классической позиции грозила земному «детским» матом, в комнате появился кто-то третий. И этот третий, а если совсем честно, то третья, долго стояла в дверях, даже, кажется, поздоровалась. Даже, кажется, что-то говорила, чему-то возмущалась. Чему-то радовалась. А потом увидела на столике у сломанного телевизора, подаренную им на новоселье, дорогую авторскую рамку для фотографий. То есть увидела она, конечно, не рамку, а фотографию, но вот, кинув ее в земного, о его голову разбила уже не фотографию, а, в свою очередь, рамку. Земной с тихим стоном свалился с плетенного стула, единственного целого предмета мебели в квартире.
Прошли какие-то доли секунды и рассвирепевшая фурия набросилась на земного. Она пинала его, колотила ладошками, сжатыми в кулаки «по-девчачьи», царапала, и, наверное, даже укусила, если б он поднялся. Но он лежал. И почти не двигался, лишь слабо пытался защищаться, вяло перебирая руками перед собой, как издыхающая дворняга. Со стороны это выглядело одновременно мерзко и трогательно. Фурия и та превратилась бы в кроткую нимфу. Козлоногий фавн у ее прекрасных ножек попробовал встать, но ничего у него не вышло.
А когда, наконец, он поднялся – она уже ушла.
 
– Сейчас не время думать о том, чего у тебя нет, тебе не кажется? Лучше подумай о том, как обойтись тем, что есть.
– Заткнись, - хмуро отозвался космический, и видно, сказал это далеко не в первый раз, так как интонация из фразы почти ушла, а остался только сам факт произнесения слов. – Заткнись!
– Заткнись! – предупредил очередное замечания Шара космический.
Помолчали. Огляделись. Решили, что можно мириться – все как всегда. Почти как процедуры утренней гигиены.
– Начинаем? – спросил механическим голосом Шар.
– Угу, - ответил космический как можно бодрее, хотя почему-то чувствовал в этот момент странную и неестественную горечь. Это все из-за утренней ссоры, да, скорее всего.
Вогнутые стены шара разъехались в стороны, наплыли друг на друга и на вид будто исчезли.
Оказалось, что шар висит в нескольких метрах над землей и расположился он в самом центре провинциального городка. Вокруг чуть быстрее, чем положено мелькали утренние люди и утренние машины. Светофор, будто издеваясь, мигал с совершено безумной частотой. А глянув на солнце, можно было вспомнить «Первый полет на Луну» с его знаменитой луной-рожицей с торчащим из глаза пушечным снарядом. Однако общий городской гул, казалось, не изменил темпа.
Мысленно скомандовав «Бортовой журнал! Быстро!», космический принял его из щели синтезатора и правая рука, затянутая в жгут манипулятора, стала обегать его страницы с дикой, невозможною скоростью. Листы, видимо, закончились, потому как почти обыкновенная книга, а именно так выглядел «борт-журнал», вдруг сделала акробатический кульбит перед самым носом космического и оказалась уже чуть уменьшенной клавиатурой печатной машинки. Манипуляторы забегали по клавишам, постепенно наращивая скорость. Вместе с ней росла и скорость движения на улице. Вот уже нельзя было посмотреть кругом без того, чтоб не испугаться за жизнь добропорядочных граждан: два автомобильных потока походили на спидвеи формулы один, причем гонка шла в оба направления; а тротуары – превратились в беговые дорожки с лучшими мировыми спринтерами. А скоро машины и вовсе казались просто невероятно длинным электропоездом, а люди – такой же гигантской, но уже гусеницей.
Неожиданно, единым разом все остановилось; и потоки на улице, и рука на клавиатуре.
– Вот и все, - удовлетворенно вздохнул Шар. – Теперь самое интересное.
– Да уж, - проворчал космический, наблюдавший это «интересное» каждый день вот уже несколько месяцев, или, может быть, даже лет.
Удивительно, но странная горечь в груди не проходила.
 
– Если бы вы стали искать на карте наш городок, то нашли бы его в самой заднице населенного мира, это немного к западу от Суматры. – тихо ворчал земной. – Хотя какая, в жопу, Суматра? Ведь я даже не знаю, где это. То есть не помню, потому что, наверное, знал.
В пределах досягаемости его не самых коротких рук больше не было целых бутылок, значит вставать все-таки придется. Как бы ни не хотелось. Покряхтывая да поохывая, земной встал на ноги. Хмель неудержимо испарялся, а этого допустить было никак нельзя. Следовало как можно скорее продолжить банкет. Этого требовал не только сам земной, как личность, но и все подсознательное дедушки Фрейда. Сверх «я» и Оно были не прочь ополоснуть горло тоже.
В кухне нашлись полтора пузатых жбана, но толку от них было немного – и это раздражало. Разбитый холодильник содержал в себе когда-то не только три ящика дорогого немецкого пива, но и, что много обиднее, бутылку кубинского рома, одного года с подругой Брехта и Купера, а кроме того, подарочную посудину маисовой водки.
– Дура, - сказал земной холодильнику, развалинам холодильника. – Какая же она дура.
И тут, словно низкий хук, или как зомби в третьем дууме, в общем довольно неожиданно, земному показалось, что в той развороченной комнате случилось что-то. Что-то скверное, непростительное, стыдное. Что-то ОЧЕНЬ скверное, что погнало его через весь город на пустырь. То есть погнало БЫ, через весь город на какой-то там пустырь, и не сделало этого только потому, что он был мертвецки пьян.
– Здравствуй, - сказала она. Да, все правильно. Она поздоровался, когда пришла. А он подавился, закашлялся и насилу отошел. Наверное, специально подкралась, скотина.
Потом? Потом он не мог ее рассмотреть. Никогда спьяну у него не двоилось в глазах, а тут как что-то замкнуло и вместе с дыханием восстанавливалось еще и зрение. Она же в это время говорила.
– Ой, а похудел-то как! Видать работаешь с утра до ночи! – не умолкая тараторила она. – не бережешь себя! Скоро света не взвидишь! Нельзя же так!
Она пнула пустую бутылку. Сначала нечаянно одну, а потом раззадорившись, как ребенок, принялась гонять их по полу, норовя попасть по земному. А потом, потом эта фотография, будь она не ладна. Знал бы, выкинул давно.
Земной пощупал висок – «Больно!»
– Вот дура! – после чего добавил в ее портрет несколько неформатных полутонов.
– Пошли отсюда! – сказал он холодильнику. – Пойдем выпьем!
 
– Ты, случайно, не знаешь, существовала ли когда-нибудь вера… в ущербного бога? – сказал космический нарочито легким тоном.
– Бога? – повторил Шар.
– Угу, - ответствовал космический. – Именно бога. Не «божка», не «идола», а Бога.
«На меньшее мы не согласны!» пропел космический.
– Заткнись! – очень спокойно сказал Шар.
Сказать, что это было необычно? Не то, чтоб этого было б мало. Не то, чтоб это было б все равно, что ничего не сказать. Но как-то, действительно, слабенькое определение, того что почувствовал космический. А далее, наверное, именно из-за отсутствия какого бы то ни было опыта он повел себя как полный дурак. Он бегал вокруг стола, орал чепуху вроде «Это ты мне? Повтори, что ты сказал! Да как у тебя язык ляпнуть повернулся! Ты же хотел меня, ты ж себя оскорбил!», etc.
– Послушай ты, боженька-инвалид! – чуть успокоившись заговорил космический. – У тебя нет никакого права говорить так! Ведь кто ты без меня?! Да никто! Кто будет эти манипуляшки тебе двигать, а?! Ты, ящик с ушами! Я тебя спрашиваю! Сам будешь двигать?! Так я их тебе пообломаю, чтоб мысли шальные в голову не лезли! Хотя где у тебя голова-то, кастрюля ты ржавая?!
Космический потянулся к столу, но над ним из воздуха собралась здоровенная ладонь и коротко, без размаха стукнула его в лоб. От удара космический пролетел через весь шар. Как только, ладонь пропала, он опять бросился к синтезатору. На этот раз его шлепнула гигантская мухобойка. Третьим шлагбаумом стал вантуз. И он же стал последней каплей.
– Что, железяка, решил отказаться от роли Всеблагого? – говорил космический, потирая ссадины. – Надоело корчить добренького? Куда как проще: глаз за глаз, зуб за зуб; и вообще «я бог – ревнитель, карающий за отцов детей до четвертого колена не верящих в меня». Уродина!!!
Выкрикнул космический последнее слово и бросился к столу. Но остановился в паре шагов, одновременно с замахом двухметровой малярной кисти.
– Не дождешься, уродина! – крикнул он и отпрыгнул от кисти. – Не буду! Не стану! Не хочу!
– Не буду! – кричал космический, кидаясь к внешнему люку и открывая его. – Не стану!
Скатываясь по короткому вертикальному коридору на улицу, он докончил: «Не хочу!»
 
– Боже, не дай нам умереть без исповеди, - прошептал земной, когда выходя из арки, увидел человека вывалившегося из воздуха в пяти метрах над землей. Возможно, это было не к месту, но почему-то это первое, что пришло ему в голову. Когда же на этого человека наехала машина идущая от Путинок в центр, то земной честно постарался вспомнить заученную у бабушки «Отче наш». Но то, что было дальше, напрочь отбило у него охоту обращаться к Всевышнему, так как стало ясно, что сегодня тот не отвечает. Ибо человек, попавший в ДТП, поднялся на ноги, осмотрелся, увидел земного и не хромая пошел к нему.
– Куришь? – спросил «пострадавший».
То ли этот ужасно не уместный вопрос, то ли вся ситуация вообще, что-то из этого или все вместе привело земного в восторг.
– Можно я буду называть тебя «ДТП»? – первое что спросил он.
– Да пожалуйста, - пожал плечами ДТП.
– Клево! – возликовал земной. – Пошли за мной!
Он потащил его через дорогу, где они уже вместе чуть не попали под машину. В квартале от точки ранде-ву был небольшой бар, туда-то и приволок нового приятеля земной.
– Эй, хозяин! – звонко крикнул земной, хотя прекрасно знал, как имя «хозяина». Но тот, как ему и положено по профессии, все понял.
– Да-да?! – подыграл он земному.
– Два «ред лейбл»! Хотя нет, три! Мой друг тоже будет!
Заказ появился на столике раньше, чем подошел сам официант. Земной поднял бокал, кивнул хозяину – тот изобразил рукой шуршание бумагой и погрозил пальцем. Хохотнув, земной выпил свой виски, тоже сделал и ДТП.
– Слушай, а можно, я буду звать тебя «Джонни Уокер»? – спросил он после второго заказа.
– Пожалуйста! – мотнул головой Джонни Уокер. – Мне это даже больше нравится.
– Ну и отлично, - шумно обрадовался земной и опрокинул в себя еще один стакан. – Хозяин!
После третьего заказа он спросил:
– Джонни, кстати, надеюсь у тебя есть деньги? Потому как у меня ни копейки…
 
– Кто же я? – говорил сам с собой космический, глядя в треснувшее зеркало. – Просто-напросто арифметическая сумма бесчисленных заблуждений.
– Алкоголя! – прервал его человек, стоящий на коленях у ванны, засунув голову под струю воды.
– Прости? – не понял космический.
– Сумма, - нехотя стал объяснять знакомец, то и дело отплевываясь. – Ты сказал. Сумма. Сумма бесчисленных – алкоголей, любовей и только потом заблуждений.
– Да, может, и так, - проворчал космический, опять поворачиваясь к зеркалу. Никогда прежде, когда он жил в шаре, у него не было такого лица. Одновременно и детского, и старого; печального и радостного. Хотя, наверное, ему так просто казалось из-за чрезвычайно обострившегося восприятия.
– У тебя есть..? – начал космический, но человек под водой его прервал.
– У дверей входных, справа тумбочка для обуви, в дальнем правом углу посмотри. Найдешь – мне тоже донеси.
Космический сделал, как сказали: в указанном месте нашел бутылку текилы.
– Вполне согласен, это не самое подходящее место для «саузы», но «дура моя», - тут человек сделал глоток помянутого напитка. – Дура моя ретива в этом смысле до чертиков.
Космический выражение «дура моя» в мыслях выделял кавычками, так как воспринимал его почти как имя.
– А у тебя как?
– Что? – космический пропустил вопрос.
– У тебя, спрашиваю, как по этому делу? Твоя как?
– «Дура моя»? – рефлекторно выдал космический. А человек под водой обрадовался.
– Вот-вот! Все они, бабы… - и промычал что-то. – Дуры, в общем! Чего ей, скотине, надо? Деньги есть? Есть! Ну не то, чтобы в шубе норковой летать, но в дубленке-нетленке запросто! Вон в шкафу висит, всего пять лет-то! Там, поди, для моли еще жратвы лет на десять! Чего еще? Самой пожрать? Да пожрать тоже, вроде, есть всегда! Не знаю, правда, откуда. Но ведь есть!
– Чего ей еще надо? – сокрушался подводный человек.
– И правда, - удивился космический и пожаловался. – И «моя дура» такая же! Еще и дерется!
– У, брат, это не дело! – со знанием этого дела откликнулся человек. – Мужчина должон всегда, когда надо, кулаком бухнуть! То об стол, а не работает – так по уху! Дуре этакой!
 
«Обидно и досадно
До слез и до мученья,
Что в жизни так странно
Мы встретились с тобой!»
Пели два пьяных голоса. Их обладатели заползали в люк невидимого снаружи шара, по выдвижной лестнице пожарной машины, поставленной посреди улицы.
– Ого! – изумился земной забравшись внутрь, после чего смачно выматерился, как ругался только в школе да армии. И тут как-то одним движением его задвинули куда-то под столы, да так, что он не мог даже пошевелиться.
– Где ты был! – громоподобный ужасный голос оглушил земного. И сделал это не столько сам голос, сколько то, что он напомнил… «Боба, ты где пропадал? Я же сказала, чтоб в семь как штык! Разве непонятно? Завтра никуда не пойдешь!»
– Но, мама… - прошептал земной и к своему стыду почувствовал, как по его левой щеке катится одинокая слезинка.
– Я гуляка, мама! – кричал его новый знакомый, выплясывая на столе в центре сферы. – Я озорной гуляка, мама!
Буквально из ниоткуда объявились четыре похожих на обезьяньи лапки, они схватили знакомца и распнули над круглым столиком, теперь так похожим на алтарь. Земной стал потихоньку пробираться назад к люку.
– Меня смущает, что ты вырос в такого дурака, мой мальчик! – что из этого действительно звучало в круглой комнате над проспектом, а что только слышалось земному, он и сам не мог разобрать. – Помнишь, что ты плел, когда уходил?
Распятый проблеял что-то невразумительное. Видимо, Голос это тоже не устраивало, так как человека тут же перевернули вниз головой.
– Да-да! Я помню-помню! – чуть приглушенно залепетал перевернутый человек. – Я почему-то решил, что ты хочешь показаться этим людям Богом!
– Теперь ты уже так не думаешь? – спросил Голос.
– Нет-нет-нет! – почти заверещал знакомец земного.
– Можно поинтересоваться, почему? – вкрадчивый голос мог бы обмануть слушающего, только если не видеть в этот момент перед собой перевернутого вверх ногами человека. Тут-то самообладание, и изменило, земному. Он вскочил на ноги, подбежал к захлопнутому люку и стал дергать его во все стороны. При этом тяжело кряхтя.
– Его ты нашел на улице? – спросил Голос распятого, а появившаяся пятая обезьянья лапка подхватила за шкирку земного. – Мы не можем его оставить!
Знакомец лепетал что-то похожее на «Да-да-да, конечно. Я и думать не смел. Конечно…», а пятая выкинула земного в люк, услужливо открытый шестой лапкой.
Такие дела.
 
– Ай! – произнес космический слово, не имеющее смысла, - скорее звук, который невольно издает человек, чувствуя, как обезьяньи лапки отпускают его. И он с метровой высоты падает на пол вверх ногами.
– Я хочу, чтобы ты посмотрел на это, - с этими словами Шар раскрыл перед космическим стены.
– Но я же на это каждый день смотрю? – удивленно и почти обиженно сказал космический.
– Именно, что смотришь, но не видишь, - немного надменно ответил Шар и повторил. – Гляди!
Полностью как был, шар переносится к окраине городка, космический вместе с ним. Вокзал. Множество людей бегущих, суетящихся, стоящих на месте. Дежурная по станции разговаривает с толстой женщиной-инструктором. У дверей длинного зеленого поезда стоят накрахмаленые красивые проводники. Они такие не по собственной воле, а по приказу, потом будет двухчасовой перегон, можно и шлепанцы надеть, повезет – так и поспать удастся. Высокий паренек в форме «вагоноуважаемого» помогает выбраться из вагона бабульке с огромными баулами. Спустилась, благодарит, да-да, конечно. Он почти не обращает на это внимания, быть вежливым – тоже часть его работы. А не только чистить сортиры и заставлять пассажиров убирать за собой наблеванное.
Следом за старушкой выходит пузатый дяденька в камуфлированной американской куртке. Спустившись на перрон, он ставит сумку и протягивает руку парню-проводнику: «Ну бывай, приятель!» Однако парень не подает руки, а кивает и говорит: «До свидания!» Толстый дядька краснеет, но отвечает спокойным голосом: «Не хочешь руку жать? Чего так?» Проводник говорит: «Нашивка у вас нехорошая» и кивает на черный крест в красном круге на камуфляже. «Хм, так это еще ничего не значит!» говорит дядька и поднимает сумку с земли. «Хотелось бы верить…» взглядом провожает паренек дядьку и тут же забывает о нем, потому как видит, что все остальные проводники уже зашли в вагоны и закрыли площадки.
Шар уносит космического к северным пригородам. Снова железная дорога, происшествие на путях. У самого полотна лежит нечто, недавно бывшее человеком, перемешанная куча рук и ног, но он еще жив. Преступный поезд спокойно ждет, когда можно будет продолжить путь и беспокоятся лишь пассажиры лишенные кипятка из-за долгой стоянки и проводница ближнего к пострадавшему вагону. Потому что, если скорая не захочет сюда ехать, то это кровавое месиво засунут ей в тамбур. А она потом отмывай, естественно.
Санитары все-таки приезжают. Поездной механик с одним из них берут тело на носилки и относят с путей. ПЭМ уходит пошатываясь, скоро поезд трогается, а «скорая» все еще стоит. Санитары переговариваются, куря над «пострадавшим»:
– Может поедем?
– Угу, сейчас, - отвечает второй. – Пое-едем…
 
Если ты хочешь отыскать Вишневый переулок, просто спроси у постового на перекрестке. Он сдвинет каску набок, задумчиво почешет в затылке, а потом вытянет палец ручищи в белой перчатке:
– Направо, потом налево, потом опять сразу направо – вот ты и там! Счастливого пути!
На самом же деле нужно все сделать с точностью наоборот: сначала повернуть налево, затем направо и еще раз налево – тогда, может быть, вы, и правда, попадете на Вишневый переулок. Только земной жил на соседней улице, это еще раз направо и потом прямо. И в этот раз он преодолел этот путь за рекордно короткое время. Он вроде бы и бежал, но встречным прохожим так не казалось, в общем, не привлекая внимания, он быстрее обычного попал домой. Тут же заперся на все замки и залпом выхлебал «бьянко», запрятанную на антресоли на самый-самый черный день. А именно такой день и наступил.
– Что же это было, матерь божья?! – думал вслух земной и нервно теребил пуговицы на рубахе. Легкий лен еще вчера нужно было засунуть в стиральную машину, но «эта дура» разбила и ее тоже. Поэтому он, дорогой ее муженек, вынужден ходить как последнее чмо. В рубахе с огромными темными пятнами от «ред лейбл» и «джонни уокера». Где-то на спине еще должен быть след от вчерашней силлы.
Поболтал бутылку – на донышке; но все-таки лучше, чем ничего. Завинтил крышку и опустил вермут в карман пиджака, накинутого поверх грязной рубашки. Вышел из квартиры и не стал даже прикрывать дверь, немного постоял на площадке, только затем пошел.
Земной проплыл несколько кварталов, напоминая сам себе ботик в утреннем тумане, поднялся на пятый этаж крупного розового дома на углу. Постучал.
– Клавди-Янна! – прокричал он. – Клавди-Янна! Это я! Маша у вас?!
Долгое время было тихо, потом дверь медленно отворилась, на пороге стояла худая женщина до рези в глазах напоминающая невесту Тима Бартона. Глаза у нее были большие и печальные, как у собаки, хотя земной никогда особенно не вглядывался в щенячьи глаза.
Земной молчал. В другой день он давно бы затрещал что-нибудь, дабы отвлечь или даже улыбнуть эту печальную одинокую женщину. Но не сегодня. Когда угодно, но не сейчас. Что-то важное должно быть произнесено, он чувствовал это и это пришло.
– Не приходи больше, - негромко сказала «невеста». – Забудь все. Меня забудь и ее забудь. Приходить больше не надо.
Она повторила еще несколько раз, будто земной был не пьяница, а тупица ЗПР из школы для детей-инвалидов. А затем закрыла дверь; медленно закрыла, но явно не для того, чтоб земной подумал о каком-то шансе на воскрешение, а наоборот, чтоб он лучше понял и почувствовал бесповоротность момента.
– Все забудь, - повторил земной, как зачарованный. – Ты какими чарами пользуешься, приятель? Не важно! Все забудь.
 
– Красного вина, пожалуйста!
Вино должно быть терпкое и густое, с привкусом пыли, которая поднималась с немощеной улицы, огибавшей крошечную винную лавку.
– Простите, но у нас только пиво.
– Что? – растерялся космический. – Ах, да! Ну ладно, тогда пива, любого!
Взяв стакан с высокой пенкой, он вышел на крыльцо пивной. Глядя на него, можно было подумать, что он любуется алеющим закатом, как будто воспевающим древние кровавые распри. На самом-то деле он смотрел на точку в нескольких метрах над проспектом.
– Что же ты такое, шарик? – вслух произнес он и тут увидел, как у того места, где висел невидимый шар, по улице шатался его вчерашний знакомый.
Космический хмыкнул, допив, поставил стакан на перила и пошел через улицу.
– Куришь? – спросил он, ухмыляясь.
– Н-нет, - шарахнулся в сторону знакомец.
– Это всего лишь я! Успокойся!
– Да-да, - нервно проговорил приятель космического. – Да-да! Конечно, да я чего? Я ничего! Чего приперся? Сам не пойму, я уйду! Я сейчас уйду!
– Стой! – остановил его космический, удержав за плечо. – Пойдем со мной! Пойдем выпьем!
Они выскочили на дорогу под самые колеса «форд-нокса» и пропали. Это было похоже на то, будто Шар всосал их в себя.
– Опять ты его притащил? – проворчал Шар.
– Подожди, - отмахнулся космический и пригласил гостя. – Проходи! Вот сюда!
– Что ты хочешь? – спросил Шар. – Договаривались на последнее свидание с городком, а ты еще «этого» притащил.
– Ладно тебе, - скривился космический и обратился к гостю. – Не обращай внимания, он просто старый ворчун. Теперь сиди и смотри сюда! Шарик!
– Шарик! – позвал космический. – Покажи ему!
– Может, ты всех их притащишь разом? – съязвил Шар. – Чего поодиночке-то!
Минут пять их гость смотрел в окошко не отрываясь и с каким-то очень странным и тревожным выражением лица. Но потом он тихонько заскулил, заскребся и рванулся к люку, стал дербанить его, но отворить не мог.
– Да открой ты ему, господи! – не выдержал Шар.
 
«…должен оставить все дела и 15 числа текущего месяца находиться в порту Узун-Ада на Каспие. Там он сядет в транзитный поезд. Поручается передавать впечатления в форме хроникальных заметок…» и так далее. Все это значило, что друг земного улетает. Странный друг земного из невидимого воздушного шара – улетает. Обидно и досадно, но ладно.
Земного больше занимало то, что они показали ему перед отлетом:
Сначала это была какая-то детсадовская площадка, по которой носилась ребятня и один из них, кажется, свалился в открытый канализационный люк.
Потом трансляция шла из чьей-то квартиры, где ругались пьяный муж с такой же трезвой женой. А между ними на полу сидел годовалый ребенок, переводящий широко раскрытые зенки с одного родителя на другого.
Потом показали двор совсем недалеко от земного и двух стариков, мужчину и женщину, сидящих на лавке под большой толстой липой.
А потом показали ЕЕ. И одновременно ахнули и земной, и космический. Только почему-то тот космический человек обозвал его Машку «Ремарком». Странно.
Но странно и важно даже не это. А то, как он увидел Машку. Как никогда прежде. Перед ним она всегда была сильной и храброй. Даже наглой. А тут… тут он будто подглядел за ней в замочную скважину. Маленькая сморщенная с крохотными ручками-лапками и с такой по-детски кислой рожицей. А вокруг ходила ее мама, та самая «невеста трупа», и что-то талдычила. Кажется, Машка ее не слушала.
Земной нащупал в кармане полупустую бутылку вермута. Достал, оглядел, а затем перевернул и вылил содержимое на асфальт.
– А если бы это был «тиа мария» или «шерри-бренди», кто знает… - тихо проговорил земной. – Кто знает, может все было бы совсем по-другому!
 
Владивосток
Декабрь 2006
Copyright: Жемер Константин, 2008
Свидетельство о публикации №121684
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 07.02.2008 01:02

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Татьяна Кунилова (Stik)[ 16.10.2008 ]
   ...А я критиковать не буду...
   Просто пойду следующее из рекомендованного читать)))
 
Жемер Константин[ 17.10.2008 ]
   хм ;)
Татьяна Кунилова (Stik)[ 17.10.2008 ]
   да мне никогда не сказать ничего, даже приближенного к вашей "конструктивной­ критике!"))) (кавычки тут не потому, что я сомневаюсь в ее конструктивности, а просто как признак цитаты). Слов не хватит. К тому же не умею я с прозой так вот запросто расправляться - тут то, тут другое... Да просто критик из меня никакой. Многое оцениваю на уровне эмоциональном, поэтому оставляю людям не развернутые рецензии, а именно так ужасающие вас - отзывы. Ну да, мне именно - "понравилось&qu­ot;.­ Почему? Да потому что я так ни в жизнь не сумею написать. Фантазии не хватит. Собственно, и все))).
   
   А мне любопытно - опыт работы в жюри у вас есть?
Жемер Константин[ 17.10.2008 ]
   спасибо на добром слове ;)
   в жюри - нет - не работал. разве что числился в редколлегии студгазеты в универе ;)
   а в интернете, как вы могли заметить по датам размещения рассказов, я нахожусь пассивно, ибо контракт с издательством слишком плотный и на короткую прозу времени не остается ;)

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта