- Привет, что пишем?

- Вы кто?! Как Вы сюда попали?!

- Ой, забыл представиться, извините. Я – Сатана.

- Это у Вас что, кличка такая? Вы – домушник?

- Как невежливо… На первый раз прощаю. Я – Сатана, сын божий, падший ангел, князь тьмы, повелитель преисподней… и все такое прочее. В самом деле, ты что, Библию не читал, что ли?

- Читал…

- Ну, тогда не задавай глупых вопросов.

- Что-то я Вам не верю. Докажите.

- Это как?

- Ну… сотворите что-нибудь.

- Чудо, что ли?

- Ну да…

- Слушай, писатель. Ты, кажется, недопонял. Я – Сатана, а не фокусник. И уж если что-нибудь сотворю, мало не покажется. Хочешь, я тебя жабой сделаю?

- Не надо.

- Тогда мы эту тему закрываем!

 

- А что вам от меня, собственно, нужно?

- Да я с инспекцией… Проверяю своих сотрудников по литературной части. Чем дышат, что творят.

- Ну а я здесь при чем?

- При том. В литературном отделе ты у нас один из лучших, подаешь большие надежды.

- Не понимаю… Чем я Вам так угодил?

- Время придет – поймешь.

- Ну, знаете… напустили туману! Я детский писатель, учу детей добру, справедливости, и Вашим сотрудником никогда не был, и не буду!

- Это почему же?

- Потому что Вы – силы зла. Ваша цель – истребление человечества! Ваши орудия – ложь и клевета!

- Какой слог! Какая патетика! Однако вернемся к нашим баранам. Знавал я одного юношу, со взором горящим… Страсть как хотелось ему славы и успеха. Так хотелось, что он лучшего друга своего, который не раз юношу из беды выручал, оклеветал. Потому что друг тот очень был талантлив, и не получалось юноше быть первым. Поломалась у друга судьба, хуже бомжа теперь. Зато юноша преуспевает. А ты говоришь: ложь – орудие Сатаны.

- Вранье! Вы не докажете! Это клевета!

- Ты забыл, с кем разговариваешь, дружок… Я не прокурор, мне доказывать ничего не надо. А вообще забавно наблюдать за вами, людишками. Как только вы не изворачиваетесь ради себя, любимых. На какие только подлости не идете. Извиваетесь, как черви в клубке, готовые сожрать друг друга, по головам лезете… А потом все свои проделки на меня списываете. Обидно даже.

- Ладно, согласен. Тогда я погорячился. Но ведь он тоже был не прав. И я только указал старшим товарищам на его ошибки. Я всегда считал и считаю, что надо говорить правду в лицо, какой бы горькой она ни была!

- Правду, говоришь… А в чье лицо? Да ладно, не смущайся. Ты молодец! Так горячо, так убедительно выдавать подлость за добродетель может только очень талантливый человек. Вот за это мы тебя и ценим.

- Не надо передергивать! Я хотел ему помочь! Искренне.

- И помог… За дочкой академика ты тоже искренне ухаживал? Помнишь, какие нежные слова ты ей в ушко шептал. Клялся и божился. Навеки… там… до гроба… и прочую муть.

А сам в это время в уме, как хороший калькулятор, просчитывал, какие выгоды от ее папеньки обломятся.

- Мне с Вами разговаривать совсем не интересно!

- Идишь ты! А я ведь пришел совесть твою облегчить, грехи твои отпустить.

- Вы лучше идите к тем, кто в грехах по уши завяз. А я свои сам искуплю. Я детям книжки пишу, я их доброму учу, это мне зачтется.

- Да… Да… Пиши, конечно, я не против. Даже наоборот, я рад этому.

- С какой это стати?

- Потому что ты талантлив. Я же сказал, как ловко ты умеешь убеждать. Зло ты можешь показать добром, трусость доблестью. И тебе поверят. Особенно дети. Ведь они такие наивные.

- Я не собираюсь никого обманывать. Если я пишу о смелости - то это смелость, если о красоте, то это красота!

- Конечно. Я не спорю. Вот недавно ты хорошую сказку написал, про милого такого, доброго людоеда. Он и цветы нюхает, и с бабочками играет. Красота! Уверен, что детям понравится. Они даже играть будут. И каждому захочется людоедом быть. Им, глупым, невдомек, чем эта прелесть питается. А в головки их маленькие ты глубоко – глубоко забил идею, что людоед – это хорошо. И чем эта идея в будущем обернется, в какой поступок может вылиться, одному мне известно.

- Кажется, я понял! Вы просто параноик. Остается только выяснить, как Вы в мою квартиру забрались!

- Обыкновенно… сквозь стену. Ты только не нервничай. Ты думаешь, почему твои рассказики про всяких там козявочек милых и букашечек добреньких не печатали? Избито, мол, слащаво, неактуально – так тебе объясняли? Да фига с два! Просто теперь всюду мои люди расставлены. И если ты хочешь бутерброды с икрой кушать – будешь писать то, что мне нужно.

- Я пишу только то, что сам считаю нужным, и никто мне не указ!

- Флаг тебе в руки! Помнишь, как ты мазурику одному предвыборную бредятину сочинял? Вот он тебя помучил! Вот тут не так! Здесь переделай! Тут добавь! Пришлось тебе, бедняге, над чужими указами помучиться…

- Просто хотелось помочь хорошему человеку.

- Только не говори мне, что ты не знаешь, откуда у этого хорошего человека такое состояние. Подожди! Басню про умных и трудолюбивых ты детишкам на досуге сочинишь. Если эти детишки раньше не окочурятся от того белого порошочка, которым трудолюбивый дядя торгует.

- Что Вам от меня нужно?

- Ничего. Я же сказал, что инспектирую. Вот, зашел посмотреть, как живешь. Вижу, что неплохо. Мебелишка новая… евроремонт. Да ты не смущайся! Могу тебе еще клиентов подбросить, побогаче и пощедрее, чем тот мазурик. Слепишь из них святых – не обидят.

Ты парень талантливый, мне такие нужны.

- Да я…

- Ладно, не ломайся. Пора мне, однако. Надеюсь на долгое взаимное сотрудничество! До встречи!

- До свидания…