Двадцатый год. Восьмое ноября. Прокуренный блиндаж вблизи Сиваша. Рассветный сумрак. Тяжесть патронташа. Промозглый холод. Красная заря. "Bonjour à vous, мой ангел Nathalie, Я жив-здоров, чего и вам желаю. Всё той же нежной страстью к вам пылая, Скучаю и томлюсь от вас вдали. Мне часто вспоминается, мой друг, Четырнадцатый год, начало лета, Нескучный сад, оркестр, море света, И запах миндаля от ваших рук. Mon dieu, как это было всё давно! Да было ли, мой друг, всё это с нами? Сейчас те встречи кажутся мне снами, Фрагментами забытого кино. Теперь, увы, другие времена. Всё изменило смысл и значенье. Страна в огне. В сердцах ожесточенье. Земля в крови. Будь проклята война! Я тоже изменился. Стал взрослей. Озлобился. Курю. Охрип. Нестрижен. Как хорошо, что вы сейчас в Париже. По крайней мере, там сейчас теплей. Там Лувр. Елисейские поля. Там жители доверчивы и глупы. Там ветер не раскачивает трупы На чёрных обгоревших тополях. Спешу. Усталость водкою глушу. Война и водка чувства притупляют… Простите, mon amie, опять стреляют. Adieu, mon ange, я после допишу". Порт Севастополя. Спустя четыре дня. Глухая тишь больничного покоя. "Pardon, пишу я левою рукою, А правая пробита у меня. Всё кончено, mon ange. Конец войне. Сижу в тепле. Стреляю папироски. С тех пор, как мы оставили Литовский, Ни у кого иллюзий больше нет. Сколь часто мне в окопах по ночам Ваш светлый лик являла Мнемозина! А нынче снятся только муэдзины. Я чётко слышу, как они кричат. К чему бы это? Верно, не к добру. А впрочем, всё давно решили в ставке. Наш лазарет готовится к отправке. Мы отбываем завтра поутру. Вернёмся ль мы когда-нибудь сюда? Я в этот миф уже давно не верю. И надо ли оплакивать потерю Той Родины, что стала нам чужда? Мы ничего не в силах воскресить. Здесь всё иное: люди, речь, культура. России нет. Лишь аббревиатура. La saleté, стыжусь произносить. Я сам теперь, мне кажется, фантом. Бесплотный дух, усаженный в коляску… Прости, mon ange... зовут... на перевязку. Я постараюсь дописать... потом...". Простой конверт, extrêmement plissé. Под сургучом следы кровотеченья. Затёртый адрес. Место назначенья: La France. Paris. La rue Monmartre, 7. Приписка: "Я вас должен огорчить. Mademoiselle, не нужно слать ответа. Письма ваш адресат на свете этом Теперь уже не сможет получить. Его нашли мы с пулей в голове. Oui, mademoiselle, нелепый случай. Поручик был в тот день мрачнее тучи, И вдруг... решил... почистить револьвер… Nous mourrons une fois, таков исход. Судьба, mademoiselle.Стезя солдата". Константинополь. Чёрный штемпель. Дата. Двадцатое число. Двадцатый год. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
