«21

марта (год замазан) 18:04

(Стиль и орфография текста сохранены)

Сегодня он позвонил. Я ждал этого звонка, и всё же надеялся, что всё обой-дётся.

-Пришло время отдавать долги.

-Я сегодня занят. Вы не могли бы перезвонить завтра.

Он повторил всё тем же бесцветным голосом.

-Пришло время платить по счетам. Ты знаешь, что должен сделать. До по-луночи осталось немного. Торопись.

Он был прав. За всё надо платить.

Эта история началась в тот момент, когда я возвращался поздним вечером с дружеской попойки. Я пребывал в том состоянии, в которое время от времени погружается каждый, кому некуда особо спешить, и кого никто и нигде не ждёт. Я ехал в автобусе, и без интереса рассматривал привычный пейзаж. Унылые се-рые улицы, мрачные клоны домов, сутулые силуэты прохожих. Ещё совсем не-давно я снимал приличную квартиру в престижном районе города, руково-дствуясь принципом «окружение создаёт твою жизнь». Но, вследствие незадав-шейся карьеры, мне пришлось переехать в обиталище неудачников и лиц, вы-кинутых на обочину широкой дороги благополучия. Незаметно, мои мысли об-ратились к работе в одной провинциальной газетёнке, и к моему шефу, кото-рый, постоянно придираясь к моим репортажам, всячески препятствовал моему продвижению по службе. Я вспомнил, как сегодня он крикнул мне вслед. «Пока я здесь – ты никогда не выберешься наверх». Конечно, «плетью обуха не пере-шибёшь».

-Давай! Убей эту тварь, - я вздрогнул и обернулся.

Рядом со мной на сиденье оказался какой-то странный тип. На голове у не-го возвышался чёрный цилиндр, какие уже не носили, пожалуй, не одну сотню лет. Необычайная бледность его лица разительно контрастировала с бархатным, чёрного цвета, плащом. Ещё одним штрихом, и без того незаурядного облика были подвёрнутые манжеты, обнажающие тёмно-красную подкладку. Между тем, незнакомец продолжал смотреть прямо перед собой, словно не замечая моего любопытства. Все вокруг были заняты своими проблемами и, казалось, никто кроме меня не обращал внимания на столь нелепого субъекта.

-Вот так. Дави её, - какой-то круглолицый мужик, озонируя воздух здоровой порцией перегара, одобрительно кивал, наблюдая, как сидящий возле окна, де-сятилетний мальчик размазывает по стеклу проснувшуюся от спячки жирную муху.

-Молодец, пацан. Вырастешь мужиком. Себя в обиду не дашь.

-Вот ведь чему детей уже учат. Нет, чтобы чему-то хорошему, обязательно какую-то мерзость придумают, - в разговор вступила румяная тетка, завидной комплекции, сидящая впереди меня.

-А что ты хотела? Чтобы его с детства сопли распускать учили?

-Правильно, правильно,- неожиданно поддержала круглолицего, субтиль-ного вида дамочка с толстыми линзами, - А то вырастит как нынешние мужики: либо алкашом, либо слюнтяем. Того и глядишь и самого как муху прихлопнут.

«Как муху, как муху» - эхом пронеслось в моей голове. Надо же было срав-нить человека с мухой! Хотя, если разобраться, от иного человека порой и вреда неизмеримо больше. «Как муху…» Что муха? Ну, засидит тебе чистую скатерть, так ты ее в два счета отстираешь. Вред, конечно, есть, но это вред условный. А взять хотя бы моего шефа. Столько гадостей делает, а приходится терпеть. Я и сам удивился неожиданному повороту своих мыслей. Скосил взглядом, чтобы убедиться, что сосед не заметил моего смущения. Да только его и след простыл. Как и не было вовсе.

Погода снаружи уютного, хотя и бьющего током, троллейбуса, была под стать моему настроению. Мерзкой, сырой и сумрачной. Поэтому, чтобы поско-рей попасть домой, мне пришлось изменить свой привычный, более безопас-ный, маршрут вдоль оживлённой дороги, освещённой, впрочем, лишь движу-щимися светлячками фар. Короткий путь представлял собой, огороженный строительным забором, пустырь. Я ещё не успел разведать эту дорогу, но впере-ди, через каких-то пятьсот – шестьсот метров угадывался силуэт моей пятиэтаж-ки. Желание, быстрей оказаться в тепле, перевесило осторожность, и я, подтя-нувшись, через мгновенье оказался по ту сторону. Первым открытием стало то, что пустырём это место совсем не являлось. Оно было пустынным, но не пус-тым. Сквозь опускающийся туман виднелись очертания какого-то очень старо-го, если не сказать дряхлого, особняка. Вероятно, его хозяева давно умерли или уехали. Здесь не было слышно ни звука, как будто законы физики не имели на этом месте никакой силы. Я ещё раз посмотрел наверх и, к своему сожалению, не увидел своего ориентира. Сгущающийся туман словно проглотил мой при-ют. Что ж, придётся идти наугад.

Неприятное слизкое ощущение постепенно поднималось из глубин моего естества, пока не упёрлось в трахею, потом, резко отскочив, ледяной волной обрушилось, заставив сердце, бешено колотиться. «Приду домой, сразу же в ванну», - отвлекал я себя бесполезными мыслями. Горячей воды в моём новом пристанище давно не водилось. Да, и холодной уже наверно не застану.

Я уже приготовился миновать неприятный участок, как вдруг, из тумана на-встречу ко мне шагнула тень.

-Все уже собрались, магистр. Прошу Вас. Следуйте за мной.

Не успел я опомниться, как двери особняка отворились, открыв моему взгляду удивительную картину. Кто бы мог подумать, что внутри заброшенного дома располагается огромная зала. Мой похититель первым взошёл на крыльцо. И я с изумлением увидел, что одет он был точь-в-точь, как незнакомец, встре-ченный мной в автобусе. Он же, как будто, и не замечал моей растерянности.

-Прошу Вас, магистр.

«Послушайте, я никакой не магистр. Это недоразумение», хотел возразить я, да только язык мой отказался слушаться.

-Всё ли готово?

Господи, это же я сказал. Что ещё за наваждение.

Вместо ответа он протянул руку, приглашая войти. Внутри оказалось до-вольно многолюдно. Здесь было примерно поровну мужчин и женщин, словно сошедших со средневековых гравюр. Дамы были одеты в помпезные бархатные платья кроваво-красного или чёрного цвета, некоторые – в кофты с воланами и длинные кружевные юбки. На мужчинах же были красные камзолы, белые кру-жевные рубашки с оборками на рукавах и панталоны. На ногах у них были ост-роносые ботинки или сапоги. Все присутствующие были чёрноволосы. Но, в отличие от мужчин, длинные волосы, которых были распущены, или, за ред-ким исключением собраны в хвост, дамы имели на голове целые архитектурные сооружения. «Прямо шабаш какой-то», пронеслось в моей голове.

Наше появление не осталось незамеченным. По залу сразу же пробежал лёгкий ветерок, словно шелест сухих листьев.

-Приехал, приехал, приехал…

Мой спутник вышел в центр залы. Отблески, горящих вокруг, факелов, от-ражались от стен, сложенных из оттёсанных каменных глыб и зачем-то покра-шенных в красный цвет. На выбеленных лицах собравшихся эти кровавые бли-ки создавали подобие дьявольской пляски смерти.

-Свершилось. Я хочу представить вам ТОГО, КТО НАС СПАСЁТ. Сотни лет мы ждали этого события, и никогда ещё не были так близки к заветной це-ли. Прошу вас Великий.

От столь помпезного приёма, у меня окончательно сформировалось мне-ние, что:

1) либо я сумасшедший,

2) либо они сумасшедшие,

3) либо я сплю.

Причём последнее выглядело предпочтительней, потому, что я, неожидан-но для себя вдруг сказал:

-Я знаю, все мы желаем одного. Чтобы магический меч, освященный, и призванный держать под контролем силы тьмы, изменил своему обладателю, ибо, как сказано в пророчестве. Орудие сие имеет силу страшную, лишь до тех пор, пока не принесет кому-нибудь вред. Наш час пробил. Скоро мы все вый-дем из тени забвения. Великая Ось поменяет свои полюса, и мы станем править сущим.

После этой речи, я поднял палец (вернее это сделала какая-то сила, завла-девшая мной с момента нахождения там). Небольшой вихрь, исходящий из его вершины расширился, образуя воронку, которая начала расти, поглощая всё во-круг, до тех пор, пока меня не стала окружать сплошная стена ревущего и сто-нущего потока.

Затем всё исчезло. Я остался один. В полной темноте. Под ногами был гли-няный пол. Не было ни стен, ни потолка. Лишь какой-то неприятный звук, до-носившийся из мрака. Ничего более омерзительного, в своей жизни, я не слы-шал. Это было, как если бы провести зубами по бетонному бордюру. Когда звук, проникая, казалось сквозь каждую мою пору, уже почти разодрал мои внутренности на части, я увидел. Огромная муха летела прямо на меня, словно намереваясь пробить мою голову насквозь. Я оцепенел. Её морда, или лицо, или чёрт знает, что у неё там было, как две капли воды походило на моего ше-фа.

-Дави её, - электрическим разрядом раздалось в голове. Я со всей силы уда-рил её кулаком, а когда она свалилась - с хрустом припечатал ботинком к полу. Через мгновение всё исчезло. И муха, и пол, и,… наверное, я.

 

* * *

Страшно болела голова. Я пошарил рукой, пытаясь сориентироваться в кромешной мгле. Что-то упало и с оглушительным грохотом покатилось, уси-ливая, и без того невыносимую боль. Я открыл глаза, и с облегчением осознал, что спал. Пусть кошмар, но это было во сне. Что же меня разбудило? Я накло-нился и заглянул под кровать. Хорошая привычка оставлять бутылку пива на ут-ро. «Эх, надо было её в холодильник поставить». Но, едва я дотянулся до вожде-ленного предмета, как бутылка самым коварным образом сделала несколько оборотов назад, словно насмехаясь, надо мной.

-Чёрт бы тебя…

Тут моё внимание привлёк небольшой сверток, который я сразу не заметил, увлечённый игрой с бутылочкой. Это было нечто, тщательно завёрнутое в ка-кую-то материю. Наверняка, осталось от прежних жильцов. Я снимал эту квар-тиру вторую неделю, и до уборки всё никак не доходили руки. Каково же было моё удивление, когда, развернув красный выцветший шёлк, я обнаружил ста-ринный кинжал. Клинок его блестел, как будто только, что вышел из рук масте-ра. Рукоятка была потемневшей, с выгравированными на ней непонятными сим-волами. Занятная вещица. С первого взгляда было видно, что очень древняя и должно быть дорогая.

На работе меня ожидало ещё одно потрясение. В коридорах было нехоро-шо. Люди стояли небольшими группками и тихо перешёптывались. Дверь в ка-бинет к главному была, против обыкновения, открыта. Возле секретаря сидели двое мужчин в строгих костюмах.

-Кого-то ищете? – недружелюбно окликнул меня, тот, который был по-старше.

-Да нет, - неуверенно промычал я.

-Закройте дверь, - резко гаркнул молодой.

Я не заставил его повторять дважды. Странные дела. Сразу видно, ребята не из журналистики. Не успел я сделать и двух шагов, как на меня налетел наш корректор Митя. До тошноты эрудированный, с волосами никогда не знавшими расчески, он чем-то напоминал Эйнштейна в молодости. Такой шанс я решил не упускать.

-Что тут, чёрт возьми, происходит? – спросил я, потирая саднящее от столкновения с Митиными очками, ухо.

Он посмотрел на меня, постепенно опускаясь на землю. Когда лицо его приобрело осмысленное выражение, он изрёк.

-Раздавило.

-Кого? – я понял, что мозг его ещё витал в высших сферах.

-Леонида Викентиевича.

-В каком смысле?

«Эх, надо было его не цеплять».

-В смысле насмерть. Ты слышал, что он в своем доме ремонт делал? Ну, и понимаешь, переехал на это время в дом своей тётки. Запах не мог переносить. А дом тот ещё до революции строили. Перекрытия деревянные. Насквозь про-гнили. Ночью взяли и обвалились. Удивительно, но жена не пострадала. Почу-дилось ей, понимаешь, что возле дома волки воют. Представь, в центре города, волки. Встала она, значит, вышла на балкон, а сзади как громыхнёт. Оборачива-ется – клубы пыли. В общем, шефа, того. В лепёшку, понимаешь. Только ерунда это всё.

Я не припоминал, чтобы Митя выражался подобным образом.

-Насчёт жены. Ты же её видел. В два раза моложе его. Домой, наверное, поздно заявилась, а тут такое. Вот и пришлось соврать.

-Так это всё ложь? Шеф. Он…с ним всё…в порядке?

Он посмотрел на меня, и я заметил в его взгляде искреннее сочувствие.

-Я же сказал, раздавило. НА-смерть.

Сказать, что мне стало нехорошо, было бы неточно. Нет. Меня не кинуло ни в жар, ни в холод. Просто внутри, что-то вдруг оборвалось и стало пусто, как будто из меня выкачали все внутренности, и осталась лишь никчемная оболоч-ка. В голове азбукой Морзе пульсировала кровь. На мгновение мне показалось, что её дробь складывается в слова: «дави её, дави ЕЁ, ДАВИ ЕЁ…».

Я отпросился с работы, сославшись на недомогание. Никого, впрочем, это не заинтересовало, настолько все были поглощены случившимся. Я не помнил, как оказался дома, и лёг в постель. Должно быть, провёл в забытьи несколько часов. Пока. Пока меня не разбудил телефон. Он звонил и звонил. Лучше бы было не брать тогда трубку. Или разбить, к чертям, об стену. Клянусь, я бы так и сделал, если бы.… Если бы это что-нибудь изменило.

Вопреки моим предчувствиям звонил незнакомый мне человек. Он сказал.

-Я сожалею, что, возможно, мой звонок, лишил Вас некоторой доли спо-койствия. В то же время, смею рассчитывать, что моё предложение возместит Вам ту толику Вашего внимания, которое Вы уделите мне. Покорнейше прошу Вашего благословения, чтобы изложить суть.

«Вас, Вашему, Вам». Какого дьявола ему нужно? Я собрал всю свою волю, чтобы голос не выдал моего раздражения.

-Откуда у Вас мой номер телефона?

В ответ послышался какой-то скрежет, словно мой собеседник точил нож.

-Этот вопрос не имеет никакого значения. Я мог бы сказать, что мне его да-ли на Вашей работе, и это бы Вас успокоило. Но, это не так. Я его просто знал.

-Понятно. Видите ли, здесь теперь живу я. О людях, которые жили тут раньше мне ничего не известно.

Опять тот же скрежет. Я уже догадался, что моему визави наш разговор ка-жется забавным.

-Давайте не будем отвлекаться на бесполезные разговоры. Я не люблю тра-тить время попусту. О Вас я знаю всё. Даже то, чего Вы сами пока не знаете. Моё же предложение носит сугубо деловой характер.

Мне стало досадно, что трачу время на какого-то идиота.

-Что же это за «всё»?

-Не хочу углубляться в Ваше прошлое, детали которого, так или иначе, из-вестны кому-нибудь из знакомых. Хочу лишь напомнить эпизод из Ваших ноч-ных приключений. Надо признаться, Вы достойно выдержали первое испыта-ние.

-Я не понимаю.

-Ну, как же. Вы очень смело расправились с мухой. Несмотря на её, - опять скрежет, - несколько очеловеченный вид.

-Кто Вы такой?

-Давайте всё же перейдём к моему предложению. Я Вас достаточно изучил и пришёл к выводу, что Вы мне подходите. Я хочу помочь Вам написать книгу.

-Но, я не ищу соавторов.

-Вы не так поняли. Книга будет про меня.

-А! Так Вы, наверное, какой-нибудь известный деятель?

-Ваша ирония напрасна. Я, действительно деятель. Правда, в одной непо-пулярной области. Я деятель смерти.

-Вы попали не по адресу.

-Ну, что ж. Я Вам скоро позвоню. Кстати, возле Вашего дома есть малень-кий бар, который называется «У черта за пазухой». Умеете же вы, люди, приду-мывать остроумные названия. Зайдите туда сегодня. Около восьми вечера. Обе-щаю показать маленькую интерлюдию.

На этом наш разговор прервался.

Когда смотришь по телевизору какой-нибудь триллер, или фильм ужасов, всегда удивляешься безрассудности героев. Впрямь, зачем идти на исследование чего-то, гарантированно не несущего положительных эмоций ночью, да ещё и в одиночку. Тогда, лёжа на мягком домашнем диванчике, в окружении привычных для тебя вещей, ты с лёгкой иронией думаешь - на какого же примитивного обывателя рассчитана фантазия автора. Весь парадокс состоит в том, что в ре-альности мы не задумываемся о том что, поступая однажды опрометчиво, риску-ем ввергнуть себя в бесконечную череду неприятностей. Неприятностей, кото-рые, нанизываясь друг на друга, увлекают тебя всё дальше от первоначальной ошибки. И, чем глубже ты забредёшь, наивно полагая, что самый короткий путь – это путь вперёд, тем больше у тебя будет шансов навсегда остаться в этом дья-вольском лабиринте. В тот момент, единственным оправданием моему поступку, было, пожалуй, полнейшая неспособность адекватно воспринимать происхо-дящее.

Возле моего дома, действительно раскинул свои паучьи сети бар под странным названием «У черта за пазухой». Хотя, на мой взгляд, ему бы больше подошло называться – «У чёрта на куличках». С другой стороны, надо же было где-то проводить тянущееся, как надоевшая жвачка, время, в ожидании денег, пенсии или смерти. Здесь собирались люди, которые в результате генетической предрасположенности, плохого расположения светил, или банального пьянства, оказались за бортом жизни. Я не без брезгливости переступил порог и тут же попал под перекрестный огонь прицельных взглядов некоторых не слишком пьяных обитателей. Проклиная то, что влез в это дело, я заказал бокал пива и подсел к двум о чем-то ожесточенно спорящим типам. Пропуская мимо ушей, содержание их разговора, я принялся разглядывать посетителей. За соседним от меня столом сидели две ярко накрашенные дамы, совершенно не определенно-го возраста, и лениво потягивали мутную маслянистую жидкость, что, по-видимому, заменяло здесь ликер. Их лица выражали искреннюю готовность продолжить этот нудный вечер с первым, кто выразит желание, а также и спо-собность раскрасить безнадёжное ожидание лучшего будущего, если не во все цвета радуги, то, хотя бы в благополучный цвет хорошего мартини. Между тем, мое внимание привлёк один человек, сидевший в одиночестве, в углу зала. На его столике стояла почти пустая бутылка водки. «Если он был здесь один с са-мого начала, скорее всего, уже порядочно пьян», - мелькнула в голове бесстраст-ная мысль. Между тем, человек, поднялся, обнаруживая завидную способность ещё держаться на ногах, и размеренной походкой моряка при шторме в девять баллов, двинулся к выходу. Коварные рифы ожидали его возле самого берега. Натолкнувшись на невидимую преграду, а скорей всего, поскользнувшись на чьём-то неосторожном плевке, он с грохотом растянулся на полу, прямо возле моего столика. Послав проклятия всему человечеству и его прародителям, он к большому моему неудовольствию сел напротив. Мои соседи, как по команде встали и пошли расплачиваться, не желая становиться участниками в намечаю-щейся разборке. Я же к своему изумлению узнал в нём того самого круглолице-го мужика, который с таким яростным азартом поддерживал ребёнка в его не-детской забаве.

-Твоё? – не дожидаясь ответа, он схватил бокал, - Что смотришь? Хочешь поговорить?

Я и сам не заметил как лёгкая досада от неприятной встречи, с неожидан-ной скоростью начала расти, превращаясь в нестерпимое желание испепелить этого человека, превратить его в камень, стереть в порошок. Если я поверил в этот момент во вселенское зло, оно представилось мне в облике этого индивида. Оно протягивало свои руки, тянуло свои мохнатые мерзкие щупальца, словно хотело схватить меня и задушить.

«Можешь подавиться», - сказал голос в моей голове.

* * *

Мне казалось, что я стал жертвой чудовищной мистификации. Перед гла-зами всё время всплывало лицо того человека в баре. В тот самый момент, когда был сделан первый глоток, из чрева незнакомца раздался клокочущий звук. Свободная рука его дернулась по направлению к горлу, потом схватилась за сердце и, наконец, безвольно опустилась на стол. Изо рта показалась белые хлопья пены. Глаза выпучились, как у рыбы, сваренной к семейному обеду. Вслед за этим, он завалился на стол, и несколько раз дернувшись, затих.

К действительности меня вернул телефонный звонок.

-Тебе понравилось?

-Это Ваша работа?

-А как ты думаешь?

-Вы сумасшедший? Оставьте меня в покое.

-А как же твоя книга? Ты хочешь отказаться от возможности собрать доку-ментальный материал? Это будет бестселлер. Ты прославишься на весь мир. те-бе ничего не нужно придумывать. Просто записывай то, что я расскажу. А, в том, что это правда, тебе сомневаться просто грех. После сегодняшних-то собы-тий. Это будет как интервью. Интервью со смертью. Пожалуй, стоит так и на-звать книгу. Что скажешь?

-Меня это не интересует. А Вам советую обратиться к психиатру.

-Хорошо. Всему своё время, и время всякой вещи под небом. Так когда-то сказал ваш Екклесиаст.

На этом наш разговор и прервался. Я лёг спать, простодушно полагая, что здоровый сон восстановит мою пошатнувшуюся за последние сутки психику.

Но утром неприятности не закончились. Мне позвонили из канцелярии и «канцелярским» (да простит меня читатель за тавтологию) голосом уведомили, что «в связи с новой концепцией проводимой (опять-таки) новым руководством издания (почти карикатурное обозвание бульварной газетёнки), в моих услугах больше не нуждаются».

Все последующие за этим дни были похожи друг на друга как песчинки в изобретённых когда-то неизвестным гением песочных часах. Они были абсо-лютно схожими по форме, по содержанию, и отличалось лишь цифрами на листочках отрывного календаря. Упала песчинка, оторвал листочек,…упала песчинка, оторвал листочек.

Мои хождения в поисках работы не давали никакого результата. Я пытался что-то писать, но ничего путного из этого не выходило. Деньги закончились, и передо мной замаячила нешуточная перспектива голода. Мои многочисленные приятели и приятельницы сократились до минимума, а вскоре и совсем исчез-ли. Я почти не выходил из дома, лишь изредка совершая пешие прогулки. Я хо-дил по улицам. Никому не было до меня дела. Такое душевное состояние при-вело к обострению всех моих болезней, и мне казалось, что умри я в тот мо-мент, меня бы не скоро хватились. И вот, когда я был уже на грани отчаяния, моя жизнь резко переменилась. Совершенно неожиданно, нарушая установив-шуюся тишину, зазвонил телефон.

-Ты звал меня? Помнишь, я обещал, что мы ещё встретимся?

-Кто ты такой?

-Тебе пока ещё рано об этом знать. Можешь поверить, я всемогущ. Для ме-ня не существует ничего невозможного. С моей помощью ты достигнешь всего, о чём мечтает смертный. У тебя будут деньги, власть, красивые женщины. Перед тобой будут открыты все двери.

-Почему я должен тебе верить? И, какую цену ты за это просишь?

-Вспомни бар. А цена…. Обо мне узнают миллионы. Это будет лучшей платой за мою услугу.

-Я уж подумал, что мне придется продать свою бессмертную душу.

Он издал свой знаменитый скрежет.

-Твоя голова забита мусором, милейший. Знай же. Душа не является пред-метом купли-продажи, как макароны. Невозможно одной росписью, пусть даже сделанной кровью, передать её во владение третьему лицу. Человек роет могилу своей душе постепенно, шаг за шагом, поступок за поступком. Это он зовёт дья-вола, отчаявшись встретить книжного соблазнителя, готового раскрыть ему со-кровищницы всего мира. Вопрос грехопадения - это вопрос времени.

-Только не надо утверждать, что человек может чего-то добиться только при помощи дьявола.

-В своём зародыше, не обременённое социальными связями, человечество было более склонно противостоять искушением. Ваше же, хваленое общество опутало человека, как паутиной, миллиардами невидимых нитей, поставило во всевозможные рамки, определило каждому его чёткое место под солнцем. Оно дразнит вас всяческими соблазнами, забывая при этом указать правильный путь. Вот вы и ищете другие пути. Такие, как ты, находятся в самом низу обществен-ной пирамиды. А, чтобы не быть раздавленным её массой, надо выбираться на-верх.

* * *

Я слушал его истории. Долгие вечера мы проводили за телефонными раз-говорами, и постепенно мне стало казаться, что я знаю его много лет, а может даже веков. Мы продвигались с ним медленно. Я как исследователь глубин, спускающийся под землю с горящим факелом, погружался все ниже и ниже, ос-вящая потаенные уголки его сущности.

Я часто задумывался, как он выглядит. Иногда он представлялся мне флег-матичным философом, тронувшимся на почве своей исключительности, а ино-гда, жестоким и расчетливым убийцей, расправляющимся с коварной изощрен-ностью со своими жертвами. Скорее всего, в нем сочеталось и первое и второе.

Со временем между нами возникло что-то наподобие дружбы. Я боялся се-бе признаться, но он становился мне все более понятным, я как бы срастался с ним.

-Я знаю, у тебя есть люди, которые мешают тебе жить. Ты напрасно дума-ешь, что, убив, совершишь грех. Если это мерзавец, то ты избавишь от него мир.

-А если это хороший человек, любящий семью, и все его прегрешение со-стоит в том, что он мешает выполнению чьих-то амбициозных или эгоистич-ных планов?

Я услышал довольный смех на другом конце провода.

-Нет, ты все-таки способный ученик, раз уже признаешь, что мерзавец мо-жет заслуживать смерть. Ты еще слишком молод и смотришь на мир широко открытыми глазами. Со временем радужные мечты померкнут. Ты начнёшь по-нимать, что никакой справедливостью в этом мире даже не пахнет. Все решает-ся при помощи силы. Очень часто будущее зависит от одного человека. И од-нажды ты поймёшь, если между тобой и твоей целью стоит какая-то преграда - ее надо устранить. Если это человек - человека должно не стать.

Однажды он сказал мне:

-Послушай, я могу оказать тебе одну услугу. В благодарность за то, что ты меня терпишь я готов принести тебе в жертву одного человека.

-Почему ты так не любишь людей?

-Да, я их не люблю. Они лживы и порочны. Они всегда готовы поступить-ся своими принципами, если это сулит им какую-то выгоду. И если не совер-шают каких-либо проступков в своей жизни, то только из-за страха перед нака-занием. Вся их псевдо добродетель построена на лжи. Так может, ты считаешь, что страх – это хороший повод остаться на том УБОГОМ месте, которое тебе определил твой Бог.

 

* * *

Через несколько месяцев вышла моя книга. Успех ее превзошел самые сме-лые ожидания. Одно из самых крупнейших издательств закупило права на нее, и я в одночасье стал и богатым и знаменитым. Все случилось так, как когда-то предсказал мне мой соавтор, который куда-то исчез, как только была закончена работа над книгой. Я наслаждался жизнью, купался в роскоши, сразу две теле-компании предложили снять телесериал. И только одна мысль омрачала мою безоблачную жизнь. Я понимал, что расплата неминуема и мне придется либо погибнуть, либо пожертвовать самым дорогим. Я знал, что он вернется. Поэто-му, предвидя исход предстоящей встречи, я дописываю свой дневник. Время, данное мне, подходит к концу. Нужно спешить».

 

Из криминальной хроники газеты «N-ский Вестник» от 23 марта.

«Вчера, в одной из квартир окончил свою жизнь скандально известный писатель, автор нашумевшей книги «Хроники смерти», начинавший свою творческую карьеру в нашей газете. Согласно заключению экспертов, смерть наступила в результате сердечного приступа. В квартире был также обнаружен труп молодой женщины, скончавшейся от нанесенных ей ножевых ранений. Недалеко от дома был обнаружен труп мужчины, в котором опознали мужа убитой. После окончания расследования мы проинформируем вас о подробностях слу-чившегося».

Спустя две недели, в той же газете:

«Наконец, мы можем сообщить подробности происшествия приведшего к трагической гибели трех человек. По свидетельствам близко знавших писателя людей, в последнее время его психическое здоровье внушало серьезные опасения, что, скорее всего, и привело к убийству сначала мужа молодой женщины, а потом ее самой. Установлено также, что он давно, хоть и безуспешно, пытался заслужить расположение этой особы. Таким образом, преступ-ление, по-видимому, совершено на почве неразделенной любви».

 

 

И з п р е д и с л о в и я к н о в о й к н и г е.

Передо мной лежит неизвестная рукопись автора книги «Хроники смерти». Несколько лет назад она пришла ко мне по почте. Но я, знавший из газет о финале той истории, не решился публиковать ее. Сейчас же, перечитав днев-ник, я сквозь призму прожитых лет по-иному взглянул на те события. Сохранив форму повествования, я несколько отредактировал его, в частности переставив его первую главу в конец. Так как она вряд ли относится к документальной час-ти. Скорее всего, это было началом новой книги. Однако поразительные совпа-дения с реальностью, заставляют задуматься о том, что же все-таки произошло той роковой ночью. Был ли автор на самом деле маньяком и описывал свои собственные преступления, или же он страдал раздвоением личности. А, быть может, он действительно стал жертвой демонических сил. Мы никогда допод-линно этого не узнаем. Однажды, став на любую из этих трех дорог, он неми-нуемо двигался к вполне закономерному финалу. И не важно, толкали ли на это какая-то внешняя сила, или этот дьявол сидел внутри его самого.

 

 

* * *

У него не было выбора. Он должен был это сделать. Или сегодня, или ни-когда.

Он подошел к дому. Надо во что бы то ни стало защитить ее. Единствен-ное светлое воспоминание. Пусть даже ценой собственной жизни. Она удивле-но смотрела на него.

- Ты что? Так поздно.

- Ты должна пойти со мной. Мы уедем отсюда далеко. Иначе все пропало.

- Это невозможно. Ты же знаешь, что я замужем. Тебе нужно уходить, он может прийти в любую минуту.

- Послушай меня и успокойся. Только что, возле подъезда, он напал на ме-ня. Мне пришлось защищаться.

Она схватила его и начала трясти.

- Что ты с ним сделал? Отвечай сейчас же. Он…он жив? Скажи только од-но – он жив?

Я… я не знаю. Наверное, нет. Теперь между нами никто не стоит.

- Я вызываю скорую..

- Стой! Не делай этого!

Он замолчал на полуслове. Бой часов возвестил о начале нового дня. Для всех, но не для него. Легкая тень отделилась от стены и слилась с его телом. Он испытал тоже ощущение, что и пятнадцатью минутами раньше, когда расправ-лялся с ее мужем. Только сейчас оно было гораздо ярче. Ему показалось, что он превращается в зверя.

Она смотрела широко открытыми глазами и не могла поверить, что перед ней стоит тот, с кем она была знакома столько лет. Да и трудно было узнать в нем того спокойного и уравновешенного человека, каким он оставался до сих пор. Сейчас она оказалась один на один с чудовищем, словно сошедшим со страниц апокалипсиса. Леденящий холод, которым веяло от его взгляда, полно-стью подчинил ее волю, не давая даже пошевельнуться. Он подошел вплотную и, не говоря ни слова, сделал короткий выпад, поставив в ее жизни последнюю точку.

Спустя какие-то мгновения его лицо смягчилось, и по нему потекли слезы.

- Зачем? Зачем ты позволил мне это сделать?

Он увидел перед собой уже не свою единственную и неповторимую жен-щину, которую он так и не смог покорить. Перед ним лежало тело его самого. В этот момент он взошел на свой эшафот

Последнее, что он мог видеть, были разверзшиеся недра и вихрь, уносящий его вниз к стремительно приближающимся вратам Ада.

Прибывшим стражам закона ничего не оставалось, как зафиксировать са-мое банальное, пусть и немного странное, убийство. Странность заключалась в том, что орудием преступления послужил какой-то старинный, покрытый зеле-нью времен кинжал. А также то, что тело убийцы лежало тут же, не подавая ни-каких признаков жизни. Но гибкий человеческий ум всему может найти объяс-нение. Поэтому средневековое орудие объяснили оригинальностью мышления убийцы, а его преждевременную смерть – наличием у него скрытого порока сердца от приступа коего он и скончался. И невдомёк было ревнителям морали, что кинжал этот или меч, как его называли древние, использовался средневеко-выми магами для обуздания тёмных сил. Он обладал священной силой и охра-нял мир от зла, до тех пор, пока его лезвие не было обагрено кровью.

Да и как они могли разглядеть в легком тумане, того, перед кем им еще предстояло предстать в свое время.

А он, никем не замеченный, преспокойно выскользнул на улицу. Странную картину мог бы наблюдать в этот час случайный прохожий. Высокая фигура в цилиндре и черном плаще, медленно передвигалась, совершенно не касаясь земли.

Этот зловещий вестник смерти был вполне удовлетворен черной жатвой, которую он собрал в эту ночь. Человечество ничуть не изменилось за прошед-шие века. Миром все так же правят алчность и плоть. А по сему - у него впереди еще много работы. Грядет великая битва за Вселенское господство. И Он загля-дывал в окна. И молитесь, чтобы не остановился на Вашем.