Робкое апрельское солнце и южный ветер быстро расправлялись с остатками зимы, тротуары высохли, а темные деревья ждали тепла. Казалось, вот-вот и лопнут почки, зазеленеет трава и ворвется бушующий май. Но в какой-то момент зима опомнилась и решилась отдать все, что еще осталось. Снег шел всю ночь, превратив Москву в чарующую сказку. Унылые ветки, раскинув объятья, набрали столько красоты, что прохожие невольно останавливались, забыв об утренней спешке. Провода, облепленные снегом, превратились в корабельные снасти, а уличные фонари, укрытые огромными шапками, больше напоминали бумажные китайские фонарики, освещающие первые тропинки в нетронутой белизне. Перед самым рассветом небо очистилось и первые лучи солнца, многократно отразившись от окон высотных зданий, залили улицы и души прохожих розовым цветом.

Он смотрел на это фантастическое зрелище, прислонившись лбом к холодному окну. Вчерашний разговор с Викой не давал ему покоя всю ночь. Помаявшись какое-то время в постели, он понял, что не сможет уснуть. Ароматный кофе и диск любимой певицы не помогли избавиться от нахлынувшей тревоги. Он слонялся по комнате, пытался что-то делать, но вновь и вновь оказывался у окна. Расположенное на противоположной стороне дома, оно позволяло смотреть в ту сторону, где жила она. В море ночных огней он пытался разглядеть тот дом и то окно. Сегодня наступил сороковой день, как её милый образ ворвался в его жизнь. Работа, увлечения, друзья - всё, что окружало его раньше, и было значимым, как-то незаметно отодвинулось. Его мысли, чувства, желания, его мир заполнились чем-то волнующим, неизведанным, манящим. И всё это называлось – Вика. Он постоянно ощущал её присутствие. Что бы он ни делал, она почти физически была где-то рядом. Он думал о ней. Нет, это нельзя было назвать логикой, вернее – он чувствовал вместе с ней.

Поначалу он даже насторожился этим переменам. Привычный ритм работа-друзья стал неинтересен. Его влекло к ней. Появилась желание быть рядом с ней. Он вдруг осознал, что ему так приятно предаваться этому новому ощущению. Что-то родилось в его душе и так сладостно щемило. Прислушиваясь, он все больше погружался в это странное состояние. А оно росло и овладевало им. И это было так приятно. Суета рабочего дня уже не занимала его. Все дела и проблемы скользили рядом. Они стали такими мелочными и решались шутя. Как наркоман он наслаждался сегодняшним и хотел ещё большего.

Короткая встреча на мартовской вечеринке в центральном офисе с девчонкой из другого филиала продолжалась шутливыми звонками и сообщениями по E-mail. Ему было так легко стать остроумным и весёлым. Он засыпал её почтовый ящик какими-то смешными рисунками, анекдотами и стишками. Встречи, планы, поездки, отчеты, день, ночь – всё смешалось в какой-то поток, проходящий мимо. Где-то там…

А вокруг него была Вика. Она заполнила собой всё, что только можно наполнить. Очень легко она проникала в самые потаённые уголки его души, принося с собой радость и наслаждение. Он не только окунулся в это осязаемое блаженство, а прыгнул с высокой скалы, раскинув руки навстречу. Рождённый где-то в недрах спокойного океана цунами подхватил и увлек его за собой. Как бесшабашный сёрфингист, он нёсся по его гребню, балансируя между безумием и реальностью. Острота и сила новых эмоций так спрессовали время, что ему стало казаться, что так было всегда…

Но сейчас он стоял, прижавшись к холодному стеклу, и сравнивал себя с заснеженной Москвой. Безликая серость за одну ночь превратилась в сказку. С безрассудной расточительностью зима выплеснула напоследок все свои богатства, рождая в сердцах ранних прохожих восторг и сожаление по уходящему безвозвратно. Что-то и ему говорило о том, что радость не может быть вечной. Приближалось время, назначенное Викой для встречи. Он медленно побрёл по заснеженным улицам, пытаясь придумать, как спасти тот хрупкий мир, внезапно родившийся в его душе. Идущие рядом тоже не спешили, с восторгом разглядывая снежное королевство, созданное за ночь волшебницей зимой. Но каждый думал о своём.

Берёзовая аллея у метро была так щедро украшена снегом, что ветки наклонились под тяжестью «серебра», образовав искрящийся тоннель, в конце которого отблёскивала стеклянная стена супермаркета. Ему вспомнилось далекое детство на море, когда доказывая своё лидерство среди загорелых пацанов, он нырял к лежавшей на семиметровой глубине трубе и проплывал её насквозь. Она была около метра в диаметре, но с годами её занесло песком так, что нужно было протискиваться сквозь оставшийся просвет. Особенно тяжело приходилось в середине. Отчаянно работая руками и ногами, он чувствовал, как всё плотнее прижимала верхняя стенка ржавой трубы его исцарапанный живот к плотному песку, усеянному ракушками. И наступал момент, когда казалось, что ни вперёд, ни назад он уже не сможет двинуться. И судорожно хотелось вдохнуть. И страх огромной кувалдой стучал в голове – даже если кто-то и захочет спасти его, то не успеет ни доплыть до этого места, ни донырнуть до трубы, ни влезть в неё, и тем более – вытащить. Ужас сковывал и без того обессилившие руки, а поднятые суетой ил и песок почти скрывали из виду светящееся пятно выхода. Что-то произошло тогда в его душе, и страх переродился в веру. Он выкарабкался и почти в бессознательном состоянии вынырнул на поверхность. Судя по бледным и перепуганным лицам ожидавших его пацанов, эти несколько минут и для них не прошли бесследно.

Вот и сейчас передним была длинная труба с золотистым пятном на другом конце. Заметив на этом фоне стройную фигурку Вики, он уверенно зашагал навстречу. Будто наблюдая за другим человеком со стороны, он услышал приветствие и короткое объяснение, что дальше так продолжаться не может. Семья, муж, дочка. Он милый, но лучше сейчас, потом будет поздно. Она понимает, что это больно, поэтому - не по телефону. Однако, огромные карие глаза говорили совсем другое. Он попытался возразить, но рука со знакомым запахом коснулась его губ с такой поспешной уверенностью, что слова застряли в горле.

- Не звони мне и не провожай – эхом пронеслось по заснеженной аллее.

 

Как в далеком детстве он стоял посредине трубы и смотрел на светлое пятно впереди, пытаясь сделать шаг вперед за удаляющейся торопливым шагом фигурой. Всё было как тогда, только на этот раз он не успел глубоко вдохнуть.