Графине Е. Ростопчиной

Я счастлив, плачу, я восторжен,

Я всей душой влюблен в тебя,

О кем же был сей рок положен,

Что гений твой не ведал я?

 

О, сколько чувств и выражений,

О, сколько мудрости живой,

О, сколько мыслей и стремлений

В твоей поэзии святой!

 

И сколько слез, моих молений,

Прости, прости меня глупца!

Ты выше всех, и песнопений

Цевница чистая твоя!

 

О, дай мне слов, о, дай мне, боже,

Излить ей все мои мольбы,

Ее не слышал, ну за что же?..

Ведь гений чистый есть любви!

 

 

 

 

***

Тоска по любимой.

Не есть ли это величайшая сила притяжения?..

 

Фазан тоскует осенью в тумане,

Сидит, встряхнется, бьет крылами…

 

В лесу уж выпал первый снег,

Стремителен косули чуткий бег…

 

Олень же бродит одиноко,

Подняв рога, трубит глубоко…

 

В лесу у стога сено лось жует…

Чу! Слышит - хруст, она идет…

 

 

 

 

***

Не спится; Луна над миром серебрится,

Волнением ночной тревожа сон,

Моя любовь, как жертвенный огонь, чиста!

Как тихо! Ничто не внемлет волненья моего,

А сердце любит... и на любовь осуждено!

 

 

 

 

***

Любви задумчив милый гений,

Искатель чистых вдохновений,

Увитый лавровым венком,

Средь леса томный бродит он.

Главу склонив, стоит у вод,

Над ним синеет неба свод...

О чем душой поэт мечтает?

Где нынче дух его витает?..

Ее он видит пред собой, -

Волненье будит сон лесной,

И образ чистый на воде

Смеется ликом в тишине...

 

 

 

 

***

Ночное море — предел моей мечты…

О, сколько тайн в нем, красоты

Неизъяснимой и глубокой!

И только очи темноокой

Так юны, страстны, глубоки,

И вечной жизнию полны!

 

 

 

 

***

Не внемля призрачных оков,

Воздушный падает покров;

Свою она являет наготу...

Я откровенно вам скажу:

Нет слов, чтоб описать ее красу!

Она была превыше мира!

Что даже пламенная лира

Пред нею тихо замирала...

И стройно, звонко уж звучала!

 

 

 

 

***

Муза, юная подруга,

В час осеннего досуга,

С чашей, полною вина,

Не оставила меня.

 

И резвилась и смеялась,

На себя все любовалась

В свое зеркальце на свет:

Я ль красива, али нет!

 

 

 

 

***

Муза мне велит писать

Лишь одну любовь да страсть.

Я послушен ей всегда,

Но порою, иногда,

Как проказник, я чудачу,

И с лихвою напортачу

Пару-тройку, два стиха,

Что-то вроде шутовства!

 

 

 

 

К**

Ваш образ милый и черты

Мое воображение пленили,

Волненье в сердце пробудили

И за собою вдаль влекли,

И я любви прекрасный идеал

В душе незримо начертал;

И вдохновленный им во сне,

Поверил сладостной мечте…

Но тает сон, как сладкий дым,

И легкокрылый херувим

Со сном неверным исчезает;

Воздушный замок в ночи тает...

Но образ чистый, неземной, -

О, сколько жизни в нем и света! -

Он будет вечно жить со мной,

В душе влюбленного поэта!

 

 

 

 

***

Письмо мне ваше — благовесть,

Так знайте: в мире сердце есть,

Оно вас не осудит,

В нем память светлая живет,

Оно надеется и ждет,

И бьется оттого... что любит!

 

 

 

 

***

Люблю ваш нежный, томный взор

И сердца страстный разговор.

Вы скажите одно лишь слово —

И все у ваших ног, и все готово

Пред вами в муке трепетать,

И сердце страстно умолять,

Ах, ангел мой! Так знайте,

За то меня не упрекайте,

Мне чувств моих не утаить —

Не ведал я, что сердце

Способно так любить!

 

 

 

 

***

Ой, красавица девица!

Пояс шелком золотится,

Нежно талию обвив,

Платье туго обхватив.

 

Будто ей сама Венера

Пояс этот подарила,

Ведь она, младая Эва,

Пояс этот заслужила!

 

 

 

 

***

Милая блудница,

Чародейка, чаровница!

Как огнем сияют глазки!

Подари мне радость ласки!

Гладь меня, целуй, ласкай

И до боли закусай!

 

 

 

 

***

В глухой, далекой стороне

Тревожат больно душу мне

Родные дальние напевы;

И голос милой русской девы

Звучит и слышится во сне...

 

 

 

 

Любимые очи

Очи черные, непокорные,

На меня глядят —

В них огонь и жизнь,

В них смертельный яд!

Я их выпью яд —

И с ума сойду!

Я был счастлив с ней —

От любви умру!

 

 

 

 

***

О, как люблю прохладу томную ночей!

И взгляд любви безумный,

И жизнь, и блеск подлунный,

И призрак сумрачных теней;

Огонь немеркнущих очей;

И ночи, полные огня,

И чаши пенного вина!

 

 

 

 

***

Ночная темная порфира

Над взморьем мирно опочила.

И сладко ветра дуновенье,

И югом дышит сонный край,

И сердце жаждет вдохновенья,

И на земле как будто рай!..

Ночные, темный аллеи,

Как я люблю по вам гулять,

И руку милую Цирцеи

Своей рукою крепко жать!

 

 

 

 

***

На лужайке, под березкой,

Милый, дивный голосок

Сладко-звонко напевает,

А под горкой пастушок

Дует в маленький рожок

И пастушку призывает:

«Приди, приди, ты девица,

Лета красного сестрица,

Расскажи-ка, где была,

Что видала, как жила?

Будем вместе мы гулять

Лето красно воспевать!»

 

 

 

 

***

Девы, милые сестрицы,

Прясть вы гожи, мастерицы,

Поглядите-ка в окно

И свое веретено

Поскорей под лавку киньте,

И заветное стекло

Из кармана быстро выньте;

Гляньте в зеркальце на свет!

Что увидели в нем? Нет!

Что случилось? Вы устали?

Нет причины для печали!

Доставайте-ка наряд,

Разложите бусы в ряд

И пускайтесь в пляс быстрей,

Будет праздник, ей-ей-ей!

 

 

 

 

К Сапфо

Остров Лесбос предо мной,

Море, небо и покой…

Солнце блещет в синеве;

Луч играет на волне...

Вижу диву у ручья,

У тенистого ключа,

Что с кувшином за водой,

Вод пришла будить покой.

Сама низкого росточку,

Ясноока, будто ночка,

Как тростиночка стройна;

Кожа гладкая смугла;

Черный локон смоляной

Гладит шелковой волной;

Глазки темные сверкают,

Солнцем юга полыхают...

 

Дщерь прекрасная Клеиды,

Солнце юной Эолиды,

Сладкозвучна песнь твоя,

Поэтесса, жизнь моя!

 

 

 

 

***

Все полно неги и любви

И ночи тайной красоты:

Лампад горящих дивный строй

Пылает тускло в тьме ночной;

Ветер занавес колышет,

Ночь прохладой свежей дышит;

Нимф воздушный, беглый рой

Дарит сладостный покой.

Лиры звон, стихов напевы...

Юной женственной гетеры

Слышен звонкий, сладкий смех;

Ночь полна любви утех.

 

Чаровница, очаруй!

Гладь меня, ласкай, целуй!

Заласкай меня до боли,

Чтоб заплакал поневоле!

 

 

 

 

Песнь влюбленной

Лишь парус белеет один вдалеке,

Он бродит печальный по синей волне.

Волнуется море, волнами бьет;

Когда же моряк к девице придет?..

 

Он зрит — но не видно земли,

Лишь моря просторы синеют вдали.

«Где же мой край, когда же земля?

Когда же с любимой увижуся я?»

 

А море мрачней день ото дня;

Нет, не видать вдали моряка!

Сердце с мечтою несется туда,

Где девушка ждет его, моряка...

 

Ветер колышет огонь в очаге;

Варит старик уху в котелке.

Девица подле спокойно лежит,

Что-то не спится! О друге грустит!

 

Тоскует и ждет его, моряка,

Когда он влюбленный покинет моря!

Сердце страдает, полно мечты:

«Где же мой милый, ну где же-же ты?..

 

Может быть там, в далеком краю,

Странник влюбленный,

Нашел ты судьбу?

Может, тебя напрасно я жду?..»

 

И нет, не уснуть, дева встает,

К синему морю робко идет...

Ходит печально, на море глядит;

Только лишь чайка над морем парит...

 

Девица ходит, вдоль брега бредет,

Ночь наступает; волна припадет,

Девице ноги нежно ласкает,

Песнь о любимом ей напевает...

 

Вспомни, девица, как ты жила,

Как ты с любимым вдоль брега брела!

Вспомни, тебя как он целовал,

Нежной рукою своей обнимал!

Были вы счастливы вместе вдвоем,

Не был вам страшен ветер и гром!

С песней любви всегда на устах,

Море ночное встречали впотьмах!

Вместе сидели на влажном песке,

Слушая волны в ночной тишине!

Ветер морской вам негу дарил,

С моря прохладу он вам приносил!

Можно ль забыть такие мгновенья,

Жизни прекрасной ночные виденья?

 

Вот уж в ночи загорелся маяк,

Нет никого; ну где же моряк?..

Бедная хижина, снасти висят;

С песней сидит старик на устах.

 

Ветер морской пуще вое’т

Пенится вал, буря грядет...

Вот и огонь, колыхаясь, загас,

Теплится жаром огненный прах...

 

Море к себе девицу зовет;

Девица жизнь ему отдает;

В волны ступает, в дали плывет...

Море ее в глубины несет...

 

Только старик в лачуге сидит;

Огонь во тьме уже не горит;

Чувствует сердце: родная ушла,

Душу ее волна приняла...

 

Пенится море, волнами бьет,

Девичье тело никто не найдет;

Где же моряк, когда он придет?

Сердце любимой его уж не ждет!

 

 

 

 

***

Темнел вдали Восток,

Над морем замок возвышался,

Внизу бурлил и волновался

Шумящий пеною поток...

Промчались юности года;

Она не спит, она одна.

Ночные дремлют мирно своды,

Взошла печальная Луна

На ложе мрачное Природы;

Затихло все, дворец уснул;

Фонтанчик бил во тьме ночной;

Эвнух привстал, к замку прильнул,

Вокруг царил немой покой;

Светильник сальный угасал,

В тиши молитвы слышен стон,

Ветрило пламя колыхал,

Близ мраком объятых икон...

 

К окну девица подошла,

Пред нею море бушевало;

Она от страха замерла,

И со скалы в пучину пала...

 

 

 

 

***

Вольно грустит казачка в степи:

Милый не едет, не едет вдали!

В поле сидит одна у костра,

Нет, не дождаться ей казака!

 

Вот вдруг послышится топот и ржанье,

Девица встанет, взор устремит...

Нет, то не он, немое молчанье,

Пламя костра ярче горит...

 

Ночи падет темный покров,

Светит с небес ясно звезда;

Скачет табун степных скакунов,

Степь молчалива, казачка одна.

 

Ветер бродяга гуляет в степи,

Спит у костра казачка одна,

Теплится жар в воздушной зыби;

Нет, не видать вдали казака!

 

Ветер колышет вольно траву,

Дали синеют, утро встает,

Иглы дрожат на колючем кусту,

В степь необъятную дева идет...

 

 

 

 

***

Приют богинь уединенный,

Восточный замок потаенный,

Сокрылся в зелени лесной,

С душою девственной, живой...

 

 

 

 

***

Гатчинский парк, любви павильон,

Домик Венеры негою полн;

Небо синеет, плывут облака,

Чудо Природы таят зеркала;

 

Сонный фонтанчик бьет в тишине,

Блики играют в хрустальной воде.

С милой богиней воздушный плафон;

Был здесь душою я просветлен!

 

Быстрый Меркурий факел несет,

Путь освещает, когда кто идет.

Радостных ангелов лики витают,

Боги с картин в сиянье взирают;

 

Катят ракушку, богиню везут,

Тайные узы к ней сердце влекут.

В круге веселых, радостных лиц

Счастлива матерь милых блудниц.

 

Нимфы роями кружатся вокруг,

Будь к ним радушен, милый мой друг!

Дар, что даруют, с душою прими,

Дщерь с ее ангелом в сердце пусти!

 

 

 

 

***

В платье простеньком девушка шла,

С млеком кувшинчик с собою несла.

Шла босиком по мокрой траве,

Млеко держала на хрупком плече.

Сердце у девушки радостно билось,

Знать, на базар она торопилась,

Вдруг поскользнулась она и упала;

Девичье сердце в груди трепетало...

Кувшинчик в руках удержать не смогла,

Ой! он разбился, струится вода...

Дева печально на камне сидит,

Плачет тихонько, слезно грустит,

Льется по камню хладна вода,

Дева печальна, вечно одна...

 

 

 

 

Нимфа Петергофа

Нимфа в парке золотая,

Вечно дива молодая.

Золотые завитки

В узел сзади собраны.

Милая прическа

На старинный лад,

Девушка склонилась,

Ножку приподняв.

Грациозно, мерно стала,

Платья край рукой подняла…

 

Ах! встречаешь ты меня,

Нимфа юная моя;

Из кувшина вольно ты

Льешь холодные струи...

За старания твои, на!

Поцелуй любви, лови!

 

 

 

 

Нетерпение девушки

— Ах, дитятко, в твоих глазах

Волненье можно разгадать!

А знаешь, нас он не покинул;

Сегодня подле дома был он.

— Ах, матушка, дай угадать:

То был Владимир?

— Да, солнце ты мое,

Тебя с утра он поджидал,

Но, не дождавшись, ускакал.

Пред этим, вспрыгнув на крыльцо,

Тебе оставил письмецо.

— Ах, матушка, уж не томи!

Письмо мне это покажи.

Ну дай же мне скорее почитать,

Что пишет он, хочу узнать!

 

 

 

 

***

О, женщины Востока, вы прекрасны!

Таите вы в себе ночей горячие соблазны!

 

 

 

 

***

Друг всевышнего Парнаса

Обуздал-таки Пегаса.

И счастливый Аполлон

Ввел певца на Геликон.

Олимпийская семья

Ныне все его друзья.

 

Как-то раз под вечер боги

В золотистые чертоги

Собралися пировать,

Сладко время провожать.

Во главе стола Зевес,

Слева хитрый плут Гермес.

Геба с юным Ганимедом,

Подремав перед обедом,

Льют божественный нектар,

Знай, лишь чаши подставляй!

 

Только вот какое дело:

Плачет юная Венера.

И в глазах ее слеза,

Чувства нежные мутя,

По щеке струей катится

И от боли серебрится...

И могучий туч гонитель,

Задувало, вседержитель,

Обратился с речью к ней,

К диве царственной моей:

«Перестань, любовь моя,

Нет причины для тебя

Слезы горьки проливать,

Будем с нами пировать!»

Но она все ж безутешна,

Мука горя в ней безбрежна.

Грусть-тоска ее берет,

И Венера слезы льет

О любимом, милом друге,

Что в ее веселом круге

Золотистых лепестков

Был прекрасней всех цветков.

Дорог был ей Адонис,

Строен был, как Кипарис.

Ликом ясен и прекрасен

И в бою врагам опасен.

Но печальная кончина

Олимпийцев омрачила.

Что ж такое?.. Артемида

Злого вепря ниспослала,

Адониса погубила,

За измену покарала.

И Венера слез немало

За любовь свою пролила,

Но божественным нектаром,

От Природы чудным даром,

Кровь Адониса смочила,

Да цветком оборотила,

Анемоном. И теперь

Он, красавец, всех стройней.

И по-прежнему она

Его любит без ума.

 

 

 

 

***

Счастлив тот, чье сердце камень,

А в душе темно; и пламень

Той души не осветит.

Тот всегда одно твердит;

Судит холодно, цинично,

Смотрит — ужас! — как практично.

Голос чувства презирает,

Свысока на все взирает.

Не способен он понять,

Людям что дано мечтать.

Для него понятно все;

Жить ему совсем легко.

Разум — вот его закон,

Остальное — чепуха,

Что ж, живет, как медный звон,

А в душе-то темнота;

Все красиво и чудно,

А внутри совсем пусто!

Что ж, его я не сужу,

Но вам все-таки скажу:

Чтобы счастливо прожить,

Знайте: надобно любить!

 

 

 

 

***

Раскинув дивные шелка,

Она на ложе возлежала;

Слиянью скрипки и смычка

Душой волнительной внимала.

 

Блеск красоты в ночи

Невидимый, таинственный и тихий,

Как пламя трепетной свечи,

Струился шелком плавных линий.

 

Глоток губительный вина,

Я пил безмолвье ночи;

Как тихо и тепло… меня

Ласкали бархатные очи.

 

 

 

 

Слова любимой

Ах, мальчик мой нетерпеливый,

Зачем ласкающей рукой

Торопишь миг неторопливый

И льнешь кудрявою главой?

 

 

 

 

***

Букет цветов в ее руках,

Букет неприхотливый;

Пыльца дрожала на цветках;

С лугов букетик милый.

 

Девица взор к нему склонила,

Дохнула нежно, тихо...

Пыльца с букета облетела,

Он угасал стыдливо...

 

 

 

 

***

Умчались юные года,

Когда цвели, когда любили!

Уж нету вас; прошла пора,

Когда счастливыми мы были!

 

И только клики лебедей,

Что поднялись в унылы дали,

Всплеснув молчание зыбей,

Мне грустью дольней отвечали...

 

 

 

 

***

Пустынный замок возвышался

Над морем бурным, на скале,

Под ним шумел и волновался

Поток сребристый при Луне.

 

Людей он видел много мук,

Но человека гордый дух

Давно не властвовал над ним;

Он сам себе был господин.

 

Когда-то были здесь пиры,

Веселья шум и карнавалы,

Давались шумные балы,

Нарядные кружились пары.

 

Но время скрыло все в туман,

Умчало вихрем в пустоту;

Растаял сладостный обман

Виденьем жизни наяву.

 

В краю далеком, потаенном,

Над темным замком, возвышенным,

Осенней, хладною порой,

Когда туман стелится мглой;

 

И ветер дует, и хрипит,

И флигель со скрипом говорит,

В раскрытых створках у окна

Являлась призраком она.

 

Глядела вдаль ночной порой,

Глаза туманились слезой,

А сердце было вместе с ним,

С печальным рыцарем своим.

 

 

 

 

***

Бежит ручей, шумит ручей,

К нему гречанка подошла

И белой ручкою своей

В кувшинчик влаги набрала…

 

 

 

 

***

Пред морем девица стояла,

Развеяв темные власы,

И море с лаской обнимало

Ее воздушные красы.

 

 

 

 

***

Вдали белеют паруса,

Плывут посланники любви,

Бежит и пенится волна,

Качая счастья корабли.

 

 

 

 

***

Дитя зари поднялась рано

И к морю синему пошла;

Сквозь дали зыбкого тумана

Вставала алая заря…

 

Шумели волны у брегов;

Она вдоль брега близко шла;

Внимая гул морских валов,

Душа близ моря ожила.

 

Незримо к ней из вышины

На крыльях белых опустились

Два ангела, посланника любви,

И, улыбнувшись, прослезились…

 

 

 

 

***

Нетерпеливый мальчик

Любовью окрылен,

К устам придвинув пальчик,

В мечтанья погружен.

 

Еще вчера, танцуя,

Летел к любви своей,

А ныне, плача и горюя,

Навек расстался с ней.

 

И вспомнил он, как весел,

Как беззаботен был,

Внимал звучанью песен,

Танцуя, цвел, любил.

 

Заря лишь только станет,

Бежал к любви своей;

В мансарду быстро глянет,

Привет подарит ей.

 

Ее завидев, рад

Уж несказанно был;

Ее волшебный взгляд

В мечтах боготворил.

 

А вечером на бале

Искал глазами ту,

Что зачаровано в бокале

Будила дивную мечту,

 

Что сном и проведеньем

Ему во сне являлась

И вдруг, в одном мгновенье,

Как сон преображалась.

 

 

 

 

***

Ах, мальчик, мальчик мой,

Увлекшейся мечтой,

Тебя твой демон заманил

И в сладких путах погубил.

 

Как взор твой радостно блестел,

Ты словно ветер жить хотел!

Но ныне бедный прах

Хоронит праведный монах.

 

 

 

 

***

Слиянье душ, сердец биенье,

Броженье дикое в крови,

Души беспамятное рвенье —

Вот верный признак для любви!

 

 

 

 

***

Мой ангел чистой красоты,

Любуясь вами, вдохновлен,

И взором трепетной души

Я молвлю вам: я в вас влюблен!

 

Не видя вас, я презирал

Глаза невинно голубые,

Но вас увидев, начертал

Си строки в памяти простые!

 

 

 

 

***

Она как яблоня, как плод осенний,

И неприметна, тиха и скромна;

В ее глазах туманный гений

И поэтичная слеза…

 

Она подобна нежному цветку,

Что расцветает среди трав;

Застенчив, скромен он в лесу,

Таит в себе небесный нрав.

 

Ах, сколько чистой красоты

В ее невинных, ясных взорах;

Сердечной искры, доброты

В простонародных разговорах!

 

Как колокольчик нежный,

Она лишь глянет — я в раю,

Мой замирает дух мятежный

И молвлю я: я вас люблю!

 

 

 

 

Она

Когда посмотрит вдруг она,

То взор ее в себе потонет;

Во взгляде том вся глубина;

Он за собою вас уводит.

 

В глазах небесных вдохновенье,

В души движеньях простота;

Она, что чудное виденье,

Сама природа естества.

 

Вот взор потупит вдруг неловко

И улыбнется, как дитя,

Хитринка беглая — золовка

Блеснет невинностью дыша.

 

Подует ветр дыханьем теплым,

Коснется нежных лепестков,

И пробудится в сердце темном

Давно уснувшая любовь.

 

 

 

 

***

Мне милы дикие цветы,

Что расцветают на лугах,

Что неприметны и скромны,

И замирают на глазах.

 

Я знаю: роза — символ цвета,

Любви сердечной, красоты;

Но для наивного поэта

Лесов и гор милей цветы!

 

 

 

 

***

Лишь только вас увидел я,

Как сердце трепетно забилось;

В одно мгновенье вся душа

С любовью к вам переменилась!

 

 

 

 

***

И что-то меня так сладко манило,

И вдаль за собою влекло, уводило;

Но больше меня ничто не печалит,

А сердце тоскует, а сердце так плачет…

 

 

 

 

Инна, мое небесное очарованье…

Какой чудесный, чистый гений

В твоих сияющих глазах!

Певец таинственных видений,

Я счастлив видеть вас в мечтах!

 

 

 

 

***

Девы за руки возьмутся,

Хороводом вкруг идут,

Меж собою обернутся,

Песни звонкие поют.

 

Пламя в ночи ясно светит;

Праздник медленно течет;

Деву юноша приметит,

За собою в лес влечет…

 

 

 

 

***

На деревне шум, гулянье,

Зажжены кругом огни,

Крики, пляски, волнованье,

Праздник с ночи до зари.

 

Девки вкруг костра бегут,

Развевая черны косы,

Зарумянившись, поют,

Позабыли о покосе.

 

Кудри юноши увиты

Золотым с лугов венком;

Все заботы позабыты,

Стерты пламенным огнем.

 

 

 

 

***

Что за гордая красавица,

Коса черная, глаза ясные?

И нрав, и дородность в ней,

Сама выбирает себе суженого.

 

А как выступает-то? Как?

Точно царица Савская,

Точно княжна родовитая,

Загляденье, да и только!

 

Красные девицы служат ей,

Гусляры песни слагают;

Народ ее стороною обходит,

А она, знай, лишь смеется.

 

В мужей вселяет чувство дикое,

Любовь пламенную;

Приворотные зелья готовит,

С колдуньями ведается.

 

Ведьма она страшная,

Не боится ни бога, ни дьявола,

И сохнут по ней мужи русые

Да и черные, бородатые.

 

 

 

 

***

Храм возвышался на дикой скале;

Парус, бледнея, гулял по волне.

 

Вазы и мрамор, кругом цветники;

Утро туманом курилось вдали.

 

На белых ступенях юность, дитя,

Жрица Венеры сидела одна.

 

Свежестью ветер с моря дышал,

Платье льняное на ней колыхал…

 

 

 

 

***

Венеры древний белый храм,

Треножник медный, алтари,

Курился сладкий фимиам

Богине жреческой любви…

 

В прозрачном небе голубом

Под утро таяла Луна;

Плескало море. Сладким сном

Пред храмом девушка спала…

 

 

 

 

***

Трех граций с детства я любил,

Им зачарованно внимал,

Душою юной с ними жил,

О них лишь грезил и мечтал.

 

Поклонник греческой культуры,

Вина, безумства и стихов,

В душе моей цвели Амуры,

Свобода, счастье и любовь!

 

 

 

 

***

Над морем утренний туман

Курился дымкой голубой,

Подвластный северным ветрам,

К царевне в дремлющий покой

Теплом и светом в тишине

Пролился Солнца луч златой

На шелк багряный в полутьме…

Царица вздрогнула щекой,

Глаза отрыв, своей рукой

Дремоту гонит от себя,

Глядит вокруг, едва дыша;

Покровы скинув, ножкой белой

Ступает мягко на ковер;

Вокруг от сна осоловелый

Ее скользит туманный взор…

И зрит прекрасные картины,

Над морем горные вершины,

Туман прозрачный и седой

В долине моря голубой…

Во славу греческой любви

Вокруг курятся алтари;

Кругом шелка и покрывала,

Пред ложем медное зерцало…

 

 

 

 

***

Монах суров, он чист пред богом;

Его слова пречистым слогом

Из уст сквозят нравоученьем,

Для жизни юной скучным чтеньем:

«Дитя, блюди свой нрав, не гоже…»

Она ж к нему со всей душой:

«Монах, я жду тебя на ложе…»

И рясу мнет ему рукой…

«Монах, прошу, молю тебя,

Отдайся мне, я вся твоя!

Я голодна, хочу любви,

Блаженства миг мне подари!

Не оставляй, прошу, меня,

Мои ласканья, страсть и нежность,

Я вся, ты слышишь, вся твоя,

Я жить хочу, во мне безбрежность,

Монах, не отвергай меня!..»

Младой монах потупил взор,

Он слушал речи, чуть дыша,

Знакомый сердцу разговор,

Но далеко была душа;

Презрев мирскую он юдоль,

Душе своей искал покой;

Он диве горько отвечал:

«Прости, я много уж страдал…»

 

 

 

 

***

Как мальчик вновь волнуюсь я,

Лишь вижу локоны златые

И ваши серые глаза,

И перси жизнью налитые.

 

Зачем же я вдали от вас,

Вдали от вас изгнанник милый,

Не слышу ваш игривый глас,

Ваш голос ласково стыдливый?

 

Лишь видеть вас, лишь рядом быть,

Дышать весеннею прохладой,

От счастья ветрено кружить,

Любить и жить лишь рядом с вами!

 

 

 

 

***

Кругом пурпурные цвета,

Алтарь Венеры золотой;

Царицы темные глаза

Слегка подкрашены сурьмой.

 

Волос темнеющих копна

Струилась зыбко, ниспадала;

Ласкал муслин ее, шелка;

Она на ложе почивала.

 

Кадильниц дым курился мягко

И подымался в небеса…

Тепло любви блаженно, сладко

Ласкало плечи и глаза.

 

 

 

 

***

Когда тебя в кругу друзей

Веселой, беззаботной

Я вижу, то в душе моей

Все ревностью пылает безотчетной.

 

Нет, не могу тебя я видеть,

Мне больно, я устал

Любить и ненавидеть,

Довольно я уже страдал.

 

Я не могу с собою совладать.

Не мучь меня, любовь!

Я не могу спокойно спать,

Чтоб не кипела кровь.

 

Зачем волнение в крови?

За что такие муки?

Тревоги сердца, боль души,

Терзания разлуки?..

 

 

 

 

***

Она в любви творила чудо,

Поднимет взоры к небесам…

И улыбнется ей оттуда

Весенний луч, восторг дождям!

Я не художник, но поэт,

И нету кистей у меня,

Но я обрадовал бы свет,

У неба красок взял бы я

И, вдохновленный, начертал

Сие бессмертное виденье,

Любви чистейший идеал,

Души воздушное творенье.

 

 

 

 

***

Нет, никогда я не был так пленен!

Мечтаю я склониться перед вами

И ваших рук, коленьев, ног

Касаться жгучими устами…

 

 

 

 

***

Как путник, жаждущий в пустыне

К тебе я в туне призывал,

Но не был слышен я доныне,

И глас под небом умирал…

 

 

 

 

Жрица любви

Пятнадцатилетняя гречанка сидела на беломраморных ступенях храма Венеры, на высокой скале, перед уносящимся вдаль морем и созерцала тишину… Свежие потоки ветра, доносимы с моря, колыхали ее белый пеплум, который, волнуясь, льнул к ее телу… Руки девушки были оголены до плеч, и она тихонько заломила свои локотки. Сидя на средней ступеньке, она смотрела вдаль, где синеющая морская лагуна любовно смыкалась с небесной… На земле росла низенькая травка, дрожащая на ветру, а рядом с юной гречанкой, по обе стороны от лестнице, возвышались стройные белые вазы. Впереди же стоял треножник, на котором дымились останки животных… Жрица любви была погружена в глубокую задумчивость: таинство служения пленяло ее душу, и в это мгновение она была едина с праматерью…

 

 

 

 

***

Счастлив тот, кто может

Погасить в себе огонь,

Кого сердце не тревожит,

Не пылает чей костер.

 

Одиноко же тот плачет,

Чья душа в любви болит.

Что ж Судьба ему назначит?

Что же Рок ему велит?..

 

 

 

 

***

Были радостны стихи,

Жизнь огнем во мне кипела;

Улетели красны дни,

Сердце ныне охладело.

 

 

 

 

 

***

Зачем один вдали от вас?..

Душа томится одиноко,

Не видя ваших серых глаз

Болит, тоскует так глубоко;

Зачем один вдали от вас?..

Снедаем грустью и тоской,

Не оживит святой ваш глас,

Не принесет душе покой.

Зачем один вдали от вас?..

 

 

 

 

***

Проснулся рано, белый снег

Пушистой бахромою,

Что одеянье чистых нег,

Воздушной пеленою

Нагие ветви укрывал,

На Солнце искрился чудесно,

Мне легкий ветер напевал:

Какая сказка, как прелестно!..

Твои пленительные чары

Растаяли как дым;

Меня когда-то колдовали,

Но я остался невредим;

Душа моя на воле дышит,

Не внемля сладостных оков,

Рука легка, свободно пишет,

Я счастлив вновь, я вновь здоров!

 

 

 

 

***

У ваших ног, проснувшись рано,

Я к ним главу свою склонил,

В объятьях утра и тумана,

Я вас душой боготворил.

 

Мои глаза скользили нежно,

Лаская руки, плечи, грудь…

Мне было сладко бесконечно,

И я молил: Еще чуть-чуть…

 

Не просыпайся, пребывай

В объятьях томного Морфея,

В забвенной неге почивай,

Любви кудесница и фея.

 

 

 

 

***

Что ж, нету времени у Вас,

Чтоб вместе быть хотя бы час;

Душа у Вас остыла,

Пускай же то, что дорого мне было:

Моя любовь, мои стихи,

И чувства нежные, и Вы —

Все обратится в пепел,

И прах мой легок, весел

С дыханьем ветра растворится

И, может статься, превратится

В весенний полевой цветок,

Что в жизни тих и одинок…

 

 

 

 

Написала моя любимая …

 

Молодость-понятие такое,

Где совсем не главное года.

Если Ты противница покоя,

Значит, Ты пока что молода.

А покуда веришь Ты, что можешь

Одолеть любой крутой подъем,

Значит, Ты на 10 лет моложе

Возраста, что в паспорте твоем.

 

 

 

 

***

Моя душа на свет рвалась,

В оковах трепыхаясь,

Как мотылек — на пламя яркое свечи,

Но руки скованы и камень на груди.

Кто наложил вериги и границы,

Кто против чаяний души?

Жизнь против жизни…

Ужели веры спасительный росток,

Хоть он и трепетен и слаб,

Не сломит каменных оков

Ужели буду вечно одинок?..

 

 

 

 

***

Как поцелуй весны влюбленной,

Как дух сирени под окном,

Надеждой юной окрылены,

Мы были счастливы вдвоем;

Но бури жизни надломили

Ветвь вишни белую, в цвету;

Кувшин любви мы позабыли

В пустом, заброшенном саду…

 

 

 

 

***

Перед Вами я немею,

Перед Вами я дрожу,

И сказать уже не смею,

Инна, как я Вас люблю!

Вашу грудь и Ваши плечи,

Ваши юные мечты,

Ваши очи, Ваши речи,

Ваши грезы, Ваши сны!

 

 

 

 

 

***

Как я люблю твои глаза,

То серые, то бледно-голубые,

Когда светится в них слеза,

Иль тайно лучики немые

Сияют лаской и добром,

И я смотрю в них, и немею,

И в сердце трепетном своем

О Вас судить уже не смею.

 

 

 

 

***

Влюблен в Ваш взор безумный

И в звук грессирующих речей,

В нрав буйный, но разумный,

И в волнование кудрей…

 

Близ Вас я забываюсь,

Вдали скучаю и грущу,

При Вас я жизнью наслаждаюсь,

При Вас одной лишь я живу!

 

 

 

 

***

Я кубок жизни не допил,

Покинув рано жизни сцену,

Страдал душою, как любил,

И счастью знал я цену.

 

Я выбирал себе цариц

С возвышенной и чистою душою,

В любви неистовых тигриц

И жизнью, как поток, живою.

 

 

 

 

***

Еще вчера мы были вместе,

Еще вчера пылал костер,

Но ныне жажда черной мести

Туманит светлый, юный взор.

 

Какая в чувствах перемена,

Как мимолетно, быстро все,

Один лишь шаг, одна измена,

И пеплу все уж предано:

 

Что долго в муках создавалось,

Что было вместе пережито,

О чем надеялось, мечталось,

Навеки ныне позабыто.

 

 

 

 

***

Выйдет, выйдет месяц,

Глянет из-за тучи,

Что же ты не весел,

Что же стали кручи?

 

Иль былое вспомнил,

Иль волнует лихо,

Слово ночью молвил,

А вокруг все тихо…

 

 

 

 

***

Ваш образ милый, Ваше имя

В душе я свято берегу;

Вдали от Вас, от Вас незримо,

Я одиноко Вас люблю.

 

Как воды рек уходят годы,

Уносят быстро наши дни,

А мы все также в вихрях моды

Не ценим истинной любви.

 

 

 

 

***

Я вам хотел бы рассказать

Мою любовь и сердца горесть,

Но в двух словах не передать

Сю занимательную повесть.

Всецело сердцем я любил,

Не сомневался, что люблю,

Как пламя яркое горел,

И знал: что лишь тогда живу,

Когда с надеждой, без обмана,

В глаза любимые смотрю,

Коварства умысла и жала

В душе с усмешкой не таю,

Душа моя была чиста,

Как сон дитя, для всех открыта,

Как пламя чистого огня,

Но жизнью ныне позабыта...

Потоки бурных струй

Меня влекли неодолимо,

Как жизни первый поцелуй,

Закрыв глаза, для всех незримо

Блаженно влагу я внимал,

Иль страсти бурной предавался,

Я полно жил, за то страдал,

Но жизнью все же наслаждался.

 

 

 

 

***

Амур, мальчишка шаловливый,

Смеялся ликами любви,

Сей гений рода прихотливый

Рожден симпатией крови:

 

Смеетесь вы, я тоже весел,

Грустите, плачу с вами я;

Цевница сладких, звучных песен

При вас звучит стройней моя.

 

Я внемлю вам, и ваши речи

Рождают в сердце торжество.

А ваши руки, ваши плечи?..

Ах, ангел мой, вы — божество!

 

 

 

 

***

Я вам писал в душе письмо,

Закрыв глаза, во тьме холодной,

А сердце трепетно мое

В груди стучало беспокойной.

 

Всю душу вам излить хотел,

Пересказать любовь словами,

Но дух мой вольно отлетел

И я забылся в грезах снами.

 

 

 

 

***

Пуста дорога предо мною,

Сияют звезды, ночь светла…

Девица трепетной рукою

Со лба свой локон убрала…

 

Неизмеримо было счастье,

Но волен духом ныне я,

На сердце только лишь ненастье,

Но грусть-печаль моя светла…

 

Я странник в жизни поневоле,

Пристану к пристани одной,

Но дни пройдут, и я на воле

Ищу причала у другой…

 

 

 

 

***

Очи ясные в ночи,

Что горячие ключи,

Страстью бурною кипят,

Жизнью сердца говорят.

 

 

 

 

Голос влюбленной

Осталось несколько секунд

Испить блаженство рая.

Не уходи, молю, мой друг!

Но ты уходишь, покидая…

 

 

 

 

Гетера влюбленному юноше

Влюбленный юноша,

Склонись под мое иго и блаженствуй!

Я вселю в тебя страсть, ты прими!

Но безответно будет мое сердце, прости!

Так велит Эрот, наказывая желанием…

Я увлажню твои уста соком спелых вишен,

И ты изопьешь мою страсть,

Я вдохну в тебя пламя любви,

И твои взоры померкнут,

Я дам тебе отдохновенье,

И твои члены задрожат, истома пронзит их…

Пусть меня обожжет жар твоего сердца,

Я хочу слышать, как бьется твой пульс!

Ответствуй! Нет сил?..

Ах, как тепел ветер, как колыхаются мои одеянья!

Пусть они овеют ароматом твое лицо и кудри,

Ты запутался в моих складках,

Юный любовник?..

Вкуси же сладость моего чрева,

Твое тело дрожит, ты покрываешься потом…

Блаженствуй, безмолвствуя!..

 

 

 

 

***

Туман стоял в ее глазах,

Как утро осени в горах,

И голос холодно звучал,

Что ручеек в траве журчал…

 

 

 

 

***

Перевернул страницу, прошлого не жаль,

Я счастьем с вами сочетался,

Горька разлука и печаль,

Навек с любовью я расстался…

 

 

 

 

Разбитое сердце

Ты клялся мне в своей любви,

А нынче что же, говори!

Как ты посмел меня предать

И узы брака разорвать?

Тебя, я слышишь, ненавижу,

Сокройся с глаз моих долой,

Позволь спросить, о, что я слышу:

Ты был с девицей молодой?

Оставь, прошу тебя, ни слова,

Я плакать, я рыдать готова!

За что, за что такие муки,

Лекарство верное от скуки,

Я не хочу на свете жить,

Убей меня, нет слез молить!

Умру!.. Умру!.. Умру!..

 

 

 

 

***

Она что первый, юный цвет,

Едва теплом весны согрета,

Что нежно любящий поэт,

С лучами утреннего света,

Что ангел-лебедь неземной,

Так грациозно и красиво

Из пенных волн передо мной,

Прикрыв рукой себя стыдливо,

Предстала… Серебрясь

Блестели капли золотые,

Она в одежды облеклась,

Отжала волосы сырые…

 

 

 

 

***

Колокольчики дзинь-дзинь…

Сквозь туман, среди равнин,

Поутру пастушка шла,

Что звезда по небосклону,

За собой стада вела,

Подходя к крутому склону,

Вдруг присела отдохнуть,

Поясок свой подтянуть…

По каменьям, рядом с ней,

Меж травы журчал ручей…

И она с ним говорила,

Ручкой белою водила…

Слышит вдруг: свирель поет,

Глядь: из леса пастушок,

Дуя в маленький рожок,

Словно месяц, к ней идет…

«Здравствуй, милая девица,

Не позволишь мне напиться?..»

Зная молодца, она

Говорит ему любя:

«Здравствуй, свет ты мой прекрасный,

Ненаглядный, сокол ясный!

Жажду влагой утоли

Да покрепче обними

Ты меня своей рукою,

Да к груди своей прижми,

Буду ласкова с тобою…»

 

 

 

 

***

Желанье очи затмевает,

Как буря, Эрот, в сердце входит,

Темнеют взоры; он растает,

Стрелу кровавую выводит…

 

 

 

 

***

В камине угли остывают,

Последний вздох… и отлетают

Мгновенья сладкие любви…

«Мой милый, стой, не уходи!..»

 

Все тихо. Страстное лобзанье

Лишь будит ночи тишину,

Скользит по телу одеянье,

Являя дивы наготу…

 

И мука взоры покрывает,

Струятся золотом власы,

Она в объятьях утопает,

Летят невидимо часы...

 

Все тихо. Ветер лишь колышет

Завесу ночи у окна…

Она устала, еле дышит,

Внимая сладкой неге сна...

 

 

 

 

***

Прошу еще одно мгновенье,

Поговори со мной чуть-чуть,

Развей душевные сомненья,

Уйми печаль мою и грусть!

 

Вы вся сияете, цветете,

Как пух, как облако легки,

Я рад, что полно вы живете,

Но больно мне, размолвлены…

 

 

 

 

***

Нет, не дано тебе любить!

Хочу тебя я вновь спросить:

Зачем любовь во мне будила,

Зачем надежду подарила,

Чтобы навеки позабыть?

Зачем, скажи, мне эти муки,

Томленье духа, боль разлуки?

Отняв все чаянья души,

Со мной в любовь играла ты,

Все было только легкий флирт,

Нет, не дано тебе любить!

 

 

 

 

***

Когда я думаю о ней,

Я как художник представляю

Волненье золотых кудрей,

И живо в мыслях воскрешаю

Ее пленительные речи,

Волненье, живость и слова,

Шелка, ласкающие плечи,

И те прекрасные глаза,

Что полны нежного томленья,

Сердечной страсти и огня,

И слез любви, и вдохновенья,

И грез полуночного сна.

 

 

 

 

***

Она то плачет, то смеется,

То жизнью пламенной кипит,

Иль в танце весело несется,

Иль у окна сидит, грустит.

 

В ней жизнь волненьем страсти дышит,

Она как чаша без краев,

О ней перо привольно пишет,

Страницам жертвуя любовь.

 

 

 

 

***

В любви бессильно не упрямствуй,

Прими смиренно свой недуг,

Воображеньем не коварствуй,

Бессильна воля здесь, мой друг!

 

Но как противно пораженье,

Когда склонив свою главу,

Питая в сердце сожаленье,

Уходишь прочь; но почему?..

 

Оставь напрасные моленья,

Не пробудить тебе огня,

Пиры, утехи, наслажденья

Уже не радуют тебя.

 

Уединись в пустынной келье,

Поборник знаний и трудов,

Не будь рабом коварных мнений,

Не одевай толпы оков.

 

Живи и жизнью наслаждайся,

Оставь надежды и мечты,

Уединеньем упивайся,

Поклонник тайной красоты!

 

 

 

 

***

Ужасно быть в плену у наслаждений,

Когда надеждой вновь и вновь

Она без зла, без принуждений

Воспламеняет жизнью кровь.

 

И сердце бедное тоскует,

Надежду внове обретя,

Но все напрасно, ведь не любит,

То самолюбия игра.

 

Перевернув любви страницу,

Обратно нет уже пути,

Не ухватить былую птицу,

Назад дороги не найти.

 

Прими жребий свой смиренно,

В сердцах Природу не гневи,

Все в мире призрачно и тленно,

Жизнь коротка, ее люби!

 

 

 

 

***

Она — само очарованье,

В устах ее горит лобзанье;

Что звезды темной ночи,

Блистают ясно очи;

И полумесяцы бровей,

И волнование кудрей, —

Все полно жизни и огня,

Все так бесценно для меня!

 

 

 

 

***

Все чувства, мысли и волненья,

Души восторги, сожаленья,

Теснятся в пламенной груди

Излиться в стансы и мольбы;

Но откровенность, говорят,

Любовь всего вернее губит,

Она для чувств смертельный яд,

Открывшись, страсть волной убудет;

Как реки хлынут на поля,

Прорвав плотины крепкий камень,

И не оставят и следа,

В груди потухнет тайный пламень.

 

 

 

 

***

Кокетки взор полуоткрытый,

Ее притворная любовь,

И образ милый, но забытый,

Пусть не волнуют сердце вновь.

 

Оставь желаний прихотливость

И жизни чуждой суетливость,

Не устремляйся им вослед,

Ты жив лишь тем, что ты поэт!

 

 

 

 

***

Помню поле и горушку,

Помню звезды, помню ночь,

Ясна месяца полушку,

Колосящуюся рожь.

 

Помню ясные глаза:

Девка, черная коса,

Улыбается, балует,

Да жеребчика целует…

 

 

 

 

***

Прохладно; майская гроза

Омыла влагою меня;

Всю ночь ветрило бушевал,

Деревья гнул, с них листья рвал…

Туманно утро стало,

Как будто бури не бывало,

Сирени куст подле окна

Благоухал после дождя…

Так вольно кудри разметав,

Полунагая, как дитя,

После младенческих забав

Она на ложе прилегла,

И сон ее был ясен,

Так вдохновительно прекрасен;

Ее любовник молодой,

Как ангел легкий, неземной,

С приходом утреннего света

Воображением поэта,

Что чаша, полный вдохновений,

Покинул ложе наслаждений.

 

 

 

 

***

Запеним дружные фиалы,

За вольность выпьем мы, друзья,

За вдохновенье, за дубравы,

За жизнь, за юность, за тебя!

 

Богиня жизни молодая,

Поток весенний, юный май,

Струна поэта золотая,

Мой ангел, демон, ад и рай!

 

 

 

 

***

Да будь презренен мир,

Коль не способствуешь добру!

 

Он не придет к тебе, кудрявый твой певец,

Забытый, преданный, бесславный,

Нашел достойный он конец

В дали пустынной и дубравной.

 

Он жил, тобою вдохновлен;

В минуты горести мечтая,

Быть может, вспомнишь ты о нем,

Страницы ветхие листая.

 

А может, счастливый пиит

В тени пленительных дубрав,

Иль дива, пряча кроткий лик,

На строки бросят беглый взгляд.

 

И вспомнят бедного поэта,

Что душу жертвуя любви,

О вас писал вдали от света

У хладной мраморной плиты.

 

 

 

 

***

Стоят задумчиво статуи,

Уныло смотрят в темноту;

Вдруг шорох легкий, поцелуи

Ночную будят тишину.

 

В аллее сумрачно прекрасной,

Близ моря, в полной темноте,

Во мраке ночи сладострастной

Они гуляли при Луне.

 

Сердца, как пламя, тихо бились,

Как розы алые цвели;

Благоухая, мирты вились

В смятенье таинства любви.

 

 

 

 

***

Фонтан забытый, друг печали,

Один прохладны льешь струи,

Ты счастлив был, тебя ласкали

Ее прелестные персты.

 

Ты помнишь ласковые руки,

Уста красавицы младой,

Что приносили радость муки,

Отняв младенчества покой.

 

Тогда струи твои журчали,

В волненье благостном текли,

И руки дивы целовали,

Лилея томные красы.

 

А ныне в мраморе холодном,

Журча, волнуешь тучи брызг,

В углу тенистом, потаенном

Холодный камень серебришь.

 

 

 

 

***

Как в бурю грозную, седую

Лишь на мгновенье луч блеснет,

Иль воду сизо-голубую

Лебедка крыльями всплеснет,

Так счастья краток беглый миг,

Блеснет — и нет его, затих;

А ты опомниться не смеешь,

Стоишь, глядишь и весь бледнеешь.

 

 

 

 

***

Молю святое провиденье,

Чтоб ниспослало мне тебя,

Как сладкий сон, как сон забвенья,

Как дуновенье ветерка.

 

Сбылись надежды и мечтанья,

В моих объятьях, ты моя,

На мне горят твои лобзанья,

В моих руках твоя стопа.

 

 

 

 

***

Стараюсь думать я о вечном,

Но часто ревностью томим,

Предавшись мукам бесконечным,

Любовной страстью одержим.

 

Но что же нужно мотылькам?

Беспечность сладкого мгновенья,

Богатство, светский шум и гам

И блеск слепого поклоненья.

 

 

 

 

***

Зачем томиться чувством сладким,

С любимой глаз не отводить;

Душой беспечной, сердцем падким

Зачем я вынужден любить?

 

 

 

 

***

Пишу тебе, мой верный друг,

Прими от музы подношенье,

Уединенный свой досуг

Наполни чашей вдохновенья.

 

Вдоль берегов пустынно-диких,

Людьми давно полузабытых,

Гуляешь нынче ты один,

Любви печальный паладин.

 

 

 

 

***

Я идеалы сам творю

И зачарованным сознаньем,

Сердечной страсти излияньем

Под небеса их возношу.

Но если приглядеться ближе

К предмету поклоненья моего,

То прозу жизни в нем я вижу,

От прежних высей ничего.

В других все красках предстает,

Я идеал свой ненавижу,

Он с пьедестала снизойдет.

Но все же лучше сон забвенья,

Чем проза жизни, без сомненья.

 

 

 

 

***

Ласкает слух мне ваше имя,

Лишь только вслушайтесь в него,

Оно звучит так сладко: Инна,

Я сотни раз готов его

Устами пылко повторять

И, очи сомкнув, забывать.

 

 

 

 

***

Душа родится вновь, поверь,

Коль в сердце силы пробудятся,

Живи! Живи и верь,

Ведь ты не можешь оставаться

Всю жизнь лишь телом без души,

Наступят радостные дни,

Ты вновь как стебель оживешь,

Ты говоришь, что недостойна ты –

Но нет – мои стихи не ложь,

Они тобою рождены…

Достойна десять раз, я прах перед тобой,

Коль ты душой умрешь… и я умру с тобой.

 

 

 

 

О Любви

В цветах много философии…

 

Она дарит и отнимает,

Приносит счастье и страданье,

Она жестока и добра,

Она царица и служанка,

Она орел и голубь нежный,

Она глоток воды в пустыне,

Она ж смертельный яд,

Она что дождь и ураган,

Она что тихий уголок,

Она божественная искра,

Что падает в ночи,

Воспламеняя чувства.

Она властвует, ибо покидает…

 

 

 

 

***

Хоть продажная гетера,

Но порядочность в тебе,

Честь былого офицера,

Благородство на лице.

 

Не предашь, а защитишь,

Костьми ляжешь, если что,

Правду горькую внушишь;

Верен я тебе за то.

 

 

 

 

***

Звезды прямо над главой,

Ослепительны снега,

Смех девицы молодой,

Ароматные меха…

 

Юность, счастье, опьяненье,

Пар–морозец изо рта;

Молодое поколенье –

Чаша полная вина.

 

 

 

 

***

Уста любовницы младой

Шептали сладко в час ночной,

Что справедливость, ум и честность

Сегодня вовсе не в цене;

Вот деньги – это ценность;

Что ж, нынче женщины в цене!

 

 

 

 

***

Богиня ветреной любви,

Краса полуденного света,

Блаженства миг душой лови,

Не отвергай любви поэта!

Он лишь тобою очарован,

Как цвет в тумане, околдован:

Когда повеет вдруг печалью,

Маня заоблачною далью,

Когда туманы и дожди,

И дни не так уже светлы,

Когда уныло увядая,

Природа клонится ко сну,

Под ветром ветви обнажая,

С последним звуком: я люблю…

 

 

 

 

***

Моя задумчивая лира

Вдали от суетного мира

Не льет печали сладкий глас,

Но все грустит с мечтой о Вас…

 

Ах, Осень, томная пора,

В унылых, тихих уголках,

Над родником, в глухих местах,

Душа тобою рождена…

 

 

 

 

***

За чашей полною вина

Она с улыбкою сидит,

Под шелком, трепетно бела,

Нога ее ко мне скользит…

 

Люблю гетер за ласку и добро,

За их отзывчивость и радость,

Что дарят нам за серебро,

Теряя жизни быстро младость,

Люблю их гласа нежное журчанье

Сердец биенье, волнованье,

Любви беспечное блаженство

И тел прекрасных совершенство.

 

 

 

 

***

Аллеи темные густели впереди,

Рука моя с твоей рукою,

Вдоль брега мы тихонько шли;

Я пьян был жизнью, пьян тобою…

 

Мгновенья вечности текли;

Светили звезды над горами,

В жизнь без оглядки влюблены,

Мы были часть жизни сами.

 

 

 

 

«Старенькая» - это звучит нежно…

Однажды мне любовь моя,

Конечно, между прочим,

Сказала, искренне шутя,

Чем был доволен я не очень:

«Уж стала старенькою я…»

И глазки скромно опустила;

Мгновенье чувства все смутило;

Не в силах скрыть любви моей,

Проникся нежностью я к ней,

Я был готов ее обнять,

Безумно, нежно целовать;

Ведь в этом вся она была,

Природы чудное дитя.

 

 

 

 

***

И вновь как сладкое забвенье,

Как ночи теплой дуновенье,

Любви и нежности полна,

Явилась призраком она…

 

Зачем тобой мой сон разбужен,

Зачем явилась вновь ко мне,

Иль я тебе опять же нужен,

Иль равнодушна ты ко мне?..

 

 

 

 

***

Любви летучие мгновенья;

Туманный ликом чародей

Глядит, рождая вдохновенье,

Средь облаков, средь волн зыбей…

 

На брег пустынный волны гонят

Седую пену; над главой,

Мерцая, звезды тайно молят:

Не уходи, побудь со мной…

 

 

 

 

***

Твои уста, как вешних роз

Живые лепестки;

Но дунет холодом мороз –

Завянут алые цветы…

И там, где поцелуй горячих уст

Рождался, цвел, горел,

Там лед и холод мертвых губ,

Цветок любви окаменел.

 

 

 

 

***

Я быть хотел твоей бы тенью,

Чтоб всюду быть подле тебя,

Иль ручейком под свежей сенью,

Откуда б ручкою пила;

Твоим осталым легким следом,

Иль нет – уютным, теплым пледом,

Что в час полночный у огня

Тебя б укрыл, как сон, любя.

 

 

 

 

***

Люблю фонтан ее волос;

И алых губ, прекрасней роз

Немое, влажное дыханье,

Любовной страсти волнованье.

 

Все дышит в ней какой-то силой,

Влекущей вас, невыносимой,

Зовущей, алчущей, голодной,

В движеньях сладостно нескромной.

 

 

 

 

***

Вдыхая свежий аромат

Благоуханья летних трав,

Близ моря юное созданье

Своею трепетной рукой

Природы дань, ее деянье,

Венец Киприды молодой,

Прекрасный, аленький цветок

Согрев дыханьем, приласкала,

Вдохнула свежесть и любовь,

И очи черны закрывала,

Вкушая легкое блаженство,

Бриз моря, теплую волну,

Красу Природы, совершенство,

Цветок, любовь и тишину…

Ветрило вольно обнимал

Ее в воздушные объятья,

Скользя по телу, целовал,

Зажав меж бедер сильно платье…

 

 

 

 

***

Души неопытной волненья

В ней сердца страсти выдают;

Она глядит без сожаленья

На свой таинственный недуг.

 

Все в ней печали тайной полно,

Все в ней преследует меня;

Она глядит так нежно, скромно,

Улыбку милых уст тая.

 

Цените юность, девы рая;

Ведь Осень скоро у двора,

Тогда послушно увядая,

Исчезнет ваша красота…

 

 

 

 

***

Друг, настрой златую лиру

Да поведай всему миру,

Как приятно в час ночной

Быть с любовницей младой;

Взяв ее в объятья смело,

Крепко сжать младое тело,

Нежить, холить, обнимать,

Из объятий не пускать!

Прошептать ей в час златой:

«Каллипига, будь со мной!»

Да вкушать ее устами

Сок черешен, виноград,

Нежно, ласково перстами

Гладить ножки… Шумный сад

Влагой свежей одурманен,

Опьянен и отуманен…

 

 

 

 

***

Ее скользит туманный взор,

Его слова как злой укор;

Ее разбила сердце весть;

Не смея глаз своих отвесть,

Она глядит - и уж не знает:

Толь пропасть под ее ногой,

Толь моря шумною волной

Ее накрыло… понимает,

Что жизни краткий миг угас,

И все сошлось в едином нем,

Не открывая слезных глаз,

Она упала; крепким сном

Забылась в сладостном плену;

Но ночь прошла, и наяву

Все мысли только лишь о нем:

Как он посмел ее предать

И чувства трепетный цветок,

Что был красив и одинок

Ногой безжалостно топтать?

Жестокий; ведь его уста

Шептали сладко в час ночной,

Как он любил, как хороша

Она была, но нынче с той,

Что вновь красой его пленила,

Забрала сердце; чередой

Своею вольной полюбила,

Отняв души залог святой…

 

 

 

 

***

Влюбленность душ чужда покою,

Она горит всечасно быть,

Быть вместе, в омут с головою…

На ложе счастья позабыть

Невзгоды все и все печали,

Что в жизни вытерпеть пришлось,

Что годы краткие отняли,

Что испытать не довелось.

 

 

 

 

***

Любовь желаньем страсти дышит,

Рассудка хладный глас не слышит,

Все в ней исполнено волнений,

Обид и горьких сожалений…

 

Но вдруг придет пора покоя:

Все чувства, словно волны моря,

Улягутся в ночной тиши

Отрадой северной души.

 

 

 

 

***

Взор пленительных глаз,

Волнованье кудрей,

Я мечтаю о вас,

Средь пустынных ночей.

 

Я остался один,

Утомленный душой,

Сам себе господин,

Чуждый людям герой.

 

 

 

 

***

О, сколько сладостных томлений,

Незабываемых наслаждений,

О, сколько счастья и порока

В слезах полуденного ока!

 

 

 

 

***

Как Солнца в темной кладовой

Твое сиянье неприметно,

Тебя не видя пред собой,

Пройду я мимо безответно…

 

Но дух мой всуе замирает,

Биенье слышится в груди,

От тайной муки умирает

Душа смятенная в любви.

 

 

 

 

К**

Твои кудри вьются, словно кудрявые барашки;

Сладостный Фаоний нежно их целует;

Ты смеешься, ликом солнечным сияя,

Счастьем лучезарная святишься;

Любвиобильная натура,

Что расточает щедрою рукой

Любовь и ласку мужу…

 

 

 

 

 

***

Какая мука быть с любимой,

Встречать и видеть, как она

Сияет счастьем под личиной,

Но за другим – и не твоя…

 

Усталым взором и движеньем

Желанье всуе пробуждает,

И неосознанным стремленьем

Надежду чувствам обещает;

 

Какая страсть, какая мука,

Надежду внове обретя,

Ее терять; любви разлука

Всю жизнь преследует меня!

 

 

 

 

***

Сияет Веспер средь небес…

Ночь молчалива и глубока,

Вдали чернеет грозно лес;

Пустынно, дико, одиноко.

 

Горит лампада в терему,

Покои древние, светлица;

Придвинув голову к окну,

Сидит печальная царица.

 

Не скачет конь, желанный воин

Пропал в неведомой дали;

Уж выпал снег; лес околдован,

Застыл в преддвериях Зимы.

 

 

 

 

Анхиз и Венера

В тени пленительных дубрав

Пастух один, расправив члены,

Главу склонив на лоно трав,

Внимал звучанию свирели.

 

Касули, волки, змеи, львы

Его сторонкой окружали,

Прервав прохлады томной сны,

Дыханьем леса пробуждали.

 

Пастух встает – пред ним она

Предстала в пеплуме прозрачном,

Расправив плечи, чуть дыша,

Звеня браслетами запястьев.

 

В немом восторге перед ней,

Не веря, сердцем замирая,

Пастух бледнел; души элей

Пролил, уж слов не разбирая.

 

Власы волнистые до плеч

Ее вились нетерпеливо,

Исторгнув пламенную речь,

Она склонилась вдруг стыдливо…

 

«Не бойся, мой пастух суровый,

Даруй мне руку, вот рука,

Ты так пуглив, а станом строен,

Сними одежды, я твоя…»

 

И сладкий взор осоловелый

Тихонько долу опустила,

И ножкой стройной и несмелой

На ложе страсти заскользила…

 

Пастух дрожал, восторг забвенья

Не в силах духом перервать;

Очей игривых наслажденье

Он был готов за жизнь отдать.

 

Амур, неловко поправляясь,

Причина всех любовных дел,

Сладкоумильно улыбаясь,

Смотрел на трепет юных тел…

 

 

 

 

***

Я видел маленькое диво,

Росточку низкого совсем;

Она взирала так стыдливо

Средь света, шума и гостей…

 

 

 

 

***

Блеск порочных глаз,

Одеянье пречистой Евы;

В чаше тает алмаз,

Глоток губительный девы…

 

 

 

 

***

Хотел бы вновь как прежде я

Тебя увидеть ненароком,

Поцеловать твои глаза,

Обнять невольно ясным оком.

 

Воспоминаньем о тебе

Была душа моя согрета;

Я верен был своей мечте;

Чего же боле для поэта?..

 

 

 

 

***

Любить как невинные боги

С рожденья дается не всем;

Небес голубые чертоги,

Оставлен земли обыденный плен…

 

 

 

 

***

Опять восторги упоенья,

Опять вся жизнь передо мной,

Я дикий лев от возбужденья

В объятьях львицы молодой...

 

 

 

 

***

Мучительно нежный

Твой взгляд неизбежный

Проник мне в глубины души;

Я крепко сжимал ладони твои…

 

Тобой оживленный,

На миг пробужденный,

Устами коснувшись теплой щеки,

Тебя заключил в объятья свои…

 

 

 

 

***

Венеры зерцало

Чудится во сне,

Дрожит покрывало,

Месяц в окне…

Нет мира для нас,

Пустыня кругом,

Вершина – Парнас,

Мы боги на нем.

 

 

 

 

***

Мечеть; чиста ее молитва небесам;

Немая грусть прокралась в сердце;

Печальна стала вдруг она;

Пред взором любящим и нежным

Плыли куда-то облака…

Ей на земле уж нету места;

Была душа ее светла…

 

 

 

 

***

Уж гаснет день; долина мраком

Покрыта; мглистой пеленой

Луна восходит над курганом;

Как страж – любовник молодой

Под сенью шумных тополей,

Под злые ветра завыванья,

Близ хлада северных морей

И волн катящих волнованье…

 

 

 

 

***

Пылай камин, осенний друг печали,

Сплетайтесь рифмы музы колдовской!

Сонм грез; меня ласкали

Так нежно взоры дивы молодой.

Медлительно текут мгновенья,

Мгновенья жизни и любви,

Не торопясь, без принужденья

При звуках сладостной мольбы;

Пылай камин, трещи береза,

Тепло вздымай тихонько грудь!

Увы, увяв, младая роза

На сердце мне свивает грусть...

Отрадно сладкое забвенье,

Продлись, продлись!.. но пробужденье…

 

 

 

 

***

Глядят задумчивые очи

Слезами вешних, грозных туч;

Ее душа во мраке ночи,

Что животворный света луч.

 

 

 

 

Кармен

Ночь незаметно опустилась,

Арена, залитая кровью,

Сияньем лунным озарилась,

Плывет ночная мгла;

Лишь только бледная Луна,

Ныряя сонно в облака,

С небес взирает на тебя,

Кармен! Моя Кармен!..

Любви коварная злодейка,

Волшебных танцев чародейка…

Мертва! Трагедия свершилась,

Кровавой дымкой ночь покрылась.

Кровь запеклась в сухих устах,

Жизнь превратилась в смертный прах.

 

 

 

 

***

Люблю я нежные цветы,

Что часто тихи, неприметны;

Для многих нет в них красоты,

Но для меня они бесценны.

 

 

 

 

***

Шампанское в бокалах,

Бархат ослепительных плеч

Светских львиц, кружащих на балах,

Дающих себя так легко увлечь.

 

 

 

 

***

Любовник от милой уходит в полуночь.

На белом покрове отблеск Луны.

С порога она, утомленная счастьем,

С надеждой, зардевшись, глядит на следы…

 

 

 

 

***

Рукава увлажнены росой,

Но не роса то, а слезы мои.

С утренних вишен опадают лепестки,

Но не лепестки то, а грусть моя…

 

 

 

 

Разлука

Средь синевы туманно-бледной

Над ними месяц предрассветный;

Ложиться свежая роса…

Так горячо, уста в уста,

Певец земли своей родной

Навек прощается с женой.

Печален, горек час разлуки,

Глаза в глаза, сжимая руки,

Они не могут разлучиться,

Но близок миг, должны проститься…

Примяв траву, его следы,

Печали полные, видны…

 

 

 

 

***

Венеры милый обожатель,

Красот ревнивый почитатель,

Трех граций видел я вчера,

При Вас поблекла их краса.

 

 

 

 

***

Под вечер в ласковых руках

Хочу забыть тревоги дня;

Оставив суетность и страх,

Тебе шептать: Моя! Моя!..

 

 

 

 

***

Волненье золотых кудрей,

Очей игривых ликованье,

Упругость налитых грудей

И влажных уст манящее дыханье…

 

 

 

 

Помешанная счастьем

Немолчно сердце молодое

В звучанье солнечного марта;

Безбрежно небо голубое,

Она в нем тонет безвозвратно…

 

Тиха небесная лазурь,

Вдали от шума снежных бурь,

Лишь взор, поднятый вышине,

В слезах восторга, но во сне…

 

Балкончик, плед, кругом цветник;

Она спокойно вдаль глядит.

И взоры, полные печали,

Как будто смолкли, отзвучали…

 

 

 

 

***

У родника, в лесной глуши

Влюбленный горько слезы льет…

Раздастся гулкий всплеск воды,

Устало нимфа снизойдет

К нему утешить плачь души…

 

 

 

 

***

Купальня тайная Киприды,

Во мраке, средь любви огней,

Зерцало смотрящей Лаиды,

В нем красота ее очей.

 

Врата открылись, на пороге

Две жрицы тихо появились,

Разув богине смирно ноги,

Пред ней тотчас засуетились.

 

Стопою мрамора касаясь,

Венера ножкою ступила,

Глазами сонно озираясь,

Поклоны девушек ловила.

 

И воды зыбко колыхая,

Толкнувшись, плавно поплыла,

На водах бликами играя,

Как мрамор, грудь ее была…

 

 

 

 

***

Под мирным небом тишина,

Приют убогий пастуха.

Звучала лира, звон печальный,

Что отголосок милый, дальний

В прохладе утра поднебесной

Чарует слух красой прелестной…

 

Из леса резвая Диана,

Виденьем нежного обмана,

Предстала пред его очами

В простой одежде, налегке,

Блеснула белыми плечами;

Его склонился взор к ноге…

 

 

 

 

***

(песня)

На лодочке, на лодочке,

Мы с миленькой катаемся,

Целуемся, ласкаемся,

До ночки обнимаемся.

 

И только лишь взойдет Луна

Мы к берегу причалим,

И там до самого утра

На сене почиваем.

 

На лодочке, на лодочке,

Мы с миленькой катаемся,

Целуемся, ласкаемся,

До ночки обнимаемся.

 

И только лишь взойдет заря,

По утренней расе,

Она босая, почем зря,

Отправится к себе.

 

На лодочке, на лодочке,

Мы с миленькой катаемся,

Целуемся, ласкаемся,

До ночки обнимаемся.

 

 

 

 

***

В забвенье дремлет град,

Дворцы почили в темноте.

У беломраморных наяд

Они сидели при луне…

 

 

 

 

***

Любви певец, судьбы избранник,

Долин пустых печальный странник,

Возьми свой посох, и с сумой,

С волшебной лирой золотой

Повсюду странствуй и дари

Мгновенья сладкие любви!

 

 

 

 

Октавия

Бледна как месяц, тиха как небосклон,

Пастушки нрав, что часто мирно

В тени дубрав сидит одна, покорная овечка,

Все в ней возвышенно и чисто.

Она, что родниковая вода,

Течет себе неведомо куда…

Но скучно с ней, где страсти разгуляться?

Коварства, хитрости в ней не сыскать,

Не блещет остроумием она,

Как тень среди своих подружек.

Другое ты, Сабина!

Ты Солнца луч, что согревает душу,

Давая чувств побегам возрасти.

Среди подруг своих веселых

Звенящей речью всех затмишь.

Вокруг тебя все вьются, ненароком

Стараясь угодить тебе во всем.

Желая только рядом быть с тобой,

Они, как дети, к тебе склоняют слух,

И взгляд твой ловят благосклонно.

Во всех нарядах превосходна ты:

Вот палий нежно голубой,

Отделан золотой каймой

Иль пурпур, что глаза твои тенит.

В движениях подобна львице,

Так грациозна и смела,

Сравнится ли с тобой Октавия, дитя?..

 

 

 

 

***

Рассвет. Во мгле гор очертанье,

Уж близок час разлуки,

Она глядит, сжимая руки,

С любимым горько расставанье…

 

 

 

 

***

Еще не кончен разговор…

Вдруг тонкий месяц из-за гор

В час предрассветный просиял

И над горами в вышине,

В туманно-мглистой пелене,

Как серп над миром сонно стал…

 

 

 

 

***

Стареющая красота,

Судьбы неверной начертанье,

Она пред зеркалом одна,

Печальное очарованье…

 

 

 

 

***

Ах, влюбленный Селадон,

Взгляд один – и ты влюблен,

Таешь в муке от любви,

Целовать меня: ни-ни!

 

 

 

***

В объятья девушке простой

Я льну кудрявой головой,

Ласкаясь бархатных колений;

Она, смеясь, не отвергает

Моих порывов, дерзновений,

Погладив ножкой, позволяет

Поцеловать ее цветок,

Нежнейший, влажный лепесток…

Приятен сладковатый пот,

Я пью отрадное страданье,

Живительного древа сок,

Лозы кудрявой трепетанье…

Не знает молодость преград;

Для упоительного чувства

Желанней всех земных наград

Любви пьянящее искусство.

 

 

 

 

***

Ее душа полна волнений,

Минутных, чистых вдохновений,

Глаза, как тихий неба омут,

Дыханье, ветра зыбкий рокот.

Колени, лебеди морские,

Томительная слабость гибких рук,

Лопатки нежно золотые,

Прохладой налитая грудь,

Завиты кудри на висках

И ночь волшебная в глазах.

 

 

 

 

***

Красу ее восточных глаз

И полумесяцы бровей

С слезой раскаянья не раз

Я часто в памяти моей

Живой молитвой воскрешу,

И, плача, горько слезы лью…

 

 

 

 

К ней…

Моя светозарная богиня! Я был счастлив рядом с вами и никогда не забуду тех волнительных мгновений наших встреч; я был подобен полноводной реке. Какие блаженные минуты я прожил подле вас, мое вдохновение! Я пишу эти строки – и кровь бурлит в моих венах, а по коже пробегает теплая, сладостная судорога. О восторг! О святое безумие!

 

 

 

 

***

Мы отдалились друг от друга,

Мы перестали существовать;

Кругом пустота,

Холодный туман,

Листья кленов шуршат под ногой…

 

 

 

 

***

Ледяное дыхание ночи…

Под пледом заснули они;

Сомкнуты усталые очи,

Утомленные счастьем любви.

 

 

 

 

***

Лаиса, нежный, верный друг

Останься; наш досуг

Мы проведем в объятьях сна,

Иль нет! полней бокал вина!

 

Как пылок жар твоей крови,

Мне речи нравятся твои,

Презрев докучливую меру,

Восславим Вакха и Венеру!

 

Айда на улицу скорей,

Наполним светлые фиалы,

Мы выпьем полно за друзей,

Да запряжем лихие сани!

 

Какие звезды, ночь темна,

Белеет снег на холмах ровный,

Мы оба пьяны от вина,

Мороз седой - колдун задорный!

 

Лаиса, нежный, верный друг,

Моей судьбы замкнулся круг,

Я от тебя ничто не скрою:

Моя любовь, я пьян тобою!

 

 

 

 

Касание вечности

Вечером она вышла к ужину. Загадочная. В красивом, из черного шелка, с глубоким вырезом, вечернем платье. В нем она была неотразима. Как будто вся ее прелесть, вся женская красота глядели изнутри. Платье высвечивало ее женскую суть. Ее темные, сознательные глаза, невинно отражали свет свечей. Именно сейчас она была женщиной, настоящей, безыскусной, естественной: неповторимость, грация, слабость… ее походка, касание ступней… Тонко-очерченный в полумраке силуэт. Биение пульса. Для чего она надела это платье, почему она хотела быть красивой и нравиться? В этом, именно в этом заключалась ее миссия, и одновременно миссия и сущность всех женщин. Сейчас я как никогда ощущал ее как женщину, она призывала меня, ее природа как будто говорила мне, приди и возьми!..

Невинно и трогательно: одинокая женщина, которая сознательно или бессознательно стремиться привлечь мужчину, очаровать его, удержать подле себя.

Я живо представил себе, как она перед моим приходом стояла у трюмо, завивала волосы, красила губы, подводила ресницы, украшала себя, подчеркивая свою неповторимость, ведь именно ее неповторимость составляла наибольшую ее ценность, все остальное принадлежало многим женщинам и не отличало ее от других. Увядание неповторимости – это трогает до глубины души… Я привлек ее к себе и крепко прижал… Сквозь ее тонкое, шелковое платье, я чувствовал, как волнуется ее грудь, как кровь прилила ко всему ее телу, это был ответ ее природы. Мы были вместе, и я любил ее, как не любил ни одну женщину, потому что именно в ней я сейчас любил всех женщин на свете, которые были у меня до нее и будут после, я был погружен в вечность любви. Но одновременно я вкушал и ее неповторимость, какой не было до меня, и не будет после. Именно это придавало нашим отношениям оттенок ностальгии, - в них тонула, невозвратно утрачивалась неповторимость. Завтра будет день, но это уже будет другой день, в нем тоже будет неповторимость, и она будет постоянно ускользать в прошлое…

Я прижимал к себе теплое, родное тело женщины, свернувшейся клубочком рядом со мной, и смотрел в светлеющее окно, с изгибами темных ветвей (как будто напоминая о сложности мира), где занимался новый день…

 

 

 

 

***

Входя в небесные чертоги,

Глядят завистливые боги,

Застыв в преддверье удивленно,

Как изваяния, безмолвно…

 

 

 

 

Латиноамериканская шоколадка

Раскрылась ночь, все в море красок утопало, смешалось все, все танцевало. Средь ночи пламя бушевало, рождался карнавал. Девчонка бурно танцевала под звуки барабан!

Это была сладкая латиноамериканская шоколадка, стройная, смуглая, живая. Она была опалена южным Солнцем. Черные длинные волосы ниспадали до самой ее талии; округлости ее бедер, да и выпуклые формы ее тела были неописуемы. Это была страстная, танцующая дочь Солнца. Танцуя, она не танцевала — она летела, с горящими, как два маленьких уголька, глазами, то вспыхивала, то замирала... и была невозможно сексуальна. Она зажигала всех своими ослепительными телодвижениями, она танцевала, как пламя, и везде, где ступала ее ножка, загорался маленький огонек, который начинал под звуки музыки полыхать все сильнее и сильнее... И танцующее пламя уже нельзя было остановить, оно захватывало все и вся и кружило в своем огненном вихре... Ночь раскрывалась праздником жизни!

 

 

 

 

Сила жизни

Ее веки сладко смыкались, ресницы слегка вздрагивали. Прикрывая глаза, она миловалась, страстно касаясь горячими щеками до его небритого лица… Она как будто убегала от его нетерпеливых, горячих поцелуев и всякий раз замирала, когда он с силой сжимал ее хрупкое тело в своих жилистых, крепких руках, прижимая к широкой груди и целуя без устали – в глаза, щеки, мочки ушей, мучительно, чуть ли не кусая белыми зубами… Она млела от удовольствия и лишь иногда возбужденно, широко открывая глаза, волнительно, по-детски, спрашивала: «Что-нибудь не так? Что-нибудь не так?..» На что он, не останавливаясь ни на мгновенье, лепетал: «Я люблю тебя, люблю тебя!..»

Целуя и лаская друг друга, они были двумя влюбленными, которые не виделись целую вечность, и теперь, опьянев от восторга долгожданной встречи, никак не могли нацеловаться и насытиться друг другом… Голодные, как змеи, они сплелись в нерасторжимый клубок и катались по полу. Неведомая сила рождалась в глубинах их сердец. Сейчас сама Природа откровенно говорили с ними, из темных глубин небытия, жаждущая быть и рождаться, - сила жизни, влекущая к свету камни, растения, животных, людей – все - животворящая сила…

 

 

 

 

Танец цыганки

Молодая цыганка танцевала под палящим южным Солнцем. При каждом ударе ее стопы поднимался вихрь пыли. Глаза ее горели темнотой. Красная юбка развивалась, закручивалась, обнажаю красоту ее смуглых ног. Быстрее, все быстрее, захватывая, увлекая, вводя в исступление, крутилась она, одержимая танцем. Щелчки пальцев, удары бубна. Быстрота и отточинность движений, это был танец противостояния - противостояния в любви. Непобедимой и непокорной казалась она в нем…

 

 

 

 

Чудный ребенок. У одной из моих самым любимых женщин была девочка, ходившая в первый класс. Редко встретишь такого воспитанного ребенка. Когда люди отдыхали, она уходила чтобы не мешать другим и тихонечко играла сама с собой. Читала стихи по-французски. Когда что-то нарушала, то меня брала в сообщники, ибо я всегда был на ее стороне. Я, помню, занимался с ней, рисовал ей, им как раз задали из сказки «Снежная Королева», и я изобразил Кая и Снежную Королеву. Ее мать говорила, что если с ней что-то случиться, то она хотела бы, чтобы только я взял ее себе на воспитание. Она даже ревновала, что ее дочку я люблю больше, чем ее. И действительно, она была столь чудным ребенком, что не любить ее было не возможно!

 

 

 

 

***

(первые стихи)

Во мраке, в безмолвной тишине

Я много думал о тебе…

Луна светили ярким белым светом

Сквозь тайну тьмы,

И я грустил тихонько,

Не внемля лунной пелены…

Уж утро, Солнце всходит,

А мысли не уходят,

С печалью в них я погружен,

Я вспоминал с особенным волненьем

Жизнь минувших лет,

Когда в кругу своих друзей,

В плену у развлечений,

Я плыл по жизни,

Не зная горести зловещей огорчений.

Я вспоминал, как ты была красива,

Как прихоти твои я исполнял,

Обиды быстро забывал,

Как весело всем вместе было…

Тебя любил в душе я очень сильно,

Но чувств своих не выдавал,

Я скромной, тихой тенью

Возле тебя существовал…

 

 

 

 

Подсолнух и розочка

Под южным небом

В саду, как ясный день, бела

Роза юная цвела.

Рядом сильный, удалой

Рос подсолнух молодой.

Желтым пламенем горя,

Он, лаская и любя,

К розе юной наклонился…

Та зардела от стыда,

Глазки скромно опустила…

Что ты, розочка моя

На бок голову склонила?

Роза юная взглянула – и,

От страха задрожав,

Лепестки свои раскрыла,

Нежной страстью воспылав.

Тут подсолнух золотой,

Зноем юга налитой,

Розу трепетно накрыл,

Лепестками обхватил…

Роза пламенно вздохнула

И слегка к нему прильнула,

Приласкала, обняла

И от страха замерла…

А подсолнух торопливо,

Молчаливо и стыдливо

Лепестки ее разжал,

Будто Солнце, воспылал,

К ней вплотную наклонился

И в самую сердцевину

Поцелуем сладким впился.

И из губ ее нектаром,

Будто божьим, чистым даром

Вдоволь сладостно напился…

 

 

 

 

***

Юная испаночка,

Милая цыганочка,

Ты кружишься и вертишься,

В быстром танце веселишься.

 

И смотреть-то на тебя

Сладостная мука,

Ты еще совсем дитя,

Любимая дочь юга.

 

 

 

 

Танцовщица

Она кружится и вертится,

В порыве пламенном летит.

И в чудном танце вкруг себя

Волшебным вихрем все кружит.

 

И там, где до земли,

Своею ножкой докоснется,

Там юной страсти огонек

Нетленным пламенем зажжется.

 

Вот остановится она, согнется,

Взметнется дух ее; душа моя зайдет,

И сердце от волнения забьется,

И эрос мой от счастья запоет.

 

 

 

 

***

Расскажи же мне, поэт,

Как прекрасен белый свет,

И как надобно любить,

Чтобы счастливо прожить!

 

 

 

 

***

Раздался звонок. В прихожую открылась дверь. На пороге в нерешительности стояла женщина лет тридцати пяти. Вся такая хрупкая, чистая, естественная. На ее лице читалась легкая стыдливость. Простенькое пальто прикрывало ее коленки, обтянутые тонкими чулками. У нее был немного бледный вид, пробуждающий жалость. Мужчина помог ей раздеться и пригласил в полутемную комнату, где был накрыт стол к ее приходу. Он ждал ее. Женщина скромно прошла и присела за стол. Они разговаривали, пили вино, ели. Им было просто приятно быть вместе. Но постепенно, волей неволей, отношения сводились к интимной близости… Он целовал ее глубоко и страстно. Ей было немного неловко, но она полностью доверилась ему. Прижимаясь к его груди, она смотрела снизу послушными глазами, как затаившийся ребенок. Голос ее дрожал, был ласков и предан. Она прижималась к нему всем телом и замирала. В момент соития в нем чувствовалось что-то первобытное, естественное, что-то далекое, идущее из глубины веков, что подчиняло себе, заставляло ее быть слабой. Он сжимал ее хрупкие плечи. Она же, повинуясь его силе, покорно отдавалась ему…

 

 

 

 

***

Она сидела исполненная нежной грусти; в тот момент легкая музыка подхватила ее дух, словно ветер, и закружила в чудном вихре звуков. Она почувствовала, что жизнь прекрасна, волнительна и таит в себе еще много соблазнов. Ей захотелось снова жить, кружиться, быть легкой, веселой и беззаботной. И именно это очаровывало в ней…

Завитки золотых, шелковых волос обрамляли ее белое лицо, имеющее выразительные, но не броские черты. Белую шейку обвивала серебряная цепочка, придавая утонченность ее образу; голубое полупрозрачное платье скрывало плавные, поющие линии тела, благоухающего жизнью как первый нежный цветок; бежевые туфельки скрывали ее прелестные ножки. Она была сказочно прекрасна! Что за сила создала такую красоту?

Сев перед ней, он согрел ее ноги горячим дыханием, нежно приласкал рукой и самозабвенно поцеловал. Женщина прильнула к нему, и они погрузились в теплые волны любви, накрывшие их с головой…

 

 

 

 

***

Все в ней прекрасно, все в ней диво,

Она прелестна и чудна,

Легка, нежна, неприхотлива,

Как поцелуй весны мила,

И как ребенок шаловлива.

 

 

 

 

Женская суть

 

1

Женскую суть он постигал в ее движениях, в нервности глаз, неуловимом дрожании ресниц, раздражительности, недовольстве, которое сквозило в ее постоянных упреках. Она ревновала, по-женски, а он пытался уловить, определить в ней женщину, но всякий раз она ускользала от него. Он мог сказать: это движение души принадлежит женщине, эти детали туалета, черты лица, голос, волосы, глаза, походка, нервность, плавность движений принадлежат женщине, он мог назвать конкретные элементы, но не мог одной фразой охарактеризовать общность. В целом же, суммируя, для него женская суть сосредотачивалась до атома, до влекущей противоположности, до отражения в зеркале.

 

2

Откровенность – губительна, недосказанность – интригует. Их отношения обострились до болезненной тонкости, где рождались сотни невидимых нитей, понимания и непонимания, два мира тесно соприкасались друг с другом. Но как бы они не сближались, всегда оставалась потаенность, неполнота открытия, скольжение, неуловимость, игра воображения. Все это развивало, усиливало, или, наоборот, ослабляло нити влечений, создавая опасный клубок связей, который роднил влюбленные души, или в котором вызревала измена.

 

3

Мир сложен и неоднозначен. Другой всегда опасен, он играет на другом уровне и по другим правилам. Он другой и потому недостижим. Мы спокойны, когда кто-то похож на нас, когда соперник предсказуем и понятен. Но чаще всего он - другой.

 

 

 

 

Вечная любовь

Гетера, муза вдохновенья,

Под сводом греческого храма

Сидит с поэтом на ступенях,

Глядится в зеркальце лукаво.

 

Туман кругом; прошло ненастье.

В беседе, с чашею вина

Умом, красою, тихим счастьем

Объяты двое… без ума…

 

Вверху обшарпанные стены,

Дыханье Осени в листах,

Из древней Греции рельефы;

Любви рожденье на устах…

 

Былого вехи встрепенулись,

Как прежде, двое обернулись

Из глубины седых веков,

Сорвав истории покров…

 

Нет, нет!.. и снова:

Мужчина, женщина – не ново

Все в этом мире под Луной,

Известен образ нам родной.

 

Течет веселая беседа

За чашей терпкого вина,

И незаметно канет в лета;

Все исчезает без следа…

 

Прекрасен их любви союз,

Скреплен единою душой,

Устами вечно юных муз,

Любовью пламенной, живой.

 

Он - древний грек, она - гетера,

Они душою за одно;

Упала чаша на ступени,

Разлито красное вино…

 

Осенних листьев вереница

У ног шуршащая ложится…

Жизнь молчаливо скоротечна,

Но их любовь, как пламя, вечна…

 

 

 

 

***

В твоих глазах измена, -

Нескромно на других глядят;

Быстра, невольна перемена,

Они любовь другим дарят,

Игриво, сладко прикрываясь,

Томясь, пылая и ласкаясь.

 

 

 

 

***

Невинной грусти легкий сон

Проник на сердце мне невольно;

Мой юный дух Эндимион

К Селене тянется нескромно.

 

Она покров свой темно-синий,

Богато устланный звездами,

Скользящей полавностию линий

С любовью стелет между нами.

 

 

 

 

Мне плохо, плохо без тебя…

Под шум дождя, один, в бреду,

Рыдая сладко наяву,

Я имя нежное шептал;

Но голос твой в ответ молчал…

 

 

 

 

 

Цыганка

Цыганка дикая,

Глазок темен,

Рука смуглая,

Волос черен.

 

Цыганка, ах, моя цыганка,

Черна, порочна, куртизанка,

Зачем безжалостно пленила,

Невольно взглядом привлекла,

К себе навек приворожила

И напоила допьяна...

Прошла, едва лишь бросив взгляд, -

И я пропал, и я не рад,

Что с нею встретился глазами,

Конечно, право, между нами,

Молю, уже целуя руки:

Бесстыдством волю не губи,

Ах, откровенна радость муки,

Нет в жизни счастья без любви!

Твоя безбожная натура,

Твои бесчестные глаза,

Любовь чернявого Артура,

Свели с ума меня вчера.

Цыганка, ах, моя цыганка,

Черна, порочна, куртизанка,

Дай волю, дай глоток вздохнуть,

Не то мой краток будет путь…

 

 

 

 

***

Над озером взошла Луна,

Рассеяв мягко темноту прибрежных берегов;

Плескала тихая вода

Накатом пенистых валов…

 

Бекасов громкий крик рассеял ночь;

Под темным пологом возлюбленная дочь

Отправилась в поля,

Найти приют у милого плеча…

 

Моя любимая была со мной,

Но горечь и тяжелая печаль

Вонзали острый коготь свой,

Ведя в заоблачную даль…

 

 

 

 

***

Эротика – это нечто легкое, невесомое, но вливающее в сознание пьянящее сладострастие; нечто находящееся в границах, от преступления которых трудно удержаться; ее суть – в недосказанности, заставляющей воображение мучительно вспыхивать. Завершенность же убивает желание.

 

 

 

***

Тоскующая слабость

Расплавит бодрость духа;

Потерянная младость

Ударом срубленного сука

Так гулко в сердце отзовется,

Что не сдержать, и навернется

Былым отчаяньем слеза,

Как будто лопнет вдруг струна…

 

 

***

Воспоминанья вновь воскресли

В душе угаснувшей моей,

Как звуки тающие песни

Кричащих чаек средь зыбей.

 

Я погружен в объятья лени,

В ее задумчивый фиал,

Как к диве хладной на колени,

Вкушая сладостный обман.

 

Что, что сейчас меня тревожит,

Волнует страстью душу мне,

Что сердце мучает и гложет?..

Все мысли только о тебе…

 

Но все проходит, все так зыбко;

Как ваша тонкая улыбка

Уж тает быстро на устах,

И не любовь, а месть в глазах.

 

И буре страшной, уж гневливой

Все ваши члены преданы,

Но упоительно милы вы,

И сердцу также дороги.

 

Пусть и ненастье в бурю клонит

Мою разбитую ладью,

По морю щепкой грозно гонит,

Но я вас все-таки люблю.

 

И погибая в сей пучине

Страстей, неистовых агоний,

Я буду помнить о лучине,

Согретой трепетно в ладонях.

 

 

 

 

***

Прохлада, тень, тенистый клен,

Ручья подгорного журчащий звон;

Здесь я о мире забывал,

Лилея образ твой родной,

Его задумчиво ласкал,

Нашед душе земной покой;

Воспомнил призрачность твою,

Увидел вензель на скале,

Под коей ныне я стою,

Предавшись давнишней мечте.

Когда же, где, в каких дорогах

Увижусь с вами внове я,

Средь гор, иль у речных порогов,

Вы повстречаете меня?

Любви мгновенья скоротечны,

Так мимолетно, быстро все,

Но все же есть и то, что вечно

Скрывает сердца бытие.

 

 

 

 

***

Вбежав, она, краса, зардела,

Застыв, опомниться не смела,

Волненье дух ей перервал;

Она едва чуть не присела,

Поставив пенистый бокал…

 

 

 

 

 

***

В сердцах, в уборной негодуя,

Разубранная в пух и прах,

Пред зеркалом, рукой рисуя,

Актриса, ресницы впопыхах,

Кляня, ругая, подводила,

И все одно себе твердила:

«Ну что за странная напасть,

Опять пришел, опять он здесь,

Моя над ним всецела власть,

И страшной будет моя месть».

 

 

 

 

***

Нет, мне гетер всего приятней голос,

Их речи сладкие, покой,

Надушенный, кудрявый волос,

Дыханье, ласка, шелк златой.

 

 

 

 

Гетеры у храма богини любви…

 

1

Пристанище порока и разврата,

Мы, злые фурии, как змеи,

Дерзки, смелы, без страха,

В нарядных палиях… алмеи.

 

Лишь только бросишь взгляд на нас,

Привяжемся, свлечем и зачаруем,

И ты уже во власти; ради нас

Забудешь мать; тебя погубим.

 

 

2

Милая Хлоя, Лаиса и Флора,

Вашим речам сладкоумильным,

Тая, сгорая, я уже вторю,

Внемля призывам любвиобильным.

 

Белою ручкой возьмет за запястье,

Хитро посмотрит из-подо лба,

И на душе уже вьется ненастье,

Смеси пьянящей любви и вина.

 

 

 

 

***

Милета стены, царство куртизанок,

Обманщиц ласковых, хитрюг,

Что ненасытной тягостью приманок

С ума сведут тебя, мой друг!

 

Вот лик застенчив под вуалью,

Кокетлив, беспощаден блеск очей,

Одна прикусит плод, и шалью,

Поводит линией плечей…

 

Нет, палец в рот им не клади,

Откусят милые пираньи,

Они приветливы, мягки,

Но в сердце страстью больно ранят.

 

 

 

 

***

Сады Керамики; у статуи Венеры,

Под сводом греческого храма,

Смеясь, сидели три гетеры,

Прям у прохладного фонтана.

Между собой перекликались,

Играя, миртом любовались.

О чем же дивы день-деньской

Вели беседы меж собой?..

«А знаете, подруги, вчера Алкей

У ног моих страдал

Сей Марс, воинственный Пирей,

Любовь с восторгом изливал,

Средь бела дня, забыв покой, -

И я уж так потом смеялась, -

Когда он с чашей золотой,

Стучал… но дверь не открывалась! –

«А мой, вы знаете, что мой

Всю ночь под дверью пролежал,

Слезами, трепетной мольбой

Мне пыль с ступеней протирал.

Его, конечно, плутня, на порог

Я даже не пустила; ну, право же, он мог

Хотя бы для начала, ну какой

Подарок сделать золотой!»

Здесь третья между ними встряла,

И им, шутя, порассказала,

Как ей ее любовник милый

Вчера подарки предлагал,

Утешил слух кудрявой лирой,

И после чуть ли не рыдал… -

Так рассуждали три девицы

Под портиком, в тени дубрав;

Над ними весело летали птицы,

В канавах облака плыли меж трав…

 

 

 

 

 

***

Две девушки, что два подснежника, навстречу облакам, лесной тропой, держа друг друга за руки, в тумане исчезали. Любовь крылом весенним их души осенила, два юные созданья, две дочки Афродиты, милы, кудрявы и добры, в одежды греческие облачены. Весенний ветер с Солнцем вперемежку овеял лики их теплом; да всю дорогу злился, но вместе с тем весной дышал…

 

 

 

 

***

Ах, два горячие угля, -

Глаза ее черны, что ночь,

Влекут, зовут, томят меня, -

Любви вакхическая дочь;

Ведь я безумством окрыленный

Бываю дерзким и нескромным,

В минуты счастья для меня

О, ваших рук нужна узда.

 

 

 

 

Ласка груди

Вперед руки мой страстный взор

Под платье ревностно проник,

Обманом, словно дерзкий вор,

Грудь лаской крепко теребит.

 

Душой во взгляде утопая,

Краса невинная зардела,

Себя во власть руки вверяя,

Как лань лесная ослабела.

 

Тугую грудь, крутую чашку

Напрасно ситец прикрывает,

Не устоять, невольно ласку

В волненье к телу допускает.

 

 

 

 

***

(песня)

И ходила я, и бродила я,

Проклинала судьбу порой,

Он покинул меня, он оставил меня,

В ночку темную шел к другой...

 

И взяла я клинок, заточила его,

Да отправилась в темную ночь.

Целовал ее, миловал ее…

Но блеснула сталь – и глухой удар,

Он схватился рукой за живот…

 

И стоял он, и смотрел он,

На колени упал предо мной.

И поднял глаза, посмотрел на меня,

И сквозь зубы сурово сказал:

Что ж ты, сучка моя, что ж ты, милая,

Погубила меня, пацана,

Я ж любил тебя, я ж ценил тебя,

Я ж дарил тебе соболя.

 

И стояла я, и смотрела я,

Сталь дрожала в холодной руке,

И все вспомнила тут, и закрыла глаза,

И слеза потекла по щеке…

 

 

 

 

К**

Сей пылкий гений - для искусства,

Глаза ее полны любви,

Полны невольного безумства,

От сладострастия влажны.

О, как мила мне эта смуглость,

И влажный блеск очей,

И бархатистость, и упругость

Вакханки ветреной моей,

Что мчится меж людей приличных

В кружащем танце упоенья,

Или среди толпы столичной,

Презрев условности и мненья,

Кипридой северной явится

В мехах языческой Венеры,

Волшебной феей обратится,

Поправ законы светской меры.

Ах, пусть она сгорит при свете,

Как мотылек, взмахнув крылом:

В кружащем вихре, в ясном цвете,

Вспорхнет… и будет опален…

 

 

 

 

***

Муза Талия

В Павловском парке.

Рядом с музой

Маленькая девчушка,

Бойкая, веселая,

Ведет экскурсию

Для взрослых…

Я полюбил ее

С первого взгляда.

Все же редко встретишь

Такого замечательного ребенка!

 

 

 

 

(Армянке) ***

Один армянки ясный взгляд –

И в сердце трепетное мне

Влился смертельный, сладкий яд,

И я влюблен, и я во сне…

Но полно, полно говорить,

Ребенок ты еще душой,

Ты не готов ее любить

Любовью, что дарит покой;

Тебя влекут неодолимо

Лишь блеск и чистая мечта,

Но что простому сердцу мило –

Все мимо следует тебя…

 

О ней ты образно мечтал,

И только лишь ее представил,

За ней Пегас твой бег направил,

Найдя свой чистый идеал.

Влюбленность, страсть – ты это ценишь,

На женщин смотришь, как на муз,

В огонь желанья свято веришь,

Все не для быта – для искусств.

 

 

 

 

***

Роскошные апартаменты бань,

Харит веселых младость,

Одна бела, тонка, как лань,

Сквозь струи плещет радость.

 

Эрот резвится, в облаке витая,

Над всеми дух его парит, -

Когда в парной девица молодая

Возьмет рукою веник у Харит.

 

Бассейна прохладны воды,

Разгоряченным телом с головой

Нырнешь под мрамора резные своды,

И кровь поднимется волной…

 

 

 

 

***

(Идиллия в шалаше)

Светает; ночи покрывало,

Растаяв призрачно во мгле,

Влюбленных двух очаровало

При мерно плещущей волне…

 

На море нынче непогода,

Под утро дождик моросит,

Убогий край и время года,

Прохлада по щекам кропит…

 

Шумит и шепчется прибой,

Кружатся чайки вдалеке,

Серо, уныло над водой…

Туманно… камешки на дне…

 

Укрывшись грубым покрывалом,

Прижав продрогшие тела,

Дыша под утро теплым паром,

Лежали в лодке… он, она…

 

Покоясь мирно на снастях,

Она прильнула вся к груди,

Найдя покой в далеких снах;

Ее разбросаны власы…

 

И что же холод, непогода,

Когда тепло тела роднит,

Убогость треснутого бота,

Да дождь, что мерзко моросит?..

 

 

 

 

***

А нам все также не понятно,

Что женщина за клад?

Для нас душа ее – загадка,

И мы гадаем не впопад.

 

 

 

 

***

Церемониальное общение с настоящей гетерой, словно легкое касание душ, подобно теплому прикосновению кончиков пальцев, дабы почерпнуть энергию путем пробуждения жизненных токов; это высшее искусство общения на грани флирта.

 

 

 

 

Девушка из сна

…Она явилась ко мне во сне, из ниоткуда, из моего подсознания, видимо, уже успевшего истосковаться по настоящей любви к женщине. Ее одухотворенность и воздушность, вместе с семейственностью, к которой она привыкла, произвели на меня приятное впечатление! Она была так разговорчива и весела в кругу своих близких, так увлекалась, забывая обо всем, но в то же время была как будто немного чужда им, словно ее мысли носились совершенно по иным кругам и ей приходилось снисходить до окружающих. Было в ней что-то веселое, по-детски беззаботное, и весте с тем проглядывала некая грусть, какая-то потаенная отчаянность: в своей веселости она словно доходила до предела, после которого готова была разрыдаться, но, преодолевая себя, сквозь слезы, вновь, с удвоенной силой, пускалась в странное волнение, щебетала и щебетала беспрестанно... Без сомненья, я влюбился в нее и привязался с той силой, на какую способна первоначальная страсть и проникновенная симпатия. Я быстро нашел с ней общий язык, - в чем светилось родство наших душ! Она даже била меня сильно, но любя, на что я мог только нежно целовать ее… (Неужели это мое подсознание творило любимый мной образ?..) Но причиной ее подспудного отчаяния, как я узнал позже, была болезнь – врожденный порок сердца. И почему именно от этого моя мгновенно вспыхнувшая влюбленность сделалась столь глубокой и самоотверженной? Из-за жалости? Отчасти. Действительно, в тот момент мои глаза готовы были наполниться слезами. Конечно, я бы не проявил этой слабости, дабы просто, чтобы не унижать ее. Но любой врожденный недостаток человека, роковое слово Природы, вызвало у меня приступ сожаления и досады. И тут во сне коварство отрицания совершило следующее: я вдруг спросил себя: а смогу ли я долго любить ее, ибо как всегда встретиться какая-нибудь зазноба, здоровая, безразличная, далекая от сантиментов – и мой мир распадется на два взаимоисключающих, противостоящих мира, становясь причиной моих внутренних противоречий и терзаний, особенно из-за этого момента – врожденного порока сердца?.. Шепча: «Нет, нет!..» - и все же желая, чтобы этот образ воплотился, я проснулся…

И почему-то сразу вспомнил, что я никогда в детстве не хотел быть врачом, да и не смог бы, ибо терпеть не мог слабости других людей: когда они такие бессильные, бледные, угасающие лежат на койках, а их глаза словно вопрошают о жизни. Я ненавидел эту слабость, может быть, потому что сам не мог сделать так, чтобы человек выздоровел сразу, встал и пошел, радостный и полный сил: я словно не верил в его болезнь и требовал, чтобы он был здоров! Это было жестоко, и отрицание опять коварным образом толкало меня в радикализм: а раз так, так пусть и умирают, коль не могут быть здоровыми и сильными! Нет, нет, я решительно не мог быть врачом!..

 

 

 

 

***

Приятно пить молоко из твоих мягких рук и наблюдать, как твоя стопа оставляет следы на морском песке, как твои точеные руки заплетаю мокрые волосы после купания; приятно любоваться твоим телом, - сквозь тонкую тунику, когда ты рвешь виноград, окруженная солнечной аурой, - в этом всем светится бог – бог любви, Эрос.

 

 

 

 

***

Волга-матушка, пресница,

Ах, как люто плещешься!..

Я бы полюбил тебя,

Я бы утонул в тебе…

 

 

 

 

Сон

…Я брел по какому-то старому городу, словно затерянному во времени, ибо, как мне показалось, всякий раз он возникал в яви. Каменные улицы, темные закоулки, захолустье, лестницы, ведущие в убогие закутки, женщины, сидящие у дверей... Как будто все повторялось бесчисленное число раз, где человечество есть всего лишь одна эпоха, рисунок на белом листе Бога, один дождевой штрих на бесконечном стекле вечности…

Я вышел за каменные ворота города к океану, где мерно накатывались волны... И вдруг провидел, узрев деревянную, поскрипывающую лодку – баркас, бороздящий тревожно зыбкую водную гладь, это был островок земли, на котором находился я. Вдруг я вознесся взором к небесам и увидел оттуда: что это, что влечет ее и куда?.. Ничто как будто не предвещало гибели. Но то, что я увидел, поразило меня. Это была огромная воронка, водоворот, уходящий в глубь и затягивающий в себя окружающие воды. Находящиеся на корабле не знали об этом, не видели, не чувствовали, они плыли по намеченному, по выбранному, как казалось им, курсу. Это было могучее вращение, вовлекающее все в себя, в свои недра. И ничто не могло противостоять его силе. Баркас находился в поле его действия. И я уже видел, как баркас подплывает, отрывается от земли, преодолевая силу тяжести, его подбрасывает вверх и увлекает внутрь…

Я очнулся в подземелье, подле решетки, и сидящих по ту сторону людей; увидел черного, страшного зверя, сторожащего их. Затем появился другой зверь, самка, и, преобразившись прекрасной женщиной, со стройными ногами, зажала его тело меж ног, отчего зверь превратился в ласкового котенка, который по ее воле отпустил людей на свободу…

По винтовой лестнице я спустился в каменное подземелье, по бокам которого полыхали два языка пламени. Я вгляделся, и, откуда не возьмись, в темноте, стали мелькать и танцевать тени, а затем, сгущаясь, проступили маски, разные – страшные, красные, черные - яркие. Их было много, они вращались в танце, затем остановились и все с удивлением и интересом уставились на меня… Они как будто приглашали к смертельной игре. И я пустился с ними в пляс, закружившись в экстатической музыке...

После проведенной ночи я оказался в каком-то доме. Но где я, и что я тут делаю? Навстречу мне вышла женщина, я узнал ее, некогда она была моей самой любимой на свете, но это было так давно, что я уже забыл все, как будто этого и не было вовсе. Но сейчас она вдруг вновь стала мне столь близкой и дорогой, что я осознал, спустя столько лет, как я еще сильно люблю ее, хоть и не вспоминал о ней уже целые годы. Сейчас все было, как и ранее, как будто прошлое приблизилось ко мне настолько, что стало настоящим. Зачем мне это все? – спрашивал я себя. Она что-то говорила, жалела, в ней зарождались какие-то воспоминания, но она не могла оставить своего мира, в котором давно укоренилась…

И здесь я пробудился ото сна, огляделся и понял, что это был всего на всего лишь сон, но реальность которого еще долго не покидала меня…

 

 

 

 

***

Венера купается в пене,

Ей ветер морской помогает,

Ее, обнаженную, в теле,

Лаская, волной накрывает.

 

И пенятся бурно барашки,

Бегут, завиваясь гребнями;

По телу Венеры – мурашки:

На солнце, в прохладе, с волнами.

(Продрогла…)