Автор: Голубчик Антон (Ричарду Баху и человекам, внутри которых не живет Чайка Джонатан Ливингстон) О, мышь! Знаешь ли ты выход из этого моря слез? Я так устала плавать здесь, о, мышь! Л. Керолл Однажды он посадил кактус. Никто не верил в то, что этот угрюмый дворник сможет заботиться о растении. Никто не думал, что маленький зеленый пупырышек, принесенный в дом и торжественно водруженный на окне, прибавит в росте хоть на сантиметр. Дворника не любил никто. У людей, с которыми ему приходилось сталкиваться, были родные, друзья, недруги, близкие, знакомые, кошки, собаки, канарейки, змеи, магазины, казино, святые, боги, идолы, дачи, участки за городом, машины, деньги, любимые, нелюбимые, гитары, бубны, идеалы, мечты, принципы, мелодии, цели, мотивации… У него не было ничего. Но было то, чего не было у других - у него была Душа. И Душа была его единственным собеседником, с которым он общался. - Почему все так? - спрашивал он ее. - Не знаю - отвечала Душа. И они замолкали. И в этом молчании было все: родные, друзья, недруги, близкие, знакомые, кошки, собаки, канарейки, змеи, магазины, казино, святые, боги, идолы, дачи, участки за городом, машины, деньги, любимые, нелюбимые, гитары, бубны, идеалы, мечты, принципы, мелодии, цели, мотивации… * Гармония сосуществования была потревожена появлением кактуса. - Зачем он нам? - удивилась Душа - у нас все есть… - Я еще не понимаю - отвечал он - но чувствую, что так и должно быть. * Кактус рос. Редкие гости, в основном почтальоны и драг - дилеры, видя кактус в добром здравии, очень удивлялись. А он заботился о своем подопечном: поливал и опрыскивал дважды в день, состригал сухие колючки, протирал влажной тряпочкой… - А ты уверен, что кактус нужно опекать таким образом? - изумлялась Душа - нужна ли ему гиперопека? - Уверен - отвечал он и замолкал… И чем выше становился кактус, тем более обострялись отношения с Душой, и тем более прозрачной она становилась. - Может все это из-за колючего убожества на нашем окне? - спросила однажды Душа. Но вопрос остался без ответа - дворник пересаживал кактус в новый горшок. * Он стал выходить на улицу просто, чтобы подышать воздухом. А когда кактус стал насчитывать восемь сантиметров и 3821 колючку, дворник заводил беседы с продавщицами зелени - сердобольными, всегда добродушными бабульками. Это были робкие попытки завязать разговор о погоде, о весне, о кошках, о собаках, о канарейках, о змеях, о магазинах, о казино, о святых, о богах, об идолах, о дачах, об участках за городом, о машинах, о деньгах, о любимых, о нелюбимых, о гитарах, о бубнах, об идеалах, о мечтах, о принципах, о мелодиях, о целях, о мотивации… Но эти беседы не могли дать ему то чувство спокойствия и умиротворения, которое всегда присутствовало в разговорах с Душой. И он возвращался домой, к Душе, и говорил, говорил, говорил.… А потом они молчали… * Душа чувствовала себя все хуже и хуже. На нее уже было больно смотреть. - Что с тобой? - мучался он. - Все хорошо… - отвечала она, - и он возвращался к кактусу подмешать немного удобрения в заранее приготовленную бочку с водой. Приготовленного прикорма хватило бы, пожалуй, на сотню-другую кактусов. Но они, по-прежнему, проводили время все вместе. С каждым новым миллиметром кактуса, с каждой новой иголочкой Душе становилось все хуже. - Я не понимаю, что происходит, - шептала она, - но когда человек отдаляется от своей души - это неправильно. А мы с тобой существуем раздельно и с каждым днем все больше отдаляемся друг от друга. Он посмотрел на нее. Вид потрепанный: от лица остались одни впавшие глаза под челкой седых растрепанных волос. Душа просвечивала насквозь. Сквозь неясные мутные очертания виднелась противоположная стена. «Нужно поклеить стену обоями…» - неожиданно для себя подумал дворник. * Последние деньги он истратил на лампу для кактуса. Душа не была против. На ночь он стал укутывать его одеялом. А потом выходил полюбезничать с соседкой, внезапно ставшей ему симпатичной. - Только недолго, пожалуйста… - умоляла Душа. - Хорошо. Я быстро, - отвечал он. И каждый раз, возвращаясь, смотрел на исчезающую Душу и ложился спать. * Однажды вечером он снял решетки со своих окон. По почти уже невидимой Душе, как по воде, пробежала рябь. Он обернулся и посмотрел в пустые глаза. И все понял. - Я все понял… - спокойно произнес он. - Я давно все поняла, - ответила Душа. И он ушел. Ушел к соседке. На всю ночь. * Вернувшись наутро, он застал Душу лежащей на полу. Сквозь нее четко была видна циновка, на которой они раньше спали вместе, расположившись лицом друг к другу… - Так… - заговорила Душа подавленным голосом. Тихо, словно стараясь испугать тишину, - так должно было быть… ничто не может быть идеальным… - она закашлялась… - к сожалению… Дворник закрыл глаза. Темнота причиняла ему боль. Он плакал впервые в жизни, но даже не удивился этому. Слезы резали глаза. * Когда дворник проснулся - Души уже не было. И он почувствовал себя необычно. Странное волнение зародилось в сердце. Диковинный коктейль чувств бурлил внутри, угрожая выплеснуться наружу. Грудную клетку распирали неведомые доселе ощущения. Любовь горячила его, а страх леденил. Гордость звала вверх, а чувство стыда приземляло… он был совершенен… идеален… в нем воплотились все чувства и эмоции: и положительные и отрицательные, гармонично дополнявшие друг друга… Ему показалось, что этот клубок чувств сейчас взорвется… Он сделал два шага по направлению к циновке… пошатнулся… упал… Кровь из разбитого виска темной струйкой стекала на пол… Он умер мгновенно. Воссоединившись с самими собой, обретя себя, у нас не остается шансов… Не остается причин жить дальше… В одно мгновение мир треснул… По небу пробежала тонкая паутинка трещинок… из пространства начали выпадать фрагменты - будто в детской игрушке - паззле. Ибо ничто и никто не имеет права, вопреки законам мироздания, быть совершенным… Вскоре от величайшей задумки Господа Бога не осталось ничего… Ничего, кроме кучи частичек мозаики и подоконника, на котором ярко-красным цветом цвел кактус… * Вначале не было ничего…. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
