Было ещё слишком рано для того, чтобы захотелось спать. Но уже слишком поздно, чтобы семилетней девочке можно было идти с родителями в театр. Уходя, они выключили свет – нарочно, додумалась Маша, чтобы я поскорее закрыла глаза и заснула. (Они ещё не догадывались, что она давным-давно перестала бояться темноты). Было совсем тихо и бесконечно скучно. Маша выбралась из-под одеяла и, держась за стенку, чтоб не упасть, обошла всю комнату. Всё было как всегда: у левой стены стояло пианино, у следующей – были привычно разбросаны игрушки, а на третьей стене висели её старые детские рисунки. В других комнатах было ещё скучнее – сплошные шкафы да столы. Она туда даже не пошла.

И лишь в прихожей заманчиво светилась замочная скважина, будто скрывая в себе огромный замечательный и... недосягаемый мир. Маше оставалось только уткнуться в подушку и заплакать: «Зачем я такая большая?! Вот бы мне прямо сейчас взять и вырасти в обратную сторону. Тогда бы я могла пробраться через эту скважину и очутиться на каком-нибудь весёлом празднике. Почему Новый Год бывает всего раз в году?! Может, это только у нас так – у родителей просто нет времени? Вот бы хоть на минуточку попасть на чей-нибудь другой Новый Год!» Не успела она так подумать, как тут же оказалась в большом ярко освещённом зале. Там были тысячи и тысячи гостей, и было ужасно шумно. Правда, как вскоре выяснилось, весь шум создавал один-единственный клоун. Его шея была туго перетянута бантом из серпантина, а на лице сияла огромная неаккуратно нарисованная улыбка. Он бешено носился по залу, громыхая связкой ёлочных игрушек, прицепленных к полам его балахона (точнее, тем, что от них осталось) и каждому кричал на ухо: «Где твой подарочек, признавайся? Куда ты его дел!?»

Маша лишь недоумённо наблюдала за несуразными перемещениями этого чучела, как она для себя его сразу назвала. Тут клоун заметил её и на долю секунды замолчал (в зале тут же воцарилась гробовая тишина).

- Поглядите-ка, – вдруг взвизгнул он, – кто пожаловал к нам на бал-маскарад! Девочка в помятом костюмчике и с расплетённой косичкой. Постойте, все замолчите – не подсказывайте мне! (Все и без того молчали). Ага, угадал! Слышите, все?! Я угадал, – крикнул он, – это девочка в костюме «Неряхи»! – И, выхватив из-за пояса гигантскую булавку, он приколол ей на грудь надпись «Неряха».

Тут только Маша вспомнила, что совсем забыла позаботиться о праздничном наряде и, как была растрёпанная и в пижаме, так и очутилась на праздничном балу.

- Но ведь я же тут случайно, я просто уже спала,... ну, или почти спала, – тут же попыталась оправдаться она.

- Ах, она спала! – завопил клоун. – Праздник, значит, идёт полным ходом, а она, видите ли, почти спит! Вот оно, значит, как – это девочка в маске «Сони»!

На спине у Маши тут же появилась надпись «Соня».

- Но я же не сама! Я-то как раз вовсе и не хотела спать. – От обиды и бессилия у Маши начали наворачиваться на глаза слёзы. – Это всё они, это родители велели...

- Все слышали? Слышали, да?! – орал клоун. – Она ябедничает! А ну-ка, кто мне скажет, что это значит? Да, да и ещё раз да!!! Она вырядилась в костюм «Ябеды»!

- Я... я... нет... – она уже не в силах была сдерживать слёз и громко разрыдалась. – Это всё непра-авда-а-а...! я совсем не я-абеда-а-а...

- Ай-яй-яй! – громогласно сокрушался клоун. – Как же мы сразу-то не догадались!? Это же маска «Плаксы»! Самой настоящей плаксы.

Теперь уже Маша была вся увешана ярлычками, словно это были ёлочные игрушки, а ей самой предстояло сыграть новогоднюю ёлку. Бедняжка от стыда просто не знала, куда деваться. Но, к счастью, клоун скоро соскучился с ней и поскакал дальше, то и дело наступая кому-нибудь на ногу, кидая в глаза гостям конфетти и ловко толкая в нарисованный рот отобранные у них пирожные. Потом он с разбега плюхнулся на тумбочку в углу зала и распахнул под собой дверцу.

- Познакомьтесь, – крикнул он, – это котёнок в костюме «Наказанного котёнка»!

К своему величайшему ужасу Маша узнала в малютке своего провинившегося Чертёнка.

- Бедненький, – не унимался клоун, – кто же тебя наказал? Покажите мне этого злодея! – Он живо подхватил котёнка, оставил у него на мордочке бисквитно-масляный поцелуй и бросил обратно в тумбочку.

Уже было собиравшаяся защищать Чертёнка Маша в страхе отпрянула и опустила глаза. Ей жутко хотелось провалиться сквозь землю, но зеркальный пол не оставлял ни единого шанса. А ещё больше ей хотелось отыскать злополучную замочную скважину, через которую она попала на этот «весёлый» праздник.

А клоун бежал дальше, раскидывая на своём пути кресла и вазы – словно кегли. Наконец он затормозил у валяющейся на полу подушки. «Ой, так это же моя подушка», – чуть было не вырвалось у Маши.

- О, какой персонаж! Подушка в костюме «Заплаканной подушки». Кто же это её заплакал? – Клоун мимоходом прилепил на подушку непонятно откуда взявшуюся бумажку с надписью «Запл. подушка» и устремился в центр зала к беззвучно играющему патефону, вокруг которого невесело пританцовывали гости.

- Ещё одна находочка! Разрешите рекомендовать: патефон в костюме «Патефона без иглы»! А не твой ли это патефончик, девочка, – на этот раз клоун обратился прямо к Маше. – Как там тебя, «Ябеда-Неряха»?!

Клоун вкрадчиво вертел глазами, словно пытаясь пробуравить её взглядом насквозь.

- Нет, нет! Я его впервые вижу! Честно-честно-честно-честно!!! – В эту минуту Маша была готова отказаться от себя самой – не то что от старого патефона, который обычно пылился на антресолях, потому что иголка от него ей когда-то понадобилась для рисования и как-то не нарочно потерялась.

Маша в ужасе попятилась к тумбочке: сейчас она зароется лицом в шерстку Чертёнка и... Тут она споткнулась о какую-то вазу (или это был горшок) и упала прямо возле тумбочки. Маша потянулась к дверце и увидела, что прямо на неё смотрит большущая замочная скважина. «Домой, домой! Не нужны мне больше никакие праздники!»

Свет потух. Смолк голос клоуна. Тумбочка уехала куда-то в темноту. Маша оторвалась от подушки и огляделась по сторонам: точь-в-точь её комната. В окне – будто нарисована большая и жёлтая луна. А правая стена вся в картинах. Тут и папа с мамой (подозрительно похожие друг на друга!), и она сама, и большая разноцветная птица. И ещё цветы ростом с деревья. О! а вот и тумбочка с сонным Чертёнком. Маша нежно прижала котёнка к груди и шепнула ему на ушко: «Пошли, я покажу тебе мою любимую комнату». Вот здесь развалилось мягкое ленивое кресло. Оно любит кого-нибудь усыплять. А там, под стулом, живёт её любимый плюшевый медвежонок – наверняка улыбается: он всегда улыбается, когда она на него смотрит. А под этой крышкой – её любимая мелодия – постойте, точно, вот эти клавиши: пам-парам-пам-пара-рам!