Ежедневно во всем мире ровно в полночь всякое «завтра» неукоснительно превращает-ся в «сегодня», а предыдущее «сегодня» начинает именоваться ностальгическим словечком «вчера». Ежегодно ровно в полночь соседи, поздравляющие вас «с наступающим» превра-щаются в соседей, поздравляющих «с уже наступившим». Полные бутылки станут пустыми, часть салатов обязательно «не влезет» и будет черстветь в холодильнике, а какой-нибудь яр-кий блестящий стеклянный шарик непременно обратится в кучку глянцевых осколков, кото-рые потом чья-то хозяйственная рука сгребет веником в совок; гости, естественно, скажут: «на счастье», а хозяева подумают: «вот слоны-то!»…

Конечно, все это жалкая проза, а Новый год - событие, примитивное до крайности, описанное уже всеми или почти всеми, писателями и не очень, поэтами и совсем не. Как сей-час помню чьи-то радостные строчки: «С новым счастьем! С Новым годом! С новой фабри-кой, заводом!» Теперь это, правда, несколько иначе читается, но актуально по-прежнему - ведь каждому охота свою фабрику, завод и вообще хапнуть побольше. И нам, конечно, тоже. Мы не рыжие и для себя исключений не делаем…

Но сейчас нам не хочется этой прозы. Мы от нее устали. Новый год все-таки, ребята! Давайте оторвемся! Нам нужны чудеса! Мы хотим чудес! Мы ждем! Мы жаждем! Мы требу-ем, в конце концов! ЧУ-ДЕ-СА! ЧУ-ДЕ-СА! Стучим бенгальскими огнями по столу. Акку-ратнее, так недолго и скатерть сжечь. Чудеса в студию, сказал бы Якубович. Но увы, нам нужны чудеса настоящие, неподдельные и, по возможности, нематериальные! Нас собралась большая компания, мы все идеалисты и уже очень пьяные. Вы не усмирите наш пыл кофе-молкой или даже самой настоящей итальянской стиральной машиной! Конечно, можно вы-пить еще и потом до утра хором вызывать Деда Мороза и Снегурочку - авось, придут… Но нет, мы не такие, плохо вы о нас думаете. И потом шампанское кончилось, а фейерверки от-свистели. Кассету с «Аббой», кстати, тоже зажевало. Короче, ребята, мы все уснули, так и не дождавшись чудес.

А проснулись только мы с Вадиком. Почему-то в обнимку и на одном диване. Вот сво-лочи же, ушли в такую рань и даже не попрощались. Сколько времени? Час дня. И всего-то! Можно было еще спать и спать… и какого хрена ты меня обнимаешь? Я? Тебя? Да это ты сам ко мне приставал! К тебе-то? Да никогда! Педик хренов! Сам ты педик! Кола еще оста-лась? А что, сушняк? Была где-то бутылочка припрятана на такой случай… Правда, там не кола. И ее унесли! Вот гады, вот сволочи! Ну нельзя же так! Ты слышал, как они уходили? Я тоже нет. Если они еще и торт унесли, им точно до Рождества не дожить.

Вот такие вот чудеса. Говорят, на Новый год все мечты сбывается. Все всегда произой-дет, все всегда случается. Я хочу спать. Маринка хотела луну с неба и получила дырку от бублика. Кристина хочет в шоу-бизнес. Сергей пишет роман и хочет премию «Дебют». Ва-дик хочет Маринку. Ну вот, круг опять замкнулся. Был такой спектакль… Хотя почему «был», он, наверное, и сейчас есть… «Самоубийство влюбленных на острове Небесных Се-тей», называется… Помнится, там героиня «была счастлива, как утром в Новый год»… Не знаю, как там у них в Японии, но в России я ни разу в жизни не видел человека, который был бы счастлив утром в Новый год. Ночью - пожалуйста, сколько угодно, но утром - это совсем никак! О, голова болит. Снова за старое.

- Это сколько же мы игрушек за ночь перебили? Вадик, когда это ты все убрать успел? Значит, это Кристинка. Похоже, она и пол пропылесосила - странно, почему мы не просну-лись. Ладно, позвонит Сергей, скажи ему, что я уже не сержусь и пусть на Старый Новый год опять приходят.

- Саш, а Саш? А ты не помнишь, куда мы мою Маринку дели? А с чего бы это ей ухо-дить-то? У нас ведь, кажется, любовь-морковь и все такое? Наверное, опять кто-то что-то пе-репутал. А теперь сколько времени?

- Два ровно. Дерьмо. Жрать-то хочешь? А я не знаю, что там у нас есть - ведь эти сво-лочи могли и салат унести. Я Сергея знаю - он может позвонить как ни в чем не бывало и спросить, нужно ли нам миску возвращать.

Все сволочи. Все. Независимо от пола, возраста, цвета кожи, национальной принад-лежности и сексуальной ориентации. И мы, мы тоже сволочи. Мы не рыжие, мы для себя ис-ключений не делаем. Ох, какие мы сволочи!

- Вадик-Вадюха, хрен ты теперь свою Маринку отыщешь! Раньше надо было думать! Наговорил девчонке гадостей. Иди куда хочешь! Делай, что хочешь и с кем хочешь!

- Саш, не сейчас… Прошу тебя, умоляю… Кристинка твоя, между прочим, тоже сгину-ла с концами. Ну ладно, пусть и не твоя, это я так, к слову. Все равно дерьмово. Позвони Сергею. Будь другом. Ну позвони, ну давай же…

- Да звоню я, отстань… Але. Да, тетя Ира, это я. Да, мы тут с Вадиком. Да, спасибо. И вас тоже. Еще нет? А где они? С Кристиной? Нет, от нас они давно ушли. Не помню, мы еще спали. Да, конечно, передам. Вы только не волнуйтесь раньше времени. Еще раз с праздни-ком вас… Обязательно. Да-да, конечно. В любом случае, спасибо. До свидания.

Эх, какой же я вежливый! Мне иногда жутко становится от собственной вежливости. И не только мне, Вадику тоже. А вот Кристине, наоборот, нравится. И бабушкам в метро тоже. Маринка пыталась приучить Вадика целовать ей руку - не получилось у нее ничего. Вот она и ушла теперь, обиделась.

- Саш, мне плохо.

Бог ты мой, опять. А я и отсюда прекрасно слышу, как ему плохо. И мне практически все равно. Жаль, что Кристина с Сергеем. Жаль, что сейчас тут нет ни Кристины, ни Сергея. Жаль, что Сергей любит Ольгу. Жаль, что Ольга уехала в Москву учиться. Жаль, что Вадик сейчас блюет в туалете. Ему от этого легче не станет, потому что Маринка все равно ушла. Жаль, что чудес не бывает.

Пойду посмотрю, что там с ним. Вадик? Вадик-Вадюха, где ты? Тоже мне, ежик в ту-мане. Ва-а-адик! Лоша-а-адка! Е-о-ожик! Вспомнил. Есть же еще йогурт в холодильнике. Сливочный. С кусочками клубники. Если эти сволочи и его не утащили. Вадик, ну не смеш-но уже, вылезай быстрее, мой руки и будем жрать. Завтракать, то есть. Половина третьего по московскому времени. И куда он только делся? Может, у меня там в туалете теперь вход в другое измерение? Или там, к примеру, Бермудский треугольник? Может, их там большая компания собралась, и все пьяные… И все они бухают, во всех измерениях, на всех плане-тах… Красота! Широка страна моя родная!

Хочу чуда. Неизменно хочу чуда. Пора взрослеть уже, все так говорят. Чудес не быва-ет, других измерений тоже, инопланетяне вымерли вместе с динозаврами, а Александр Сер-геевич Пушкин никогда не был в Макдоналдсе, бедняга. Вадик-Вадюха, где же ты? Ежик-е-мое, я так не играю. Только что Маринка звонила и сказала, что ты козел. Вадик, слышишь, что я говорю? Козел ты рогатый, вот ты кто.

А, может быть, он просто ушел? И все они просто ушли? Может быть, я тоже туда иду, только еще не знаю об этом… Вот сейчас вот я пойду в туалет и никогда не вернусь. Страш-но? Нет, нисколько - тем более, мне теперь терять нечего, все мои друзья ушли; осталось мне только утопиться в унитазе, потому что чудес не бывает… А очень хочется. Наверное, на всякий случай придется мне и с вами попрощаться, хоть и вы тоже сволочи.

Второго января наступившего года начиная с восьми часов утра по московскому вре-мени в квартире студента Александра Осокина, то есть в моей квартире, непрерывно звонит телефон. Но трубку никто не снимает. Тетя Ира пьет валерьянку, а муж все еще настойчиво отговаривает ее звонить в милицию. Кристинина мама тоже переживает, а вот Маринкина в прошлом году умерла, а посему уже не волнуется. Родители Вадика празднуют где-то за го-родом и еще ничего не знают, счастливые… Мои родители живут в Краснодаре. Им никто не звонил. Ну и не надо раньше времени.

- Надо же, а ребята-то ведь какие хорошие были!

- Были? Ужасное слово…

- Да, все в одном дворе росли, в одну школу ходили, мальчики-умницы, девочки-красавицы! Женихи и невесты! Это же надо такому случиться! Да, время сейчас такое… Криминальное… Ужас… Бандитский Петербург…

- Мама, вот видишь, а ты говорила, чудес не бывает!

- Коленька, сынок, ты еще очень многого не понимаешь, иди поиграй лучше… тебе вчера столько всяких игрушек надарили, а у тебя как будто единственное занятие – слушать взрослые разговоры…

- Ирочка, но ведь ты знаешь, что они были наркоманами! Мало ли там что…

- Наталья, что ты говоришь такое, ей-богу! Чтобы наши-то дети? И сплетням, что Ва-дик с Сашей голубые, я тоже не верю. У этого Вадика, между прочим, роман с той самой Мариной, дочкой покойной Верочки.

Согласно всяческим статистикам, ежедневно кто-то умирает и кто-то рождается. Кто-то пропадает и кто-то находится, что, к глубокому нашему сожалению, случается гораздо реже. Ежегодно в новогоднюю ночь случаются чудеса, но только с теми и исключительно с теми, кто в них верит. А мы верим. Мы с прискорбием извещаем своих родителей, что мы не вер-немся. Никогда. Мы здесь очень счастливы. Поверьте, мы не наркоманы и не голубые, нам просто здесь нравится. Мы видели инопланетян и динозавров, а вчера нам наконец-то уда-лось сводить Александра Сергеевича в Макдоналдс, он в полном восторге и теперь пишет оду чизбургеру. Пожалуйста, передайте тете Ире, если у вас будет такая возможность, что у Сергея с Кристиной тоже все очень хорошо. Мы каждый месяц заново празднуем их свадьбу и отправляем их в кругосветный круиз. Сергей дописал свой роман и получил Нобелевскую премию по литературе. А Кристинка у нас поет, и не попсу какую-нибудь - у нее открылся настоящий голос. Она теперь звезда. Скажите ее маме, что Кристину иногда можно видеть в ночном небе, но только если оно абсолютно безоблачное. А Маринке на день рождения Ва-дик подарил луну. Настоящую, круглую. А потом они целовались. Долго-долго, по вашим понятиям это и есть вечность, наверное. Я тоже встретил одну замечательную девушку, хотя моя мама была бы несколько озадачена, узнав ее возраст. Но здесь это все абсолютно неваж-но, потому что теперь мы не взрослеем, не стареем и не умираем. А это значит, что покуда мы здесь, мы будем верить в чудеса. Чего и вам желаем, дорогие читатели. С Новым годом! С новым счастьем!