Юрий сидел в кабинете у Михаила, редактора мюнхенской газеты «Встречи у голубого Изара», при русском магазине. Это на самом деле был и не кабинет, а подсобка магазина, так заставленная товарами, что Юрий и Михаил едва поместились за её куцым столом. Однако теснота и неудобства не могли отвлечь этих творческих людей от общения на возвышенные темы. Они познакомились три дня тому назад, когда Юрий принёс Михаилу свою новеллу «Спасение легенды о Германии», и вот теперь он с некоторым душевным трепетом ждал отклика Михаила, который сразу, с лёгкой иронической улыбкой и прямотой начал разговор.

- Эта ваша, не спорю, романтически представленная легенда о возврате забытых вещей является по сути нормой для Германии, а в нашей газете мы публикуем произведения, которые в чём-то превышают нормы и именно этим интересны для наших читателей с их развращёнными всем увиденным вкусами. А есть ли в вашем писательском портфеле другие темы?

Юрий уже привык к странностям и безапелляционности редакторов и знал, что уже пройденное с ними, как бы его не было жалко, бесполезно обсуждать, а надо без задержки, как следователям, отвечать им на вопросы.

- У меня есть интересный отрезок жизни, Михаил. Я три года работал на китобойной флотилии, но не уверен, что это актуально сегодня?

- В чём вы сомневаетесь, Юрий? Ведь моря, океаны и их самые умные природные хозяева-киты – это весьма актуально сейчас для охраны природы. Ведь где-то в Интернете пишут даже, что «к 2050 году люди съедят море», то есть съедят всё, что в нём водится.

- Да, но бесконтрольная охота на китов представляется мне теперь как непростительный разбой, и я каюсь в том, что участвовал в ней в ранней молодости. Тревожит и то, что, как следует из статей в том же Интернете, эту охоту после долгого моратория на неё сейчас стремятся возродить в большом объёме.

- Вы знаете, Юрий, это не удивительно. Я как-то спросил одного ветерана Великой Отечественной, что испытывал он и его коллеги, когда они узнали об атомной бомбардировке американцами Хиросимы и Нагасаки. Он ответил, что почти все они радовались тогда, потому что это означало скорый конец войны, которая с её бесконечными жертвами уже у всех сидела в печёнках. Разве могли они тогда реально представить себе десятки тысяч невинных сожжённых заложников алчных политиков? Разве могли и вы, китобои, представлять в своё время, что наносите большой ущерб природе и среде обитания человека?

- Да, я вспоминаю, как капитан нашего китобойца Виктор Петрович, между прочим, вылитый лондоновский Вульф Ларсен из «Морского волка», рассказывал нам, как после войны они, китобои, добывали наперёд проданный за рубеж за валюту китовый жир, мясо и костную муку для разрушенной страны и бедного народа на переоборудованных американских тральщиках. Кто бы посмел тогда не выполнить план и сверхплановое задание на добычу? А во время наших китобойных путин в Антарктике и на севере Тихого океана, в начале 60-ых, в самый разгар холодной войны, наша пропаганда внушала нам, что если мы не добудем китов, то этих же китов добудут капиталисты и нам во вред продлят агонию своего загнивания. Поэтому китобойный промысел считался у нас подвигом, а китобои – героями нашего времени. Их провожали и встречали помпезно, о них снимали цветные фильмы и пели лирические песни, поскольку на берегу их долгие дни и ночи ждали милые невесты, жёны и дети. Сегодня же вряд ли напишешь обо всём этом как о подвиге: ведь за всем этим столько мук и крови «братьев наших бОльших», а, лучше сказать, громадных – ведь голубой кит достигает 30 метров в длину и может весить более 100 тонн. Как представить эти ужасные картины убиения таких исполинов- красавцев?

- Ну, это вы преувеличиваете. Ведь многие наши телезрители, и молодые и старые, в тиши своих уютных квартир с упоением смотрят многочисленные огнепышащие и жестокие сцены современных боевиков и телесериалов. Они сознают, что это в основном надуманные картины, и их смотреть не так страшно. Так, может, реальные картины, которые действительно были, их отрезвят и привлекут в ряды преданных защитников природы? Идите и пишите, Юрий! …

Дома Юрий сел за компьютер, включил его и погладил дружески по правой грани тонкого монитора, нырнул в море своих воспоминаний и стал вводить одно из них за другим с клавиатуры …

 

 

Громадный кит был загарпунен и, тяжело дыша, покачивался на волнах в десяти метрах справа от носовой части китобойца. Гарпунёр спешил его добить, так как он был, по-видимому, ранен разорвавшейся в его теле навинченной на тяжёлый гарпун гранатой, и пока не сопротивлялся.

Новый патрон с пороховым зарядом и новый гарпун с гранатой уже были заданы в гарпунную пушку помощником гарпунёра и боцманом, но гарпунёр не хотел потерять гарпун в случае промаха. Он взял свободный конец линя из небольшой бухты, которая заранее была сложена прямо на гарпунёрской площадке рядом с пушкой и другим концом привязана к кнехту площадки (крестовидному стояку для крепления концов швартовых и технологических канатов), вставил его в прорезь тела гарпуна и морским узлом, действующим на затяжку, привязал к гарпуну. Казалось, всё было готово к добойному выстрелу. Однако кит поддрейфовал к китобойцу, и гарпунёр, переведя взгляд от пушки к киту, понял, что для выстрела ему придётся высоко поднимать приклад пушки и трудно будет хорошо прицелиться из-за собственного небольшого роста. Именно для таких случаев матросы сделали гарпунёру деревянную подставку, которую он взял теперь, поставил рядом с пушкой, встал на неё и навёл ствол пушки на кита. С подставки ему стало удобнее наводить пушку, но он почувствовал что надо придвинуть её ближе к пушке. Он уже поспешно сошёл с подставки, приподнял её и переставил вперёд, но совсем не заметил, как правый её конец придавил одну из выступающих из бухты линя гаш (петель бухты).

Не заметил этого и никто из участников охоты: ни помощник гарпунёра, готовивший новый патрон и гарпун на случай неудачного добойного выстрела, ни боцман, подготавливающий предстоящую обработку кита, которого нужно было после умерщвления накачать сжатым воздухом, чтобы не тонул, и «поставить на флаг». Это означало прикрепить к мощному хвостовому плавнику кита на тросовой удавке линь с пластиковым кругом и продетым через него древком с красным флагом, определяющим собственника трофея, и на время отпустить добытого кита в океан, чтобы заняться добычей следующего. Не заметил такой мелкой детали охоты со своей более чем 10-метровой высоты и марсовый матрос, находящийся в бочке на фок-мачте китобойца и осматривающий в морской бинокль горизонт в поисках очередного объекта охоты. Не заметил этого и электрик Юрий, который в силу своей молодости с большим, чем все остальные, любопытством наблюдал за охотой. Он вместе с напарником-мотористом после вахты по обязанности стоял в наблюдении за искомыми китами с капитанского мостика в помощь марсовому матросу, а теперь ещё готовил светящийся буй, подобный по конструкции бую с флагом, крепился к тому же линю и служил для поиска кита в случае, если охота затянется до темноты. Не мог заметить этого с далёкого от гарпунёрской площадки капитанского мостика и капитан китобойца Виктор Петрович. Лишь четверть часа назад он, подавая краткие команды стоявшему рядом с ним у штурвала рулевому матросу, виртуозно и по загадочным для окружающих признакам вывел китобоец носом прямо к носу вынырнувшего в очередной раз преследуемого кита, по которому в тот же момент прицельно выстрелил из пушки гарпунёр.

Внезапно прогремел добойный выстрел, и то, что произошло вместе с ним, привело всех в ужас. В момент мощного хлопка выстрела все обратили свои взоры на гарпунёрскую площадку. Лучше всех её увидел Юрий, заканчивающий оборудование светящегося буя и находившийся в это время посредине переходного моста между капитанским мостиком и гарпунерской площадкой. То, что он увидел, на всю жизнь запечатлелось в его памяти, как нестирающаяся видеозапись. Гарпун, едва видимый в густом пороховом дыму, уходя стремительно, как боевая ракета, вниз к киту, с бешенным свистом повлек за собой гаши бухты линя, которая в мгновенье превратилась в растягиваемую за борт гигантской силой пружину. Вдруг та самая, придавленная гаша резко рванула подставку вместе с находящимся на ней гарпунёром. Гарпунёр ударился головой о казённую часть пушки и упал на спину возле неё рядом с подставкой, которая стала почти торчком, а затем свалилась на место, где ещё секунды назад лежала бухта линя.

Несмотря на свою молодость, Юрий немедленно оставил свой буй и бросился бежать по переходному мосту к пушке, возле которой неподвижно, как труп, лежал гарпунёр. Когда Юрий был на гарпунерской площадке, рядом с гарпунёром были уже непонятно откуда взявшиеся помощник гарпунёра и боцман. К этому же моменту мужественный гарпунёр начал приходить в себя, приподнялся на локтях и каким-то не своим голосом спрашивал окруживших его китобоев:

- Ребята, скажите, жив ли я? У меня отнялись ноги и очень болит голова.

- Ты жив, Слава, и даже вот говоришь с нами, - ответил ему его помощник Анатолий.

- Сейчас мы отнесем тебя в каюту, - сказал боцман Василий …

После добойного выстрела кит умер, его обработали, пришвартовали за хвостовой плавник через бортовой клюз (отверстие в борту) к палубному кнехту и с ним у правого борта китобойца пошли собирать добытых китов с флагов. Гарпунёра Станислава капитан отправил на китобазу подлечиться и отдохнуть. На его место он запросил у руководства флотилии помощника гарпунёра с другого китобойца. Этим своего помощника гарпунёра Анатолия он наказал. Как-то Анатолий сделал ошибку при обработке кита. Разгневанный капитан подскочил к нему и при всей команде послал его матом. Обычно спокойный Анатолий не выдержал унижения и послал капитана туда же …

 

 

Началась охота с новым гарпунёром, Павлом. Ему сразу повезло, и он загарпунил кита-горбача. Однако добить его никак не удавалось. Павел попадал в него, кит мучился от сильных ранений и, очевидно, болей, но не умирал. Наступил уже десятый выстрел, с палубы протянулись к киту уже четыре линя, а хозяин океана был по-прежнему жив. Попытались задушить его сжатым воздухом, воткнув в него две металлические пипки-трубки с отверстиями, вставленные в резиновые шланги, протянутые от палубных кранов компрессоров. Однако и это не помогло …

Боцман Василий и помощник гарпунёра Анатолий, выбившись из сил и падая с ног, готовили уже пятнадцатый выстрел в тяжело дышащего, израненного кита, ругаясь про себя и взглядами посылая молнии проклятий новоиспечённому гарпунёру. А он, Павел, похоже, уже побаивался приблизиться к пушке, как начинающий дрессировщик к непослушному, разъярённому льву. Однако и у него, как и у многих китобоев, где-то там, во Владивостоке, далеко-далеко в пространстве, но так близко в мыслях была семья, которую нужно кормить, одевать, лелеять. Ему нельзя было проиграть эту схватку с китом, иначе его разжалуют в простые матросы или даже спишут в каботажный флот. А там совсем другие заработки и там ему уже никогда не увидеть ни Сингапура, ни Кейптауна, ни Монтевидео, куда они, китобои, теперь заходили, чтобы выгодно отоварить положенную им по званию человека с мореходкой в кармане волшебную валюту. И чтобы, вырвавшись на просторы этих витринных, сверкающих чудес зарубежного света, может быть, и всего-то один раз в жизни, но с русской удалью погулять и погудеть на них.

Преодолевая страх, Павел прильнул к прикладу пушки и навёл её ствол с гарпуном на кита. Прогремел выстрел. Кит получил ещё одно ранение, но, казалось, выдержал и этот ужасный удар, как боксёр-тяжеловес …

Юрий почувствовал, что теперь, через многие годы, он совершенно иначе видит эту историю. Кит представлялся ему как большой и сильный, но совсем не вооружённый и беззащитный гладиатор, да ещё и «привязанный» к громадине-китобойцу толстыми капроновыми линями на расправу. Против него вышел поддерживаемый жаждущими его смерти всеми участниками охоты второй гладиатор – гарпунёр, вооружённый не каким-нибудь копьём или трезубцем, а мощной 100-миллиметровой пушкой. Юрий помнил, что такой калибр имели орудия управляемых от радаров зенитных батарей, которые он и его коллеги-студенты изучали на военной кафедре. Проводивший с ними занятия полковник-фронтовик рассказывал, как стрельбы из этих длинноствольных орудий до нечеловеческого предела напрягали нервы и буквально оглушали зенитчиков. А ведь гарпунёр, держась за приклад своей короткоствольной пушки, находился рядом с её затвором и всего в каком-нибудь метре от гарпуна с гранатой, плотно вставленного в 100-миллиметровой патрон с мощным зарядом пороха. Тогда молодой Юрий, не задумываясь над сложностью работы гарпунёра, осуждал и даже презирал Павла, как боцман и все другие участники охоты. Теперь, спустя годы жизни и приобретения опыта, он сочувствовал ему. И к киту он теперь относился не как к источнику большого заработка, а как к живому, разумному и неизведанному существу, жалея его, почти как погибающего человека …

Кит стал дышать ещё тяжелее и вдруг впал в такую невиданную агонию, что все китобои остолбенели и онемели, глядя на него. Он стал вращаться вокруг своего позвоночника, наматывая на себя все лини и шланги. Это длилось несколько жутких минут, пока он не обессилел и не остановился, продолжая тяжело дышать.

Не отрывая взглядов от кита, все не сразу заметили, как разъярённый капитан быстро прошагал по переходному мостику к пушке, с руганью набросился на гарпунёра и прогнал его прочь, а сам стал за пушку. Такого поворота не ожидал никто. О таком повороте в охоте на китов ещё никто даже не слышал. Боцман первым опомнился и понял, что надо заряжать пушку для капитана. Остальные оставались в оцепенении, наблюдая за тем, что происходит. Откуда взялись силы у боцмана и у помощника гарпунёра? Пушка была заряжена за 5 минут. А капитан горящими, как у тигра на охоте, глазами смотрел на капитанский мостик, на рулевого и грозным голосом отдавал ему через микрофон, установленный на пушке, команды. Все с удивлением увидели, что за несколько небольших манёвров китобойца кит оказался лежащим поперёк продольной оси китобойца. Всех сразу осенило, что гарпунёр до этого не догадывался и упрямо стрелял по неудобно расположенному киту. Раздался, как показалось, необычно резкий и громкий выстрел. Кит вздрогнул всем своим громадным телом и замер …

 

 

Юрий вспомнил, с какими смешанными чувствами обожания и страха все участники охоты с помощником гарпунёра смотрели на капитана, показавшего им свою силу и власть не только над ними, но и над царями природы. Он вспомнил, что прочтённый им когда-то устав гражданского морского флота на три четверти состоял из изложения прав капитана и закреплял за ним роль всемогущего представителя страны на корабле. Этот устав, подумал Юрий, написан для таких капитанов, каким был Виктор Петрович. Он перечёл написанное и понял, что нужно написать о китах и китобоях подробнее, в большой повести. Юрий позвонил Михаилу и сказал ему, что маленькая повесть о китах и китобоях готова.

- Несите её мне, - сказал Михаил, и в его голосе Юрию послышались нотки капитана его китобойца, который назывался «Встречный».