«21 марта (год замазан) 18:04

Сегодня он позвонил.

-Наступило время отдавать долги.

-Я сегодня очень занят. Вы не могли бы перезвонить завтра.

Он повторил всё тем же бесцветным голосом.

-Пришло время платить по счетам. Ты знаешь, что должен сделать. До полуночи осталось немного. Торопись.

Раздались короткие гудки. К моему огромному сожалению - он был прав. За всё надо платить.

 

Эта история началась в тот момент, когда я возвращался однажды, поздним вечером, с дружеской попойки. Я ехал в автобусе, и без интереса рассматривал привычный пейзаж. Унылые серые улицы, мрачные клоны домов, сутулые силуэты прохожих. Ещё не так давно, я снимал приличную квартиру в престижном районе города, по принципу: «окружение создаёт твою жизнь». Но, вследствие незадавшейся карьеры, мне пришлось переехать в обиталище неудачников и лиц, выкинутых на обочину широкой дороги благополучия. Незаметно, мои мысли обратились к работе в одной провинциальной газетёнке, и к шефу, который, постоянно придираясь к моим репортажам, препятствовал продвижению по службе. Я вспомнил, как сегодня он крикнул мне вслед. «Пока я здесь – ты никогда не выберешься наверх». Конечно, «плетью обуха не перешибёшь».

-Давай! Убей эту тварь, - я вздрогнул и обернулся.

Рядом со мной на сиденье оказался какой-то странный тип. На его голове возвышался чёрный цилиндр, какие уже не носили, пожалуй, не одну сотню лет. Необычайная бледность его лица резко контрастировала с бархатным, чёрного цвета, плащом. Ещё одним штрихом, были подвёрнутые манжеты, обнажающие тёмно-красную подкладку. Между тем, незнакомец продолжал смотреть прямо, не замечая моего любопытства.

-Вот так. Дави её, - какой-то круглолицый мужик, озонируя воздух здоровой порцией перегара, одобрительно кивал, наблюдая, как сидящий возле окна, десятилетний мальчик размазывает по стеклу проснувшуюся от спячки жирную муху.

-Молодец, пацан. Вырастешь мужиком. Себя в обиду не дашь.

-Вот ведь чему детей уже учат. Нет, чтобы чему-то хорошему, обязательно какую-то мерзость придумают, - в разговор вступила румяная тетка, завидной комплекции, сидящая впереди меня.

-А что ты хотела? Чтобы его с детства сопли распускать учили?

-Правильно, правильно,- неожиданно поддержала круглолицего, субтильного вида дамочка с толстыми линзами, - А то вырастит как нынешние мужики: либо алкашом, либо слюнтяем. Того и глядишь и самого, как муху прихлопнут.

«Как муху, как муху» - эхом пронеслось в моей голове. Надо же было сравнить человека с мухой! Хотя, если разобраться, от иного человека порой и вреда неизмеримо больше. «Как муху…» Что муха? Ну, засидит тебе чистую скатерть, так ты ее в два счета отстираешь. Вред, конечно, есть, но это вред условный. А взять хотя бы моего шефа. Столько гадостей делает, а приходится терпеть. Я и сам удивился неожиданному повороту своих мыслей. Скосил взглядом, не заметил ли сосед моего смущения. Да только его и след простыл. Как и не было вовсе.

Погода за пределами уютного, хотя и бьющего током, троллейбуса, была под стать моему настроению. Мерзкой, сырой и сумрачной. Поэтому, чтобы поскорей попасть домой, мне пришлось изменить свой привычный, более безопасный, маршрут вдоль оживлённой дороги, освещённой, впрочем, лишь движущимися светлячками фар. Короткий путь представлял собой, огороженный строительным забором, пустырь. Я ещё не успел разведать эту дорогу, но впереди, через каких-то пятьсот – шестьсот метров угадывался силуэт моей пятиэтажки. Желание, быстрей оказаться в тепле, перевесило осторожность, и я, подтянувшись, через мгновенье оказался по ту сторону. Первым открытием стало то, что пустырём это место совсем не являлось. Оно было пустынным, но не пустым. Сквозь опускающийся сумеречный туман виднелись очертания какого-то очень дряхлого, особняка. Сюда не доносилось ни звука, как будто законы физики не имели в этом месте никакой силы. Я ещё раз посмотрел наверх и, к своему сожалению, не увидел своего ориентира. Сгущающийся туман словно проглотил мой приют. Что ж, придётся идти наугад.

Неприятное слизкое ощущение постепенно поднималось из глубин моего естества, пока не упёрлось в трахею, потом, резко отскочив, ледяной волной обрушилось, заставив сердце, бешено колотиться.

Я постарался быстрее миновать неприятный участок, но вдруг, из тумана навстречу мне шагнула тень.

-Все уже собрались, магистр. Прошу Вас. Следуйте за мной.

Не успел я опомниться, как двери особняка отворились, открыв моему взгляду удивительную картину. Кто бы мог подумать, что внутри заброшенного дома располагается огромная зала. Мой похититель первым взошёл на крыльцо. И я с изумлением увидел, что одет он был точь-в-точь, как незнакомец, встреченный мной в автобусе. Он же, как будто, не замечал моей растерянности.

-Прошу Вас, магистр.

«Послушайте, я никакой не магистр. Это недоразумение», хотел возразить я, да только язык мой отказался слушаться.

-Всё ли готово?

Господи, это же я сказал. Что ещё за наваждение.

Вместо ответа он протянул руку, приглашая войти. Внутри оказалось многолюдно. Здесь было примерно поровну мужчин и женщин, словно сошедших со средневековых гравюр. Дамы были одеты в помпезные бархатные платья кроваво-красного или чёрного цвета, некоторые – в кофты с воланами и длинные кружевные юбки. На мужчинах же были красные камзолы, белые кружевные рубашки с оборками на рукавах и панталоны. На ногах у них были остроносые ботинки или сапоги. Все присутствующие были чёрноволосы. Но, в отличие от мужчин, длинные волосы, которых были распущены, или, за редким исключением собраны в хвост, дамы имели на голове целые архитектурные сооружения. «Прямо шабаш какой-то», пронеслось в моей голове.

Наше появление не осталось незамеченным. По залу сразу же пробежал лёгкий ветерок, словно шелест сухих листьев.

-Приехал, приехал, приехал…

Мой спутник вышел в центр залы. Отблески, горящих вокруг, факелов, отражались от стен, сложенных из оттёсанных каменных глыб и зачем-то покрашенных в красный цвет. На выбеленных лицах собравшихся эти кровавые блики создавали подобие дьявольской пляски смерти.

-Свершилось. Я хочу представить вам ТОГО, КТО НАС СПАСЁТ. Сотни лет мы ждали этого события, и никогда ещё не были так близки к заветной цели. Прошу вас Великий.

От столь помпезного приёма, у меня окончательно сформировалось мнение, что:

1) либо я сумасшедший,

2) либо они сумасшедшие,

3) либо я сплю.

Причём последнее выглядело предпочтительней, потому, что я, неожиданно для себя вдруг сказал:

-Я знаю, все мы желаем одного. Чтобы магический меч, освященный, и призванный держать под контролем силы тьмы, изменил своему обладателю, ибо, как сказано в пророчестве. Орудие сие имеет силу страшную, лишь до тех пор, пока не принесет кому-нибудь вред. Наш час пробил. Скоро мы все выйдем из тени забвения. Великая Ось поменяет свои полюса, и мы станем править сущим.

После этой речи, я поднял палец (вернее это сделала какая-то сила, завладевшая мной с момента нахождения там). Небольшой вихрь, исходящий из его вершины расширился, образуя воронку, которая начала стремительно расти, поглощая всё вокруг, до тех пор, пока меня не стала окружать сплошная стена ревущего и стонущего потока.

Затем всё исчезло. Я остался один. В полной темноте. Под ногами был глиняный пол. Не было ни стен, ни потолка. Лишь какой-то неприятный звук, доносившийся из мрака. Ничего более омерзительного, в своей жизни, я не слышал. Это было, как если бы провести зубами по бетонному бордюру. Когда звук, проникая, казалось сквозь каждую мою пору, уже почти разодрал мои внутренности на части, я увидел. Гигантская муха летела прямо на меня, словно намереваясь пронзить мою голову. Я оцепенел. Её морда, или лицо, или чёрт знает, что у неё там было, как две капли воды походило на моего шефа.

-Дави её, - электрическим разрядом раздалось в голове. Я со всей силы ударил её кулаком, а когда она свалилась - с хрустом припечатал ботинком к полу. Через мгновение всё исчезло. И муха, и пол, и,… наверное, я.

 

 

Страшно болела голова. Я пошарил рукой, пытаясь сориентироваться в кромешной мгле. Что-то упало и с оглушительным грохотом покатилось, усиливая, и без того невыносимую боль. Я открыл глаза, и с облегчением осознал, что спал. То, что оказалось под кроватью меня несказанно обрадовало. Хорошая привычка оставлять бутылку пива на утро. «Эх, надо было её в холодильник поставить». Но, едва я дотянулся до вожделенного предмета, как бутылка самым коварным образом сделала несколько оборотов назад, словно насмехаясь.

-Чёрт бы тебя…

Вот тут-то моё внимание и привлёк небольшой сверток, который я сразу не заметил, увлечённый игрой с бутылочкой. Это было нечто, тщательно завёрнутое в какую-то материю. Наверняка, осталось от прежних жильцов. Я снимал эту квартиру вторую неделю, и до уборки всё никак не доходили руки. Каково же было моё удивление, когда, развернув красный выцветший шёлк, я обнаружил старинный кинжал. Клинок его блестел, как будто только, что вышел из рук мастера. Рукоятка была потемневшей, с выгравированными на ней непонятными символами. Занятная вещица. С первого взгляда было видно, что очень древняя и должно быть дорогая.

На работе меня ожидало ещё одно потрясение. Не успел я сделать и двух шагов, как на меня налетел наш корректор Митя. До тошноты эрудированный, с волосами никогда не знавшими расчески, он чем-то напоминал Эйнштейна в молодости. Такой шанс я решил не упускать.

-Что тут, чёрт возьми, происходит? – спросил я, потирая саднящее от столкновения с Митиными очками, ухо.

Он посмотрел на меня, постепенно опускаясь на землю. Когда лицо его обрело осмысленное выражение, он изрёк.

-Раздавило.

-Кого? – я понял, что Митин мозг ещё витал в высших сферах.

-Леонида Викентиевича.

-В каком смысле?

«Эх, надо было его не цеплять».

-В смысле насмерть. Ты слышал, что он в своем доме ремонт делал? Ну, и понимаешь, переехал на это время в дом своей тётки. Запах не мог переносить. А дом тот ещё до революции строили. Перекрытия деревянные. Насквозь прогнили. Ночью взяли и обвалились. Удивительно, но жена не пострадала. Почудилось ей, понимаешь, что возле дома волки воют. Представь, в центре города, волки. Встала она, значит, вышла на балкон, а сзади как громыхнёт. Оборачивается – клубы пыли. В общем, шефа, того. В лепёшку, понимаешь. Только ерунда это всё.

Я не припоминал, чтобы Митя выражался подобным образом.

-Насчёт жены. Ты же её видел. В два раза моложе его. Домой, наверное, поздно заявилась, а тут такое. Вот и пришлось соврать.

-Так это всё ложь? Шеф. Он…с ним всё…в порядке?

Он посмотрел на меня, и я заметил искреннее сочувствие.

-Я же сказал, раздавило. НА-смерть.

Меня не кинуло ни в жар, ни в холод. Просто внутри, что-то вдруг оборвалось и стало пусто, как будто из меня выкачали все внутренности, и осталась лишь никчемная оболочка. В висках азбукой Морзе пульсировала кровь. На мгновение мне показалось, что её дробь складывается в слова: «дави её, дави ЕЁ, ДАВИ ЕЁ…».

Я отпросился с работы, сославшись на недомогание. Я не помнил, как оказался дома, и лёг в постель. Должно быть, провёл в забытьи несколько часов. Пока. Пока меня не разбудил телефон. Он звонил и звонил. Лучше бы было не брать тогда трубку. Или разбить, к чертям, об стену. Клянусь, я бы так и сделал, если бы.… Если бы это что-нибудь изменило.

-Я сожалею, что, возможно, мой звонок, лишил Вас некоторой доли спокойствия. В то же время, смею рассчитывать, что моё предложение возместит Вам ту толику Вашего внимания, которое Вы уделите мне. Покорнейше прошу Вашего благословения, чтобы изложить суть.

«Вас, Вашему, Вам». Какого дьявола ему нужно? Я собрал всю свою волю, чтобы голос не выдал моего раздражения.

-Откуда у Вас этот номер телефона?

В ответ послышался какой-то скрежет, словно собеседник точил нож.

-Этот вопрос не имеет никакого значения. Я мог бы сказать, что мне его дали на Вашей работе, и это бы Вас успокоило. Но, это не так. Я его просто знал.

-Понятно. Видите ли, здесь теперь живу я. О людях, которые жили тут раньше мне ничего не известно.

Опять тот же скрежет. Я уже догадался, что моему визави наш разговор кажется забавным.

-Давайте не будем отвлекаться на бесполезные разговоры. Я не люблю тратить время попусту. О Вас я знаю всё. Даже то, чего Вы сами пока не знаете. Моё же предложение носит сугубо деловой характер.

Мне стало досадно, что трачу время на какого-то идиота.

-Что же это за «всё»?

-Не хочу углубляться в Ваше прошлое, детали которого, так или иначе, известны кому-нибудь из знакомых. Хочу лишь напомнить эпизод из Ваших ночных приключений. Надо признаться, Вы достойно выдержали первое испытание.

-Я не понимаю.

-Ну, как же. Вы очень смело расправились с мухой. Несмотря на её, - опять скрежет, - несколько очеловеченный вид.

-Кто Вы такой?

-Давайте всё же перейдём к моему предложению. Я Вас достаточно изучил и пришёл к выводу, что Вы мне подходите. Я хочу помочь Вам написать книгу.

-Но, я не ищу соавторов.

-Вы не поняли. Книга будет обо мне.

-А! Вы, наверное, какой-нибудь известный деятель?

-Ваша ирония напрасна. Я, действительно деятель. Правда, в одной непопулярной области. Я деятель смерти.

-Понятно. Но, Вы попали не по адресу.

-Ну, что ж. Я Вам скоро позвоню. Кстати, возле Вашего дома есть маленький бар, который называется «У черта за пазухой». Умеете же вы, люди, придумывать остроумные названия. Зайдите туда сегодня. Около восьми вечера. Обещаю показать маленькую интерлюдию.

Когда смотришь по телевизору какой-нибудь триллер, или фильм ужасов, всегда удивляешься безрассудности героев. Впрямь, зачем идти на исследование чего-то, гарантированно не несущего положительных эмоций ночью, да ещё и в одиночку. Тогда, лёжа на мягком домашнем диванчике, в окружении привычных для тебя вещей, ты с лёгкой иронией думаешь - на какого же примитивного обывателя рассчитана фантазия автора. Весь парадокс состоит в том, что в реальности мы не задумываемся о том что, поступая однажды опрометчиво, рискуем ввергнуть себя в бесконечную череду неприятностей. Неприятностей, которые, нанизываясь друг на друга, увлекают тебя всё дальше от первоначальной ошибки. И, чем глубже ты забредёшь, наивно полагая, что самый короткий путь – это путь вперёд, тем больше у тебя будет шансов навсегда остаться в этом дьявольском лабиринте. В тот момент, единственным оправданием моему поступку, было, пожалуй, полнейшая неспособность адекватно воспринимать происходящее.

Возле моего дома, действительно раскинул свои паучьи сети бар под странным названием «У черта за пазухой». Хотя, на мой взгляд, ему бы больше подошло называться – «У чёрта на куличках». С другой стороны, надо же было где-то проводить тянущееся, как надоевшая жвачка, время, в ожидании денег, пенсии или смерти. Здесь собирались люди, которые в результате генетической предрасположенности, плохого расположения светил, или банального пьянства, оказались за бортом жизни. Я не без брезгливости переступил порог и тут же попал под перекрестный огонь прицельных взглядов некоторых не слишком пьяных обитателей. Кляня себя за то, что влез в это дело, я заказал бокал пива и подсел к двум о чем-то ожесточенно спорящим типам. Пропуская мимо ушей, содержание их разговора, я принялся разглядывать посетителей. За соседним от меня столом сидели две ярко накрашенные дамы, совершенно не определенного возраста, и лениво потягивали мутную маслянистую жидкость, что, по-видимому, заменяло здесь ликер. Их лица выражали искреннюю готовность продолжить этот нудный вечер с первым, кто выразит желание, а также и способность раскрасить безнадёжное ожидание лучшего будущего, если не во все цвета радуги, то, хотя бы в благополучный цвет хорошего мартини. Между тем, мое внимание привлёк один человек, сидевший в одиночестве, в углу зала. На его столике стояла почти пустая бутылка водки. «Если он был здесь один с самого начала, скорее всего, уже порядочно пьян», - мелькнула в голове бесстрастная мысль. Между тем, человек, поднялся, обнаруживая завидную способность держаться на ногах, и размеренной походкой моряка при шторме в девять баллов, двинулся к выходу. Коварные рифы ожидали его возле самого берега. Натолкнувшись на невидимую преграду, а скорей всего, поскользнувшись на чьём-то неосмотрительном плевке, он с грохотом растянулся на полу, прямо возле моего столика. Послав проклятия всему человечеству и его прародителям, он к большому моему неудовольствию сел напротив. Мои соседи, как по команде встали и пошли расплачиваться, не желая становиться участниками в намечающейся разборке. Я же к своему изумлению узнал в нём того самого круглолицего мужика, который с таким яростным азартом поддерживал ребёнка в его недетской забаве.

-Твоё? – не дожидаясь ответа, он схватил мой бокал, - Чего уставился? Хочешь поговорить?

Я и сам не заметил как лёгкая досада от неприятной встречи, с неожиданной скоростью начала расти, превращаясь в нестерпимое желание испепелить этого человека, превратить его в камень, стереть в порошок. Если я поверил в этот момент во вселенское зло, оно представилось мне в облике этого индивида. Оно протягивало свои руки, тянуло свои мохнатые мерзкие щупальца, словно готовясь схватить меня и задушить.

«Можешь подавиться», - сказал голос в моей голове.

 

 

Мне казалось, что я стал жертвой чудовищной мистификации. Перед глазами всё время всплывало лицо того человека в баре. В тот самый момент, когда был сделан первый глоток, из чрева незнакомца раздался клокочущий звук. Свободная рука его дернулась по направлению к горлу, потом схватилась за сердце и, наконец, безвольно опустилась на стол. Изо рта полезли хлопья пены. Глаза выпучились, как у рыбы, приготовленной к семейному обеду. Вслед за этим, он завалился на стол, и несколько раз дернувшись, затих.

К действительности меня вернул телефонный звонок.

-Тебе понравилось?

-Это Ваша работа?

-А как ты думаешь?

-Вы сумасшедший? Оставьте меня в покое.

-А как же твоя книга? Ты хочешь отказаться от возможности собрать документальный материал? Это будет бестселлер. Ты прославишься на весь мир. тебе ничего не нужно придумывать. Просто записывай то, что я расскажу. А, в том, что это правда, тебе сомневаться просто грех. После сегодняшних-то событий. Это будет как интервью. Интервью со смертью. Пожалуй, стоит так и назвать книгу. Что скажешь?

-Меня это не интересует. А Вам советую обратиться к психиатру.

-Хорошо. Всему своё время, и время всякой вещи под небом. Так когда-то сказал ваш Екклесиаст.

Я лёг спать, простодушно полагая, что здоровый сон восстановит мою пошатнувшуюся за последние сутки психику.

Но утром неприятности не закончились. Мне позвонили из канцелярии и «канцелярским» (да простит меня читатель за тавтологию) голосом уведомили, что «в связи с новой концепцией проводимой новым руководством издания (почти карикатурное обозвание бульварной газетёнки), в моих услугах больше не нуждаются».

Все последующие за этим дни были похожи друг на друга как песчинки в изобретённых когда-то неизвестным гением песочных часах. Они были абсолютно схожими по форме, по содержанию, и отличалось лишь цифрами на листочках отрывного календаря. Упала песчинка, оторвал листочек,…упала песчинка, оторвал листочек…

Мои хождения в поисках работы не давали никакого результата. Я пытался что-то писать, но ничего путного из этого не выходило. Деньги закончились, и передо мной замаячила нешуточная перспектива голода. Мои многочисленные приятели и приятельницы сократились до минимума, а вскоре и совсем исчезли. Я почти не выходил из дома, лишь изредка совершая пешие прогулки. Я ходил по улицам. Никому не было до меня дела. Такое душевное состояние привело к обострению всех моих болезней, и мне казалось, что умри я в тот момент, меня бы не скоро хватились. И вот, когда я был уже на грани отчаяния, моя жизнь резко переменилась. Совершенно неожиданно, нарушая установившуюся тишину, зазвонил телефон.

-Ты звал меня? Помнишь, я обещал, что мы ещё встретимся?

-Кто ты такой?

-Тебе пока ещё рано об этом знать. Можешь поверить, я всемогущ. Для меня не существует ничего невозможного. С моей помощью ты достигнешь всего, о чём мечтает смертный. У тебя будут деньги, власть, красивые женщины. Перед тобой будут открыты все двери.

-Почему я должен тебе верить? И, какую цену ты за это просишь?

-Вспомни бар. А цена…. Обо мне узнают миллионы. Это будет лучшей платой за мою услугу.

-Я уж подумал, что мне придется продать свою бессмертную душу.

Он издал свой знаменитый скрежет.

-Твоя голова забита мусором, милейший. Знай же. Душа не является предметом купли-продажи, как макароны. Невозможно одной росписью, пусть даже сделанной кровью, передать её во владение третьему лицу. Человек роет могилу своей душе постепенно, шаг за шагом, поступок за поступком. Это он зовёт дьявола, отчаявшись встретить книжного соблазнителя, готового раскрыть ему сокровищницы всего мира. Вопрос грехопадения - это вопрос времени.

-Только не надо утверждать, что человек может чего-то добиться только при помощи дьявола.

-В своём зародыше, не обременённое социальными связями, человечество было более расположено противостоять искушением. Ваше же, хваленое общество опутало человека, как паутиной, миллиардами невидимых нитей, поставило во всевозможные рамки, определило каждому его чёткое место под солнцем. Оно дразнит вас всяческими соблазнами, забывая при этом указать правильный путь. Вот вы и ищете другие пути. Такие, как ты, находятся в самом низу общественной пирамиды. А, чтобы не быть раздавленным её массой, надо выбираться наверх.

Я слушал его истории. Долгие вечера мы проводили за телефонными разговорами, и постепенно мне стало казаться, что я знаю его много лет, а может даже веков. Мы продвигались с ним медленно. Я как исследователь глубин, спускающийся под землю с горящим факелом, погружался все ниже и ниже, освящая потаенные уголки его сущности.

Я часто задумывался, как он выглядит. Иногда он представлялся мне флегматичным философом, тронувшимся на почве своей исключительности, а иногда, жестоким и расчетливым убийцей, расправляющимся с коварной изощренностью со своими жертвами. Скорее всего, в нем сочеталось и первое и второе.

Со временем между нами возникло что-то наподобие дружбы. Я боялся себе признаться, но он становился мне все более понятным, я как бы срастался с ним.

-Я знаю, у тебя есть люди, которые мешают тебе жить. Ты напрасно думаешь, что, убив, совершишь грех. Если это мерзавец, то ты избавишь от него мир.

-А если это хороший человек, любящий семью, и все его прегрешение состоит в том, что он мешает выполнению чьих-то амбициозных или эгоистичных планов?

Я услышал довольный смех на другом конце провода.

-Нет, ты все-таки способный ученик, раз уже признаешь, что мерзавец может заслуживать смерть. Ты еще слишком молод и смотришь на мир широко открытыми глазами. Со временем радужные мечты померкнут. Ты начнёшь понимать, что никакой справедливостью в этом мире даже не пахнет. Все решается при помощи силы. Очень часто будущее зависит от одного человека. И однажды ты поймёшь, если между тобой и твоей целью стоит какая-то преграда - ее надо устранить. Если это человек - человека должно не стать.

Однажды он сказал мне:

-Послушай, я могу оказать тебе одну услугу. В благодарность за то, что ты меня терпишь я готов принести тебе в жертву одного человека.

-Почему ты так не любишь людей?

-Да, я их не люблю. Они лживы и порочны. Они всегда готовы поступиться своими принципами, если это сулит им какую-то выгоду. И если не совершают каких-либо проступков в своей жизни, то только из-за страха перед наказанием. Вся их псевдо добродетель построена на лжи. Так может, ты считаешь, что страх – это хороший повод остаться на том УБОГОМ месте, которое тебе определил твой Бог.

 

* * *

Через несколько месяцев вышла моя книга. Успех ее превзошел самые смелые ожидания. Одно из крупнейших издательств закупило права на нее, и я в одночасье стал и богатым и знаменитым. Все случилось так, как когда-то предсказал мне мой соавтор, который куда-то исчез, как только была закончена работа над книгой. Я наслаждался жизнью, купался в роскоши, сразу две телекомпании предложили снять телесериал. И только одна мысль омрачала мою безоблачную жизнь. Я понимал, что расплата неминуема и мне придется либо погибнуть, либо пожертвовать самым дорогим. Я знал, что он вернется. Поэтому, предвидя исход предстоящей встречи, я дописываю свой дневник. Время, данное мне, подходит к концу. Нужно спешить».

 

Из криминальной хроники газеты «N-ский Вестник» от 23 марта.

«Вчера, в одной из квартир окончил свою жизнь скандально известный писатель, автор нашумевшей книги «Хроники смерти», начинавший свою творческую карьеру в нашей газете. Согласно заключению экспертов, смерть наступила в результате сердечного приступа. В квартире был также обнаружен труп молодой женщины, скончавшейся от нанесенных ей ножевых ранений. Недалеко от дома был обнаружен труп мужчины, в котором опознали мужа убитой. После окончания расследования мы проинформируем вас о подробностях случившегося».

 

Спустя две недели, в той же газете:

«Наконец, мы можем сообщить подробности происшествия приведшего к трагической гибели трех человек. По свидетельствам близко знавших писателя людей, в последнее время его психическое здоровье внушало серьезные опасения, что, скорее всего, и привело к убийству сначала мужа молодой женщины, а потом ее самой. Установлено также, что он давно, хоть и безуспешно, пытался заслужить расположение этой особы. Таким образом, преступление, по-видимому, совершено на почве неразделенной любви».

 

 

И з п р е д и с л о в и я к н о в о й к н и г е.

Передо мной лежит неизвестная рукопись автора книги «Хроники смерти». Несколько лет назад она пришла ко мне по почте. Но я, знавший из газет о финале той истории, не решился публиковать ее. Сейчас же, перечитав дневник, я сквозь призму прожитых лет по-иному взглянул на те события. Сохранив форму повествования, я несколько отредактировал его, в частности переставив его первую главу в конец. Так как она вряд ли относится к документальной части. Скорее всего, это было началом новой книги. Однако поразительные совпадения с реальностью, заставляют задуматься о том, что же все-таки произошло той роковой ночью. Был ли автор на самом деле маньяком и описывал свои собственные преступления, или же он страдал раздвоением личности. А, быть может, он действительно стал жертвой демонических сил. Мы никогда доподлинно этого не узнаем. Однажды, став на любую из этих трех дорог, он неминуемо двигался к вполне закономерному финалу. И не важно, толкали ли на это какая-то внешняя сила, или этот дьявол сидел внутри его самого.

* * *

У него не было выбора. Он должен был это сделать. Или сегодня, или никогда.

Он подошел к дому. Надо во что бы то ни стало защитить ее. Единственное светлое воспоминание. Пусть даже ценой собственной жизни. Она удивлено смотрела на него.

- Ты что? Так поздно.

Он заговорил сбивчиво, опасаясь, что его время подходит к концу.

- Ты должна пойти со мной. Иначе все пропало.

- Это невозможно. Ты же знаешь, что я замужем. Тебе нужно уходить, он может прийти в любую минуту.

- Послушай меня и успокойся. Только что, возле подъезда, он напал на меня. Мне пришлось защищаться.

Она схватила его и начала трясти.

- Что ты с ним сделал? Отвечай сейчас же. Он…он жив? Скажи только одно – он жив?

Я… я не знаю. Наверное, нет. Теперь между нами никто не стоит.

- Я вызываю милицию.

- Стой! Не делай этого! Я…

Он замолчал на полуслове. Бой часов возвестил о начале нового дня. Для всех, но не для него. Легкая тень отделилась от стены и слилась с его телом. Он испытал тоже ощущение, что и пятнадцатью минутами раньше, когда расправлялся с ее мужем. Только сейчас оно было гораздо ярче. Он почувствовал, как превращается в зверя.

Она смотрела широко открытыми глазами и не могла поверить, что перед ней стоит тот, с кем она была знакома столько лет. Трудно было узнать в нем того спокойного и уравновешенного человека, каким он был всегда. Сейчас она оказалась один на один с чудовищем, словно сошедшим со страниц апокалипсиса. Ледяной холод, которым веяло от его взгляда, полностью парализовал ее волю, не давая даже пошевелиться. Между тем, он подошел вплотную и, не говоря ни слова, сделал короткий выпад, поставив в ее жизни последнюю точку.

Спустя какие-то мгновения его лицо смягчилось, и по нему потекли слезы.

- Зачем? Зачем ты заставил меня это сделать?

И тогда он увидел перед собой уже не свою единственную и неповторимую женщину, которую он так и не смог покорить. Перед ним лежало тело его самого. В этот момент он взошел на свой эшафот.

Последнее, что он мог видеть, были разверзшиеся недра и вихрь, уносящий его вниз к стремительно приближающимся вратам Ада.

Прибывшим стражам закона ничего не оставалось, как зафиксировать самое банальное, пусть и немного странное, убийство. Странность заключалась в том, что орудием преступления послужил какой-то старинный, покрытый зеленью времен кинжал. А также то, что тело убийцы лежало тут же, не подавая никаких признаков жизни. Но гибкий человеческий ум всему может найти объяснение. Поэтому средневековое орудие объяснили оригинальностью мышления убийцы, а его преждевременную смерть – наличием у него скрытого порока сердца от приступа коего он и скончался. И невдомёк было ревнителям порядка, что кинжал этот или меч, как его называли древние, использовался средневековыми магами для обуздания тёмных сил. Он обладал священной силой и охранял мир от зла, до тех пор, пока его лезвие не было обагрено кровью.

Да и как они могли разглядеть в легком тумане, того, перед кем им еще предстояло предстать в свое время.

А он, никем не замеченный, преспокойно выскользнул на улицу. Странную картину мог бы наблюдать в этот час случайный прохожий. Высокая фигура в цилиндре и черном плаще, медленно передвигалась, совершенно не касаясь земли.

Этот зловещий вестник смерти был вполне удовлетворен черной жатвой, которую он собрал в эту ночь. Человечество ничуть не изменилось за прошедшие века. Миром все так же правят алчность и плоть. А посему - у него впереди еще много работы. Грядет великая битва за Вселенское господство.

И Он заглядывал в окна. И молитесь, чтобы не остановился на Вашем.