Ночь своей тёмной тоской пронзил этот город в самое сердце. Все серые дома, все серые улицы, все серые люди, укутавшись в колючее одеяло собственных забот, безмятежно спали, изредка чихая и покашливая – сентябрь выдался уж очень сырым и холодным. Казалось, только два человека не сомкнули этой ночью глаз, ни сна, ни желания спать у них не было, да и не могло быть.

Саша тихонечко шагнул и под его лёгкой ногой скрипнула половица. Он на секунду задумался. В его голове был не скрип старых бабушкиных половиц, а звук более пронзительный, даже щемящий – он слышал, как скрипит и ломается молодая девичья душа. Его сознание злобно твердило: «Оставь это дурачество, забудь её и живи своей обычной жизнью. Она не заслуживает твоего прощения. Она сама всё решила своим глупым поступком», сердце возражало: «Но она тебе дорога, не смей оставлять её. Она не заслуживает такого жестокого обращения с твоей стороны, она искренне тебя любит». Саша не знал, как поступить, что ему делать: жить по сердцу или слушать разум?!

На другом конце города в маленькой и пустой комнате, спрятавшись с головой под одеяло, плакала девчонка. Горячие и колючие слёзы друг за другом скатывались по мягким розовым щекам, оставляя после себя белые дорожки. Юля (так звали её) поспешно протирая глаза, набирала на своём сотовом телефоне очередное сообщение. Казалось, все слова уже сказаны, все причины объяснены, все попытки использованы…а он до сих пор не ответил ни на одно из пятидесяти маленьких посланий её страдающей души. Но опять дрожащие ручки отправителя печатали знакомое и родное имя получателя сообщения.

Александр до сих пор стоял на половице, которая невзначай напомнила ему о ней. О той, с которой он замечательно проводил время, о той, с которой весело и непринуждённо смеялся, о той которой писал: «Люблю только тебя и очень сильно скучаю без моего солнышка и его сияния», о той, с которой однажды остался на ночь и не ушёл. Он понимал, что Юля поступила отвратительно, она предала его. Но Саша не мог забыть этой улыбчивой белокурой семнадцатилетней девчонки, не хотел забывать прикосновения её сладких и нежных губ, сияния её каре-зелёных распахнутых на мир глаз. Саша двадцать два года, и он впервые в жизни влюбился. Влюбился тогда, когда совершенно этого не ждал и не хотел. Он привык к совсем другим отношениям с девушками и естественно не догадывался, что это далёкое и возвышенное чувство посетит и его в образе молодой девушки с грустными и печальными глазами, излучающими загадочный свет. И Юля была для него самой настоящей загадкой… Раньше девушка была безумно влюблена в его хорошего друга Максима, Саша прекрасно это знал. Но когда они начали встречаться, Юля уверила его, что страсть к Максиму уже давно улеглась в её мятежной душе. Александр и поверил девушке… Но она утаила то, что жгучая страсть засыпала только на то время, когда Саша был рядом с ней и нежно держал за руку, в остальное же время эмоции и чувства накрывали её всё с новой и новой силой, и она опять шла к Максиму.

В её голове постоянно крутилась фраза: «Я обманула его, предала самого близкого и родного мне человека! А ради кого я это сделала? Ради Максима, которому я и нужна-то была для времяпрепровождения нескольких вечеров. Господи, что мне делать, я так его люблю?! Саша, я люблю тебя и только тебя, прости за всё». Она бесшумно укуталась в мягкое пуховое одеяло, поджала дрожащие ноги, и приступ отчаяния приглушённым стоном вырвался из её груди. Ещё несколько секунд сердце трепетало и пыталось выскочить из груди, но вскоре, оно сделало беспомощный последний удар, и остановилось.

Саша перешагнул через половицу, чтобы её неприятный скрип кого-нибудь в доме не разбудил, но вдруг в кармане неожиданно завибрировал телефон – он замер. Пришло новое сообщение…от неё: «Саша, я люблю тебя и только тебя, прости за всё». Внутри что-то оборвалось, ему стало трудно дышать, волна обжигающего холода прокатилась по его ослабевшему телу. Саша сам не понял, что это произошло, но он взял телефон и поспешно стал набирать номер, который не решался набрать уже целый месяц. «Я позвоню ей, мы встретимся и всё объясним друг другу, поговорим и посмотрим, что из этого выйдет. Я люблю эту неверную девчонку, я больше не могу без неё. Юля, ну же, возьми трубку!» Теперь его сердце, пылающее решимостью и огромной любовью, пыталось выскочить из груди. Он затаил дыхание. В трубке в ответ его решимости пищали гудки, он испугался этой безмолвной тишины, раздираемой непрерывными гудками.

На другом конце города в маленькой комнате было много людей: врачи увозили на каталке бездыханное тело молодой девушки, её мама со слезами на глазах торопила их и молила спасти её дочь, сестра сидела в углу, потупив взгляд. На секунду она вышла из шокового состояния из-за того, что под рукой у неё что-то задребезжало – это был телефон, Юлин сотовый телефон, на экране которого ярко светилось имя «Сашенька – солнышко моё». Сестра взяла трубку, вдохнула побольше воздуха в лёгкие и ответила: «Саша, извини…Юля не сможет подойти к трубке…больше уже никогда не сможет, она умерла, десять минут назад – сердце остановилось». Она зарыдала.

Саша сел на холодный пол, часть его души обернулась птицей и тихо парила над землёй. Он дополз до половицы, которая опять по привычке скрипнула, лёг на неё и согнулся от боли. Его земное тело разрывала невыносимая боль утраты. Только губы тихо шептали имя этой утраты: «Юля, Юлечка, не уходи, нет…вернись, я люблю тебя…Прости меня!»

Ночь своей тёмной тоской расколола город на две части: его неоконченной жизни и её наступившей смерти.