Последний раз мы оставили медвежонка Меня у родника времени, где, напившись, он увидел много необычного в отражении на воде. И если бы не предательская капля, соскользнувшая с носа, он поподробнее разглядел бы старуху, рисующую тайный знак, что был точь-в-точь как на крыльях бабочки, с которой и начались поиски. Не знаю, что тебе приснилось той ночью, дружок, а сегодня давай узнаем продолжение истории.

Меня еще попытался увидеть что-нибудь в чистой воде родника, но на ней так ничего и не появилось, лишь невидимые струи на дне играли парой соринок. Он огляделся и к удивлению своему обнаружил, что сидит в кустах у Высокого ручья, а полянка и родник куда-то исчезли. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь кроны высоких сосен, как фонариками освещая сухую листву вперемешку с хвоей. Одно из таких ярких пятен выхватывало из тени деревьев край небольшой скалы, поднимавшейся прямо из земли, откуда и вытекал ручей. Маленькая сгорбленная старуха в грязных лохмотья пряталась в тени, почти сливалась со скалой, и лишь её рука с сухой морщинистой кожей выводила угольком знакомый знак на освещенном пятачке скалы. Да, это был именно тот знак, что Меня видел вместе с волчонком, когда крылья бабочки раскрылись. Они тогда ещё заспорили, что бы это могло быть. Уж очень он был необычный – какие-то неровные линии, кружочки или пятнышки. Наверное, многие из лесного народа не раз видели его на скале, проходя мимо, но не обращали внимания – просто трещинки на скале, да еще и мхом поросли. Только когда во сне медвежонка бабочка показала ему и волчонку свои крылья, они увидели рисунок отдельно от скалы, где он был всегда. Действительно верно, хочешь что-то спрятать, положи на самом видном месте, только сделай это похитрее. Вот и сейчас Меня отчетливо видел рисунок на скале только благодаря тому, что солнце ярким пятном выделяло его среди всего окружающего.

Он пригляделся к старухе. Она заканчивала рисунок, расставляя в определенных местах точки. Несмотря на то, что она пряталась в тени, Мене показалось, что он видел, как она шептала что-то. При этом рука её двигалась по рисунку какими-то рывками, будто она что-то выжидала, а потом быстро исполняла. Жаль, но из кустов не было слышно, что она шепчет. Меня даже привстал на задние лапы и вытянул шею, чтобы получше разглядеть и услышать, но ничего не получалось. Эх, суда бы Тришку, вот у кого лучший слух в лесу – подумалось медвежонку. Он частенько удивлялся в их совместных играх, как это зайчонку удавалось слышать все в округе – где веточка под ногой хрустнет, где листва зашуршит. Меня если и слышал что-то, то разобрать не мог, а Тришка поведет огромными ушами и говорит, кто куда пошел или где притаился.

Медвежонок задумался – звать ли Тришку на помощь. С одной стороны он теперь обладал удивительной силой, что ему Серебрянка передала, а с другой стороны он никак не мог понять, кто ему все время мешает. Ведь в прошлый раз голос волчонка чуть не увел его в незнакомый лес. Тут нужно похитрее быть. Ну да ничего, играть, так играть. А вдруг это вовсе и не игра, а все колдовство по-настоящему. Что тогда будет? Ну, уж нет, он обещал Гордому, что не струсит, значит и слово своё сдержит.

- Тришка бы услышал все в точности, если бы рядом был –

Едва слышным шёпотом произнес Меня. Он уже понял, что чудеса начинаются только тогда, если он начинает говорить вслух. Теперь приходилось быть очень внимательным и следить за своими словами. Это раньше он мог приврать, рассказывая кому-нибудь свои вечные истории, а сейчас приходилось помалкивать – а ну, вдруг, и вправду появиться рядом такое чудище или пожар, что он насочинял.

- Да слышу я, не кричи –

Зайчонок сидел рядом. Он был похож на застывший белый комочек – ни один волосок не шевелился, он даже глаза закрыл, доверившись только своему слуху. Меня так и остался стоять на задних лапах, боясь пошевелиться, чтобы не мешать Тришке. Он почти перестал дышать, и только косился краем глаза на зайчонка. Хотя этого можно было бы и не делать – в голове у медвежонка вдруг зазвучал голос старухи. Он слышал то, что слышал своими удивительно чувствительными ушами зайчонок:

Я знаю тайну дня и сна,

Теченье времени я слышу,

Мне истина до дна видна,

Я проникаю в эту нишу.

Это было сказано медленно и уверенно, причем интонации голоса менялись с каким-то нарастающим повелительным тоном, а в конце фразы медвежонку показалось, что это ему старуха приказывает что-то сделать. С последним словом рука закончила рисунок и стала медленно погружаться в скалу. Никогда еще медвежонок не видел ничего подобного – твердая скала как обычная вода пропускала внутрь морщинистую руку старухи, а потом и всю её. Впрочем, это уже была не старуха. Проникая внутрь скалы, она выпрямлялась, и сгорбленное немощное тело становилось похожим на тело женщины-война. Лохмотья превратились в изящную одежду из темной мягкой ткани, которая только подчеркивало это. Редкие остатки седых волос, торчащих грязными пучками из-под немыслимой шапочки, вдруг превратились в пышные восхитительные кудри, каштановым дождем спадающие на плечи. Но самым удивительным было то, что весь этот процесс превращения старухи в красивую молодую женщину происходил в тот момент, когда она, как в воду, погрузилась в скалу. И скала в это время была прозрачной как вода – это была стена воды, в которую медленно входила старуха, и становилась сильным властным воином. И все это было видно из кустов, где прятались друзья. Луч света, пробивавшийся через кроны деревьев, выхватывал из тени это загадочное место в скале, придавая происходящему событию совершенно фантастический вид.

Стоило последнему лоскутку из грязных лохмотьев старухи последовать за своей хозяйкой в скалу, как все резко вернулось к прежнему состоянию. Так же светило солнце, так же выглядел кусок скалы, только старуха исчезла. Не было и намека на прозрачность или доступность камня. Медвежонок медленно повернулся к Тришке, тот все ещё настороженно вслушивался с закрытыми глазами, чуть поворачивая свои настороженные уши в стороны.

- Ну что? – тихо спросил Меня.

- Тихо что-то, даже сорок рядом нет. Куда все подевались… –

- А старуха где? –

- Не знаю. Слушай, а что это она говорила – про сон, про время? Я ничего не понял –

- Ты лучше послушай, куда она спряталась –

Зайчонок так и не открыл глаза, и это было к лучшему. Не шелохнувшись, он продолжал медленно поворачивать свои длинные уши в разные стороны, пытаясь, что-нибудь услышать.

- Идет кто-то. А вот – еще. И там – тоже –

Скоро и Меня услышал, как с разных сторон к ним стали приближаться шаги. Не скрываясь, кто-то наступал на сухие ветки, продирался сквозь кусты и неприятно сопел.

- Это она. Это они – испуганно прошептал Тришка.

- Что значит – они? –

Меня ещё не понимал, что имел в виду его давний друг, но насторожился. Зайчишка всегда был трусоват, однако сейчас его голос звучал очень необычно. Когда же Тришка открыл свои огромные глаза и посмотрел на медвежонка, у него на спине под густой шерстью стало холодно. Уже не нужно было прислушиваться, чтобы понять – по тропинке, из рощи, из-за скалы, сзади из-за кустов - отовсюду к ним приближались шаги. Причем, они были одинаковыми. Те, кто живет в лесу, не может далеко видеть из-за кустов и деревьев, но может хорошо слышать. Лесной народ по любому шороху определит, кто там идет или крадется, какие у него лапы и рост. А уж по запаху можно сказать, как его зовут.

- Это – старухи. Их много –

Только и успел прошептать заплетающимся языком Тришка. К скале, где только что исчезла старуха, стали подходить точно такие же оборванки. Они появлялись отовсюду, и, останавливаясь рядом друг с другом, начинали оборачиваться, внимательно всматриваясь по сторонам. Их становилось все больше. Самым страшным было то, что они как две капли воды были похожи друг на друга, но не разговаривали между собой, как будто не видели друг друга. Одежда, внешность, прихрамывающая походка были абсолютно одинаковы. Даже неподвижный взгляд выцветших глаз из-под бесформенной старой шапочки на голове был схожим. Зайчонок так испугался, что стал пятится, пытаясь спрятаться за Меню. Это едва уловимое движение, как по команде заставило всех собравшихся старух обернуться в их сторону. Друзья замерли в испуге, но было поздно. Вытянув вперед сухие, морщинистые руки, как бы желая ухватить жертву, целая толпа сутулых сгорбленных старух двинулась к кустам, где маленький зайчонок пытался спрятаться за маленького медвежонка. Когда первые оборванки уже стали протискиваться сквозь густые ветви кустов, а остальные всё прибывали, в лесу стало так тихо, что было слышно, как они дышат – неприятно, хрипло, отрывисто. Они были не только похожи друг на друга, но и дышали одинаково. Одновременно – вдох выдох. Этот звук сливался в один волнообразный звук. Он приближался и усиливался. Стало очень страшно.

- Мы пропали…

Только и прошептал Тришка. Было видно, что он уже сдался и приготовился умирать. Зажмурившись, думал только об одном – чтобы быстро и не больно.

- Они нас не заметят, и все пойдут вниз по ручью –

Сказал Меня, стараясь как можно спокойнее и четче выговаривать слова. Только неестественно звонкий тембр его голоса выдавал волнение медвежонка. Он решил сражаться и не отступать, хотя очень хотелось дать деру, как они не раз это раньше делали с Тришкой, расшалившись не в меру. Что-то подталкивало его поступать сейчас именно так. И он не ошибся. Неприятные старухи подходили вплотную к нему, но в последний момент отворачивали в сторону. Одна за другой они строем обтекали медвежонка и спрятавшегося за ним дрожащего от страха зайчонка. Впрочем, хорошо, что Тришка зажмурился и не открывал глаза до тех пор, пока последняя старуха не миновала их. Было слышно, как они послушно подходили к ручью и шли вниз по воде. Ни одна не пошла рядом по сухому берегу. Это были послушные марионетки.

- Ты что там прячешься, опять что-то показалось? –

Нарочито спокойным голосом сказал медвежонок. Он уже развалился на траве и перевел дух после нашествия старушек.

- Тихо как… -

Отозвался Тришка. Постепенно он открыл глаза и настороженно оглянулся. Он еще не мог поверить в счастливое избавление он неожиданной опасности. Безмятежное поведение медвежонка его удивило и обрадовало одновременно. Он тоже попытался выглядеть спокойным и веселым, но получалось плохо.

- Они уже ушли? Так быстро. Мне показалось, их так много –

- Кого? – попытался схитрить Меня –

- Ну, этих... –

- Да не было тут никого –

- А кто кусты вытоптал? –

Улыбка и безмятежное выражение лица, которые медвежонок пытался продемонстрировать другу, мигом исчезли. Он вскочил, будто под ним оказалась гадюка. Осмотревшись, он с ужасом понял, что кусты, где они прятались с Тришкой, теперь пропали. Только дикие кабаны, которые строем идут за своим вожаком, способны проложить тропу в густой траве или молодом кустарнике. Но чтобы напрочь вытоптать огромные многолетние кусты, чьи ветви давно и прочно переплелись меж собой, преграждая дорогу и медведям и лосям, тут нужна была особая сила. Это понимали оба друга, в нерешительности стоя посредине поляны из зеленых веток, будто сломанных и утрамбованных стадом слонов. Только откуда им тут взяться.

- Мне однажды такой же сон приснился, будто мы с Потапычем за медом ходили –

- Это твой дядя, который в капкан угодил? –

- Ну, да. Мы тогда нашли столько меду… А Потапыч, как сунет голову к пчёлам в дупло, а они его как давай кусать. А он весь медом перемазался, а они его облепили. А он как побежит в речку. А после капкана он сильно хромал, вот и бегал по кругу.

- И что?

- Ну, так ведь целый круг и протоптал.

- А это кто вытоптал? Пчелы?

- Нет, это мы с тобой играли. Ну, будто пчелы за нами гнались.

- Меня ты чего? Перегрелся сегодня.

- Нет. Это просто сон. И тебе снилось что-то неприятное. А сейчас ты закроешь глаза, свернешься калачиком, и будешь смотреть новый сон. Он будет про то, как мы с тобой любили греться на солнышке. Помнишь? Давай-ка спать.

Меня еще никогда так не поступал со своими друзьями. Он почувствовал свою ответственность за них. Ведь это после его просьбы Тришка оказался здесь и рисковал попасть к костлявые руки целой толпы противных старух в лохмотьях. Это было колдовство. Злое и черное. А с ним нужно было бороться только добрым волшебством, и Меня решил попробовать. После его слов о сне, Тришка сладко зевнул и исчез. Он отправился выполнять слова своего друга, сказанные им вслух.

Засыпай и ты, дружок, все нужно делать вовремя – даже слушать сказки о прозрачной скале.