- Надо купить корм для рыбок. Я высыпала им все, что осталось, - надевая туфли в прихожей, говорила мама. – Вадик, ты Барсика не забудь накормить, а то этот прохвост снова в аквариум полезет.

- А ты мне хрустики купишь? – легонько стуча указа-тельным пальцем по стеклу аквариума, спросил Вадик.

- Надоел ты мне со своими хрустиками. Нечего желудок всякой дрянью портить! Да и денег на эту гадость у меня нет.

- Во-о-от, рыбкам корм покупать деньги есть, а мне хру-стики – нет, - не унимался мальчик.

– Рыбки ничего другого не едят, - заворчала мама, укла-дывая в сумку какие-то свертки. – Не морочь мне голову. Все! Барсика накорми. Побежала я.

С этими словами она вышла. Когда щелкнул дверной замок, а затем послышался звук опускающегося лифта, Ва-дик вздохнул, взял сачок и стал возить им по аквариуму, пытаясь поймать одну из пяти рыбок, маминых любимиц.

- Барсика, говоришь, накормить? – процедил он сквозь зубы. – Щас накормим! Барсик, хочешь рыбку? Видишь, мне хрустики не покупают, а для этих пучеглазых бестоло-чей специально в зоомагазин за кормом ходит. Пока не сдохнут, мне, наверное, хрустиков не на что будет поку-пать. Наконец ему удалось подцепить недавно приобре-тенную серебристую рыбку-телескопа с желтоватым хво-стом-шлейфом. Вадик слегка сжал в ладошке скользкую трепыхающуюся рыбку и посмотрел на кота Барсика. Кот с недавних пор находился под домашним арестом: пробрав-шись на соседский балкон, он задушил волнистого попу-гайчика тети Медины. Теперь, выходя на балкон, она бро-сает взгляд в их сторону и неизменно говорит одну и ту же фразу: «Аллащ сяни зялил елясин!» Вадик не понимал смысла этих слов. Поэтому, когда сосед наверху забыл за-крыть кран и их затопило, он огорченно сказал маме: «Вот и накаркала тетя Медина. Вот и залил нас Аллах».

Кот сидел на полу, напротив Вадика и смотрел на него в упор. Он весь напрягся в ожидании свежатинки.

- Ну, что, кошара, хочешь рыбки отведать? – сжимая и разжимая ладонь, мучил бедную рыбку Вадик. Кот шеве-лил хвостом и едва слышно мурлыкнул. Выдавать свои желания более эмоционально он опасался: мальчик с ха-рактером, и дух противоречия мог заставить его вернуть рыбку в аквариум. Но, кажется, в голове у мальчишки вы-зревал некий план. Сжимая в ладошке рыбку, он прошел в кухню, взял из тарелки вермишелину и стал запихивать ее в рот несчастной рыбке.

- Не хочешь вермишель? Я тоже не хочу, но у меня не спрашивают. А хрустики не покупают. Зато вам, дурам пу-чеглазым спецкорма закупают, хотя вы и не просите даже. Ну, заговори человеческим голосом, золотая рыбка! Хочу, чтобы мне купили хрустики!

Потом он бросил рыбку на пол. Она уже почти не шеве-лилась, только едва двигала жабрами. Барсик, притираясь о косяк двери, выгнувшись, наблюдал за действиями хо-зяина, не отваживаясь броситься на телескопа без разре-шения.

- Будешь моим союзником, кошара? Тебе – рыбки, мне – хрустики. Хорошо, что разболтать не сможешь. Так-так так, значит, через два дня рыбки кончатся и вместо сушен-ной моли можно будет купить хрустики.

Сказав это, Вадик вышел из кухни, оставив жертву и хищника один на один. Зайдя в комнату, он сделал харак-терный жест в сторону аквариума, улегся на диван и, по-ложив руки под голову, стал напевать:

 

С утра сидит у озера

Любитель рыболов.

Сидит, мурлычет песенку,

А песенку без сло-о-ов…

 

Дождавшись, когда Барсик вернулся в комнату и поняв по его довольной морде, что с рыбкой покончено, Вадик пошел на кухню, поднял огрызок рыбьего хвоста:

 

Маленькая рыбка

Плавала в пруду.

Заплыла в аквариум

На свою бед-у-у…

 

 

Затем он предусмотрительно обмочил лапки отчаянно сопротивлявшегося кота в воде и немножко побрызгал на пол.

Когда мама вернулась домой, она застала сына спя-щим на диване, кота свернувшимся клубком на подокон-нике. Подойдя к аквариуму, чтобы досыпать рыбкам свежекупленного сухого корма, женщина, ахнув, запри-читала: «Где серебристый? Вадик, Вадик, проснись! Где серебристый телескоп? Барсик, душегуб, где мой сереб-ристый?» Барсик, почувствовав обстановку мгновенно спрыгнул с подоконника и исчез под диваном. Вадик сел, спустив ноги, притворно хлопая глазами: «Какой серебристый? Что случилось? Ты чего кричишь?»

- Вот, посмотри, серебристого телескопа нет, кругом вода, кот сожрал рыбку, а ты спишь! – продолжала хны-кать мама. Вадик с удивленным выражением лица подо-шел к аквариуму и стал считать рыбок, левой рукой не-заметно затолкав под аквариум мокрый сачок. Как хо-рошо, что она его не заметила! Как он мог забыть про сачок? В следующий раз надо быть осторожнее. Следы рыбной ловли были налицо. Огрызок рыбьего хвоста так и валялся на полу кухни.

- Ты, что, не накормил этого мерзавца?

- Как не накормил? Я сам, что ли, кошачий корм ем? Он еще мою сосиску сожрал. А вчера, помнишь, в каст-рюлю лапу хотел запустить? Может быть, отдадим его кому-нибудь, а то он и нас сожрет.

- Ты смеешься надо мной? Мать голову потеряла, а ты дурачишься…

- Так, значит, серебристый был твоей головой, - поду-мал Вадик, но сказал. – Успокойся, мамуля, я просто хо-тел тебя развеселить. Я же вижу, как ты огорчилась.

Уходя утром следующего дня, мама велела Вадику не сводить глаз с аквариума и кота. Но, вернувшись, на этот раз она недосчиталась еще двух золотых рыбок – оран-жевой и желтой с красным хвостом, которую называла Клюквочкой. Сачок, заранее высушенный над плитой, лежал на своем месте, а воды на полу было еще больше. К тому же на голову спящего кота был опущен крошеч-ный листочек зеленой водоросли. Вадик в какой-то миг пожалел расплакавшуюся маму, и он стал ласкать ее ла-дони, которыми она прикрыла лицо, приговаривал: «Мамуля, не плачь, пожалуйста! Ну, хочешь, я задушу этого кошару? Чтоб ты подавился, крокодил!» Но топор войны уже был вбит в аквариум, и зарыть его могли только хрустики.

- Как же ты не догляде-е-ел? – ревела мама, притоп-тывая ногами и похлопывая себя ладошками по лицу.

Когда мама собралась уходить, связав брови в узел, она строго-настрого приказала Вадику не впускать кота в комнату. Но он «пробрался», воспользовавшись тем, что мальчик «задержался» в туалете. На этот раз пали последними жертвами белая полосатая и голубая скаля-рии. Пол-аквариума воды было на полу, вокруг валялись водоросли. Кот был мокрый и недовольный, скалярий он не съел, поэтому пришлось их немножко покалечить вилкой.

Мама лежала на диване с повязанной головой. От нее пахло сердечными каплями, львиную дозу которых она приняла из рук сына-лицедея. Конечно, Вадик не хотел, чтобы она заболела. Но он так ненавидел этих скользких пучеглазых молчаливых тиранов, о которых заботятся больше, чем о нем, с которыми могут говорить часами, не замечая скучающего мальчишку. Коту и то больше ласки доставалось. Его ведь так и не прогнали, даже не шлепнули! А Вадику-то пара шлепков за «недосмотр» все же досталось.

Когда мама пришла в себя, она долго лежала молча. Потом, лежа на спине, скрестив руки на груди. Глядя в потолок, она вдруг тихо спросила: «Вадик, а почему ты больше не просишь хрустики?…» Вадик растерялся и не сразу ответил.

- Ты же сама говорила, что от них один вред…

Она больше ничего не сказала, но как-то странно, с горечью и обидой, на него посмотрела. Вадик уткнулся в книжку-раскраску, замалевывая рыбок в аквариуме чер-ной краской.

На следующий день мама купила двух новых рыбок: малинового и оранжевого телескопа. Молча положила на стол пакетик с хрустиками и переставила аквариум в спальню. Дверь там запиралась на защелку, и даже са-мый умелый и сообразительный кот не смог бы ее от-крыть без посторонней помощи.

- А ты знаешь, мамуля, не такие уж они и вкусные, эти хрустики. Ничего особенного, жареная бумага… - недовольно проговорил Вадик, сожалея о безвинно за-мученных рыбках, ценой жизни которых оказался этот яркий глянцевый пакетик с безвкусными хрустиками.

- Надеюсь, что и Барсику рыбки не очень понрави-лись… - с укором посмотрела мама на мальчика.