Тайное рано или поздно становится явным

Сократ

 

Детство я провела на юге Беларуси в городе Гомеле у бабушек и дедушки со стороны мамы. Большую часть времени я была с моей прабабушкой Кольцовой Надеждой Александровной, которая стала для меня няней. Она была врачом-инфекционистом и работала врачом ещё во время второй мировой войны. Прабабушка лечила такие заболевания, которые в современном мире считаются почти забытыми: брюшной и сыпной тиф, холеру, малярию.

Она происходила из купеческой семьи. Родилась в Москве, но вскоре семья переехала в Сибирь. Её отец приехал из Москвы в Томск для открытия оптово-розничных чайных магазинов знаменитых купцов Губкина и Кузнецова. В Томске на улице Загорной стоял их красивый деревянный дом, не сохранившийся до настоящего времени. Образование она получила в Томском медицинском университете. Вышла замуж за поручика Белой Гвардии Колчака Григория Кольцова, который был до этого семинаристом и прекрасно пел. Его постигла страшная участь того времени: он был объявлен врагом народа, арестован и расстрелян. После гражданской войны и потери мужа Надежда Александровна с сыном переехала в Новосибирск.

Перипетии жизни сделали её сильной женщиной. Она также руководила инфекционной больницей, когда к ним поступали эвакуированные во время войны люди, пленные немцы или японцы. Всё это происходило в условиях эпидемии туберкулёза, вспышках дизентерии и множества других инфекций на фоне разрухи, голода и холода в Сибири.

Помню её крепкую руку, которой она больно сжимала мою ладонь, когда мы шли по улице. Помню её лекарственные сиропы. Помню, как много книг она мне читала, а я в это время заплетала косички на бахроме её ковра, который висел на стене по старой традиции. С ней всегда было спокойно. Даже не могу сказать, почему я вела себя тихо и послушно, серьёзно и вдумчиво. Она была для меня символом выдержанности, мудрости и ума.

В бабушкиной спальне стоял большой платяной шкаф, двери которого закрывались на ключи. Ключ от главной двери всегда был спрятан. Её открывали по особым случаям. На одной из полок в шкафу стоял металлический сундук. Взрослые шёпотом говорили, что мне нельзя его трогать. Открывать его можно было только им. Видимо там хранились сокровища. Так, по крайней мере, я думала, когда мне было 5 лет.

Однажды я договорилась с дедушкой, чтобы он показал мне, что лежит в шкафу и объяснил, почему это нельзя трогать именно мне. Он взял ключ в руку, заговорщицки посмотрел на меня, подмигнул, приложил указательный палец к губам. Мы тихонько зашли в прабабушкину спальню. Это было так волнующе, как будто мы зашли в гробницу Фараона, и собирались открыть главный тайник. Ключ щёлкнул в замке, дверь заскрипела, и перед нами засиял «сундук с сокровищами».

Дедушка осторожно достал его и поставил передо мной. Он щёлкнул двумя замками и открыл крышку. Это был металлический бикс для стерилизации медицинских инструментов: внутри лежали многоразовые стеклянные шприцы, многоразовые иглы, хирургические ножницы с загнутыми вверх концами, скальпель, металлическая лопатка для осмотра горла.

«Какие бесценные вещи», – думала я и в тот момент хотела обладать именно этим набором. Это было действительно сильным впечатлением детства.

С наступлением эры одноразовых медицинских инструментов мне всё-таки подарили этот бокс. Надо сказать, что все игрушки тут же стали пациентами. Каждая кукла и каждый плюшевый мишка получили по уколу. Далее в ход пошёл скальпель. Игрушки были исследованы на наличие внутренних органов. Вообще первой моей мечтой было стать хирургом. Собственно поэтому я практиковалась.

Даже в институте я устроилась работать медицинской сестрой в хирургическое отделение 1-й больницы скорой помощи, для того, чтобы иметь самую интенсивную практику. Это были лихие бандитские девяностые в России. «Скорые» привозили нам избитых, пострадавших в авариях на дорогах, порезанных ножами, битыми бутылками, раненых огнестрельным оружием; разорванное, оторванное и кровавое. И конечно грыжи, аппендициты, язвы, кишечную непроходимость и другие заболевания, требующие срочного оперативного вмешательства. Лучшее место для хирургической практики и воспитания бесстрашия.

Сокровища старого доктора повлияли на мой выбор стать врачом. Возможно, окончательное влияние всё-таки шло от самой прабабушки, потому что я выбрала специальность инфекциониста вместо хирургии. И продолжила семейную традицию. А заодно стала обладателем одной из самых редких профессий в мире.