С каждым днём отношения Алины с матерью становились всё хуже. Последним поводом для скандала стал выбор института. Мать настаивала на медицинском. Алина считала это худшим из возможных вариантов, но больше не могла спорить и согласилась подать документы.

Сегодня обстоятельства изменились принципиально. Фёдор, друг Алины, уезжал служить по контракту на Новую Землю. Алина, не раздумывая, решила ехать с ним. Мать и слышать не хотела о «взбалмошном» желании дочери.

– Опять этот Федька тебе мозги промыл! – кричала мать. – Нашла с кем связаться! Ладно бы, офицер был, а то контрактник. Даже и не думай!

– Он будет поступать в академию. Контрактникам поступить легче, – возражала Алина, присев на кухонный подоконник.

– Он-то будет поступать, а ты так и останешься без образования. Будешь всю жизнь ему бельё стирать и мотаться с ним по гарнизонам. Разве для этого я тебе репетиторов нанимала по химии?

– Да, буду стирать. А если надо, и на северный полюс поеду. И не нужна мне для этого твоя химия.

– Да ты понимаешь, что он всю жизнь твою сломает?! Ты останешься никем!

– Это ты всю жизнь мою сломала своими репетиторами, художественной гимнастикой, сольфеджио и этим медицинским институтом.

– Ах, вот как? Я тебя одна без отца растила. Всё для тебя делала. А мне вот такая благодарность?

Зинаида Павловна нервно чиркнула спичкой, чтобы прикурить, но спичка сломалась. Повертев в руках пустой коробок, она наклонилась и прикурила от горящей газовой плиты.

– Мамочка, не злись. Мы с Федей должны быть вместе. Мы любим друг друга. Ему там дадут жильё. А потом мы вернёмся. Это же всего на три года.

– Я тебе покажу службу по контракту, соплячка. Замуж она собралась. На северный полюс, – Зинаида Павловна выпустила струю табачного дыма в пожелтевший заляпанный потолок кухни.

Алина забралась с ногами на широкий подоконник и, обхватив колени руками, смотрела на мать колючим взглядом, полным решимости и отчаянья.

– Ты не удержишь меня, – прошептала Алина, – я уже купила билеты на поезд.

– Билеты? Я это предвидела, – сухо и зло ответила мать, – поэтому твой паспорт у меня. Без него ты даже в поезд не сядешь, не то, что на Новую Землю.

Глаза Алины заблестели слезами. Она поняла, что в очередной раз её волю «ломают о колено». Поняла, что так будет всегда, пока рядом мать – сильная и властная женщина, директор автобазы, привыкшая командовать слесарями и наравне с ними пить водку. В какой-то момент Алине представилось, что вся её жизнь вечно будет подчинена диктату матери. Лютая ненависть к такому положению охватила душу. Алина выпрямилась и, встав во весь рост на подоконнике, открыла окно.

– Я не хочу так жить, и не буду, – спокойно заявила она, ничуть не испугавшись своего намеренья. Ворвавшийся в кухню ветер поднял занавеску. Внизу по улице ехали крохотные машинки, суетились фигурки людей, – если ты не вернёшь мне паспорт, я прыгну.

– На испуг меня решила взять? Засранка малолетняя. Ну, попробуй. Что же ты не прыгаешь? Обделалась?

Алина посмотрела вниз и переставила одну ногу на скользкий, металлический карниз за окном.

– Господи, я не хочу жить, – произнесла Алина, – зачем Ты придумал эту проклятую жизнь, зачем она нужна?!

В этот момент её вспотевшая ладонь соскользнула с пластиковой оконной рамы, нога неуклюже подвернулась, и тело Алины исчезло за оконным проёмом.

Зинаида Павловна выронила сигарету и в ужасе застыла на месте. Она не могла решиться подойти к окну и посмотреть вниз. Её ноги подогнулись. Она присела на пол. В глазах помутнело. Упавшая на линолеум сигарета медленно прожигала в нём чёрную дымящуюся полоску. В дверь квартиры кто-то настойчиво звонил. Через некоторое время за окном послышалась сирена скорой помощи.

 

***

 

Очнувшись, Алина увидела перед собой белую стену с облупившейся под самым потолком краской. Странное, непривычное ощущение пустоты наполняло помещение. Казалось, что в комнате гораздо более пусто, чем бывает обычно в пустых комнатах. Не хватало чего-то, что всегда есть, даже в самой пустой комнате. Через минуту Алина поняла. Не хватало её тела. Его не было. Вернее, была одна голова, которая, как будто покачивалась на волнах из белой ваты.

Алина пошевелила губами, закрыла и открыла глаза. Кроме головы не было ничего. Выше головы равномерно гудел какой-то странный прибор. Его гул то стихал, то становился громче. Вдруг раздался непонятный шум, лицо Алины обдало потоком воздуха. Перед ней появилась огромная фигура доктора в зелёном медицинском костюме с короткими рукавами. Его руки что-то делали вокруг Алининой головы, а глаза были внимательны и серьёзны.

– Ничего не чувствуешь, кроме лица, так? – спросил доктор.

Алина попыталась ответить, но получилось лишь тихое мычание.

– Нормально. Пока так и должно быть, – произнёс доктор. – А как летела, помнишь?

Алина вспомнила всё, что с ней произошло. Молча она ответила доктору движением ресниц.

– За эту неделю мы сделали тебе две операции. Понадобится ещё несколько, но позже. Если они пройдут успешно и не будет осложнений, то ты сможешь сидеть и восстановятся руки. Тогда можно будет подумать о коляске. Вообще, тебе несказанно повезло. С такими травмами обычно не живут. Везучая ты, – он улыбнулся и отошёл в ту сторону, где гудел непонятный прибор.

Алина посмотрела на белую стену. На ней появился маленький жёлтый квадратик от солнечного света, проникавшего через окно. Квадратик медленно полз по стене вверх и вправо.

«Господи, как хочется жить, – подумала Алина, – хоть на коляске, хоть лёжа, лишь бы видеть этот маленький кусочек отражённого солнечного света. Как хочется жить».

Где-то хлопнула дверь, и перед Алиной снова появился доктор.

– К тебе тут военный один приходил. Передал подарок. В реанимацию вещи проносить нельзя, но я, так и быть, тебе покажу и потом унесу. Пускай у меня пока полежит, – он вытащил из-за спины огромного плюшевого белого медведя.

В лапах мишка держал белую пластиковую доску, на которой синим маркером было написано: «Мама согласилась на нашу свадьбу. Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой. Я скоро вернусь и заберу тебя. Федя».

«Господи, как хочется жить», – подумала снова Алина.

А маленький солнечный квадратик всё полз и полз по стене. Алина чувствовала, как свет и тепло от этого солнечного квадратика проникают в её душу. Она жила…