В огромной луже, покрытой рябью от холодного осеннего питерского ветра, лежал мужчина. На вид чуть за пятьдесят лет. В хорошей кожаной куртке, импортных джинсах и приличных, возможно даже итальянских ботинках. Изящные очки в тонкой золотой оправе съехали набок. Худые белые пальцы и утонченные черты лица выдавали в нём человека интеллектуального труда. Глаза его были закрыты, а всё тело сотрясалось от мелкой и частой дрожи.

Привыкшие ко всему после развала СССР прохожие поначалу несильно интересовались судьбой лежащего в луже человека. Однако присущее людям естественное любопытство постепенно брало верх, и вокруг интеллигента начала собираться толпа.

– Посмотрите, может, плохо человеку, – раздавалось в толпе.

– Скорую надо вызвать, – посоветовала женщина средних лет.

– У него же приступ эпилепсии, – уверенно заявила старушка в фиолетовой вязанной шапочке.

– Кажется, это профессор Долгоруков с кафедры романской филологии, – заявил студент из группы молодых ребят, с любопытством примкнувших к толпе. – Не думал, что у него эпилепсия.

– Скорую надо вызывать, у него приступ эпилепсии, – повторила фиолетовая шапочка.

– У него на днях ваучер украли. Он так сильно расстроился, чуть не плакал. Не думал я, что у него приступ эпилепсии из-за этого случится, – сообщил студент.

– Вон «козлик» милицейский, у них рация, пусть вызовут скорую, – крикнул кто-то.

– Что тут происходит? – спросил грузный сержант с одутловатым лицом, вылезая из милицейского «козлика».

– Не видите, что ли? У человека приступ эпилепсии. В таких случаях надо срочно вставить ему в рот металлический предмет. Вас что, не учили? – не унималась фиолетовая шапочка.

Сержант порылся в машине и, достав огромный гаечный ключ, вставил его в рот несчастному. Профессор стал похож на породистую охотничью собаку с костью в зубах. Через минуту подъехала скорая.

– Что у вас тут? – поинтересовался маленький лысоватый доктор.

– Приступ эпилепсии! – браво доложил сержант. – Разве не видите?

– Вижу, что человек смертельно пьян, но не понимаю, зачем вы ему гаечный ключ в зубы вставили.

– Так бьётся же в конвульсиях? – пытался возразить сержант.

– А вы полежите с полчасика в луже – вас ещё не так трясти будет, – хлопнув дверью, доктор умчался восвояси.

– Где эта дура в фиолетовой шапочке? – взревел сержант.

Но вокруг уже никого не было, кроме долговязого студента.

– Надо же так расстроиться из-за ваучера! – удивился студент.

– Убивать надо таких знатоков, – процедил сержант, озираясь вокруг, в надежде поймать фиолетовую шапочку.

Пронизывающей осенний ветер гонял по улицам никем не убранный мусор. Два бомжа тащили в пункт приёма металла чугунную крышку люка, только что снятую прямо на дороге. А в холодной луже лежал профессор филологии Долгоруков с гаечным ключом в зубах. Он был очень расстроен, что не смог принять участие в приватизации.