Я нежно болен воспоминаньем детства,

Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.

Как будто бы на корточки погреться

Присел наш клен перед костром зари.

С. Есенин

 

Домик. Словно удивленно поднял брови наличников, словно не верил. И было от чего.

- Давно не виделись.

- Давно.

- Приехал!?

- Вот так получилось. Ты же понимаешь?

Конечно, понимает. Рад. Рад и ты. Ступаешь за калитку, и грусть властно берет за ворот: пойдем, покажу.

Реальность плывет, повседневный быт растворяется. Осень отступает. Кругом зелено и сочно. По тропинке идет маленький мальчик.

 

Такой привычный, родной до боли, запах дома встречает с крыльца. Он никуда не делся, словно дожидаясь тебя. А сколько ты здесь не был? Вспомнить не смог. А вот этот запах, запах дома, неповторимый - вспомнил сразу. Словно ждал.

Дома почти ничего не изменилось. Пропала только печь, точнее притаилась в углу будто усеченная. Ее переделали. Та, большая, русская, занимала много места. Но как на ней сладко спалось, хоть и жестко. Особенно зимой.

- Помнишь?

- Конечно, помню. От прогретых, жестких кирпичей такое тепло лилось. Но было же здорово.

Помолодела «задняя» (1) , улыбнулась, но что-то потеряла. А вот «передняя» (2) осталось почти такой же. Все тот же потрескавшийся от времени светлый деревянный шкаф. Все тот же подтопок(3) белеет в углу. Ах, как весело и с каким-то волшебством потрескивали в нем зимой поленья. Или в дождливую, промозглую осень, как дышала жаром побелка.

На столике и по стенам фотографии. Есть цветные, новые, на них есть и ты, уже большой. А есть старые, черно-белые, в овалах. Они смотрели на тебя, еще совсем маленького. Смотрят и сейчас.

На застеленной кровати, под тонкими нарядными «накидушками», выстроились в пирамидки подушки.

- На застеленную садиться нельзя, помнишь?

- Конечно, помню. Табу.

Нет половиков. А они были? Непременно были, как же без них! Такие, вышитые вручную. А сейчас пол голый, выкрашенный, холодный. В дом приезжают, но не живут. А ты и вовсе появился спустя много лет. Дом наверняка тоскует один. Притаился бедолага, радуется приезду, грустит воспоминаньями вместе с тобой. Знает, что не останешься.

Выходишь в сад. Он тоже изменился. Вместо покосившихся серых штакетин появился решетчатый забор. Пропал бурьян. Но легкие шаги детства еще бегают по нему. Не нужно даже закрывать глаза. Вот и ты уже продираешься сквозь кусты колючей малины. Не закрытые шортами ноги нещадно жалит крапива, наверняка облепит красными волдырями. Но ты продираешься дальше, к старой почерневшей бане. Она давно заброшена, живет в самом углу, у забора. Но тем и манит - там тайна. Дохнет из покосившегося предбанника пыльный запах старины. Обнаружатся в углу, старые, еще углевые утюги и еще какая то рухлядь. А ты как исследователь, тебя ждет много приключений.

- Помнишь?

- Конечно, помню.

А дальше? Там, за забором. Усад. Был весь в картошке. И ты не видел ему ни конца, ни края. Сейчас нет, все заросло. А смотри, вон там выглядывает дерево. Ведь помнишь ты его еще совсем маленьким. Помнишь, как лазил на него, обдирая коленки, играя в пиратов. Но, вырос ты, а оно и вовсе вымахало до небес. Но, словно узнав, машет приветственно ветками:

- Эй, забирайся на палубу. Помнишь, как мы покоряли моря?

- Конечно, помню. Помню и янтарные копны стогов. Такие колючие, но сладко пахнущие. И мычанье коровы со двора и гомонящих кур и теплый бок верного, терпеливого пса.

Отовсюду с каждого угла, от каждой ветки словно веет детством. Память захлебывается в воспоминаниях. Этот дом, этот сад они помнят тебя счастливым, маленьким, таким не взрослым. Они помнят, они тебя ждут. Для них ты навсегда таким и останешься.

В золотом море, еще не облетевшей листвы, плывет церковь, что на холме. От крыльца дома она хорошо видна. Вся деревня утопает в октябрьском золоте, сидеть бы и смотреть. Но что бы все было как раньше и никаких забот. Стоял бы за спиною дом, дышал бы живым теплом. Цвел за домом сад, полный чудес, легенд и приключений. А за садом, в золотом, бескрайнем поле, стучали жатвой комбайны, словно неведомые звери, ведь началась страда. А еще – пекарня.

- Помнишь, как бегал за свежим, таким вкусно пахнущим хлебом?

- Конечно, помню. Вот и сейчас как будто повеяло хрустящим ароматом. Домой буханка появлялась не вся. Да и кто бы удержался.

 

Поворачивается ключ зажигания и все пропадает. Серый, словно поблекший мир швыряет холодным октябрьским ветром. Выворачиваешь регулятор печки, прогревая салон. Машина, медленно ползет по улице. Ты не хочешь уезжать, ты помнишь эту улицу другой.

- Постой! Не уходи! - Это кричат тебе. - Останься!

Плавно нажимаешь на педаль газа. Машина взрыкивая набирает скорость. Иллюзия окончательно исчезает. Детство остановилось позади. Остаться не получится, как бы ты не хотел. Маленький мальчик машет вслед рукой. Плачет. Исчезает в зеркале заднего вида. Утираешь слезы и ты. В груди теплым, щемящим чувством сворачивается грусть.

Когда ты еще приедешь к домику?

 

1. Задняя – просторечное название кухни в деревенском доме, встречающееся в некоторых деревнях Нижегородской области (прим.автора)

2.Передняя – просторечное название жилой, как правило, единственной, комнаты в деревенском доме.

3.Подтопок – маленькая печка для отопления.