1.

Секретарь директора Марина, поднимаясь по ступеням, увидела Элю –

ученицу второго курса, которую в техникуме знал почти каждый: она на

всех мероприятиях читала стихи. Подходила к микрофону, серьёзно

вглядывалась в зал. И грудной голос звучал в полной тишине:

проникновенно, чувственно. Девушка буквально проживала вместе с

героями их обстоятельства, отчего остаться равнодушным не получалось,

наверно, ни у кого. Поэтому финальный наклон головы исполнительницы

утопал в шуме аплодисментов молодых, крепких рук. Коронным было

исполнение стихотворения Мусы Джалиля «Варварство». Вслед за мёртвой

тишиной после последнего слова большой актовый зал, забитый до отказа

зрителями, взрывался. Эля не сомневалась, что незабываемые строки

поэта всколыхнут любую аудиторию. Когда она сама пару лет назад

услышала это стихотворение, её пригвоздило в стулу. Боялась

пошевелиться, ждала, пока потрясение отпустит.

 

Местные парни-третьекурсники возвращались по домам после вечера в

техникуме.

- Какая девчонка! – восхищался один, жестикулируя от волнения руками.

– Никогда не слышал ничего подобного! Поверишь, мурашки по телу

бегали.

- Да это не девчонка, а автор молодец.

- Ну не скажи, мало кто так сможет прочитать. Ты бы смог? Вот то-то, и я

только внутри себя чувствую, а рассказать так, чтобы другие

почувствовали, не умею. Откуда силища у неё такая? Девчонка просто

чудо. Хоть и не красавица, а цепляет чем-то, чёрт его знает, - парень

недоумённо поднял плечи.

- Так знакомься, чего слюни распускать? Глаза карие. А губы-то прямо...

блин, слов не подберу, до чего хороши. Представь, что целуешь такую

сладость.

- Не трави! Знаешь, боюсь я, что мне до неё, как до луны. Ты всё про глаза

да губы, а я понял - душой она читает. Ей надо или соответствовать, или

отходить в сторону. Я не потяну... Эх, жаль. А ведь найдётся тот...

счастливчик, - и задумчиво опустил голову, прочерчивая ногой круг в

снегу.

 

Эля же после вечера боялась идти в общежитие. Именно с ней

приключилась неприятная история: в неё влюбился местный авторитет

Федя. Высокий парень, красивый, но всегда пьяный и злой.

В ту зиму девушка носила тёмно-синее драповое приталенное пальто до

щиколоток с белыми опушками по низу и по рукавам и белую

искусственную шапку – ушанку. «Моя снегурочка», называл Федя. Только

вот «моя» - его желание и цель. Эля даже мысленно не могла

представить, чтобы сюжет развивался в таком направлении.

 

А всё началось именно с этой белой шапки. Общежитие – отличная школа

жизни. Там девчонки посоветовали чистить шапку мукой: сначала

насыпаешь её обильно, мнёшь в руках мех, словно стираешь на руках, а

потом тщательно вытряхиваешь и получаешь снова совершенно белую

шапку.

C целью вытряхнуть муку Эля и выскочила налегке в тот вечер на крыльцо

общежития. А там как раз происходила «разборка». Так называемые

местные авторитеты считали и само общежитие, и молоденьких девочек и

мальчиков, приехавших учиться из других городов, своей вотчиной. А

посему каждый вечер, когда комендант уже уходила домой и оставалась

только пожилая женщина-вахтёр, они непременно оказывались на крыльце

с целью показать свою власть. Конечно, неопытные ребята и девчата их

боялись. И Эля - не исключение. Главным из них считался тип лет тридцати

по имени Федя.

 

Вытряхнув всю муку из шапки и ёжась от холода, девушка мельком

взглянула в сторону «разборки». И хочется людям на холоде выяснять

отношения! Если бы она невесть каким чудом могла представить

последствия, то опустила бы голову как можно ниже и мышкой занырнула в

здание.

Но издёвку во взгляде, как ему показалось, молниеносно заметил Федя, так

же быстро оставил компанию, подошёл вплотную, наклонился и, дыша

перегаром, приказным тоном отчеканил:

- Ты, - сделал паузу и ткнул указательным пальцем, - завтра выйдешь

сюда в восемь вечера!

- Да, непременно, жди! – Элю возмутило подобное обращение, и она не

сказала эту фразу, а вытолкнула, наполнив сарказмом.

 

Девушка была среднего роста, гибкая и подвижная. Она только на сцене

преображалась, а в реальной жизни совсем не походила на легкую и

весёлую бабочку: стеснительная, излишне серьёзная, не могла быстро и

свободно сходиться с окружающими. Она решила, что это комплекс

единственного ребёнка в семье, где ей не было комфортно. Но в

общежитии, в большом коллективе, она к своему удивлению

почувствовала, что именно среди людей ей хорошо и спокойно. Помнила,

как на каникулах в школе чуть ли не физически заболевала без общения и

как непонятная «болезнь» проходила после первого же учебного дня.

Прочитав страшный психологический рассказ Джека Лондона «В далёком

краю», рассказала соседкам по комнате, а про себя твёрдо, на всю жизнь,

решила никогда не оставаться без коллектива. Тем более, что, сопоставляя

и размышляя, поняла: она – человек больше социальный, чем

биологический. Пусть хоть какие трудности, только не одна! Также

подробно Эля анализировала множество других прочитанных книг

классиков и вообще все события и проблемы, уже повстречавшиеся на

небольшом жизненном пути.

Однокурсники каким-то чутьём понимали, что с ними рядом особенная

девушка. Даже сверстницы при ней не рассказывали непристойные

анекдоты.

 

«Каждый вечер он напивается и идёт к общежитию. Для чего? Может,

показать, какой он видный? А зачем для этого пить? Потребность,

привычка? Да, похоже. А унижать тех, кто физически слабее, - тоже

потребность? Все в общежитии трясутся от одного его имени. А не этого ли

он и добивается? Вполне возможно. Неужели не понимает, что авторитет не

драками завоёвывают? Я могу ему как-то помочь? Советы? Так он и

послушает! Но надо попытаться, а вдруг...»

На следующий вечер к ней в комнату прибежали девчонки и с глазами,

полными страха, сообщили:

- Федя пришёл. Зовёт тебя.

Собрав в кулак всё мужество, на которое была способна, вышла к нему.

- Если ты хочешь что-либо мне сказать, - глядя прямо на него, произнесла

твёрдым голосом, - я выслушаю, но только если ты не будешь пьяным.

Развернулась и ушла, чувствуя дрожь в коленях. Казалось, что он догонит

и разорвёт в клочья. Бандит не успел проронить ни слова. Он просто

опешил от неожиданности. Так с ним никто до этого не говорил. Все

тряслись, заискивали, заикались. Он - некоронованный король. Он - гроза

всей округи и первый красавец. А тут какая-то молокососка диктует ему

условия!

 

И он таки на другой день пришёл трезвый как стёклышко. Эля решила

ждать, какие слова для неё найдёт гроза округи. Стояли и молчали. Федя

хлопал ресницами, отводил взгляд от прямого взора девушки, разглядывал

стены. Да ему нечего сказать! Душа пуста, как засохший колодец!

«Я и сама не знаю, как надо вести себя с любимым. Но чувствую, что точно

не так, как Федя. Душа, полная любви, запоёт, засверкает красотами, если

они есть. Ах, как я хочу того полёта! А в его голове живёт что-то

примитивное, исковерканное, выше которого подняться не может, не умеет

и даже не знает, что бывает по-другому».

И тогда сказала она:

- У нас нет ни одной точки соприкосновения, поэтому сегодня и сейчас

надо закончить то, что и не начиналось. Я уверена в этом.

 

Красивые глаза вспыхнули, и он выскочил на улицу, как облитый

кипятком, с распахнутым полушубком. «Вот оно что! Трезвым он лишается

смелости и наглости. Не может быть страшным и великим, как мечтает.

Сейчас, думаю, должен напиться». И действительно, не прошло и двадцати

минут, как Федя вернулся пьяный, затеял драку, и вахтёр вызвала

милицию.

«Ничего не понял. Намерен добиваться. А зачем добиваться? Разве парни

не чувствуют, кто им подходит, а на кого даже смотреть не нужно? Как это

можно почувствовать? По запаху, по внешности? Для меня важны поступки.

И думать я могу, что куплю велосипед, но купить космическую ракету...

Даже если представить, что удалось, то для чего? Что делать мне, простой

девушке, с ракетой? Если бы от меня отворачивались, я бы ни за что не

навязывалась».

Неожиданно она осознала, что он действует с позиции физической силы,

чего у неё нет, особенно, если сравнивать, а её сила – в интеллекте, чего

абсолютно нет у него. Он не хочет ничему учиться и не умеет логически

мыслить. Иначе давно бы понял, что они с Элей – противоположные берега

разных рек.

 

Это преследование не прекращалось три месяца. Не помогало ничего,

включая заявления в милицию. Эля страдала от его навязчивых и грубых

притязаний и не находила выхода. Всё одно и то же - пьяный бред,

грубость, угрозы и примитивность желаний: напиться и подраться.

 

Приближался Новый год.

- Пойми, - горестно говорили подружки, - мы даже не можем пригласить

тебя в компанию. Федя же непременно устроит что-нибудь неприятное и

даже страшное.

 

Тот ужасный вечер, когда в пятницу все разъезжались по домам, поставил

последнюю точку в этой истории. Федя заявил, что не выпустит Элю из

общежития. Тогда девчонки договорились выйти разом в темноте большой

толпой, когда невозможно различить кого-то одного. И это сработало. Но

постепенно толпа редела: одни шли на автобусную остановку, другие - к

знакомым, и метров за сто до железной дороги он всё-таки догнал

беглянок.

Холодный зимний вечер в Центральном Казахстане наступает рано.

Постоянный злой ветер, мороз и горы снега – неотъемлемая часть природы

тех мест. К тому же довольно близко от районного города беспрестанно

дымят два цементных завода. Поэтому снег бывает белым только минут

двадцать, а потом белое можно увидеть лишь в глубине следов.

 

Трое семнадцатилетних девушек шли в темноте по утоптанной в серых

сугробах тропинке, крепко сцепившись за руки, в которых ещё и сумки с

вещами. А на спину им запрыгнуло с разбегу пьяное чудовище - Федя. Он

обхватил плечи крайних девушек, двух Наташек, сильных и высоких,

головой прижался к средней, Эле, и, специально волочил ноги, чтобы

затруднить движение и не дать продвигаться к железной дороге. Наверно,

от отчаяния. Видимо, напоследок решил поиздеваться открыто.

Девушки молча, стиснув зубы, тащили его и только высчитывали, что

остаётся пятьдесят метров, двадцать… А потом придёт электричка, они

уедут, и кошмар закончится. Должен закончиться. Хотя бы на десять дней

зимних каникул.

 

Сразу после первой пары прибежала однокурсница из соседней группы,

местная, и, захлёбываясь, выдала новость:

- Федю забрали в милицию. Арестовали. Он угрожал ножом девчонке-

первокурснице. Она теперь в больнице с сильным нервным потрясением.

Конечно, его будут судить.

 

Да, радость, лёгкость охватили Элю. Наконец-то гора упала с плеч! Но

зачем были нужны эти страдания? Кто может ответить?

 

2.

 

- Эля! Бугрова! Зайди в профком, там тебя ждут!

От неожиданности девушка удивлённо взмахнула ресницами: она и не

знала, чем точно занимается эта организация. Зачем я им понадобилась?

А потому с особым интересом постучала в дверь с надписью «Профком».

Преподаватель физики Пётр Петрович Морозов, как председатель этого

комитета, улыбаясь, протянул ей какую-то бумагу и с радостью сообщил:

- Как лучшей ученице, мы выделили тебе бесплатную путёвку на двадцать

четыре дня «По северному берегу Иссык-Куля».

Что такое Иссык-Куль и где находится, Эля не имела и понятия. А Пётр

Петрович не стал разъяснять, будучи уверенным, что все знают это

чудесное место и мечтают там побывать.

Действительно, некоторые преподаватели останавливали её в коридорах

техникума и спрашивали кто о сроке путёвки, кто о маршруте и давали

советы, как уже побывавшие там и знающие важные детали.

Когда приятная эйфория улетучилась, Эля задумалась:

«Путёвка путёвкой, а как же летняя сессия? Два экзамена никто не

отменял. Сегодня пятница, а в понедельник утром – самолёт. Почему

дирекция не подумала об этом? Ладно, значит я сама должна разрешить

все вопросы».

 

Дельный совет дала секретарь Марина.

- Ты же в течение года учила каждую тему, и все оценки у тебя «пятёрки».

Иди домой к Солдатову и объясни ситуацию, пусть поставит «автоматом».

 

Ойкнув, прижала руки к груди: такого не могла и представить.

- Да чего ты? – засмеялась Марина. - Всего-то: пойти домой к директору

техникума, он же вёл у вас теоретическую механику. Говорю тебе: дядька

понятливый.

«Человек серьёзный, культурный. Предмет знает прекрасно и умеет

понятно объяснять. За это его уважают. А тут заявится нахалка. Ну почему

сразу нахалка? Что же делать? Если бы хоть какое-то решение было, а то

ведь другого выхода категорически нет!»

 

Реальная действительность жёстко смотрела со всех сторон и диктовала

свои правила. Чтобы решиться на такой шаг, девушке нужно было здорово

перетряхнуть самоё себя, переоценить уже сложившиеся убеждения.

 

Она поднялась на второй этаж дома по адресу, написанному Мариной.

Дверь открылась, и директор Александр Михайлович предстал перед ней

в… семейных трусах. Он смутился больше неё и, пролепетав извинение,

юркнул в комнату. Эля, краснея и бледнея, поведала причину визита. Ей

приходилось выдавливать из себя каждое слово. Оказалось, что мысленно

представить и наметить ход беседы куда легче, чем изъясниться словами.

Он согласился на её доводы и стал доставать … экзаменационные билеты.

 

- Ну вы поймите: мне только дали путёвку, в понедельник – улетать, когда

я могу подготовиться? Вы же знаете, весь год я всегда учила, и каждый

урок была готова отвечать. Конечно, теперь что-то подзабылось, а времени

на подготовку нет. Пожалуйста, поставьте «автоматом». Это будет

справедливо.

«Боже, неужели это Я сказала?» - сердце колотилось, словно кричало, что

тесно ему и страшно, требовало выпустить из груди. Руки подрагивали.

Преподаватель, видимо, прочувствовал её состояние, взял зачётку и

поставил «отлично». Но увидеть, как внутри девчонки словно расцвел

огромный красочный букет, он, конечно, не мог. Зато она почти наяву

вдыхала аромат чуда: смогла, выстояла, добилась своей цели.

Тем не менее, даже спускаясь на улицу, не могла поверить, что пять минут

назад была способна на это сумасбродство.

 

Бегом вернулась в техникум. Ей встретилась Вера Владимировна -

преподаватель физической химии, и сама(!) предложила зачесть экзамен

«автоматом». Это прямо-таки подарок судьбы.

«Так, теперь купить чемодан. Ну это не проблема. А вот купальник –

настоящая загвоздка». И почему не могут нашить купальников на любой

вкус и размер? Ближе у вечеру после целого дня беготни и поисков снова

заскочила в магазин «Всё для женщин», и как раз в это время как из-под

земли набежала очередь, Эля втиснулась, ещё не зная, что там за товар, а

когда, вытянувшись на цыпочках, смогла увидеть, едва не вскрикнула:

раздельные купальники, ярко-жёлтые с зелёными цветами, да ещё

оказались импортными, высочайшего качества.

С заветной покупкой она неслась в предвкушении надеть его. А уж дома

завизжала, включила магнитофон, огромный ящик на четырёх ножках,

внизу – радио, а сверху – две большущие кассеты, и под цыганские песни

прыгала, и танцевала, и вертелась юлой. Хорошо как! Всем могла

рассказать, что такое счастье!

 

Столько девушка набегалась перед поездкой, что и не знала, стоило ли это

таких усилий? Будущее закрыто плотной завесой, и люди ничего не могут

знать наперёд. Как всё загадочно устроено!

Ну, хоть краешком глаза дайте взглянуть.

 

3.

 

В аэропорту после проверки чемоданов и документов оказалось, что все

разобрали свои паспорта, а Элин паспорт... пропал! Вот только что

служащая аэропорта проверяла его, и пока девушка снимала с

транспортёра чемодан, паспорт исчез самым таинственным образом. Она

кинулась спрашивать. Пассажиры отрицательно мотали головами и

равнодушно отворачивались, тогда как девчонка полными отчаяния

глазами оглядывала каждого и, казалось, просила о помощи или совете.

Уже за стеклом отчётливо виднелся приближающийся автобус, подвозящий

к самолёту, и девушка поняла: или она сейчас сделает что-то из ряда вон

выходящее, или останется без паспорта, потому что никто не собирался ей

помогать, только сама могла сделать хоть что-то. Она решилась на первое.

Времени на раздумья не было совершенно.

- Быстро все достаньте свои паспорта, - громко, срываясь на крик,

скомандовала голосом, не терпящим возражений, той группе, с которой по

транспортёру проезжал её чемодан и документ, - и показывайте мне.

Люди удивлённо выпучили глаза. «Смотрят на меня как на сумасшедшую.

Их бы в мою шкуру. Не обращать внимания!»

- Ну не у вас же пропал паспорт, да? У вас всё хорошо. Вам спокойно и

радостно, - вынужденная защищаться, кинулась, как в бой.

- Вот наши три, - раскрыли молодые люди.

- И мой.

- Нас четверо, смотри.

- Ой, а у меня два паспорта, но лечу одна, - растерянно пролепетала

женщина средних лет, роясь в своей сумочке.

- Нашлась пропажа! - Эля торжествующе выхватила свой документ,

потрясла им над головой и... одновременно почувствовала такое

расслабление тела и духа, что разум толкал и зареветь, и дико засмеяться.

Но пришлось взять себя в руки, чтобы, и правда, не приняли за

ненормальную.

Так и хотелось отхлестать паспортом недотёпу, чтобы была внимательнее и

не забирала по рассеянности чужие вещи. Такого препятствия девушка

никак не ожидала, а оно, не спрашивая её согласия, пришло, как

нежеланный и очень неприятный гость, прилично потрепав нервы. Для чего

именно с ней произошла неприятность? Испытывает, что ли, кто-то?

«Как выручил меня сильный характер мамы. Всегда в трудные минуты он

выскакивает и помогает. А потом так же быстро скрывается за кулисы

жизни и уступает место папиному – нерешительному, во всём

сомневающемуся».

 

Наконец она в самолёте Караганда-Фрунзе. Впервые одна. Тревожно

смотрит в окно. Что её ждёт там? Не притаилось ли новое испытание?

Никак девушка не могла предвидеть, что судьба не только решила оставить

её в покое, но и приготовила замечательный подарок.

 

Ещё дома Эля сбегала к соседке – библиотекарю и всё разузнала про

Иссык-Куль – чудесное озеро в Киргизии – и про Фрунзе – столицу горной

страны, известной своими семитысячниками, которые притягивали и всегда

будут притягивать альпинистов со всего мира.

Выйдя из самолёта, нашла автобусную остановку. Погода - чудо! Всё

утопает в зелени и цветах! Тут, наверно, и люди – самые хорошие в мире?

Вот бы пожить здесь лет так двадцать.

 

Подошла девушка в брюках и короткой джинсовой курточке.

- Как мне проехать на турбазу? - спокойные карие глаза смотрели

уверенно.

И рост у них был одинаковый, и цвет волос, и даже - размер

одежды, как быстро отметила Эля.

- Знаешь, я сама хотела бы задать этот вопрос, только некому. Давай

подождём, может, кто-нибудь подойдёт.

- Ты что, тоже прилетела из Караганды? - незнакомка говорила с ней, как с

подругой.

- Вот именно, - отвечая, непроизвольно разглядывала немного вытянутое

лицо со слегка выступающей нижней частью.

- А зачем едешь на турбазу? - поправляя густые тёмные волосы,

подстриженные до плеч и заправленные за уши, поинтересовалась

девушка.

«И стрижка у неё, как моя, - каре», - молнией пронеслось в

голове Эли.

Они разговорились и выяснили, что едут в одно и то же место, на турбазу

города Фрунзе, и что путёвки у них одинаковые. Лучшего сценария просто

не могло быть! Спасибо тому режиссёру.

 

- Вера Петрова, - назвалась новая знакомая.

Ей было девятнадцать лет. Работала пионервожатой в школе города

Караганды в районе Майкудук и училась заочно в институте.

Общительностью, открытостью, искренностью Вера покорила сразу. Она

оказалась такой весёлой и простой, что с первых минут у Эли появилось

ощущение, будто знает Веру всю жизнь, настолько с ней было естественно,

уверенно и спокойно.

 

Как бы прошёл этот месяц без Веры, трудно представить. Одно ясно - такой

замечательной школы жизни Эля бы не получила. Обладала Вера

уникальной способностью: везде, всегда, в любой новой среде у неё

немедленно появлялись поклонники среди парней, которые уже после

первых минут общения превращались во влюблённых рабов. Само

знакомство Эля ни разу не видела, а вот как нормальный парень

становится восхищённым рабом один раз наблюдала своими глазами.

 

Группа сложилась из сорока человек. Люди разных социальных слоёв,

разных городов Советского Союза, в возрасте от семи лет до семидесяти,

семейные пары и одинокие туристы приехали во Фрунзе в один день. У

всех в путёвках значился одинаковый маршрут, рассчитанный на двадцать

дней плюс по два дня до и после основной части. Поэтому таким

постоянным составом переезжали с одной турбазы на другую.

Конечно, сдружились, многое узнали про каждого, особенно во время

жизни в палатках, вдали от благ цивилизации и часто нос к носу с

реальной опасностью: как-никак – горы.

 

Девушки устроились в одноэтажном коттедже, оставили чемоданы, закрыли

комнату и понеслись разглядывать столицу. Сначала – большой азиатский

рынок.

- Ты смотри, какое разнообразие фруктов.

- А что это за овощ? Впервые вижу.

- Батюшки, какие горы клубники. Давай спросим, сколько стоит?

- Восемьдесят копеек? Не может быть. У нас два с половиной рубля.

- А, нет мешочка, чтобы взвесить? А где можно купить? В ЦУМе?

Но в ЦУМе и в помине не было никаких мешочков, купили только

обёрточную бумагу и накрутили из неё кульки для фруктов.

После обеда на турбазе они взяли два стакана сметаны и устроили себе

вечером праздник: клубника со сметаной. Вера вышла нарвать диких

цветов, ковром покрывающих всё пространство вокруг коттеджей, а,

вернувшись минут через пять, сказала:

- Там двое парней позвали погулять. Пошли?

- Ладно, - согласилась Эля, - только не пойму, когда ты успела?

Сколько ещё раз Эля будет удивляться Вере – активной, любознательной,

супер коммуникабельной.

 

Прекрасный вечер раскрыл перед ними все богатства: свежесть

настоянного на травах воздуха, прощальные лучи уходящего спать солнца(

так мама говорила перед сном) и совсем близко, как казалось, снежные

горные вершины.

Парни представились:

- Я Пётр, а он Виталий. Мы альпинисты, завтра выходим в поход

повышенной категории сложности. Мы уже давно готовили этот подъём и

давно мечтали побывать в горах Киргизии.

Оба среднего роста, стройные. Бросалась в глаза серьёзность и

сдержанность. Такими, наверно, и должны быть альпинисты. Болтливые и

самовлюблённые в горы не пойдут.

Маленькая компания подошла к круглой цветочной клумбе. Вера сорвала

цветок, встала на возвышение и, глядя на всех сверху вниз,

продекламировала:

Хочешь, сердце положу на твою ладонь?

Хочешь, руку обожгу, ведь оно – огонь.

Не студи его водой и не холоди,

А не выдержит ладонь – просто уходи.

 

Такое неожиданное поведение новой подруги потрясло Элю: так вдруг,

после первых слов знакомства, почти в лоб. Ей даже стало несколько

неловко за Веру. Тут оглянулась на альпинистов. А парни-то уже «готовы»!

С ними идут не две девушки, а одна, и это Вера.

Молодые люди не могли оторвать от Веры глаз, ловили каждое слово,

открыто восторгались. Она легко вела разговор, то серьёзный, то весёлый,

в такой манере, как будто эти чужие люди - её давние и добрые знакомые.

Прочитала ещё стихотворение, затеяла спор. Сразу понималось, что у

Веры большой опыт в общении с людьми. Это, конечно, её характер, а ещё

пришло от работы в огромном школьном коллективе, где пионервожатая

должна уметь находить язык и со школьниками, и с учителями, быть

эрудированной, смелой, весёлой, именно такой, как Вера.

Прогулка закончилась признанием обоих:

- Теперь мы знаем, какую жену надо выбирать.

Рано утром они прибежали, сделали фотографию и, восторженно пожимая

ей руки, признались:

- Какие бы трудности ни встретились нам в походе, Верочка, ты будешь

нашей путеводной звездой. Как нам не хочется расставаться!

В такой ситуации даже они не смогли сдержаться от эмоций. Уходили почти

со слезами.

 

Вряд ли Вера знала наизусть столько стихов, что могла читать часами, как

Эля, и, скорее всего, не была такой же начитанной, но, видимо, понимала,

что и пары ярких строчек достаточно, чтобы захватить в кулак сердце

парня. Наивная и неопытная, Эля не смогла вклиниться в их общение чисто

психологически. Не умела ещё раскрепоститься и общаться

непринуждённо. Только наблюдала и впитывала. Училась. Может, Вера и

сыграла этот маленький спектакль специально для неё?

 

Там Эля поняла каждой клеточкой своего существа, что хороший парень

всегда откликнется на стихи. И даже это можно принять за мерило: если

остался холоден, не вспыхнул огонь в его душе, значит, и души нет.

Бездушные, конечно, тоже имеют право жить, но этот вариант даже не

рассматривала.

 

4.

 

На следующее утро все сорок человек их группы впервые собрались вместе

около автобуса, который повезёт их на экскурсию по городу Фрунзе.

- Доброе утро! Мы с мужем прилетели из Москвы, где купили эти путёвки

на пятидесятилетие совместной жизни, чтобы доказать себе и окружающим,

что рано ставить на нас крест, - смеясь, рассказывала пожилая, но

энергичная женщина Нина Семёновна, держа под руку мужа, Василия

Ивановича.

 

- А мы с подругой живём в Киеве, работаем в научно-исследовательском

институте, - кругленькое личико Оксаны притягивало взгляды. И вся она,

полненькая и ладненькая, бросалась в глаза. – Людмила предложила

познакомиться с республиками Средней Азии, и вот мы здесь. Сразу после

Киргизии мы поедем в Самарканд.

 

Стройная девушка приятной наружности подхватила разговор:

- Меня зовут Тамара, моя подруга – Валентина, мы обе местные – из

соседнего со столицей города. Учимся в медицинском училище.

 

Всех веселил рассказами мужчина средних лет из Саратова. Эля с

интересом, хоть и мельком, разглядывала его. Какой некрасивый! Однако

совсем не комплексует, молодец.

 

Когда все расселись на выбранные места в автобусе, Эля с Верой со

второго за водителем места, оглядываясь, увидели двух девушек –

киргизок, трёх парней лет двадцати, похоже, из одной компании, красивого

мужчину, изысканно одетого и что-то рассказывающего явно незнакомой

рядом сидящей женщине, и всё это страсть как привлекало девушек: они,

как бродящее молодое вино, наполняются крепостью с каждым днём, и это

чувство расцветающего организма само поворачивает шею, подкидывает

тело для прыжков, танцев; радостные взгляды охватывают всех и всё, смех

словно сидит в уголках губ, готовый в любую секунду вырваться и зажечь

глаза и щёки весёлым пожаром.

 

Их подвозили к памятникам, все выходили, экскурсовод рассказывал,

отвечал на вопросы. Эля просто влюбилась в эти широкие бульвары,

площади, сады, арыки, заполненные водой. Всё так красиво, необычно,

море цветов, голубые ели.

Если бы кто-то сказал, что мимо этих елей она будет ходить сорок лет,

недоверчиво улыбнулась бы, не более.

 

- Слушай, Эля, - наклонилась к ней Вера, - моя подруга год назад

переехала жить в окрестности Фрунзе вместе с мамой, старшей сестрой и

её мужем. Мы должны разыскать их. У меня есть адрес.

- Конечно, с тобой хоть куда.

Вечером, отдохнув, девушки отправились в своё собственное путешествие.

Эля надела юбку-солнце до щиколоток, но на бёдрах, и безрукавую

приталенную блузочку того же цвета морской волны с синими и белыми

кругами, с v-образным вырезом на спине и пуговицами впереди. Девушка

любила продумывать в одежде каждую деталь, а также создавать комплект,

который можно удачно разделять и сочетать с другими подходящими

вещами. В дальнейшем она самоучкой будет шить эксклюзивную одежду

себе и своим детям и вышивать руками аппликации собственного дизайна.

А сотрудницы и знакомые - восхищаться и рассматривать с ног до головы

завистливыми взглядами, чего Эля никогда не сможет понять: хотите

одеваться интересно, так шейте, вяжите и будете выделяться из толпы! Кто

же вам не даёт? Может, им казалось, что сшитый пиджак на подкладке

рождается легко и просто? Лентяйкам не хотелось трудиться, а завидовать

– намного легче. На Вере было лёгкое платье ниже колен, с отрезной

линией груди. В моде были удлинённые платья и юбки, а брюки широкие,

на бёдрах и укороченные снизу с названием «Колокола».

 

Довольно быстро отыскав нужный дом, вошли на просторный двор.

Взгляду предстала очень любопытная картина: около времянки рядом с

домом мать подруги закатывала трёхлитровые банки с компотом из вишни,

абрикосов и клубники, а приятный молодой человек спортивного

телосложения в одних летних шортах брал их в полотенце, чтобы не

обжечься, бегом переносил через двор и ставил в ряд у стенки дном

кверху. Хозяева были так увлечены делом, что не сразу заметили гостей.

- Ой, кого я вижу! – вдруг вскрикнула мама подруги. - Верочка! Ты как тут

оказалась? Какая радость! Проходите.

И они принялись обниматься.

- Вот незадача, - огорчилась мама и всплеснула руками, - Майя–то ушла с

сестрой делать стрижку и маникюр.

- Давайте нам адрес, мы пойдём искать.

 

Как только Вера открыла дверь в парикмахерскую и стала всматриваться в

темноватое, специально занавешенное от солнца помещение, как раздался

крик:

- Верка-а-а! Не может быть! – из-под колпака для сушки волос выскочила

девушка и бросилась целовать Веру.

Подруги даже всплакнули. Майя под впечатлением от эмоций, казалось,

забыла, зачем она тут.

Эля внимательно наблюдала. На неё как на незнакомую никто не обращал

внимания, а потому она могла спокойно размышлять.

«А Майя-то просто куколка. Тонкие черты лица, короткая стрижка,

небольшие, но выразительные, с поволокой, глаза, яркие, филигранно

очерченные Создателем губы. Так я представляю Настасью Филипповну из

романа Достоевского “Идиот”. Редкая красота, не поспоришь. И сестра,

которой заканчивают делать маникюр, тоже хорошенькая. Видно, сестре

повезло с мужем. Она наводит красоту, а муж крутит компоты».

Своими глазами девушка увидела, что такие мужчины существуют. И не

только в книгах и фильмах. Это было открытием.

 

Втроём они поехали на турбазу, где Майе разрешили остаться на день.

Вера и Майя сели отдельно и весело болтали.

«Оставили меня одну. Конечно, им весело, они подруги, их можно понять. А

я кто им такая?» Тут к ней приплёлся и самоанализ с самокритикой под

руку: кто-то умеет и в незнакомой компании сразу раскрепощённо

беседовать, смеяться, рассказывать свои истории. Даже и неплохо

получается. Она же, Эля, не умеет, думает, что им хочется поговорить

вдвоём. Может, и не думали они так. Тогда бы пригласили и её в общий

разговор. В общем, на душе уверенно хозяйствовала тоска.

Вера иногда оглядывалась и спрашивала глазами: «Ты что, грустишь?» Эля

улыбалась для вида, а руками нервно мяла сорванный на остановке цветок.

Она тоже хотела много-много рассказывать, смеяться, удивлять историями,

спорить, доказывать. Но деликатность мешала.

Вечером в коттедже Майя жаловалась, что не может привыкнуть к новому

месту, что здесь всё не так, что постоянно вспоминает ту жизнь в

Караганде, их весёлое общение, знакомых. Они наперебой рассказывали то

новое, что произошло с ними за год разлуки.

 

Эля слушала и ощущала... одиночество. Столько в ней накопилось

нежности! Подходите, буду наливать поварёшками! Любви ждала. Этого

великого чуда. Если бы вышла тогда за дверь, то столкнулась бы с

прекрасной сказочной женщиной, уже протянувшей руку, чтобы

постучаться и позвать её, Элю. Да, завтра они познакомятся! И начнётся

для Эли период встреч, признаний, объяснений в любви, то есть тот

сладкий туман, о котором мечтают все.

 

Именно туман, так как выходят из него все в разные сроки и с разным

результатом. В том тумане совсем не видны черты характера и даже черты

лица, ни мотивы поступков, ни жизненные установки и принципы

существования, которые выработались навсегда и будут неизменными до

конца жизни.

А когда туман мало-помалу рассеется, и глаза станут зрячими, а голова –

ясной, окажется (к счастью, не всегда), что это совсем не то, что хотела

(хотел), совсем не так, как мечтала (мечтал). Но уже поздно: и быт

устоялся, и ребёнок подрос.

 

Девушка пока не задумывалась над тем, что многие молодожёны уверены:

его или её всегда можно будет переделать, перелепить на свой манер, это,

думали, ещё глина, что захочу сотворить из неё – то и получу, а между тем

ошибались самым глубочайшим образом, ибо будет только то, что уже есть,

поскольку, если человек и меняется, то чрезвычайно редко и так медленно,

что одной жизни едва ли хватит.

 

5.

 

На третий день всю группу из Фрунзе автобусом повезли на турбазу «Улан»

на самом берегу озера Иссык-Куль.

- Смотри, - Вера наклонилась к уху Эли, - вон красавец лет сорока - из

Питера, он всё время восклицает: «Какой пассаж!» и заигрывает со всеми

женщинами. Ещё тот прохвост.

Вера первой узнавала все новости.

- А вон на том сиденье, - Вера кивнула головой в хвост автобуса, -

студенты столичного физкультурного института, едут на практику.

- Ты ж моё ходячее бюро справок, - удивлёнными глаза Эля разглядывала

подругу, - где ты могла раздобыть столько информации?

 

Девушки, как и все в автобусе, засматривались в окно на мелькающий

пейзаж. Плодовые деревья по обе стороны от дороги. Прямо на асфальте

местные жители раскладывали урожай из своих садов. Чего только не

было! Яблоки, вишня, абрикосы, невиданные для них маленькие жёлтые

ягоды – облепиха, груши, клубника. И везде традиционные лепёшки из

тандыра – круглой глиняной печи, к горячим стенам которой с внутренней

стороны лепились раскатанные кусочки теста, превращающиеся в

аппетитные лепёшки такого вкуса, что трудно оторваться. Этого девушки

никогда не пробовали. Киргизы едят хлеб в виде лепёшек, посыпанных

зёрнами тмина.

 

За четыре часа пути все успели и наговориться, и понаблюдать, и даже

поспать. Взгляд упал на микрофон рядом с водителем, и Элю какая-то сила

подкинула с места и толкнула пойти туда. Да, я экскурсовод! Сейчас

повеселю вас! Села спиной к пассажирам, взяла в руку микрофон и...

экспромтом поскакали из неё слова:

- Дорогие путешественники! То, что вы узнаете и прочувствуете в нашем

походе, я уверена, останется с вами на всю жизнь. Внешне нас пока

объединяют одинаковые путёвки, но скоро всё изменится. Мы превратимся

в некотором смысле в родственников, будем знать интересы друг друга,

привычки и даже, как говорится, съедим не один пуд соли, а потому, эти

волшебные двадцать дней каждый запомнит. А что они будут волшебными,

я чувствую. Просто поверьте мне!

 

Слова выкатывались так легко и свободно, что сама удивлялась, как будто

кто-то хотел, чтобы так и было.

Она и не догадывалась, что как раз напротив, на последнем сиденье

автобуса, за ней наблюдал парень не из их группы, он – из тех студентов, о

которых поведала Вера. Как потом выяснилось, ему показалось, что Эля

говорила долго и восторженно и специально для него. Так ему хотелось

думать. Судьба уже начала приближать к ней того, единственного.

 

Коттеджи стояли не далее пятидесяти метров от берега, между ними –

асфальтовые дорожки. Пляж уютный с мелким горячим песком. Красота!

Утром в дверях столовой дежурил тот самый парень, одетый в синий

спортивный костюм с лампасами. Эля пробежала по нему взглядом и

подумала одобрительно: «Ничего!»

 

Сразу после завтрака Вера дёрнула её за рукав:

- Парень из нашей группы Анатолий позвал кататься на лодке по озеру, -

Вера не могла устоять на месте, пританцовывала, - пошли с нами.

- Ну, ты прямо вездесущая, неутомимая. На лодке – это здорово.

Но здорово не получилось. Когда они были уже метрах в ста от берега,

Вера не на шутку разбесилась и вздумала меняться местами с Анатолием.

Лодка угрожающе закачалась. Эля совсем не умела плавать, так что

невольно поселившееся в ней чувство страха было абсолютно

естественным: она умоляла их не делать этого, даже не решалась

перегнуться через край лодки, чтобы рассмотреть дно, которое было, как

на ладони из-за прозрачной и чистейшей воды. Солёной озёрной воды! А

Вера чуть ли не вываливалась за борт, указывая рукой на камни и какие-то

чудовищные предметы на дне.

Видя, что на подругу нашло затмение, Эля просила только Анатолия,

сложив руки на груди в молитвенном положении ладонями вместе:

- Я уже сожалею, что села с вами в лодку. Толечка, греби к берегу, только

там спасение от сумасбродства этой девушки, - умышленно не называла

Веру по имени, чтобы та пришла в себя.

Анатолий улыбался на просьбы Эли, а его веснушки, рассыпанные по

щекам, прыгали, как живые. Он вообще оказался спокойным и улыбчивым.

И, похоже, проникся большим доверием к Эле, чем к её подруге, поэтому

развернул лодку и направил к берегу.

 

Эля спрыгнула на желанный мелкий и мягкий песок и… всем существом

поняла: Анатолий влюбился в неё бесповоротно. Возможно, его чувство

было замешано на жалости к слабому и беспомощному, какой она была в

лодке. Как бы то ни было, он пошёл за ней, как ниточка за иголочкой. А в

глазах плескалось море нежности и покорности.

Вот покорного она вынести не могла. Он был из породы тех, кто будет

унижаться и ползать в ногах, как Никифор Ильин в «Погибшей силе»

Куприна и Дмитрий Санин в «Вешних водах» Тургенева. Читая эти

произведения, Эля уже тогда поняла для себя, что бесхарактерных

молодых людей надо обходить стороной. Её жизненные установки резко

отличались от таковых у героев.

Был у Эли ещё с детства обожатель: вздыхал и молчал. Она понимала

молчание, как душевную пустоту. Когда в последний раз случайно

встретилась с ним в городе и услышала с придыханием произнесённое своё

имя, сразу поняла, что он продолжает пребывать в тех же чувствах по

отношению к ней. И захотелось уйти подальше, что и сделала без

сожаления.

 

Вечером по громкой музыке поняли, что начались танцы. Эля боковым

зрением отметила: Анатолий, сам небольшого роста, и девушку пригласил

маленькую и худенькую, и стала продвигаться ближе к музыке, как вдруг

и Анатолий увидел её и… немедленно оставил ту девушку и бросился к

Эле. Парень почти не мог контролировать свои поступки, так сильно в нём

новое прекрасное чувство. Эля живо представила, каково сейчас той

девушке.

- Толечка, вернись к ней. И давай не будем ничего выдумывать. Ну,

пожалуйста!

Больше он не совершал ничего необдуманного, только провожал всегда

взглядом, вызывая благодарность в сердце девушки.

 

Заиграла новая песня, а к Эле подошёл тот парень из автобуса. Звали его

Александр. Из-за музыки они плохо слышали друг друга.

- Пойдём, погуляем, - позвал Александр.

Вдвоём стали проходить по дорожкам мимо деревянных коттеджей много

раз туда и обратно, время от времени доходя до воды, чёрной и блестящей,

как смазанный маслом огромный блин.

- Какое у тебя имя звучное! – удивлялся Александр.

- Это родители такие восторженные, им нравилось, как звучит: Элеонора

Бугрова, – смеялась Эля. - Представь, как можно жить с таким именем. Вот

поэтому я Эля, так короче и легче произносить. Папин сослуживец,

однако, перещеголял его: у него сын Дэйв-Леон Вячеславович Кайданов.

Каково, а?

И вместе хохотали. Какая прелесть такой молодой почти беспричинный

смех. Просто от лунного света, от общения, от здоровья, от сознания

бесконечного и радостного будущего.

Александр - высокий, по юношески худой, со светлыми волосами и

обычной, не бросающейся в глаза внешностью. Он спортсмен, уже

объездил полстраны.

Разговаривать с ним приятно. Ещё и волны тихо шептались с горным

воздухом – сказка. И волшебная тарелки с солёной водой в ладонях гор,

как картина. И... захотелось поделиться стихами любимого поэта:

 

Ой, вьюга, ой, вьюга какая

Клубится, пылит, под ногами метёт,

И женщина в ботиках, еле шагая,

С разъезда в рабочий посёлок идёт.

 

Под шубкой, под ситцевой кофточкой стужа

уже подбирается к самой груди.

Снег вьётся жгутами, воронками кружит,

И женщине трудно дорогу найти.

 

Но пусть перезябнет она не на шутку,

Пусть брякнет не скоро дверное кольцо,

Лишь было б кому отряхнуть её шубку,

Замёрзшее целовать лицо.

 

Глаза парня сияли восторгом. Девушка и забыла об уроке Веры. Стихи

вырвались, как непроизвольная реакция на сладкое брожение в сердце.

Она ещё не совсем поняла, что с первого раза попала в десятку. Конечно,

это был подарок Всевышнего. Александр с первого же вечера чем-то

невидимым оказался привязанным к ней, добровольно отдав своё сердце в

её руки. И, как оказалось, на всю жизнь.

 

Утром следующего дня Эля направилась к озеру, чтобы набрать таз воды

для мытья полов. Ей хотелось работать. Огромная жажда физической

активности не оставляла её. Не могла понять двух девушек - киргизок,

живущих с ней и Верой в одной комнате: они патологически ленивы.

Приехали из отдалённого района, почти не зная русского языка, но это

совсем не важно, а важно то, что ничего не хотели делать: с утра

расстилали рядом с коттеджем одеяло и ложились загорать, за что Вера их

высмеивала(глянь, улеглись, и море им по колено) и в ответ получала

взаимную неприязнь, а Эля пыталась понять, разговорить, чем заслужила

их уважение.

 

Эля несла таз с водой двумя руками, подбежал Александр, взял таз одной

рукой и вытянул её вперёд. Девушки Валя и Тамара увидели это из

соседнего коттеджа и потом два дня восхищались.

Только она успела помыть пол, забежал Александр:

- Сейчас начнётся соревнование по перетягиванию каната. Я тоже

участвую. Идём, посмотришь!

- А мы с девочками хотели идти на пляж…

Он не стал повторять ещё раз, резко развернулся и убежал. Элю как

подкинуло: о, этот не будет покорным. И тут же понеслась туда. Зрелище

было азартным и весёлым: две группы мужчин и парней, напрягая до

предела мускулы, вцепившись в канат, старались перетянуть всю команду

противников на свою сторону. А зрители бурно поддерживали.

- Шурик, не сдавайся, - кричала весёлая женщина из их группы и

пронзительно свистела.

- Ой, пожалуйста, не называйте его Шурик, – попросила девушка.

Женщина удивлённо посмотрела в лицо Эли, что-то там прочитала и

кивнула головой, давая согласие.

Победила команда Александра. Он, вытираясь полотенцем, сказал группе

отдыхающих, в которой работал на практике инструктором, что вечером

все поедут на экскурсию.

- Тебя тоже приглашаю, - подошёл к ней Александр. – За компанию. Едем

в город Рыбачье. Тебе будет интересно, а я уже был там не один раз.

 

Эля поднялась в автобус с группой Александра. Они впервые сидели

вместе. Впервые ходили рядом по городу, слушая рассказы экскурсовода. И

рождались небывалые чувства. Оба не показывали вида, а в душе всё

ликовало и пело. Когда всем предложили пройтись самостоятельно,

Александр привёл её на местный базарчик и купил там лепёшку, ягоды и

семечки.

- Это тебе, - и вручил покупки.

Такого жеста девушка не ожидала и была приятно тронута заботой. Ей ещё

никто из парней ничего не дарил. Всё, что было у студента на данный

момент, он хотел дать ей. Дать, а не взять.

 

Вечером они отправились по кромке воды далеко-далеко. Эля не хотела

замочить лёгкие мокасины и шла по песку, глубоко утопая в нём.

- По песку же труднее идти, - Александр подходил к ней, брал за плечи и

тянул ближе к воде, на мокрый упругий песок.

Каждое его прикосновение, как молния, пронзало сердце Эли незнакомым,

сводящим с ума, блаженством. Чтобы продлить эти новые ощущения, она

снова и снова заходила в песок. А он снова и снова нечаянно обнимал её.

В горах ночи прохладные. Александр накрыл девушку своей курткой, а

заодно и слегка притянул к себе. Она вырвалась. Но его это не смутило.

Наконец, обнявшись, сели вместе на перевёрнутую лодку, и он слушал

стихи. Самые любимые Элины стихи. А потом резко встал и, немного

запинаясь, признался:

- Знаешь, я чувствую, что по-другому делаю многое, по-другому реагирую

на многое, и думаю о многом по-другому… А всё потому, что я люблю тебя.

 

Эля не ожидала услышать эти слова, сердце зашлось, дыхание

перехватило, и лицо запылало огнём. Вскочила и не знала, что делать.

Парень взял в ладони её лицо, нежно смотря, тронул губами прикрытые

глаза, горящие щёки и слегка коснулся губ. Дальше Эля, видимо, оказалась

не в сознании. Когда пришла в себя, поняла, что самый горячий и сладкий

поцелуй длится и длится, бережный, сводящий с ума, трепетный. Такие

моменты навсегда. Для этого были все ожидания, надежды, мечты,

сновидения.

Первое чувство захватило Александра. И проявились главные качества:

порядочность, искренность, заботливость.

Им всего-то выпало пять дней.

 

6.

 

На шестой день всю группу увозили высоко в горы, на турбазу «Кырчин»

на высоте двух тысяч двухсот метров над уровнем моря. Александра там не

было. Деревянные коттеджи стояли прямо между горами на разных

уровнях, а со всех сторон их окружал северный Тянь–Шань.

 

На утренней линейке после завтрака им объявили:

- Сегодня посетим город Пржевальск, где открыт музей Семёнова-

Тяньшанского, знаменитого исследователя этих мест. Завтра поедем на

курорт Джеты-Огуз, известный своими сероводородными источниками. А на

послезавтра нас пригласили настоящие кочевники, которые живут в юртах

и пасут стада лошадей и верблюдов.

- Славно-то как! - все поворачивались друг к другу с изумлёнными

глазами, – такого мы не ожидали.

 

Василий, высокий и сухопарый турист лет тридцати пяти здесь вместе с

женой и семилетней дочкой Галочкой. Худенькая девочка сидела за его

спиной в рюкзаке, специально оборудованном для этого. Мужчина

воскликнул:

- Ещё и половина путёвки не прошла, а эмоции уже зашкаливают.

 

Действительно, эти три дня пролетели, как приятнейшие мгновения

познания неизвестного большинству приехавших мира, открытий

интересных фактов и событий, новых впечатлений.

 

И музей всем понравился, особенно памятник со ступеньками и горным

орлом. Эля с Верой поднялись на самую высокую ступеньку и попросили

Валю сделать фотографию, но тут набежали остальные и заняли все

нижние ступени. Поэтому на фотографии для истории остались только две

молоденькие мордашки.

 

На курорте все пили из источника целебную воду с сильным запахом

сероводорода. А рядом возвышалась горная цепь из семи красных глыб под

названием «Семь быков»(Джеты Огуз).

 

Юрта восхитила особенно: и убранством, и национальной одеждой, и

рассказом об обычаях, и чаем в маленьких пиалках, которым угостили

всех, принеся большое блюдо с баурсаками – кусочками теста,

испечёнными в кипящем растительном масле на дне огромного котелка, под

которым развели костёр. И чай тоже готовили на костре. Потому все блюда

обалденно пахли природой.

 

Настал день выхода в пятидневный поход. Из сорока человек решились

двадцать восемь.

- Как я и говорила, - сообщила Вера, - ленинградский щёголь остаётся на

турбазе, ему трудности похода ни к чему.

На этой турбазе у Веры три влюблённых раба – парни из одного города.

Она каждый день в каких-то тайнах, переговорах, и парни без неё не могли

прожить и пяти минут.

- Девчата, идёмте на склад, - вбежала Вера, которая, как всегда, первой

узнавала обо всех событиях, - там будем получать снаряжение для похода.

Их ожидал старший инструктор Виктор Иванович, мужчина лет пятидесяти,

матёрый горный волк, и младший инструктор Саша, молодой человек лет

двадцати пяти, худенький, с чёрными глазами и черными волосами. Всё

продовольствие, которое нужно было принести на стоянку лагеря, уже

разделили и теперь только раздавали под запись.

- Рюкзаки, штормовки, ложки, - перечислял Виктор Иванович, – всем, а

продовольствие каждый понесёт разное, и за него будет отвечать.

- Вот здесь весы, - объяснил младший инструктор Саша. - Когда полностью

соберёте рюкзаки, можно будет взвесить, чтобы не переоценить свои силы.

- Да мы хоть сколько унесём, - смеялись девчата и парни, но Нина

Семёновна и Василий Иванович не разделяли их веселья.

- Мы, конечно, пойдём в поход, но в семьдесят два года не отважимся на

большой груз.

- Да вы у нас будете почётными гостями, – восхитились молодые. – Одно

ваше присутствие будет вдохновлять нас.

Однако, когда сделали пробный выход в горы для акклиматизации, всего

на полдня, пара золотых юбиляров дала фору не одному молодому.

Карабкались вверх спокойно, уверенно, ещё и помогали кому-нибудь.

 

Рюкзак Эли весил шестнадцать килограмм, и это казалось пушинкой в

начале пути, но потом каким-то удивительным способом тяжелел, хотя

содержимое не менялось.

Когда пролетели четыре часа бесконечного подъёма и все уже перестали

разговаривать и смеяться и начали в душе раскаиваться в своём решении

идти в поход, раздался крик Виктора Ивановича:

- Привал!

Это приятное слово взбодрило всех.

- Как же здорово упасть в траву и не шевелиться.

- А я уж начал было думать, что это никогда не кончится.

- И ведь заметьте, добровольно подписались на такое.

На берегу быстрой холодной горной речки отдохнули, пообедали и

двинулись дальше и прошли ещё пять часов.

 

А вот и место окончательной стоянки, на круглой поляне между стенами

леса со всех сторон. Все скинули рюкзаки, обессиленные, и попадали на

траву, вытянув ноги, промокшие от перепрыгиваний через многочисленные

ручейки. Не хотелось даже шевелиться. И тут выяснилось, что на привале

положили в речку семь килограммов сливочного масла, а, уходя, забыли

его взять. Это, конечно, вина того, кто его нёс, он должен был отвечать за

свой груз. Виктор Иванович обратился ко всем:

- Желающих вернуться за маслом прошу подойти ко мне.

- Я! – тут же, не задумываясь, отреагировал некрасивый мужчина из

Саратова.

- И я, - вышел мужчина из пары молодожёнов.

- И, конечно, я, - заявил младший инструктор Саша. – Без меня вы просто

не найдёте дорогу.

Эля посмотрела на них с удивлением, граничащим с изумлением. Откуда у

них нашлись силы снова отправиться в такой долгий путь, причём в

условиях надвигающейся ночи? В её глазах, да и на самом деле, они были

настоящими героями.

 

- Остальным – расставлять палатки! – скомандовал Виктор Иванович.

Это легко сказать, а сделать оказалось непросто. Большинство впервые

соприкасалось с такой темой. Но в конце концов семь палаток по четыре

человека в каждой разместились по кругу, в центре организрвали костёр. У

Виктора Ивановича и Саши было персональное "жильё".

 

Костёр запылал ярко и радостно. Сварили суп из мясной тушёнки с

вермишелью, вскипятили и заварили чай, достали конфеты и печенье.

Когда все уже насытились, вернулись трое с маслом. Им, как победителям,

оставили лучшую часть от всей еды.

Эля подавала им тарелки с супом и мельком заглядывала в глаза, чтобы

быть хоть немного причастной к их тихой радости и заслуженному покою.

Во время ужина симпатичный парень присел рядом с Элей и развлекал

весёлыми историями.

 

Разместившись в палатке на ночлег, Вера, Тамара и Валя стали делиться

впечатлениями, а Эля представляла, что рядом сидит Александр и слушает,

как прошёл этот первый день в походе. Ему доверяла свои мысли, а он всё

понимал и поддерживал.

- Я никогда не видела такого. Горы восхитили меня. Их величие и красота

завораживают.

- Я представляю, как твоя чувствительная и восторженная натура

впитывает это новое.

- Ой, какие слова! Но ты же почти не знаешь меня, Александр.

- Вот и неправда! Раз ты в моём сердце, значит, я знаю о тебе всё.

 

На следующее утро вышли в трудный поход. На пути были крутые

подъёмы, опасные оползни, огромные камни, нагромождённые на склонах

гор. Наступив на такой камень, можно было лететь и лететь вместе с ним

далеко-о-о вниз. Эля стала трусить.

«Как ужасно! Да, мне страшно. А что же другие?» – и увидела, что

остальные смело шли, смело прыгали, смело карабкались вверх.

Самоуничижение привело к психологическому перелому:

«Мне не важно, что я упаду, разобьюсь и даже умру. Нет никаких преград

для меня».

Это дало огромный прилив сил и энергии. Она знала, что ей досталась

львиная доля того куража, который был рассчитан на всё человечество.

Ещё в детстве, читая книгу «Четвёртая высота» про Гулю Королёву,

совершенно не сомневалась, что способна на такой же подвиг, и вообще –

на подвиг. Какая-то сила вздымала в ней невиданную энергию, которая в

трудные моменты выплёскивалась, и тогда меньше всего она думала о себе.

 

Больше всех рисковал собой в этом походе некрасивый мужчина из

Саратова: помогал всем, бросался на спасение того, кто покатился вниз с

кручи, нёс чужой рюкзак вместе со своим, давая отдых выбившимся из сил,

подбадривал словами. И даже пел.

Этот человек вырос в глазах Эли так, как никогда бы в обыденной жизни, и

она поняла, что мужчине совсем не надо быть красивым внешне. Ему надо

иметь кураж и высокую духовность, потому что духовность не оставляет

места эгоизму, трусости, подлости, предательству.

Из последних сил все преодолевали невероятный подъём на какую-то

площадку, покрытую травой, растущей между камней. Сверху спускался

канат, предварительно закреплённый на выступе скалы младшим

инструктором. Только по канату можно было подняться к намеченному

месту.

«Да ни за что мы туда не взберёмся, - совершенно серьёзно подумала Эля.

- Это уж совсем невозможно».

Но они смогли. Невероятно!

- А теперь - привал, – выдохнул Виктор Иванович. - Сейчас каждый

должен решить, пойдёт ли он дальше до уровня снега или останется здесь

отдыхать. Даю десять минут.

 

«Эля, я не пойду, с меня хватит», - призналась Вера.

Валя её поддержала. Она высокая и очень полная, и видно, что отдала все

силы. Зато Тамара, стройная и лёгкая, будто горная козочка, абсолютно не

чувствовала усталости и, конечно, не отказалась продолжить подъём.

 

Встали одиннадцать самых стойких и младший инструктор Саша с ними.

Виктор Иванович должен был остаться.

И снова началась для них прекрасная мука. Эле и радостно, и ужасно

трудно, но мысленно чувствует присутствие и поддержку Александра и не

может подвести его.

Наконец-то снег. Лежит и не тает. А солнце ярко светит. И всё сверкает и

сияет. Вот и настал этот удивительный миг, когда в июле люди лепят

снежки из высокогорного снега и от этого им весело, радостно, хорошо. Это

стоило тех физических усилий и побед над самим собой, тех страхов,

откровений и открытий.

Все набрали полные карманы снега, чтобы порадовать тех, кто ждал их

внизу, подарив радость и удивление. Во время спуска рядом с Элей снова

оказался тот симпатичный парень, шёл и делал девушке комплименты. И

даже признался, что влюбился в неё. Между рассказами неожиданно

сказал: «Переходи сегодня в нашу палатку до окончания похода». Эля

опешила. Чего это вдруг? Общаться можно и днём. И решительно

отказалась.

 

Когда все разошлись по палаткам спать, человек пять засиделись, и им

захотелось попить чай. Рядом с костром как раз стояло полведра воды. Его

вскипятили, кинули заварку и выпили. Утром оказалось, что ночью перед

сном в этом ведре желающие мыли с мылом руки. Гоготал весь лагерь!

- Я чувствовал, что вкус необычный, но с сахаром прокатило на ура, -

давился от смеха один из пятёрки.

- Мне тоже показалась какая-то... фигня, я - закусывать её печеньем. Как

видите, живой, - поддержал другой.

 

Возвращаясь от ручья после умывания, Эля лицом к лицу столкнулась с тем

парнем, который дарил ей внимание, только он прошёл мимо неё

равнодушно, словно первый раз видел. А сказал, что влюблён! Зато из его

палатки выползла девушка. Она удивляла грудью огромного размера. Ни

разу за свою небольшую жизнь Эля ни у кого не видела такой груди. «

Бедная, - подумала про неё, - как же ей, наверно, неловко и неудобно».

 

На второй день обнаружилось, что младший инструктор Саша тоже стал

восхищённым рабом Веры. А хороших парней не так уж и мало!

 

«Сегодня пойдём на поляну эдельвейсов, - сообщил Виктор Иванович на

утренней линейке. Эдельвейс – это высокогорный цветок, талисман

туристов». Глаза у всех загорелись интересом. «Проходить будем мимо

горного озера, - предупредил, - что не меньше достойно внимания».

Эдельвейс оказался маленьким и сереньким, без запаха, а про него

сложено столько песен. Да, туристы – интересный народ, у них свои

законы.

Люди вообще очень разные: одни, чтобы зажечь газ, берут вместе две

спички, а другие одну делят пополам.

 

На обратном пути преодолели долгий подъём. Когда вся группа уже почти

отдохнула, поднялась наконец-то та девушка с большой грудью, щёки

красные, волосы растрепались, дышит с трудом, а за ней шёл

рассерженный младший инструктор Саша, который замыкал цепочку и не

имел права никого бросить. Он снял со своего плеча её рюкзак и положил

с ней рядом.

- Вот кулёма, - пожаловался Вере и Эле, - совсем не может идти. А ей

только будет восемнадцать лет, должна, казалось бы, бегать, не касаясь

земли.

- Грудь мешает, - съязвила Вера.

- Вчера их палатка готовила обед, - продолжил Саша, - так увидел, что

девица и картошку чистила, похоже, первый раз в жизни. Ну ни к чему не

годная. Сидела бы на турбазе, зачем потащилась в поход?

 

Группу застал небольшой дождь. Все сразу скинули рюкзаки и принялись

надевать штормовки.

- Отставить! – скомандовал Виктор Иванович. – Штормовка надевается

поверх рюкзака. Содержимое рюкзака разве не надо защищать? – он

добродушно посмеивался, потому что привык наблюдать такие действия

неопытных людей.

 

Настал последний вечер, вернее – ночь.

Все, кто был в палатках и около костра, и около речки услышали громкое

обращение через рупор Виктора Ивановича:

«Кто имеет уши, пусть услышит! К нам прибыл знаменитый маг -

предсказатель будущего! С ним – его слуги».

И действительно, появились пятеро мужчин, одетых в замысловатые

костюмы. К восторгу всех, заиграла музыка, правда, из транзистора. Всё

было обставлено так серьёзно, что верилось без тени сомнений.

- Маг разместился в той палатке, - взмах руки в сторону леса, - идти к нему

на коленях и заходить по одному. И строжайшее условие: каждый

вышедший должен хранить полное молчание. Кто пойдёт первым?

- Я не боюсь, - сразу вызвалась Тамара.

Эля с уважением посмотрела на неё. Вот смелая!

Слуги поставили Тамару на колени и стали сопровождать до палатки мага.

Тридцать человек обратились в слух. Сначала было тихо, и вдруг раздался

неистовый крик Тамары, и она выкатилась наружу. Эля даже испугалась.

Она, как и все, мучилась неизвестностью.

Ну что же там? И верила, и не верила. Она заползла в палатку после того,

как уже девять человек загадочно молчали после возвращения, и в

полумраке увидела нескольких мужчин с раскрашенными лицами. Горели

свечи. Один спросил:

- Что ты хочешь увидеть в волшебном зеркале?

- Своего суженого.

В тот момент, когда маг подносил к ней зеркало, свечи погасли, её

повалили на бок, и все, кто был в палатке, стали щипать её и тормошить,

чтобы заставить кричать. Девушка не ожидала такого, была реально

потрясена и, конечно, закричала. Так вот почему все остальные тоже

кричали! После этого её вытолкнули наружу, а стража подняла и помогла

идти.

Потом все плясали вокруг костра, а прекрасная летняя ночь окружала их и

принимала участие в общем веселье. Эля была уверена, что никто не

забудет этого похода. Те слова, которые, просто забавляясь, сказала в

микрофон, исполняя притягательную роль экскурсовода, превратились в

реальность. Ах, да что там: и её тайные мечты с мимолётными, неясными

очертаниями тоже осуществятся.

Весёлая женщина из их группы сочинила стихи о походе и приложила

популярную тогда песню. Почти все переписали себе текст.

- Подумайте, ведь могли бы обойтись без приезда мага, - делилась

впечатлениями Оксана, когда, уставшие, уселись вокруг костра, - и без

него всё было великолепно, а они – удивили. Это же морока: костюмы,

грим, музыка, подготовка, таинственность. Хорошо организовано. Молодцы.

Оксана и Людмила работали старшими научными сотрудниками в институте

Киева. Не так давно обе участвовали в каком-то эксперименте в Африке и

привезли оттуда экзотические амулеты и кольца.

- На любовь, так нам объяснили. Мы же обе не замужем.

- Вроде ничего необычного не случилось тут с нами. Ну, лезли на горы,

спали в палатках, еда на костре, однако чувство такое, что произошло что-

то незабываемое.

- И правда. Какое-то обновление. Душа петь хочет. И не забудется.

- А всё она! – пошутил кто-то, указав пальцем на Элю. – Помните, в

автобусе напророчила?

- Эля - прекрасная девчонка, не нападайте зря, - Людмила погладила Элю

по руке. – Счастья вам, Вера и Эля. Нам было приятно познакомиться с

вами.

 

Утром Виктор Иванович в рупор объявил:

«После завтрака и уборки территории свернём лагерь и отправимся на

турбазу “Кырчин”». Вдруг людей будто кто-то резко толкнул в одну

сторону, да так сильно, что все попадали. Подняться на ноги не

получалось: земля походила на батут, сама подкидывала и валила с ног,

не спрашивая желания людей. Стоять можно было только на коленях, и то

получалось у самых сильных. Высокая трава резко, как по приказу,

заваливалась на левый бок, совершенно сливаясь с землёй, но в

следующую секунду уже касалась земли правым боком. Палатки

отплясывали дикий танец не хуже травы и деревьев. Тогда все поняли, что

случилось землетрясение, причём эпицентр был где-то рядом. Уже не

имели значения чьи-либо знания, умения, способности: могучая стихия

играла людьми, как бестелесными частицами, – хочу, разломлю землю, и

полетите туда, а не то захочу – и завалю вас камнями или залью водой того

озера, любоваться которым вы ходили. Мгновенно обесценилось всё, что

казалось важным: одежда, украшения, желание выглядеть лучше кого-то,

стремление занять чьё-то место, эти мелочи, бессмысленные в глазах

истинного могущества. Все, такие разные в жизни, перед безграничной

мощью природы оказались в равной степени ничтожными и абсолютно

беспомощными, безвольно ей подчиняясь и валяясь в одном адском котле.

Всё произошло так быстро, что люди не успевали думать, одна-

единственная эмоция читалась на каждом лице - страх. Хватались за руки

друг друга, чтобы удержаться хотя бы на коленях. Грозный гул непонятно

откуда пугал неизвестностью. Как сильно природа захотела показать свою

власть? Какие у неё планы? Люди не могли бы сказать, сколько минут или

часов это длилось. Безотчётный страх блокировал мысли, кроме одной:

выжить, так хочется выжить.

Первые толчки затихли. Инструкторы раздали сухие пайки вместо

спокойного завтрака и быстро вывели группу на турбазу. Всё когда-то

кончается. Но вместо девяти часов уложились почему-то в четыре.

Конечно, в начале пути инструктор водил их вокруг да около, чтобы

почувствовали всю прелесть природы и тяжесть рюкзаков. За четыре часа

ещё два раза чувствовали подземные толчки меньшей силы. И все

разговоры были, конечно, о страшной истории. Если что-то и выпадет из

памяти участников похода, то неожиданное испытание навсегда останется

в малейших деталях.

На турбазе ждала встреча с театрализованным представлением тех, кто не

ходил в поход. Они тоже напугались подземными толчками, но там дальше

пошатывания мебели и раскачивания люстры в столовой ничего не было. И

фотограф сделал большие фотографии, где вернувшиеся были грязные, с

рюкзаками, но довольные.

И самое знатное – баня.

- Вера, а как же без мочалок? – растерялась Эля.

- А вот так, - Вера намыливала своё нижнее бельё и терла им тело, - бери

пример с меня.

- Девчонки, чистая одежда. Как же приятно.

- И ужин за столами.

- И бесконечные рассказы.

- И танцы.

Покидая чудесную турбазу, водитель автобуса ехал и пел в микрофон гимн

всех туристов на мотив песни «Раскинулось море широко»:

Взобрался на гору, дыханья уж нет,

В глазах его всё помутилось.

Вдали увидал он Киргизский хребет,

Упал, сердце больше не билось.

 

Напрасно старушка ждёт сына домой,

Ей скажут, она зарыдает.

А горы стоят неприступной стеной,

Других дураков поджидают.

 

Выйдя из коттеджа на турбазе Фрунзе, где им осталось провести последние

два дня, Эля и Вера встретились с Александром, который вместе с другом

как раз разыскивал их.

«Я прилетел на крыльях любви, – произнёс Александр и сам не поверил,

что мог выразиться таким высоким, несвойственным ему слогом. И смотрел

на девушку влюблёнными глазами. – А на самом деле, чтобы меня

отпустили с практики на три дня во Фрунзе, сразу после твоего отъезда

отправил письмо домой, в котором просил, чтобы мать вызвала меня

телеграммой с придуманной весомой причиной. И вот мы снова

встретились. По - другому и быть не могло».

Втроём гуляли до глубокой ночи по столице, сходили в планетарий,

пересмотрели фотографии из похода, наговорились до хрипоты. Друг,

однако, был молчалив и задумчив, они не услышали от него ни одного

слова. Александр позже объяснил, что у друга любовная драма: любит

девочку двенадцати лет, мать которой запретила им не только встречаться,

но и вообще помнить имена друг друга, тогда как влюблённый засыпал и

просыпался с одним словом: «Маринка».

На следующий день Александр приехал один, помогал застёгивать набитые

до отказа чемоданы, слушал нескончаемые рассказы, а потом, оставив

девчонок отдыхать, исчез минут на сорок.

- Что-то Александр пропал, - Вера немного обеспокоена, - надо бы

выезжать на вокзал.

- Да, действительно. И я даже не знаю, куда он направился.

Вскоре парень вернулся, но не с пустыми руками.

- Я съездил домой и принёс вам это, - он поставил огромную сумку, – из

собственного огорода.

- Ой, помидоры. Да какие огромные. Ещё буроватые. Какая прелесть, –

девушки повисли у него на шее и одарили поцелуями.

Дома у девушек все были несказанно обрадованы этим самым первым в

том году плодам.

Александр вызвал такси, загрузил чемоданы, и все приехали на

железнодорожный вокзал.

- Вера, ты же не против побыть сторожем всех вещей? – подмигнул ей. -

Мы прогуляемся.

Ещё один час дарила им судьба. Влюблённые бродили по бульвару имени

Дзержинского, много говорили, а сами с болью понимали, что скоро эта

сказка закончится.

Потом, стоя в вагоне около дверей, ощутили резкий рывок поезда, и Эля

оказалась в объятиях Александра. Второй поцелуй под стук колёс поезда.

И парень едва успел спрыгнуть на перрон.

Через три дня после приезда домой Эля отправила на адрес турбазы

«Улан» телеграмму, поздравляя Александра с восемнадцатилетием. По этой

телеграмме администрация узнала о дне его рождения и организовала

настоящее пиршество с подарками и тортом. Именинника сюрприз приятно

удивил.

 

Эля чувствовала, что изменилась, стала более смелая, общительная,

радостная. И понимала, что это заслуга Веры. Весь мир для Эли окрасился

радужными красками, это уже от встречи с Александром. Как же это важно

- встретить в жизни светлых, позитивных людей!

 

Вскоре Вера вышла замуж за парня, с которым давно дружила. Как

оказалось, он страшно ревновал её, терпел изо всех сил весёлый характер

и общительность, скрывая это. Играл роль доброго, спокойного и

любящего. А уж женившись, отыгрался полностью за свои беспочвенные

«страдания»: придирался по каждому поводу, не давал шагу ступить

одной, кричал и даже не считал зазорным и низким бить жену. После

рождения сына жить вместе они не смогли. Вера ушла обратно в квартиру к

маме и двум незамужним сестрам. Но пара влюблённых рабов по-прежнему

каждый день приходила погулять с сыном, помочь купить продукты,

почитать мальчику сказки.

 

В походе между Оксаной и Василием, носившим дочку Галочку в рюкзаке,

вспыхнуло настоящее чувство.

Тамара после окончания медицинского училища вышла замуж на военного,

родила сына и уехала с ним по месту службы. Но родители мечтали совсем

о другой партии для дочери, потому ни за что не приняли её выбор, и две

семьи превратились во враждебные, конфликтующие стороны.

Валя так и работает медсестрой. Своей семьи не создала.

Золотые юбиляры прекрасно справились со всеми трудностями похода,

подавая пример для подражания внимательным отношением друг к другу.

 

8.

 

Красивый зал ресторана утопает в цветах. Столики с белоснежными

скатертями. Александр прохаживается в светлом тонком костюме. Мужчина

выглядит прекрасно. Вот к нему подходит женщина в светлом платье и

маленькой шляпке с белой сеточкой, она стройная, гибкая, подвижная.

Александр с любовью смотрит на неё. Женщина поворачивает голову к

гостям и все отмечают, как хороша Элеонора. Теперь это имя идёт ей

больше. Их окружают дети и внуки. Все пришли на торжество под

названием «рубиновая свадьба». Сорок лет они вместе.

- Я хочу всегда видеть тебя не далее двух метров от себя. Тогда я спокоен

и счастлив, – признаётся Александр, наклонившись к уху жены. - Ну что же

в тебе такое, что я всегда готов выполнять любое твоё желание! –

восклицает муж, понимая, что в сотый и тысячный раз признаётся в любви

своей драгоценной Элеоноре.

 

- Вспомни, наша любовь началась со стихов, - улыбнулась жена.

И направилась было к микрофону.

- Нет, наша любовь началась с микрофона, только ты ещё не знала об этом.

Помнишь о своей пламенной речи в автобусе?

- Конечно.

 

И милый родной для него голос, срываясь от волнения, зазвучал подобно

песне:

Минула страсть, и пыл её тревожный

Уже не мучит сердца моего.

Но разлюбить тебя мне невозможно.

Всё, что не ты – всё суетно и ложно.

Всё, что не ты – бесцветно и мертво.

 

Они танцевали, еле сдерживая слёзы, а серьги с рубинами покачивались в

ушах Эли от каждого движения. Большая и сложная жизнь пролетела, как

мгновение. Может, всё было напрасно? Глаза внуков, следящих за

бабушкой и дедушкой, улыбки детей говорили им: нет, не напрасно, в

этом и есть самый главный смысл: воспитать умных детей, поднять добрых

внуков и связать родных людей чувством единения, общности, любви,

чтобы они потом создали такую же общность со своими детьми и своими

внуками. Эта нить не должна оборваться. Как полноводная река несёт свои

воды по правилам и законам природы, так и история семьи непременно

движется, развивается, дышит подобно живому организму.

 

Восьмилетняя внучка подбежала к лежавшему на стуле микрофону и,

подражая взрослым, сказала тихо: «Бабушка рядышком с дедушкой». Но

усиленный звук удивил ее, и задорные колокольчики детского смеха

зазвенели по залу.