- Лучше б я сдох, — подумал Толик.

В целом, у него были все основания сдохнуть. Накануне Толик вернулся с

работы в свое привычное время. По дороге его мучила одна очень

сложная дилемма, и ближе к магазину возле дома она таки была решена в

пользу баночки пива. Затем сама судьба подхватила Толика в свои руки и

понесла, словно доверчивого вечноноворожденного младенца тридцати

лет от роду, по дорожке малосвязанных между собой событий. В начале

этой дорожки был звонок дружбана из соседнего подъезда и последующий

его визит с пузырем вкусного домашнего самогона и домашним же

сальцом. В конце дорожки маячила разбитая этим же дружбаном об его,

Толика, голову пивная бутылка в 15 километрах от дома. Что было

посредине? Черная всепоглощающая дыра безудержного веселья.

- Уууух, — Толик еще не пробовал открыть глаза, но понимал, что это

затея очень рисковая.

Потянулся рукой, пошарил возле кровати и не нашел ничего питьевого.

Пришлось открыть один глаз, и тотчас адские муки пронзили все естество

Толика, и вместе с бледным светом начинающегося дня в сознание

проникла неописуемая боль.

- Оооо, — прокомментировал Толик.

Перевел дух. Открыл второй глаз. Не спеша, сел — в этом деле лучше без

спешки. Отдышался. По стеночке добрался до кухни, выпил залпом

поллитровую кружку воды и чуть не выдал ее обратно. Умылся и свалился

на табурет с мокрой рожей.

- Жопа, — резюмировал Толик.

- Не ругайся, — сделал строгое лицо призрак.

- Заткнись, и так тошно, — Толик озадаченно ощупывал голову, рельеф

которой со вчера сильно изменился. — А, что? Кто тут? — наконец

дернулся он. Толик жил сам. Не самая прибыльная работа, пиво с

друзьями по вечерам, сериальчики про теории заговора и компьютерные

игрушки, случайные незнакомки со всякими женскими прелестями — вот,

собственно, и вся его жизнь.

- Не ори, — глухо и сердито скомандовал призрак, — взрослый мальчик, а

так себя глупо ведешь. Как девчонка, ей богу.

Толик ошарашенно рассматривал призрака. Это была грузная мадам под

шестьдесят или даже чуть старше, на макушке — аккуратный узелок,

шерстяная юбка ниже колен, бульдожьи складки обрамляющие тонкие,

строгие губы. Ни дать, ни взять — классическая тетка, самый худший

собеседник из всех возможных, самый жуткий и надоедливый советчик,

самый безапелляционный судья. Тетка была хорошо видна (а слышна —

еще лучше), лишь ниже колена у нее стоял призрачный туман.

- Что вам от меня надо? — от испуга Толик перешел на «вы».

- Мне? От тебя? Ты думай, что говоришь! Мне от тебя что-то надо! Это ты,

ты еще меня просить и звать будешь! — призрак презрительно фыркнул,

развернулся и исчез. Толик даже частично пришел в себя.

- Привидится же такое, — думал он, пока чистил зубы. Случайно глянул в

зеркало и поморщился: правый глаз весь заплыл синяком, на лбу

наливается знатная шишка, ухо оттопыренное и красное, общий вид до

крайности помятый. Толик с досадой выплюнул пасту изо рта.

- Зубы надо чистить не меньше двух минут подряд, — раздался строгий

голос. Толик дернулся, оглянулся, и вновь увидел призрачную тетку. Он

вскрикнул, а тетка, гордо подняв голову, с достоинством исчезла в стене.

- Надо выпить аспирину, — решил Толик и полез в аптечку. Он выпил:

аспирин, корвалол, но-шпу, слабительное (случайно), таблетку янтарной

кислоты и чашку кофе.

- Нельзя пить кофе натощак, — строго заметила тетка, выглянув из стены,

— желудок испортишь.

- Кто вы, черт возьми, такое? Почему вы ко мне пристаете? — завопил

Толик.

- Это я к тебе пристала? Да что ты себе позволяешь! Да чтоб тебе язык

отсох! Да чтоб твои дети тебе так говорили! Ну молодежь пошла, ни уму,

ни сердцу! — бубня, тетка спряталась в стену.

Сборы на работу затянулись, хотя Толик и осознавал, что отчаянно

опаздывает. Но чем сильней опаздываешь, тем медленней получается

собираться. Особенно если нет-нет, и рядом покажется призрак с

непрошеным советом.

- Не бросай одежду на пол! — строго вычитала тетка, вынырнув из шкафа.

— Не напасешься на вас вечно! Только купил — и сразу дырка! Не умеете

вы, молодые, за вещами следить, а в наше-то время все чинили, все!

Ничего не выбрасывали, ни единой тряпочки, все в ход шло! Что

скривился, что скривился-то? А ну, подними с пола одежду, подними, тебе

говорят! Так! Сложил аккуратно! А это повесил! На плечики повесил!

Расправь! Расправь, тебе говорят, а то изомнется в шкафу! Ну кто ж так

делает? Руки из жопы, что ли? Синее и черное не сочетается! И не

колупайся в носу! А ну стой, я с тобой еще не закончила!

Толик метнулся в прихожую.

- Сдай ботинки в ремонт, они же текут! Будешь ходить, ноги промочишь,

заболеешь и будешь кашлять! Шапку надень, на улице холодно! —

крикнуло привидение вдогонку, но Толик поспешно захлопнул за собой

дверь и бегом скатился по лестнице. От похмелья не осталось и следа, а о

ночных возлияниях напоминал только помятый внешний вид. Толик

надвинул шапку поглубже на глаза, поднял воротник куртки и быстро

зашагал к остановке автобуса.

Но и в транспорте не было ему покоя. Едва он занял сидячее место у

окошка в полупустом автобусе, снова из ниоткуда возникла тетка. На этот

раз у нее на голове величественно восседал шиньон баклажанового цвета,

оттеняющий грязно-зеленое пальто.

- Уступи бабушке место! — сердито потребовала она.

- Вы с ума сошли? — возмутился Толик вслух. — Вокруг все сидушки

пустые, а вам надо именно эту?

- И кто тебя только воспитывал! Вот я бы твоих мамку и папку ремнем, —

закудахтала тетка. Толик уступил ей место и пересел подальше.

- Уступи бабушке место, видишь, у бабушки ножки больные, —

незамедлительно раздалось требовательное за спиной. Толик вскочил,

лопаясь от злости, нос к носу столкнувшись с совершенно другой, не

призрачной дамой. Она воинственно зашуршала кульком и юркнула на

освободившееся сиденье. С другого конца автобуса победоносно

поглядывала на него тетка-призрак.

- Да ну вас всех к чертям, — возмутился Толик и выпрыгнул из автобуса,

едва тот начал открывать двери. — Я лучше пешочком на работу,

пешочком, — утешал он себя вслух, энергично топая, — здоровье опять-

таки, свежий воздух и другие блага природы. Может, я любовь всей жизни

встречу по пути? Может, деньги найду? Спасу кого-нибудь от смерти?

Банду поймаю и разоружу?

- Не сутулься, — мимо проплыла тетка-призрак. — Расправь плечи, а то

спина колесом, смотреть тошно! Вынь руки из карманов!

- Тетушка, идите вы! — с досадой отмахнулся Толик и свернул в знакомую

подворотню раньше, чем привидение успело открыть рот и обвинить его в

молодости, глупости и других смертных грехах. Он резво доскакал до

офиса, надеясь, что среди людей привидение не будет его донимать, и

первым делом забежал в кухню — выпить чашку дармового кофе.

- Не обляпайся! — авторитетно брякнула тетка, вынырнув из-под руки, и

Толик молниеносно пролил на себя полную чашку обжигающе-горячего

кофе.

- Вот черт, — Толик схватил кухонное полотенце и принялся вымакивать

кофе с реглана.

- Надо снять и посыпать солью, — скрипучий голос из-за спины.

- Соль — это для вина, а не кофе, тупая вы курица! Хватит меня доводить!

— Толик резко развернулся и обнаружил почему-то не тетку-призрака, а

очень даже финансового директора.

- Тебя что-что? — уточнила та.

- Извините. Нервы, — хмыкнул Толик и юркнул в уборную.

- Ты слышал, что тебе умный человек сказал? — из стены показалась

тетка. — Сними и засыпь солью, а то пятно останется!

- Солью — это от вина, — вяло поправил Толик. — Боже, да что тут в

конце концов происходит? Вы отстанете от меня или нет?

- Я? — раздался из кабинки обиженный голос.

- Не вы, — попробовал оправдаться Толик. Умылся холодной водой и

трусцой помчался в свой кабинет на шестерых сотрудников пиар-отдела.

По работе Толику приходилось писать много разных текстов. Он давно

смирился с тем, что на всю жизнь останется копирайтером-среднячком, не

лучшим и не худшим в своей профессии, эдаким промежуточным и

тупиковым вариантом эволюции между журналистом и писателем. Когда

лишаешься амбиций, у тебя всегда освобождается уйма времени. Поэтому

рабочий день Толика уже пару лет как был размеренным, выверенным,

спокойным. Прежде всего — проверка корреспонденции. Толик одним

глазом просмотрел рабочие письма, не торопясь прочитал все рассылки, с

толком и расстановкой почитал спецпредложения бонусов и скидок от

разных компаний и даже заглянул было в ленту фейсбука, как вдруг…

- А ну, ответь давай, — тетка нависла над правым плечом и сложила губы

в тонкую презрительную нить. — Тебе человек написал десять часов

назад, ответь, он ждет. С тебя корона не упадет, тебе же не тяжело, это

ведь пальцами в кнопычки тыкать, а не кирпичи таскать, отвечай давай,

человек ждет.

- Уйдите, — Толик попробовал отмахнуться. Привидение переместилось к

левому плечу.

- Нельзя быть таким необязательным, — бубнило оно. — А вдруг ты

человека подводишь? А если человек сидит и ждет от тебя письма, а ты,

бестолочь, не можешь отвлечься от голых девок на картинках и написать

человеку два слова?

- Пошла прочь, — Толик помотал головой, чтобы отогнать видение. Оно и

не собиралось исчезать и сердито сопело над ухом. — Уйдите, всеми

святыми прошу, мне работать надо!

- Работать ему надо, а! Каков! Работать, говорит! — возмущенно

затараторила тетка. — Это что, работа по-твоему? Да это тьфу и

растереть, а не работа! Тридцать лет парню, а ни черта не умеет! Только и

знает, что тыкать пальчиками в кнопочки! Вот раньше-то мужчины были —

и дом сам построит, и мебель сколотит, и еду сготовить умеет, а теперь

что? Перевелись, обмельчали, название одно — мужчина! А что от

мужчины осталось-то? Пиписька, только и всего? Так пипиську и пришить-

то можно! Да хоть десять!

- Замолчите, — завыл Толик и обнаружил, что сотрудники с некоторым

интересом поглядывают на него. В кабинете зависла гробовая тишина.

- Извините. Я вчера немножко того, перебрал, в общем, — попробовал

оправдаться Толик.

- Немножко он того, как же, — тетка оперлась необъятным задом о его

стол. — Анатолий, ты пьешь! И пьешь давно! Это называет алкоголизм!

Пиво, водочка, закусочка — и вот ты в тридцать импотент! Пялишься в

свой компьютер с утра до ночи и пьешь! Тьху! Знаешь, как в Советском

Союзе от алкоголизма лечили?..

- Аааа! – Толик выскочил из кабинета и спрятался в туалете. Там он

заперся в кабинке, сел на унитаз, не снимая штанов, и беззвучно

разрыдался.

- Тряпка! Будь мужчиной! — из двери выглянула сердитая тетка-призрак.

— А ну, соберись! Нюни свои подбери! Да разве мужики так себя ведут?

Офисный туалет заполнился рыданиям Толика.

И в последующие дни легче не стало.

- Не клади столько сахару, слипнется, — поджимала губы тетка, когда

Толик тянулся ложечкой в сахарницу дома за утренним кофе.

- Отнеси носки в грязное белье! Не соли, соль — это белая смерть! Надень

шарф! Проверь, закрыл ли ты дверь! Поправь подушку! Подушку, говорю,

поправь! Ну кто так делает? Ну кто тыкает вареную картошку вилкой?

Надо аккуратненько, спичечкой. Не тем концом, идиотины кусок. Вскрой

паркет лаком, он уже весь облезлый. Побрейся, смотреть на тебя

противно! Выключай компьютер из розетки, когда уходишь из дому! — на

Толика непрерывно сыпался поток непрошеных советов. По вечерам он

забывался тревожным сном, но с утра, едва он открывал глаза, призрак

был уже тут как тут, презрительно складывал губы в тонкую полосочку и

начинал вещать.

- Купи сервиз, а то все нищету мыкаешь, из кружки поллитровой пьешь.

Ты бы еще из банки пил! Купи сервиз и пей кофе, как белые люди. Не

клади сосиски в холодную воду, они будут дольше вариться. Не ставь

мокрый нож на подставку — он затупится. Не оставляй мочалку в

раковине, а то на ней заведутся микробы. Помой ее с хозяйственным

мылом, не ленись! Поддень спортивные штаны под джинсы, на улице

холодно.

- Тогда джинсы не налезут! — Толик уже автоматически начинал спорить с

призраком, но это только порождало новую волну ценных указаний.

- Купи себе шерстяные подштанники, — советовал призрак. — Пойди

прямо сейчас, сходи на рынок, все равно ни черта полезного не делаешь.

Вместо того, чтобы со своими дурацкими друзьями идти пиво пить сделай

хоть одно полезное дело — пойди и купи шерстяные подштанники.

- За что вы мне? — как-то патетично спросил Толик.

- Потому что ничего ты сам не можешь, — самодовольно заявил призрак.

— Ни покушать приготовить, ни по хозяйству… Да если б я за тобой не

приглядывала, ты б и на работу не добрался! Жопу бы не вытер! Ты же не

мужик, ты…

- Да, да, помню, импотент и алкоголик без шерстяных подштанников, —

кивнул Толик.

- Если б ты почаще из-за своего компьютера вылезал да по свету божьему

ногами гулял, может, был бы из тебя толк. А так сидишь, яйца облучаешь

— вот и импотент…

- Да кто, кто вам сказал, что я импотент? — завопил Толик, но вовремя

спохватился, вспомнив, что этот прием не работает с надоедливыми

привидениями. — Подождите, — и он задумался, разглядывая тетку. —

Может, вы — моя бабушка? Бабуля Зина, это ты? Я твою фотку не помню

совсем…

- Да если б у меня внучек такой был, я бы, верно, на суку повесилась в

парке! — возмутилась тетка. — Да чтоб тебе язык…

- Тогда вы — моя мама? — в глазах Толика появилась надежда и

маленькая слеза.

- Ты — дебил? — кратко поинтересовался призрак. — Твоя мамка жива-

здорова, чудом не умерла со стыда, что у нее такой сын. Кстати, позвони

маме, ты с ней не говорил уж пару месяцев, она же не виновата, что сын у

нее…

Толик заткнул уши.

- Может, я в чем провинился перед вами, что вы меня так достаете? Убил

случайно, когда выходил из автобуса? Собачку вашу пнул? Внучку вашу

трахнул? Или наоборот — собачку трахнул, а внучку пнул? Как вас звать?

— допытывался Толик в следующий раз, набравшись смелости и терпения.

- Генриетта Владленовна я, дурья твоя башка, запиши себе, а то у

сифилитиков вроде тебя память первой отпадает. Мозг отмирает, и память

— ну чисто как корова языком слизала, — забухтела тетка.

- У сифилитиков ничего не отпадает, — чуть не зарыдал Толик. — И где вы

только такие сведения о жизни берете, Генриетта Владленовна?

- Ты меня еще поучи, поучи жизни, сопляк! — возмущенно затарахтел

призрак, свесив ноги со шкафа. — Да я жизнь прожила, я все тут знаю! А

ты, птенец желторотый, едва вылупился — и вон уже, важный какой, цаца

какая! Яйца кур не учат!

Толик швырнул в назойливого призрака кроссовок. Призрак, не

прекращая тараторить, отклонился, и кроссовок остался жить на шкафу.

- Что я вам сделал дурного? — завопил Толик на весь дом, лопаясь от

злости.

- Ты? Что ты мне сделал? — призрак поджал губы. — Нет, милок, так дело

не пойдет. Что ты все «я» да «я»? Я — последняя буква в алфавите! Ты о

других думай, об окружающих! Ты подумай, сколько я всего для тебя

сделала! Ты, почитай, сам-то — ничто, недоразумение одно…

- Подождите, тайм-аут, — Толик замахал руками. Уже много дней он

толком не мог выспаться, поесть и даже пописать под пристальным

взглядом и непрекращающимся потоком советов и упреков призрака. —

Слушайте, Генриетта Каквастамовна, а вам не пора дальше жить, а? Ну

умерли, ну, со всеми бывает. Дальше-то жить надо? Ну, в рай там. Или,

скорей, в ад? Не пора вам, а?

- Никуда мне не пора, я уже на месте, — отрезала Генриетта. — И ты на

месте, милок. Это же не мне проломили в подворотне башку бутылкой, а

тебе. Вот ты и попал в ад.

- В ад? — отшатнулся Толик. — И что же тут, а? Что тут будет?

- А вот это все и будет, — и Генриетта, поджав губы, развела руками.