Светлой памяти моих друзей НВ и АВ Кузнецовых… Когда Нине Кузьминичне сообщили о смерти её мужа Александра Кузьмича, сгоревшего в результате пожара на их даче, Нина приняла известие задумчиво и серьёзно, но без слёз и, часто полагающейся в подобных случаях женской истерики, хотя количество счастливых лет в совместно прожитом браке давно перевалило полувековую черту. Старческая деменция уже прочно поселившаяся в голове и воспалённом воображении Нины, теперь нанесла ей свой последний, роковой удар… Дача в посёлке Алабино, в 50-ти километрах от Москвы по Киевскому направлению была куплена ещё в конце семидесятых, после возвращения супругов из двухлетней зарубежной поездки в Тунис. Собственно говоря, вся дача состояла из половины одноэтажного дома старой бревенчатой постройки с печкой и малюсеньким тамбуром, шестью сотками земли и удобствами на улице. Но, независимо от всего сказанного, это приобретение стало настоящим счастьем и вторым домом для доброй семьи. Вокруг дачного посёлка шумел сосновый лес. Даже на самом участке возвышалась лесная красавица, такая гордая и высокая, что у желающих оценить её примерный рост начиналось лёгкое головокружение. Под деревянным навесом во дворе за большим, крепко сколоченным столом от мая и под закат августа, когда праздновали день рождения Александра Кузьмича, собиралась многочисленная родня, приезжали коллеги по работе и друзья. Места всем хватало, даже тем, кто оставался на выходные, заночевав в двух отдельно стоящих сараях – «резиденциях», как шутливо называл их хозяин . Зимой собирались в самом доме, с широким застольем, песнями да танцами под магнитофон и неизменными вечерними, переходящими в ночные, карточными играми «по маленькой» в «козла»… Иногда кое-кто из гостей устраивал феерическое шоу с переодеваниями, нечто вроде театрального лицедейства, чем очень веселил собравшуюся публику. Все близкие к семье люди давно перезнакомились с роднёй Нины и Александра, и не было уже различий в возрастных и должностных отношениях. Над этим домом солнце светило всем одинаково и ярко. А радушная, хлебосольная хозяйка подавала с улыбкой на стол самогон с пикантным названием «Мёртвая голова» - настоящий коньяк местного разлива, дрожжевые кислые блины и мясную солянку на второй день застолья. Первый день ели всё, что привезли гости, а также пироги, рыбу под маринадом и многочисленные салаты «от Нины Кузьминичны»… Хозяин, наделённый от природы прекрасным чувством юмора, веселил собравшихся каким-нибудь анекдотом или просто шуткой - тостом, родившимся тут же за столом, весело, беззлобно подтрунивал над своей второй половиной и во время напоминал всем наполнить свои рюмки, чем Бог послал… Хотя, о Боге здесь никто и никогда не говорил вслух, но думается, что он присутствовал не всуе, а бережно охранял со своими невидимыми архангелами и эту семью, и всю небольшую райскую территорию на земле от лихолетья, раздоров и косых взглядов. И ещё казалось, что так будет всегда… Нине Кузьминичне не пришлось хоронить мужа. Она попала в больницу с сильными ушибами, потеряв сознание на улице. Позже, в больничной палате она сбивчиво рассказывала мне, что ездила на завод, где раньше работал Саша, долго ждала директора, чтобы попросить помощи в похоронах и пригласить бывших коллег супруга проводить его в последний путь и оступилась на большой лестнице. Так ли это было на самом деле или всё явилось плодом больного воображения, теперь осталось загадкой. Нина говорила о случившемся, как-будто о давно прошедшем и сокрушалась, что на даче сгорело много постельного белья и каких-то пуховиков, купленных ещё в начале 90-ых. Вспомнила, что (наконец-то!) выиграла десятилетнюю дачную тяжбу относительно одной сотки земли, незаконно приватизированной соседями по даче. Изредка речь её прерывалась тревожными воспоминаниями о врачах, которые приглашают в больницу оркестр, мешающий ей спать. Нина Кузьминична ушла в мир иной через два года после похорон Саши. Так она называла своего мужа до конца жизни, переживая, что он очень долго не возвращается из Алабина… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
