"Тук-тук-тук" — послышался тихий стук в окошко. Любава открыла глаза. В комнате было темно, хоть глаз выколи, ничего не видать.

"Почудилось!" — решила девушка.

Она натянула на себя, съехавшее на пол покрывало, перевернулась на правый бок и закрыла глаза, пытаясь вернуться в сладкий сон. Ведь именно там, в ночном видении, сбывалась самая заветная мечта молодой казачки. Люба видела себя посреди большого дома, не мазанного, как тот, в котором она с родителями живет, а каменного, с высокими светлыми окнами, да с расписными ставнями. И в доме этом она не гостья, а полноправная хозяйка, и не девка на выданье, а мужняя жена. А муж у нее не простой селянин и не лихой казак, а самый настоящий пан - красивый, молодой. А не старый, как местный богатей Архип Петрович, который давеча сватов к ней засылал. Так с него песок сыплется, ему уж почитай пятый десяток пошел, а он все туда же, что называется седина в бороду, бес в ребро. Нет, чтоб нашел себе вдовицу, какую своих годов, а ему молоденьких подавай. "У-у-у, гриб старый!" Но сейчас, мысли о постылом женихе, Любаву не беспокоили. Девушка была по-настоящему счастлива, хоть счастье это было всего лишь во сне. Прекрасный юноша улыбался Любаше своей лучезарной улыбкой, глядя ей прямо в глаза.

— Люблю! — прошептала молодая казачка.

А в ответ суженный произнес голосом подруги Галины:

— Любань, ты чего? Спишь что ли? Вставай, а то ведь скоро светать будет!

Люба резко села на кровати. Сновидение развеялось словно дым. Она глянула на окно и отодвинула занавеску. За стеклом появилось круглое курносое лицо Гали.

— Да иду я! — Любава махнула подруге рукой. — Ишь, расшумелась. Сейчас весь дом на ноги поднимешь! — девушка ленно зевнула. — Обожди, платок только накину.

Тихонько, на цыпочках, чтобы не разбудить домочадцев, девица проскользнула через светелку и с легким скрипом открыла входную дверь.

— Ну ты, подруга, и спишь! — услышала она недовольный голос Гали. — Я уж битый час до тебя достучаться не могу, — Галина нахмурила редкие русые брови. Она быстрым движением схватила заспанную Любу за руку. — Побежали скорее! Рассвет скоро, а то не поспеем.

Любаша глянула на горизонт. Действительно, там, вдалеке, показалась светлая полоса. Еще чуть-чуть и солнышко взойдет на летнем небосклоне. Девушки не сговариваясь, опрометью, чтобы не пропустить первых солнечных лучей, бросились в поле. Уже совсем скоро босые ноги Любавы ступили на влажную траву. Небо зардело в лучах восходящего солнца. На хуторе закричали петухи. Подруги, улыбнувшись, встали на колени и начали быстро собирать ладонями утреннюю росу. Любаша с трепетом в сердце натирала живительной влагой румяные щеки. Пухлые алые губы шептали словно заклинание:

— Умывайся мое личико бело, румяно, всем молодцам приглядно!

Галина, глядя на рвение, с которым подружка произносит заветные слова, расхохоталась.

— Интересно, о каких это молодцах ты мечтаешь, Любань? — она пристально посмотрела в большие серые глаза Любавы. — Ты ж уже почитай, что замужем!

Галя, не останавливаясь ни на минуту, втирала в полные руки капли росы.

— Ну, это бабка надвое сказала! — Люба лукаво подмигнула собеседнице.

— То есть как это? — Галина вытаращила на подругу и без того выпученные глаза. — Ты что же это, Архипу Петровичу отворот поворот дала? — казачка ахнула. "Да как же такое возможно — большому пану отказать?"

В ответ Любаша тяжело вздохнула.

— Родители согласие дали! — грустно сказала она.

По всему было видно, что девушка очень несчастна, ведь мечтала она по любви замуж выйти.

— Ну-у-у! - медленно протянула Галя. — Раз согласие дали, то, стало быть, скоро свадьба. Что ж ты тогда не весела? — Галина закончила обтираться утренней влагой и поднялась с колен.

Она поправила немного растрепавшиеся от летнего ветерка волосы.

— А с чего мне веселиться? — Любаша следом за подругой встала с земли и оттряхнула от грязи влажный подол юбки. — Архип Петрович — старик!

— Ну и что? — махнула рукой Галя. — Зато богатый!

Увидев в глазах подруги печаль, девушка продолжила веселым голосом:

— Знаешь, как в народе говорят: старый конь борозды не испортит!

Она вытащила из-за пояса припрятанную склянку, нагнулась к траве и стала собирать капли в небольшой сосуд, чтобы все углы дома опрыскать купальской росой от нечистой силы.

— Так, то конь не испортит, — брезгливо наморщила маленький носик Любава, вспомнив толстого и вечно потного жениха. — А Архип Петрович уже и не конь вовсе, а мерин!

Девчата весело рассмеялись. Они начали шумно бегать по полю, собирая травы и цветы для венков. Набрав целые охапки разной муравы, подруги устроились на зеленой полянке и завели длинную песню:

"Несет Галя воду,

коромысло гнется,

а за ней Иванко,

как барвинок вьется..."

— звучали женские мелодичные голоса.

Девичьи руки ловко переплетали душистые пахучие стебли в большие пышные венки. Вдруг Галя прервала затянувшуюся песнь и подала Любаве пучок полыни:

— На! Вплети в венок.

Люба насупила черные, изогнутые коромыслецами, брови. Ей казалось, что горькая полынь будет лишней среди ромашек, васильков и других ярких цветов, но подруга настойчиво тянула пучок.

— Бери, не упрямься! Полынь — лучшее средство от русалок и ведьм! — поучительным тоном заявила она. — И еще возьми! — казачка протянула пухлой рукой белый цветок. — Купаву обязательно вплести нужно.

Любаша нехотя взяла растения из рук собеседницы и продолжила прерванную песню.

"Галя, моя Галя,

дай воды напиться..."

— звонко разносился полем девичий голосок.

— Что, девчата, веночки плетете? — хрипловатый старческий голос перебил веселую песню.

Подружки вздрогнули от неожиданности. Они так увлеченно занимались своим делом, что и не заметили приблизившуюся к ним невысокую худую фигуру в черном.

— А-а-а, это вы, бабка Серафима! — Галина все еще держалась за высоко вздымающуюся от испуга грудь. — Фу, напужали. Вам бы, ей Богу, колокольчик на шее носить! — девушка с интересом посмотрела на полную корзину цветов и трав в руках старушки. — А что это вы, бабушка, на рассвете за травами вышли?

Галя удивленно рассматривала содержимое лукошка.

— Странно, — подумала она. — Почему это бабка Серафима спозаранку за цветами пошла, ведь все знают, что чудодейственные и целебные травы растут в ночь на Ивана Купала. Ну не венок же она себе плести будет! Ей-то уж без надобности. В таком возрасте о душе думают, а не о женихах.

Старуха улыбнулась девчатам, обнажив свои желтые зубы.

— Дура ты, девка, — сказала баба Сима. — Коса у тебя длинна, а ум короток!

Любава хохотнула, глядя на длинную русую косу подруги. А старица продолжила поучительным тоном:

— Не только в эту ночь, когда наступает летний солнцеворот и природа достигает своего наивысшего расцвета, нужно растения собирать. Часть трав и цветов собирают днем, — бабка подняла кривой указательный палец вверх, — часть — ночью, а некоторые — только на утренней заре приговаривая "Земля-мать, благослови меня травы брать, и трава мне мать!".

Старица Серафима славилась на хуторе тем, что была травницей. Про многое старушка ведала и людям всегда помогала, варила разные снадобья и зелья от различных хворей. Девушки очень внимательно слушали ведунью, не сводя с нее глаз. "А вдруг что интересное расскажет!" Не зря слушали. Баба Сима как закончила про целебные травы рассказывать, начала про Иванов день разговор вести.

— Это правильно, девчата, что венки вы плетете, — с любопытством разглядывала старушка работу подруг. — Хороший веночек у тебя, Любаша, получился! — причмокнула травница тонкими губами. — Ладный! На вечерней заре пустишь его на воду и судьбу свою узнаешь, — старица лукаво подмигнула Любаве.

— Ну, про то, что сегодня гадать нужно мы и так знаем, — прервала бабку Серафиму Галя.

Девушка надела свой венок на голову и весело улыбнулась.

— Вы, баба Сима, лучше расскажите нам про папороть, — Галина пристально посмотрела в черные, как ночь, глаза ведуньи. — Правда, что папороть любое желание того, кто ее цвет найдет, исполнит? — глаза девушки заблестели.

— Правда! — бабка Серафима тяжело опустилась на траву возле казачек. — Да только цветет она одно мгновенье и за это самое мгновенье ее нужно успеть сорвать.

Любава ахнула:

— А как же узнать где она зацветет?

Девушка заерзала на траве, с нетерпением дожидаясь ответа. Старица обернулась к Любаше и погладила ее по темным, заплетенным в длинную косу волосам.

— А кто очень сильно захочет, милая, тот обязательно найдет и исполнит тогда цветок волшебный его самое заветное желание! — бабушка медленно поднялась с земли и, уж было собралась идти прочь, да остановилась. Она обернулись к Любе и произнесла загадочным голосом, видать жаль ей стало молодую казачку:

— Сегодня ночь не простая. В эту ночь растения и животные наделяются особым даром — начинают разговаривать.

Ведунья запнулась на полуслове, словно собираясь с мыслями. Немного помолчав, она продолжила:

— Так вот, Любаша, тот, кто слушать умеет, тот узнает, где папароть зацветет!

Молвила и ушла, а девки, раскрыв рты от удивления, долго еще смотрели вслед удаляющейся травнице, пока та не скрылась за зеленым большим холмом. Любаня задумалась.

— Вот бы хорошо было цветок этот найти, — размечталась она. — Тогда бы не пришлось замуж за Архипа Петровича идти.

Казачка улыбнулась своим мыслям, вспомнив сладкий сон. "А ведь правда, если цвет папоротника сыскать, тогда ночное видение явью станет!"

— Любань, — голос Галины прозвучал над самым ухом Любы и вывел девушку из оцепенения, — о чем думаешь?

Любава взглянула на подругу из-под густых черных ресниц, не спеша дать ей ответ.

— Или ты в бабкины сказки поверила? — Галя хихикнула.

Она поднялась с травы и махнула рукой.

— Брехня все это! — хмыкнула девка. — Да где ж такое видано, чтобы звери и цветы разговаривали? — девушка прыснула со смеху. Она подала руку Любаве и помогла ей встать с земли. — Вот я представила себе, как пойду вечером в сарай, корову доить, а она мне скажет человеческим голосом: "Галя, ты че дура что ли? Все девки не речке венки пускают, а ты меня за вымя тянешь?"

Подруги весело рассмеялись и бросились наперегонки к берегу небольшой реки.

— Бежим скорее, — обернувшись на ходу, звонко прокричала Галя. — Там, на бережку, девки поди уж собрались! — она схватила Любаву за руку, чтобы та не отставала и потянула за собой.

Еще мгновение и запыхавшиеся от бега казачки выбежали к ленно текущей по широким просторам речке. Галина махнула рукой, указывая на березу, возле которой собрались местные девицы:

— Смотри, они уже и куклу из соломы делают!

Девушки бросились со всех ног к своим подругам, чтобы не пропустить всего веселья.

— О-о-о! — увидав Любаву с Галей, весело протянула Мотря. — Наконец-то! А мы вас уж заждались! — казачка весело приблизилась к пришедшим и показала маленьким розовым пальчиком на соломенное чучело. — Мы уж и Марену делать начали, — она поманила Любашу за собой. - Пойдем, поможешь нашу Мару нарядить!

Девчата стали весело разбирать прихваченную из дому одежу. Кто юбку принес, кто сорочку. Люба сняла с плеч цветастый платок. Кукла вышла на славу, просто загляденье.

— А я монисто прихватила! — Галя приблизилась к наряженному чучелу древнеславянской богини и надела ей на соломенную шею красные бусы. — Ладно получилось!

Полюбовавшись своей работой, подруги посадили Марену под дерево, а сами устроились на полянке в тени раскидистой березы и завели веселую песню:

"Мы завьем веночки

на годы добрые,

на жито густое,

на ячмень колосистый,

на овес росистый,

на гречиху черную,

на капусту белую"

Долго разносилась по берегам реки задорная песня. Так, в веселой суматохе, пролетел весь день. Уж и вечереть начало. Девушки стали накрывать столы и собирать праздничную вечерю. Сельские хлопцы появились на широком берегу. Парни разводили костры, готовясь к вечерним забавам. Столы ломились от принесенной снеди. Хоть Иванов день и припадал на Петров пост, но все же сумели местные бабы в это постное время так блюда приготовить, что только диву даешься. Тут были блины на маковом масле, вареники, начиненные толченным конопляным семенем и луком, кисели овсяные с медовой сытой, грузди соленые, пироги с гречневой кашей. Вот и Никитишна показалась, держа в руках полные тарелки оладьев с медом и левашников с малиновым вареньем. Любава вместе со всеми носила вкусные наедки. Девушка стояла возле накрытого стола и думала, куда бы поставить дыню в патоке.

— Смотри, сочные кулебяки несут! — услышала Люба прямо над головой. Казачка оглянулась. Рядом не было ни души, только подруга Мотря приближалась к праздничному столу, держа в руках поднос с кулебякой. Любава удивленно приподняла брови, тщетно пытаясь понять, кто говорил.

— Как пахнет! — вновь послышался непонятный разговор. — Вот бы кусочек пирога с квашеной капустой.

Любаша медленно приблизилась к высокой березе и взглянула наверх, ведь именно оттуда, с пышной кроны дерева, доносились странные звуки. Девушка замерла от увиденного. Там, на верхней ветке, сидела сорока. Птица в нетерпении переминалась с лапки на лапку, рассматривая накрытые столы. Любава улыбнулась. "А ведь права была баба Серафима!" — вспомнила девка слова травницы о том, что все живое в эту ночь разговаривать начинает.

— Да, люди гуляют! — послышался второй голосок. Рядом с сорокой, откуда ни возьмись, появился маленький взъерошенный воробей. — Сейчас через костры прыгать будут, да венки на воду пускать, а потом в лес, за папоротником отправятся!

Сорока хохотнула:

— Пусть идут, все равно не сыщут!

Воробей перелетел на соседнюю ветку и нахохлился от вечерней прохлады:

— Кто не знает, где папороть зацветет, нипочем цветок волшебный не сыщет!

— А где в этом году цветок появится? Не знаешь, кум? — сорока перелетела на ветку к своему собеседнику.

Любаша замерла, боясь даже дышать, ведь именно сейчас она сможет узнать большую тайну. Казачка прислонилась к белому стволу и напряженно вслушивалась в чужой разговор. Воробей помолчал немного, но все же, ответил:

— Про это только старый дуб знает. Тот, что на краю леса растет.

Любаша хорошо понимала, про какое дерево птицы толкуют, ведь во всей округе был только один столетний дуб.

— Так вот, — продолжил свой рассказ маленький болтун, — куда в полночь дуб пойдет, там и зацветет папоротник.

Люба так увлеченно подслушивала, что и не заметила, как к ней подошла Галя.

— Ты что делаешь, подруга?

Громкий голос Галины спугнул разговаривающих. Птицы встрепенулись и взмыли ввысь. Любава, погруженная в свои мысли, вздрогнула. Она посмотрела на горящие ярким пламенем костры на поляне.

— Пойдем, Галя! — весело сказала казачка. — Там уже девки Марену на воду пускают!

Галина повернула голову в сторону струящейся реки. Там, возле воды, собрались девчата.

— Побежали скорее! — Любава потянула подругу за собой. — Сейчас гадать будем!

Казачки пробежали мимо молодых парней, стоящих возле полыхающего огня и наблюдавших за девичьими забавами. Издревле Купала считался праздником девушек, поэтому мужчины только присутствовали, но в хороводах, танцах и песнях практически не участвовали. Ребята дожидались, пока молодицы пустят венки на воду и пойдут прыгать через купальский костер, вот тут-то веселье и начнется.

Девицы, спрашивая воду о своей грядущей судьбе, пускали веночки вслед за Марой. Горящие свечи на венках озарили темную воду своим пламенем. Казачки загадывали: чья свеча раньше потухнет, та раньше умрет. Девушки, затаив дыхание, наблюдали за яркими, удаляющимися от берега огоньками.

— Вон, смотрите, — зашумели девки, — Любашин веночек впереди всех плывет! — они окружили Любу и весело затрещали. — Стало быть, тебе, Любаня, первой замуж идти.

Стайка девушек со смехом выбежала к купальскому костру.

— Ну что, девчата, — раскрасневшаяся от веселья Мотря поманила подруг за собой, — айда через огонь прыгать!

Казачки разбились парами с, заскучавшими было, юношами и по очереди, с разбегу, стали прыгать через высокий костер. Люба осталась в сторонке наблюдать за происходящим действом, ведь пары среди молодых хлопцев у нее не было. К жаркому, искрящемуся пламени одна за другой приближались, держась за руки, влюбленные парочки.

— Эх, не быть Марфуше со Степаном, — услыхала позади себя Любава голос старушки Серафимы. — Видишь, Люба, руки у них над костром разошлись, - указала бабушка в сторону прыгающих, — стало быть, не ее это судьба.

Любаня, увидев травницу, обрадовалась. Захотелось девке с ведуньей услышанной от птиц тайной поделиться.

— А я, баба Сима, сегодня разговор сороки с воробьем слышала! — девушка взглянула на бабу Серафиму, словно ожидая совета.

Старушка ласково обняла Любаву за плечи и, словно зная, о чем казачка хотела рассказать, молвила:

— Так чего же ты, дорогая, ждешь? Уж полночь близится! — бабушка указала рукой на яркий месяц. — Не упусти счастье свое, коли за старика замуж не хочешь!

Любава долго не раздумывала. Она подняла глаза на звездное небо, затем перевела взгляд на праздничные игрища и потихоньку, чтобы никто не заметил, побежала к старому дубу. Любаша то и дело робко оборачивалась на ходу. Позади, остался яркий костер и шумная толпа. Девки с хлопцами напрыгавшись через купальский огонь с развеселыми песнями двинулись в лес на поиски папоротника. Всем хотелось цветок волшебный найти, да только кроме Любы никто не знал, как цвет папороти отыскать. На землю спустилась ночная прохлада. Молодая казачка зябко обхватила себя руками за плечи. Прошло совсем немного времени и, в тусклом лунном свете показалась огромная тень.

— Наконец-то, — тихонько прошептала Любава.

Она с замиранием сердца приблизилась к старому, ветвистому дубу. Вдруг раздался сильный треск. Дерево встрепенулось, в ночное небо поднялась стая черных ворон. С громким карканьем птицы разлетелись в разные стороны. Молодая казачка застыла на месте от увиденного, дрожь пробежалась по стройному девичьему телу. Большой неповоротливый гигант вышел корнями из-под земли и зашагал вглубь леса, скрипя и покачиваясь, только щепки разлетались в разные стороны. Любаша, раскрыв рот от удивления, двинулась следом за удаляющимся древом. Она осторожно ступала по извилистой лесной тропинке, стараясь оставаться незамеченной. Сердце бешено стучало, словно пытаясь вырваться из груди. Прежде чем углубиться в темную чащу, девушка мелко перекрестилась и сорвала пучок полыни, растущий возле ее ног. "Полынь — лучшее средство от русалок и ведьм!" — вспомнила Любава наставление подруги. Сжав в кулачке пучок горькой травы, она быстро двинулась дальше, на душе стало полегче.

— Пусть убережет меня полынь от нечистой силы! — храбрясь, молвила Любаша, ступая по холодной земле. Кусты и ветки хватали девушку за юбку и за косу, пытаясь ей помешать, но она не останавливалась. Вдруг, в лунном свете, по левую сторону от тропинки, по которой шла молодая казачка, появились три странные фигуры. Безобразные старухи с растрепанными седыми волосами, издавая пронзительные крики, бесновались на лесной поляне. Заметив незваную гостью, они приблизились к Любаве и окружили ее. Только теперь Любаша увидела, что кожа лесных обитательниц покрыта тиной и мхом.

— Кикиморы! — ахнула Любава. Она взмахнула перед носом кикимор полынью, пытаясь их от себя отогнать. Как по мановению волшебной палочки ужасные старухи отдернули от девицы свои костлявые, покрытые болотной ряской, руки и с шипением попятились назад.

— Подите прочь! — осмелевшая Любаша топнула босой ногой, все еще размахивая горькой травой перед носом ужасных существ. Разогнав болотную нечисть, девушка опрометью бросилась следом за скрывшимся из виду дубом. Она бежала в полной темноте, ориентируясь по треску, который издавало при ходьбе дерево. Мимо мелькали черные тени, которые то и дело пытались задержать Любу и не дать ей двигаться дальше к заветной цели.

— Не пущу!

Услышала над своей головой Любава хрипловатый, словно каркающий голос. И тут же в небе, пронеслась ведьма верхом на метле. Она кружила над девушкой, но приблизиться и помешать ей идти вперед не могла. Словно невидимая сила оберегала казачку от старой карги. Цепкие пальцы хватали Любашу за волосы, но тут же, словно ошпаренные, отпускали. Ведьма улетела прочь, так и не достигнув желаемого.

Пробежав еще несколько метров, девушка остановилась. В лунном свете она увидела сидящих на ветвях прекрасных дев с длинными шелковистыми волосами и рыбьими хвостами.

— Остановись, девица! — пропели они тонкими чарующими голосами. — Не иди за дубом!

Любава, словно завороженная, любовалась сказочными существами. "Русалки!" Она не могла поверить своим голосам. Не чувствуя опасности от прекрасных созданий Люба приблизилась к ним, чтобы получше рассмотреть их. Но как только казачка подошла ближе русалки переменились в лице. Длинные волосы встали дыбом, рты оскалились, обнажив острые клыки. Красивые девы в одно мгновенье превратились в безобразных чудищ с налитыми кровью глазами. Они тянули когтистые, покрытые чешуей руки к молодой девице, пытаясь ее схватить, но и тут на помощь пришла полынь. Запах горькой травы заставлял русалок кривиться, словно от боли, мешая им впустить когти в свою жертву.

— Пойдите прочь! — Любаша сжала покрепче в руке волшебный пучок, прижав его к груди. Безобразные существа заизвивались, взвыли и испарились прямо на глазах, словно и не было их вовсе. Любава быстро огляделась по сторонам и бросилась вдогонку удалявшемуся от нее старому дубу. Не успела она подбежать к столетнему гиганту, как тот замер, врос корнями в землю, будто всегда тут и стоял. Люба, затаив дыхание, всматривалась в темную траву, ища глазами то, зачем пришла. Как вдруг, прямо возле дуба, вспыхнул яркий огонек. Он стал разрастаться, становясь все ярче и больше. Прямо перед казачкой происходило чудо. Из маленького красного огонька, раскрыв большие лепестки, появился дивный цветок. Любаша бросилась к распустившемуся цвету и в одно мгновение сорвала тонкий стебель.

— Хочу, чтобы мой сон стал явью! — закрыв глаза, прокричала девка. Вокруг все зашумело, завертелось и померкло во мраке.

— Девица, что с вами? — услышала сквозь сон взволнованный мужской голос Любава. Она открыла глаза. Возле нее, на коленях, стоял прекрасный юноша, нежно держа ее за руку. Солнышко ярко светило на летнем небосклоне, согревая все своим теплом. Люба взглянула в полные заботы голубые глаза и ахнула: "А ведь это он! Тот, кого я видела во сне!"