* * * Весна входила в город не спеша, Льды опрокинув, речка разливалась, И утро вновь расплескивало алость, Ветрами поднебесье вороша. А в час, когда, касаясь берегов, Поплыли дружно над рекой туманы, Душа к тебе рванулась покаянно, Прорвав оковы гибельных снегов. И, ощутив фатальное родство, Она с твоей душой перехлестнулась, И в нас обоих вдруг очнулись юность И давних дней святое озорство. Промчались дни. И где-то в октябре, Когда к зиме готовились деревья, Я подарил тебе стихотворенья В укрытом первым инеем дворе. Природе не хватало теплоты. Крепчала осень. Но весна чудила — Из дома твоего не уходила И рассыпала по углам цветы. * * * Нет, не курлычут журавли — кричат, Угрюмо покидая листопады. На небе тоже есть своя печаль, Свои сомнения, своя отрада. Но, крыльями вонзаясь в тишину, Сбивая иней с облаков осенних, Трубит вожак: «Мы принесем весну!», На ветках замечая птиц оседлых. Когда с тобой мы по полю бредем, Себя среди осенней позолоты Я чувствую уставшим журавлем, Что думает печально об отлете. И, сонную вдыхая полутьму, Свои стихи послушать предлагаю, Хотя, наверно, это ни к чему, Мои стихи всегда с тобою, знаю. И за собой спалив мосты дотла, По кромке чувств ступая осторожно, Ты мне так много света принесла, Что не увидеть счастье невозможно. * * * Я думал: как потом не разминуться, Куда от ревностных бессонниц деться, Чтоб на моей руке тебе проснуться И улыбнуться солнцу, словно в детстве? Ты что-то говорила, я не слышал, Чему-то улыбалась — не припомню, И дождь стучал без устали по крыше, Гонимый суматошным блеском молний. Я в мысли погружался, как в трясину, Я воскрешал былое ошалело. Мои печали все отголосили, Воскресли все мои стихотворенья. А дождь опять по крыше бегал нервно. И неуют, и сырость он оставил, Но постепенно прояснялось небо И тучи превращались в птичьи стаи. * * * «Третий снег» Евг. Евтушенко. — Сегодня выпал третий снег, И, чуть повременив, растаял. — А разве ты снега считаешь? — Считать снега — запретов нет. — Вот третий снег… И мы одни. А помнишь ли… — Я не забыла. Снегов судьбы немало было Да и не таяли они. — В тот черный день снег пролетал Не сказочно, не величаво, А как-то робко и печально, Как будто что-то понимал. —Да, это много лет назад Случилось… Не забылось чтобы, Его суровые сугробы, Как в балке, в памяти лежат. — Но что на прошлое роптать? Снега судьбы потом растают, Они тебе не помешают Снега природные считать. — Сегодня выпал третий снег, А следом выпадет четвертый. Так просто все, но отчего-то Ты постепенно погрустнел. — Наверное, от непогод… Себя считая виноватым, Я думаю, что, может, пятый Былое напрочь заметет. * * * Рассол налит в стакан, а в горле сухо, И муторно который день подряд. Ты смотришь преданно в глаза, как сука, Которой надо накормить щенят. Что прошлое? Его не станем хаять, Оно ушло, и мы давно не те. Угрюмых мыслей изморозь скупая Проступит новой строчкой на листе. Безлюдье. И дымится сигарета. Вздыхают сонно рощи и поля. В моих руках синицы больше нету, Но нет, увы, и в небе журавля. Раздумья наползают и терзают, И ты, устав растерянно грустить, Такими смотришь на меня глазами, Что глаз от них никак не отвести. * * * Через тысячу лет снова встречу тебя. Расстелю облака, успокоив метели, И, скупые мгновения не торопя, Я в стихи превращу звон весенней капели. Позабытые дни возвратит нам строка, Потеряют значение все огорченья. Я ведь знаю давно — ты лишь с виду строга, А за строгостью скрыта готовность к прощенью. И никто из соседей не станет роптать, И внезапно пойму, только сблизятся лица: Мы — две птицы с тобой. Нам пора улетать. Но так страшно на тысячу лет разлучиться. Сон Сон состоял из сказочных затей: Дала судьба мне два крыла в пути, И можно было над землей взлететь, Тебя на этих крыльях понести. И я понес. Под снегом облаков, Над синевой и глубиной морей, Подальше от предательств и врагов, Поближе к доброте твоих друзей. Летел, забыв о ревностном былом, Туда, где, ощущая благодать, Я мог коснуться радуги крылом, Ну, а вторым крылом тебя обнять. Где на двоих все делится легко, И где любой из нас за все прощен… И били в спину мне ветра веков, И был сильнее яви этот сон. * * * Мы вновь забрели в настроенье осеннее И снова расстались, теперь — насовсем. Съедала тоска. И я в томик Есенина Ушел с головой от житейских проблем. Безбрежие чувств и раздумий безбрежие, Березовый край и полей благодать… Меня «несказанное, синее, нежное» К тебе возвращало опять и опять. Зайти ли в кабак, пусть душа расшевелится, Махнуть ли за город вдохнуть тишины, Где лес вдохновенно рифмуется с шелестом, Ветвями врастая в просторы весны? Где даль не пугает своей неизвестностью, Где только грачи да сороки галдят, И травам на радость ветра поднебесные Из туч выдувают остатки дождя. …Что было — прошло. Для других — незамечено, И звездно, как прежде, глядит небосклон… Имел на кольце не случайно, конечно же, Известную надпись мудрец Соломон. * * * Я отрекся, спалив мосты, От нескладно-нелепого прошлого, Но из прошлого вышла ты Суматошного. Зябко ежась, ища тепла, Безрассудная, ненакрашенная, Ты бесхлопотно перешла В настоящее. И приметные краски зимы Заслонила своей приметностью. Показалось — попал из тьмы В предрассветность я. И тянусь к тебе вновь, чудак, И опять ты — моя избранница. Конопатый подсолнух так К свету тянется. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
