Собрались мы как-то с мужем в Московскую область. Я – верная и

преданная жена и шестилетняя дочурка.

Засобирались мы туда не ради какой-то забавы, не в гости и не на

экскурсию. Просто мой муж работает водителем-дальнобойщиком в одной

заграничной фирме, филиалы которой находятся в России. Возит он на

своей фуре бочку с опасным грузом. Вы не подумайте, уважаемый мой

читатель, что это – какой-то маленький бочонок. Вовсе нет. Заливается в

ту бочку не много не мало, а от 20 до 30 тонн груза.

В связи с тем, что в обычной нашей жизни мы с нашим папочкой

редко видимся, то всегда по нему очень сильно скучаем. И нам приходится

иногда идти на крайние меры: ездить с ним в рейс.

 

Нам с дочкой безумно нравится дорога. Мы всегда находимся под

впечатлением от поездок. Хотя Сергей далеко не понимает нашего

восторженного состояния. Оно и понятно: наездился за всю свою жизнь.

Стаж водительский уже свыше 30 лет. И всё по далям...

А мы любим смотреть через окно на мелькающие леса и перелески,

реки и озёра, на голубое небо и на солнце, звёзды, облака. Нам интересна

каждая деталь открывающихся из-за окна бескрайних просторов. Я

подмечаю каждую мелочь: будь то полёт ястреба на небе, звёзды или

необычайные строения на нашем пути.

За время, проведённое в дороге, мы успеваем всё: и посмеяться, и

поругаться, приготовить на ходу чай или кофе (благо маленькая газовая

камфорка с газовым балоном всегда с собой), посмотреть окрестности,

пожурить некоторых водителей. Но себя, естественно, мы никогда не

ругаем: мы же всегда правы. Успеваем также спрятать ребёнка на

спальном месте от достопочтеннейшей милиции, то бишь - полиции и т.д.

и т.п.

Вот одну из таких поездок я и решила запечатлеть на бумаге. Всё-таки

будет о чём вспомнить на пенсии. Да и дочка повеселиться, узнав

подробности своего поведения в дороге, будучи постарше.

 

Итак, начинаю…

Во всех нормальных и уважающих себя городах уже давно объездные

для больше грузов построили. А в нашем любимом Нижнем Новгороде её,

конечно же, начали строить уже давно. Но … почему-то всё никак не

достроят. По данной проблеме от наших горожан очень часто звучат

двусмысленные намёки о том, куда деньги деваются на её строительство.

Многие думают, что деньги тратятся на Канарах «добросовестными

чиновниками». Лежат у них в чемоданах, или уже не лежат те денежки?

Вопрос - спорный. Ну, да нам, я так думаю, не до него.

 

В общем, выехали мы в 12 часов по полудню. Катенька сразу же

разулась и на спалку прыгнула. Достала папину подушку, разлеглась и

два пальчика в ротик засунула. Никак мы её от этой дурацкой привычки

пальцы во рту держать не отучим.

Я, как примерный и законопослушный гражданин, к сиденью

пристегнулась ремнями безопасности. Сергей же меня всегда удивляет

тем, что обязательно умудряется что-то из правил дорожного движения

нарушить. Ремни он открыто презирает, никогда не пристёгивается. И

только совсем недавно, когда «гаишники» его, как он выражается

«захитывать» стали, начал небрежно на себя ремешок накидывать. И то,

только тогда, когда мы проезжаем какой-нибудь «супер-пупер» важный

пост, или то место, где камеры видеонаблюдения висят. Очень часто мы

платим штрафы за превышение скорости, причём Сергей всегда уверен в

том, что он проскочит мимо камер и его никто не замет... Не проскакивает.

А ещё, он каждый раз в поездке слёзно у меня вымаливает купить где-

нибудь белую футболку, да такую, чтобы по ней шла чёрная полоса от

левого плеча до правого бока, имитирующая ремень безопасности. Где ж

её возьмёшь такую футболку? Самой что ли пошить? Я считаю, что много

добилась своим «бубуканьем» на Серёжу: хоть ремень накидывать на

плечо стал, а то мне эти штрафы «гиббэдэдэшные», честно говоря, уж

очень надоели.

Только я расположилась поудобнее, разулась, и приготовилась

созерцать наш путь, как своим опытным глазом приметила, что Серёжа

самым наглым образом проехал на зелёный свет светофора. Я же даже в

фуре, которая возит свыше двадцати тонн грузов, ещё чувствовала себя

пешеходом и знала, что на зелёный должны идти пешеходы.

- А, ты что, на зелёный-то проехал? – спросила я так убедительно и

серьёзно, что Серёжа даже потерялся с ответом. Через секунду он пришёл

в себя и спросил.

- А, на какой свет мне нужно было ехать? На красный?

Тьфу ты! Дура ведь какая я! Машины ж тоже едут на зелёный свет, а

не только пешеходы идут.

Посмеялись немного.

- Ну, мами! – так меня называет иногда муж ( ударение ставится на

первом слоге), - вот же задаст иногда вопрос: хоть стой, хоть падай!

Катя в окно машины увидела трамвай.

- Смотрите, трамвайчик…

- Трамвайчик, доча, трамвайчик.

Потом она села возле папы. Я её за это всегда ругала, потому что

правоохранительные органы опасалась. Они за это бы не похвалили.

Опять же – штраф. А Серёжа, ничего, поощрял. Он очень любит, когда

Катя рядышком находится.

Ну, если папа это любит, то это не значит, что я это тоже люблю.

- Катя! Сядь на спалку или ляг там!

Но Катя только зубки мне показала, оскалила их, как собачка

маленькая. Следом хотела мне ещё и язык показать, но – передумала.

Папа за это бы не похвалил. Не зря она у нас по гороскопу в год собаки

родилась. А как папой манипулирует! Такая маленькая ещё, а уже

разбирается в человеческих отношениях. Наверное, психологом будет.

Знает, что при папе можно вытворять почти что угодно. Она – полностью

под его защитой.

- Оставь. Пускай сидит.

- А если ГАИ?

- Нет их здесь обычно.

 

Кто ездил когда-нибудь в фуре знает, что там чувствуешь себя очень

уютно и безопасно. Все машинки легковые перед тобой, как игрушечные.

А ты высоко сидишь и хихикаешь над тем, как они шарахаются от

грузовой машины. А уж если сигнал подать, а у фуры он громкий и

продолжительный, то у водителей всё тех же легковушек, сразу паника

начинается.

 

Сергей потянулся за сигаретой. Из-за этого сразу же выслушал

несколько нотаций на темы: «Ребёнок в машине… Ты нас травишь»,

«Когда уже бросишь эту пагубную привычку?»

- Но я же окошко приоткрыл, весь дым туда вытянет.

Зря он это сказал, потому что сразу же выслушал ещё кучу

комментариев.

- Так. Значит, сейчас поедете домой, - довёл до нашего сведения

Сергей.

После этих слов моё «тараторство» резко оборвалось, ведь прекращать

поездку, ещё даже не выехав за город, уж никак не входило в мои планы.

Я кротко притихла, но сердитый вид на лице всё же оставила.

- Что тут за маневры? – Серёжа увидел социальный автобус зелёного

цвета, который выехал на красный свет, а легковые машинки вместо того,

чтобы его пропустить, принялись его объезжать.

- У нас же люди, - выруливал муж, - глаза выпучат и лезут-лезут!.. По

встречке, по обочинам. Им на всё и на всех плевать, лишь бы им влезть

туда, куда они хотят, - в сердцах сказал он.

По рации услышали: «Витёк, в канале?». Затем рация затрещала,

зафыркала и стала издавать какие-то скрипящие звуки.

- Да, я чувствую с вами поездочка будет. Вы хоть деньги-то взяли?

Деньги я снять не успела. Так как с пластиковой картой «Райфайзен

банка» поблизости от дома их снять было негде, а ехать в «Муравей» или

«Карусель» было далековато. На территории этих супермаркетов как раз и

стояли нужные банкоматы.

- Нет, - весело заявила я, - но карточка у меня в сумке, я её с собой

взяла.

- Ага, карточка… А, где вы по трассе интересно будете снимать деньги?

Там «Сбербанк» - то не везде есть.

- Да, ладно, - успокоила я Серёжу, - трасса – длинная. Чай найдём где-

нибудь нужный нам банкоматик.

- Угу-угу. Давайте, ищите. Придётся мне свои проходные снимать.

- Ну, возвратимся, я тебе отдам.

- Точно?

- Точнее не бывает. Я тебе что, когда-то деньги не возвращала?

- Так мы сейчас на «Логопром»?

- Да. Я вчера там столько времени простоял … А, бочку, что я сейчас

привезу, её «железкой» отправят в Европу.

- А, как их моют внутри эти ваши бочки-термосы?

- О, это – целая технология. Их паром обдают изнутри. Кёльхером с

какой-то жидкостью изнутри промывают. Потом высушивают. А проверяют

качество помывки знаешь, как?

- Как?

- Приходят две дамы из лаборатории, забираются наверх на бочку и

палочку, обвёрнутую ваткой, в отверстие опускают. Водят ею внутри

бочки и, если на ватке хоть какое-то помутнение образовывается… Всё…

Кирдык. Опять мыть.

- Да-а-а, - протянула я.

Тут с крайней правой полосы в крайнюю левую резко автобус

«социальник» ворвался.

- Вон, вишь, как ездят?

- А-а-а,- подпрыгнули мы с Катенькой на кочке.

- Чего вы?

- Трясёт!

- Доча, не замерзла?

- Нет.

- Да автономка же жарит.

- Я её выключил. Вон, смотри, - Серёжа показал на джип, - включил

левый поворот, а поехал на право.

- А, может, у него чего-нибудь не работает?

- Мозги у него, наверное, не работают.

Катя зевнула. Потом начала издавать звуки типа: «пу-пу-пу».

- Кто там у нас «пупукает»? – в полоборота посмотрел на Юлю Сергей.

- Я, - сказала Юля, - мама, я йо хочу, и сок пить, и коктель.

«Йо» - это йогурт. Я его конечно же взяла для ребёнка. Достала ей

баночки, дала ложечку чайную, открыла сок. Катя стала кушать.

- А, долго «кальмар» будет бочку переставлять?

- Нет, Наталь, не долго.

Серёжа включил радио. Кузьмин запел: «Я тебя такой придумал» …

- Да. Вот это вы придумали… С карточкой едите, да без денег.

- Да не успела я, Серёж, снять. Всё деньги были в кошельке, -

размышляла я, - так Санёк (сын) с утра не бензин попросил 300 рублей.

Дала. Ой, что-то семечек хочется…

- Так ты в магазин поди зайди. Я посмотрю, как там тебе на пластик

семечек дадут.

- Как, Серёж, в «Сватах» такой момент был, - вспомнила я

художественный фильм. – Собрались они лететь куда-то из какого-то

маленького аэропорта. А рейс задерживают на неопределённое время. А

им кушать захотелось. А у одних сватов – наличка, а у других – пластик.

Вот те, где Добронравов играет, они пирожки у бабки покупают. А эти, где

сват – профессор, сидят с этой карточкой. Бабка же не будет им по

пластику свои пирожки продавать.

- Вот-вот. Ну, ладно, сниму я в ближайшем банкомате. Тормознём у

одного магазинчика автомобильного. У них там есть банкомат. Ты глянь,

опять этот «социальник»! Щас бы «притараторил» я тебя дядя, - сказал

Серёжа водителю автобуса так, как будто он его слышит. – Смотри, опять

вправо лезет. Как, доча, дела? Тебе нравится на машинке кататься?

«Доча» расцвела, как маков цвет, и стала книжку читать, вернее –

картинки рассматривать. Я её прикрыла одеяльцем. Тем самым, которое ей

папа купил вместе с кроваткой, когда я в роддоме лежала. Катя редко

расставалась с этим одеяльцем. В дорогу куда собираемся, обязательно

его с собой берём. В гости собираемся с ночёвкой – тоже с собой, ибо она

под другим одеялком не уснёт… Один раз только его забыли, так

пришлось нам плохо. Юля через каждые десять минут вспоминала нам это

одеялко.

- Мог бы и не спрашивать, - говорю я, - ей всегда нравиться с папой

кататься. Серёж, а что к нам за мужик подходил на стоянке с «Дафа»?

- Да, это – Вася. На хозяина работает. Тот видать «Дафа» взял в

кредит, и выплачивает за него. А на остальное денег нет. Масло надо

менять – денег нет. Соляру нужно покупать – опять денег нет. Водиле не

платит. Тот уже больше двух недель на стоянке стоит. Не работает. А тоже

ж, семья, дети.

- А, чего он не платит водителю-то?

- Наверно, на себя, любимого, много тратит. Вот Вася и спрашивал, как

у нас по зарплате выходит. Есть ли места ещё, чтобы к нам устроиться.

Цой запел по радио: «И согрета лучами звезды по имени солнце» …

- Ты, чудо!! Ты ехать-то будешь по своей полосе? Он сам-то, наверное,

не поймёт, где едет, - сказал Серёжа, глядя на «Жигули» зелёного цвета.

– Ты устала, доча? Ты смотри, там у меня канистры лежат с коньяком, не

приложись, - пошутил он, - а то перепутаешь – подумаешь, что вода.

Сергей по дороге из Питера прямо на трассе купил канистру

пятилитровую с коньяком и пятилитровую с водкой. Сказал, что все ихние

водители покупают. Сняли пробу – классное спиртное! А сейчас эти

продукты подорожали резко в магазинах. А вдруг гости, или в деревню

ехать – сгодиться там всегда этот продукт. То есть, если разлить по

бутылочкам пятилитровую канистрочку, это получится десять бутылок

водки и десять коньяка. На все праздники на целый год хватит, не

покупай за бешенные деньги. Так водку ещё на чём-нибудь настоять

можно. На кураге с косточкой, например. А то так-то у водки вкус очень

противный, а с курагой - более-менее.

- А, ты дома-то, чего не выложил канистры? – спросила я.

- Да, забыл! Вот теперь катайся с этими баклажками.

- А, сколько одна стоит?

- 250 рублей. Да, получается 25 рублей одна бутылка классной водки.

Кто пробовал, говорят, лучше, чем из магазина.

Катя села на с палку. Ножки свесила. Я ей достала печенье с яблочком

и молочко в упаковке с трубочкой. Доча опять занялась питанием.

Белая «Тойота» сунулась между двумя легковушками.

- Дурдом какой-то. Город. Давно бы уже виадуки построили. Железная

дорога, а их нет. Это мы так долго через железную дорогу едем.

Катерина у нас всё, что ей я дала, доела, допила и нашла у папы где-

то под матрацем старые страховки.

- Пап, вот – документы.

Я заругала её.

- Убери, Катя!

- На, на, доченька, - папа заметил, как у Кати глазки моментально на

сыром месте оказались, - они не нужны мне. Это – старые. Рисуй на

здоровье. Ну, чего вы там? – обратился он к остановившимся машинам. –

Ехать-то будем? Наташ, дай ей фломастер.

Кузьмин пел по радио протяжную песню: «Эта любовь пройдёт, эта

любовь пройдёт…»

Рация заскрипела и выдала: «Настройка антенн, обращаться в фойе

магазина «Дорога».

Серёжа открыл окно.

- Покурю.

Да, всё-таки курение – это такая зараза. Вот уже семь лет «мы бросаем

курить». Вернее, бросает Серёжа, а я его морально поддерживаю в этом

плане. Чего только не перепробовали за этот период времени. Сколько

нотаций я прочитала Серёже, сколько нервов себе и ему попортила. Всё

тщетно. В ход шли и диски с записями о вреде курения, жвачки, пластыри,

сигареты без никотина, книги. В конце концов я плюнула и перестала

обращать внимание на Серёжину вредную привычку, но это только

внешне. В душе я очень переживала за него. Верила в то, что может быть

скоро до него самого дойдёт, что это за отрава - никотин.

Переезд в Сормово был перекрыт шлагбаумом. Мы стояли и ждали,

когда же его наконец откроют. Я за это время сыну старшему позвонила,

узнала, как он там добирается в Павлово. Он тоже ехал с водителем

грузить машинку. Работа у него была также с транспортом связана.

 

На улице солнце печёт, а холодно. Такой странный март. Уже середина

месяца, а даже намёка нет на весну. Наоборот, снега выпало столько за

этот месяц, сколько за всю календарную зиму не выпадало. Мороз –

покруче, чем в феврале. Говорят, что такой погоды уже 120 лет не было.

Серёжа опустил солнечный козырёк автомобиля и опять про переезд

завёл речь.

- Вот из-за чего здесь пробка? Все машины эти рельсы переезжают так,

как будто у них колёса хрустальные.

Я засмеялась. Катя замурлыкала себе под нос песенку.

- Ты чего поёшь?

- Песенку.

Серёжа пощекотал Кате пяточку. Той весело стало: «Кыть, кыть, кыть»,

- произнесла она сквозь смех. Что эти слова значит она нам так и не

объяснила, а сами мы не поняли.

- Ой, доченька, неологизмы придумала. Да?

- А что такое неологизмы?

- Это новые слова в языке, - объяснила я.

- А-а, - разочаровалась почему-то Катя. Скорее всего ей это слово

новое не понравилось.

По радио передали песню в исполнении Барыкина, Серёжа ему

немножечко подпел, а потом бибикнул.

- Чего, спишь, мадам? – спросил он у меня, увидев, что я клюю носом.

– Да, да. Посмотри ещё в зеркало на меня, - сказал он водителю, которому

бибикал, - смотрит он: «Чего мол бибикаешь? Я знаю, как мне ехать

нужно». Вот и едь себе нормально!

В этот момент водитель какого-то автомобиля тоже посигналил. Сигнал

такой громкий, я даже вздрогнула.

- Себе побибикай! – крикнула ему доча. Она не первый раз с

папусиком нашим ехала в рейс, понабиралась от него уже некоторых фраз

из водительского лексикона.

- Правильно, Катя, бибикает он тут! – поддержал её Серёжа.

- Оё-ё-ёй, - зевает Сергей, - поехали уж, зеленей не будет, - на

светофоре загорелся зелёный свет, а водитель «Фольцвагена» почему-то

не ехал.

Катя встала на ножки, потом легла на спалку, жвачку в рот положила.

- Серёж, говорила сто раз: не покупай ты ей эту заразу. Там знаешь,

сколько всякой химии? ... Сегодня, Серёж, с утра, спускаюсь на маршрутке

с верхней части города в нижнюю. Ты же знаешь, когда спускаешься по

Молитовскому мосту, вся Нижняя часть города, как на ладони. Так

насчитала штук тридцать разных всяких разных труб. Всё в дыму.

Представляешь, чем мы дышим?

- Да. А ещё сейчас и кочегары, и уборщицы на машинах легковых на

работу ездят. Тоже ж экология нарушается, столько машин, а ты – трубы,

трубы. Так, заколебали меня сегодня эти легковые!

 

Заехали мы наконец-то в парк, арендуемый фирмой. Перед заездом в

ворота, Серёжа сходил заплатил за въезд двадцать рублей за себя и

двадцать за меня.

- Должна будешь, - сказал он мне, - сейчас ты, моя радость, «Кальмар»

увидишь, - это уже доче сказал. – Эта машинка спокойно бочки поднимает

по 20-30 тонн.

Катя у нас «художничать» начала. Взяла карандашик с фломастером и

рисует.

По «Логопрому» протянулась железная дорога. Стоят на ней цистерны

с газом.

- Их тоже «Кальмар» разгружает,- пояснил Серёжа и подъехал к своим

бочкам.

- Кать, дай папе куртку, - сказала я.

Сергей посмотрел по сторонам, спустился с машины.

- А где же моя бочка? Надо мне её номер записать.

К нему подошёл молодой и улыбчивый парень. Они стали с ним о чём-

то беседовать. Катя в это время лазила по мне: то ходила, то сидела по

коленям, то гладила меня по волосам. А по радио звучала песня из

шансона: «Без работы ты не будешь никогда… Запахло весной… Хозяин

седой ворота открой».

- Папа, я в туалет хочу, - опустила окно в машине Катя и крикнула

папе.

- Это – к маме.

Когда с Катей все её проблемки были улажены, Серёжа показал нам

очень крутую машину, которая неминуемо приближалась к нам: огромные

колёса, огромная кабина и вместо крана что-то типа рельс на

металлической большой-большой пластине.

- Вон, доча, «Кальмар» едет.

К нам подъехало это громоздкое чудо, потом нашу машину качнуло –

это «Кальмар» как пушинку снял с нас бочку.

- Кать, нашу бочку украли, - пошутил Серёжа.

«Кальмар» отвёз бочку метров на тридцать от нас и поставил её на

другую бочку, лежащую на земле. Потом из другого ряда снял ещё одну

бочку и уже её привёз к нашей машине, поставил. Нас опять немного в

кабине потрясло.

- Доча, видела трактор какой большой?

- Я боюсь.

- Не бойся, доча. Вчера этот трактор в снегу буксовал, выехать из

снега не мог, - сообщил мне Серёжа.

- Я тоже хочу такой трактор, - заявила Катя.

- Ты что, доченька. Где же мы для такой махины подходящий гараж

найдём? Так, - Серёжа взял бумаги, - я сейчас тут в одно место сбегаю,

печати поставлю и поедем.

Я, пока Серёжа оформлял документы, поставила чайничек на газовую

конфорку. Позвонила среднему сыну Саше, узнала, как у него дела.

- Ты суп ел?

- Нет. Я картошку с мясом поел.

Узнав, что сын сытый, я успокоилась. Не люблю, когда мои дети

голодные, или когда на чипсах-шмипсах сидят, или вермишель быстрого

приготовления заваривают. Я люблю, когда у них нормальное и

сбалансированное питание. Тогда я – спокойна, как танк.

Закипел чайник. Я заварила сразу на всех чай. Пришёл наш папусик –

лапусик.

- Я тебе чай заварила.

- Ну, мне кофе. Я чай – не буду. Мне ещё ехать.

- Ладно. Я сама выпью.

Катя, прихлёбывая из чашки, как взрослая, спросила: «Чего? В Москву

едем?»

- В Москву она хочет. Куси-муси моя, - Серёжа посадил Катю на

колени, а сам стал звонить по сотовому телефону какому-то Сане.

- Сань, привет! А если я жену в Истру возьму с ребёнком, их запустят в

завод?

Рация зашипела: «Настройки рации, настройки, рации».

Видимо Саня «дал добро», потому что Серёжа спросил: «Так, как нам

лучше выехать из города? По какой дороге? Можно через пост, а можно

через Дубравную выскочить».

Потом он развёл кофе.

Я начала ругаться. Вспомнила вчерашнее. Вчера Серёжа с соседом с

девятого этажа приняли со встречей немного лишнего водки.

- Кто вам вчера велел пить? – бубнила я себе под нос. – Мы по сто

грамм, по сто грамм, и набрались, как поросята.

- Так по сто и выпили, ну - по сто пятьдесят.

- По сто шестьдесят.

- Ах, да, по сто шестьдесят? А я думаю, что же это из-за десяти лишних

граммов, так плохо.

- Где «алкотест»?

- Да, вот он.

- Вот и дуй в него.

- Щас, щас.

Серёжа подумал в прибор.

- О, ноль-ноль про милей! – весело сообщил он. – Значит, едем через

пост.

- Ноль-ноль! – передразнила я его. – Можно было с утра ехать, а мы

всё ждали, когда твои про мили до нуля снизятся.

- А что видно по лицу, что я вчера выпил?

- Конечно, вон какие мешки под глазами.

- Знаешь анекдот?

- Какой?

- Жена мужа спрашивает: «Где деньги?». А он отвечает: «В мешках».

«В каких мешках?» «А в тех, что под глазами».

- Очень смешно.

Подъехали к проходной.

- Ну, чего дядя? Выпускай нас, - сказал Серёжа охраннику.

Катя раздувала щёчки на спалке и издавала звуки, похожие на «пу-пу-

пу». Я сказала ей, что если она хочет петь, то нужно петь нормальные,

детские песенки. И мы вместе с ней пропели песенки из мультфильмов про

крокодила Гену, про ёлочку, про качели.

Заговорили по рации водители. Катя сразу же поспешила узнать, кто

это говорит. Саша начал ей объяснять, что это – дядя с машинки.

- Реклама уже эта по рации надоела. Захитывает. По телевизору и по

радио покоя с ней не дают, теперь вот по рации с утра до ночи, с утра до

ночи. Нет бы о чём-нибудь путном сообщали. Один раз я еду в Истру, а

фура, ехавшая взади меня, сообщила, что у меня с колесом непорядок. Я

остановился, на аварийку поставил машину, оглядел колёса… Точно, болт

вогнал… Вот пришлось менять. А так бы не знаю, когда я бы заметил,

когда бы уж поздно стало.

- Солнце так слепит, - заметила я.

- Да, вот оно сейчас садится начнёт. Вообще «атас» будет.

- Слышь, Серёж, такой «Кальмар» огромный.

- Ещё бы! Семьдесят тонн весит. Вот там, куда мы сейчас с вами едем,

фирма «Восток-транс». А там парни – «кальмарщики» - все молодые.

Насмотрелись клипов про «сникерс», типа: «Не тормози – сникерсни». В

этом клипе экскаваторщики бочки кидали, помнишь как? И эти начали на

своих семидесятитонниках друг за другом гоняться. А снег кругом. Вот у

одного трос оторвался, а рядом парень стоял, и его шибануло. В

реанимацию отвезли, не знаю точно: жив или нет.

- Ничего себе!

- А тут по нашим машинам комиссия приезжала из Европы. С двумя

нашими водителями с Васильичем, да с Егорычем ихние представители

проехались на небольшое расстояние. Сделали вывод, что водителям

нельзя на таких машинах ездить.

- А почему?

- Вибрация, говорят, сильная. По европейским стандартам, бракуются

такие машины.

- Да. Это у них бракуются. А наши водители на них ещё лет пятьдесят

ездить будут.

Сергей исстрадался по молоку.

- Молоко я люблю. Молока хочу.

- В нашем возрасте его уже вредно пить.

- Да ничего, я бы даже вредного молока попил бы. В Пыре встанем, там

купим пару бутылочек. Доченька, прячься – сейчас пост. Камеры скоро

покажутся.

Катя нырнула на спальное место и прикрыла занавеску, и одеялом ещё

накрылась. Конспиратор! Вот школа папина! Дочь дальнобойщика, одно

слово.

- Папа, пристегнись!

Серёжа нехотя накинул ремешок.

Этот пост была самый-самый. Здесь могли проверить и на алкотесте. А

вдруг у них алкотест более чувствительный чем наш?

Не смотря на все волнения, пост проехали удачно. Я старалась не

смотреть в сторону господ полицейских. Вот один отделился от машины,

шагнул в нашу сторону. У нас дух захватило… Но, слава богу, проехали.

Не пошёл полицейский дальше. Фу-фу-фу.

- Всё, пап?

- Нет, нет, лежи – не вставай.

Через некоторое время Серёжа дал добро на выход Кати из убежища.

Сам скинул ремешок и уже бодренько так сказал.

- Они видят же издалека: человек не пьющий едет, ничего не

нарушает.

Рация начала трезвонить.

- Доча, как она мне надоела, - встречной машине сообщил, - в

километре от вам машинка работает. – Доча, папа не ездил столько в

твоём возрасте.

Рация: «На Киров тебе надо идти ...»

- Сейчас доедем до Владимирской объездной, там ларьки стоят прямо

возле трассы. Ты же хрусталь хотела прикупить. Вот я и посмотрю, как вы

по карточке рюмочки купите. Надо бы не забыть заправиться, - вспомнил

Серёжа.

«Обстановочку на Казань подскажите, пожалуйста», - запросил

водитель по рации и тут же другой голос ответил: «Вот минут сорок назад

проезжал – рабочее движение было»

- Если едешь на Кавказ, - вдруг выдал Сергей, - солнце светит прямо в

глаз… Если едешь на Европу… - солнце светит прямо… опять же в глаз.

- Очень смешно. Я уже угадала, какое слово там должно было стоять в

твоём монологе.

- Смотри, доченька, как дворники чистят, - Серёжа брызнул на стёкла

омывалкой и нажал кнопку, дворники начали активно чистить стёкла. Катя

засмеялась.

- Привет, Серёга! – раздалось по рации.

- Здорово, - навстречу нам ещё одна бочка прошла, - да я должен был

экспортом грузиться, сейчас в Истру еду, бочку отвозить.

- Кто это? – спросила я.

- Вадик.

Проехали стоящий на обочине рекламный щит с надписью:

«Мочевина».

Девушку, стоящую на трассе, проехали. Она стояла в юбке намного

выше колен. На морозе в такой юбчонке да в капроновых колготках не

очень-то жарко должно быть. Зато – сигарета в зубах. Может быть, ей она

мёрзнуть не даёт. К этой девушке присоединилась ещё одна. Та тоже была

не в балахоне.

- Не устают ведь весь день на морозе. Вот работа – целый день на

свежем воздухе.

Я хихикнула.

- С Санькой поехали мы один раз в Иркутск. Это было, когда я ещё у

Изотика работал, - вспомнил Саша случай с тех времён, когда работал на

старого хозяина. А Санёк – это коллега, который ехал на другой машине. –

Остановились с ним по делу. Вышли к нам девчонки и давай предлагать,

ну, вроде того: «Мальчики, девочек не хотите?» Санёк и брякнул на их

предложение слова из песни: «Ну, нафиг нам девчонки, девчонки,

девчонки. Ведь есть у нас ручонки, ручонки, ручонки». Стушевались тогда

энти девушки.

Из рации донеслось: «По чём 300 литров соляры продашь?»

Серёжа вспомнил, что нам заправиться нужно. Не вредно всё-таки

иногда рацию слушать.

- А всё, у нас последняя заправка осталась по пути. Она через

несколько километров будет.

Нас обогнал «Камаз».

- Ух, ты, кировский вылез, - определил Серёжа по региональному

номеру, - что теперь мощи не хватает, чтобы разогнаться?

Рация заскрипела: «Питерский в канале? … Ребят, подкиньте кто-

нибудь до Нижнего… Я сломался» …

Проезжаем последнюю заправку, которая по картам «Газпрома»

заправляет. А там уже 17 фур маются, стоят в очереди за топливом.

Папусик у нас пролетел мимо, беседуя по телефону со своим близким

другом Игорем: «Дядь, первое деление у меня 140, 160… Хватит мне за

глаза… Точно, дядечка, я так сейчас и сделаю. Я туда доеду, 200 км.

Время терять не буду… Правильное решение… Да, а…»

- Папа, где мы заправимся? – переживает доча.

Но Серёжа продолжает разговор с Игорем: «Ну, у вас глазки после

вчерашнего уже распрямились?.. Они к десяти появляются. Я и не

собираюсь сегодня до места ехать. Нам этого не надо… Нафиг надо.

Растаможили его… Ехал-ехал по правилам, никого не обгонял…»

Всё, поговорили наконец-то. Папусик с дядей Гошей может часами

разговаривать. Спрашивает у Кати:

- Тубутуша, домой хочешь?

- Нет, - ответила она и села возле папы. Включила музыку. Всё уже в

машине знает.

- Всё. Пыра.

- А я йогурт хочу, - объявила Катя.

- Сейчас. Если здесь есть, где встать, - ответил Серёжа. – На остановке

встанешь: менты выхитают. Смотри, - обратил моё внимание Саша в окно,

- вон у фуры прицеп оторвался.

Действительно, смотрю, стоит кабина фуры, а прицеп – чуть подальше.

Папочка наш сало захотел. Ох, до сала он любитель! Если у нас сало

дома заканчивается или если чуть-чуть его остаётся, ох он и ругается.

- Я раз сало на Украине купил у бабульки, - начал Серёжа свой

рассказ, - чувствую запах какой-то. Смотрю – рядом бомж весь грязный

стоит. Я подумал, что от него запах. Залез в кабину, раскрыл пакетик с

салом с намерением сделать бутерброды, а оно внутри аж зелёное. Это от

него оказывается запах такой был. Ладно ещё не отъехал никуда. Назад –

к бабуле. «Вы что продаёте и не чувствуете запаха? – говорю. –

Возворачивай, бабуля, деньги, забирай свой шмат сала». А она мне: «Так

возьми другой кусочек». «Щас, ага,» - говорю.

 

Купили мы молочка в Пыре, Кате – йогурт и поехали далее. Катя

возле папы сидит. А тут полиция откуда не возьмись за окном

нарисовалась.

- Катя, блин, - говорю, - ментов проехали. Что тебе на спалке-то не

сидится?

- Да всё уж. Они на скорость ловят. Камеры у них стоят.

По рации: «На каком километре камеры работают?»

Папи у нас ответил: «4.3.5 камера стоит на Москву. Катя, ляг!»

- Что, и на Москву поставили? – спрашиваю.

Рация зафыркала, Серёжа отрегулировал её: «Не рычи, сказал».

Вдруг прямо перед нами господин полицейский своей палочкой

замахал. У меня прямо сердце заколотилось часто-часто. Смотрю, папусик

наш тоже оробел малость… Ничего, проехали…

- Фу-у-у… Это он «Газель», за нами следующую, притормозил. Видно

она в камере засветилась.

Проехали речку Сейму, как Сергей шутит: «судоходную». Он все

обмелевшие и узкие-узкие реки так называет. Иногда едешь, на столбике

написано название реки, смотришь… А, там от берега до берега ручеёк еле

виден.

Я, пока ехали по дороге, кое-какие дорожные зарисовки заносила в

записную книжку, чтобы потом не забыть, как всё было. Так Серёжа надо

мной всю дорогу подшучивал, когда я за ручку бралась.

- Та-а-а-к… Пиши: столб стоит… дорога… солнце.

- Да, не зря говорят: краткость – сестра таланта.

- Вот видишь, сама признаёшь, что чем короче, тем лучше. А то ты

распишешь: читаешь-читаешь… конца и края нет.

Серёжа очень любит, когда я хорошо одета. А в этот раз я, собираясь в

дорогу, как-то очень торопилась. Всё бегом-бегом, быстрей-быстрей.

Надела свитер, юбку; всё же дорога, не оденешь что-то светлое, иначе к

вечеру станет чернозёмного цвета. Чего особо наряжаться-то? Серёжа

меня пристыдил.

- Мама, поехала в Истру. Ничего нового не одела: ни новую кофту, ни

новую юбку.

- Ага. Ещё бы сказал, чтобы я белоснежный свитер одела в дорогу,

чтобы он в конце поездки чёрным стал. У меня и так куртка светлая.

Тут по рации такие фразы зазвучали: «Козёл, бл… Ещё встал бл…! Пи…

бл…! Обогнал и встал!!!»

Серёжа быстро-быстро рацию заглушил, чтобы Катя уши не

развешивала почём зря. Честно говоря, мне тоже было не приятно,

выслушивать этого неуравновешенного водителя. Ну, ругнулся в кабине,

если уж так приспичило, чего по рации-то высказывать свои блестящие

познания в языке варваризмов.

- Ты Сане звонила, он хоть ел? – спрашивает про сына.

- Да, да.

Я залезла к Кате на спалку. Та попросила меня книжку ей почитать.

В это время дорого с горы пошла. Кате показалось, что она видит воду

прямо на дороге.

- Ой, я вижу море!

- Это не море, доченька, это – дорога с горы. Искажение такое.

Оптический обман зрения. Кажется, что дорога мокрая.

- Что делать? – вдруг заволновалась доча. – Солнце прямо в глаза

светит.

- Надо тебе закрыть глазки, радость моя, - посоветовал Серёжа.

Тут его вывел из себя водитель какой-то машины.

- Да что ты моргаешь?! Я вышел на обгон, а он летит, как бешенный.

Чмо болотное!

- Па, самолёт, - увидела Катя через окно белую полоску.

- Два самолёта, доча. А Санёк масло поменял? – вспомнил Серёжа про

нашу легковушку.

- Нет, вроде бы…

Серёжа устал. Опять стал ругать какого-то водителя легкового

автомобиля.

- Чувашин, - на машине стоял регион Чувашии, - ты едь, или не едь!

Вышел на вторую полосу, а ехать не хочет.

Катя сняла с папусика кепку. Он надевал её в машине, так как там

был козырёк, который прикрывал глаза от солнца.

- Татарин, ты уж вообще 60 едешь… Может встанем, поспим? – укорил

Серёжа машинку из Татарии. – Ой, цветёт калина, - пропел он негромко, -

вот сижу и вспоминаю сковородку с жареным мясом, что мы дома

оставили… А, как ты в начале нашей поездки меня отругала за то, что я на

зелёный проехал, не забыла? Нет, главное: «Серёжа, ты что это на

зелёный проехал?» Я аж призадумался… Думаю, может за ночь правила

поменяли, а я – не выучил.

Я рассмеялась. Вообще Серёжа может поднять настроение словом. У него

к этому талант. Он никогда он не унывает. Это – хорошая черта в

человеке.

Проезжаем 454 километр. Нас опережает фура «Скамейка» (мы так

«Сканию» называем).

- Свет у него выключен, - опытным глазом приметил Сергей. Он по

рации посоветовал водителю свет включить.

- А зачем ему свет? День же.

- Сейчас ГАИ подъедет и отругают за то, что без света едет.

Катя высунула со спалки свою улыбающуюся мосю.

- Привет, кнопа моя, дальнобойщица, - заулыбался Сергей.

«Дальнобойщица» мелкая слезла на пол, чмокнула папу в щёчку и

опять на спалку полезла книжку дочитывать. Вернее, досматривать

картинки, читать-то она ещё сама не умеет.

Опять какому-то водителю от папусика досталось.

- Выедут, как на лошадях! Сами еле плетутся и другим ехать не дают!

Как я в первый рейс в Устилимск поехал. 14000 км накатал. Из Устилимска

в Камск, потом в Новосибирск, в Ямало-Ненецкий округ, оттуда уже

грузился на Москву. Я не один ехал. Нас несколько машин было. А первым

ехать не хочется. Я вообще люблю один ездить. Ну, уж если получается,

что не один, то уж никак не первым ехать. А компанией ехать – хуже нет:

один в туалет хочет. Все останавливаются – его дожидаются. Только

поехали - другому в магазин приспичит. Третьему этот магазин не

нравится, хочет в другой… В Вязниках что ли в магазин нам сходить?

Смотри, доча, в Гороховце мы, сейчас церковь с семью куполами

проезжать будем. А в Истре – стоит церковь или монастырь. Называется

«Малый Иерусалим». Юрка (начальник) был в Иерусалиме, говорит точь-

в- точь такое же строение, только меньшее по размерам.

Серёжа захотел попить. Налили мы ему воды из канистры.

- Ой, вкуснятина! – аж крякнул он. – Какая вкусная вода! А вот мама,

доченька, говорит, что она – вредная.

- Да. Минеральную воду нельзя пить каждый день, как обычную воду.

Её пьют тогда, когда человек болеет. Может давление подняться или

камни в почках образоваться. Если на этикетках написано, что вода с

минерализацией больше 0,200 – эта вода уже не относится к питьевой, а

относится к минеральной, т.е. лечебной.

Тут мимо нас справа прогромыхал «американец» - Фред лайнер с

оранжевым тентом.

- Вот такого «американца» я бы не хотел иметь, - сказал Серёжа.

- Почему? – спрашиваю.

- Так на него только посмотришь… и кажется, что он должен

обязательно сломаться.

- Я куплю себе в магазине «Пепсу», - заявила нам Катя.

- Не «Пепсу», а «Пепси», - исправила Серёжа дочь.

Тут наши взоры с Катериной обнаружили деревенский домик, а на нём

крупными буквами было написано: «Лавка случайных вещей». На самом

доме прибиты разные вещи и вокруг него разложено всякое барахло.

Видимо, хозяин собирает или выкинутые вещи, или потерянные. Ну, у

людей же разные хобби есть.

Проезжаем деревню Миснерёво. Берёзок очень-очень много прямо

рядом с дорогой растёт. Поля. Равнины. А вот и Вязники показались. Мы

на горку въехали. Саша говорит об этой горе.

- Здесь зимой, как гололёд начинается, так «весело» ехать.

Разгонишься, а потом – не знаешь, как остановится. Как Гошка говорит:

«С горы и свинья – ракета». Смотри «Камаз» разогнался, как самолёт.

Мимо нас про фырчал старенький «Камазёнок».

- Сейчас до вертолёта доедем. Там кафе «Лаксан». Я вам, девчонки,

окорочков возьму. В машине перекусим, только бы хлебушка ржаного не

забыть купить… Вот «Камаз» настырный, встал в левый ряд. Он же пустой.

Я же тоже разгоняюсь с перекрестка… Влазь уж, чудо горемычное, -

Серёжа пропускает вперёд себя «Камазёнка», - он что, не соображает,

что «иномарку» всё равно не обгонишь? Смотри, теперь второй вылез в

левый ряд. Видишь, дым из трубы? Это соляра вылетает.

Помолчали. Потом Серёжа кивнул головой на строения.

- Вот здесь кафешки хорошие и рядом магазин автозапчастей. А

«менты» знак поставили: нельзя останавливаться. Навариваются здесь

они, значит. Ведь если людям надо скупиться, они всё равно остановятся.

Тут разговор опять за Игоря зашёл.

- У Изотика работали с Гошей. На ремонте стояли. А у нас машины

были тогда «тентованные». Вот мы с кумом флягу коньяка почти одну на

двоих угомонили. Ищем Гошу потом. А он взял лестницу и полез по ней.

Стоит на верхних ступеньках и тент чинит, он у него порвался что ли. Ну,

и уснул по пути.

- Как?! На лестнице что ли прямо?

- Ну, да. Стоит наверху на ступеньках и спит. Как не свалился? Не

знаю. Подошёл я потихонечку его бужу. А сам рядом стою. Вдруг упадёт,

не дай бог,так чтобы поддержать, если что.

- Да. Много вы видать на ремонтировали в этот день.

- А то. Ладно. В Вязниках встанем, как я и говорил. Там, кстати, и

заправка есть.

 

Время было 19.06. Мы подъехали к Вязникам! Папусик наш пошёл в

кафе за курицей. Давно он нахваливал котлеты по-киевски. По форме –

окорочок куриный, жареный. А внутри – мясом нафаршировано. Вкусно.

Заправиться опять не получилось.

- У нас всё, как назло: едешь-едешь, глядь – заправка, а поворота на

неё нет, или – сплошная.А если где-нибудь запердуевка какая-нибудь

(ужасно от цивилизации отсталое место), бензин там плохой, да и кормят в

кафе не «ахти», вот там и повороты и сплошных нет.

Тут видим прямо на колёса отбойнике мужик стоит.

-Чего это он? – удивилась я.

- Дорогу хочет перейти.

Зашумела рация: «Женщину кто-нибудь возьмёт до Новосмолино? Я на

«Камазике» на рыженьком». «Сейчас скажешь, какой километр» -

раздался ответ.

Тут опять Серёжа Гошу вспомнил.

- Гоша как-то давно, правда, с Устилимска ехал. Вёз попутчиков: тётку

какую-то с дядькой. Попросились, чтобы подбросил их Гошка. А ночь уже

была глубокая. Те – храпят. И Гошка тоже уснул.

- Как?! На ходу?! – я в ужасе.

- Да. Хорошо, что дорога прямая была. И пост он как раз пересекал.

Менты ему палкой стали махать, чтобы он остановился. А он – мимо. Они –

за ним на машине с мигалками. Он включился, смотрит в зеркала, а за ним

менты гонятся. Остановился. Те: «Почему не остановился?». А он взял и

ляпнул: мол, с пассажирами заговорился. Те глянули, а пассажиры спят…

Вот так вот, Натуль, бывает.

- Ничего себе! – я в шоке.

- Так и у меня было такое. Договорился с Гошей, что встретимся на

стоянке в Мезжге на 89 км-ре. Вот, ночь. Еду-еду. Дорога плохо идёт. По

сторонам смотрю – всё никак не доеду. В общем, отключился, видимо.

Включился уже на 120 км-ре. Как проскочил? Не помню. Хорошо, дорога

прямая.

- Так чего? – с опаской спрашиваю. – Тридцать один километр на

«автомате» ехал?

- Ну, да, так получается. Как раз возле поста остановился. Милиционер

выходит, я – к нему. «Где, - говорю, - 89 километр, Мозжга?» «Так ты

проехал» - говорит, - ну-ка, иди-ка на пост – в трубочку дышать».

- Вот это да! – никак не опомнюсь после таких откровений, - Серёж,

ночью спать надо. А ехать – по светлому.

- А когда ехать ночью надо, то что делать? – спросил Серёжа. – Вот с

утра к восьми, например, разгрузка у меня по графику. Не приедешь, на

фирму такой штраф пришлют – обхохочешься. А я, например, ещё в

пятистах километрах. Вот и валишь всю ночь.

Тут реклама по рации пробилась: «Мы находимся там-то, там-то…

Заезжайте к нам». Другой голос водителя запрос делает: «Мужики,

девочки где-нибудь есть?» «Девочки ближе к Нижнему прямо на остановке

стоят» - последовал ответ.

Проехали Сенинские дворики. Проскочила мимо милицейская машина.

Катя вылезла из-за занавески. Она там на папином телефончике в игры

играла.

Машины впереди резко тормозить стали.

- Ну, всё, кочку объезжают, - сказал Серёжа.

Опять зашумела рация: «Возьму топливо на Москву».

Катя присела возле папочки на коврик. Показывает ему на приборы и

спрашивает, что это?

- Эта стрелка – показывает обороты двигателя, - стал объяснять ей

Серёжа, - а маленькая – показывает сколько топлива у нас в баках. Эта –

температура двигателя… Да… соляры у нас мало. Надо бы заправиться.

По рации стали предлагать купить чеки и квитанции в деревне Сенино.

Появилась надпись – реклама возле дороги: «Ковры оптом». На улице

уже стемнело. Мы по очереди стали зевать.

«Обстановочку на Нижний подскажите, пожалуйста» - заинтересовался

кто-то по рации.

Вот хрусталь продают. Остановились. Я вышла, посмотрела рюмочки.

Ничего себе! Шесть маленьких рюмочек – 1200рублей. Хоть Серёжа и дал

мне денег, я их всё равно не купила. Поехали дальше.

Проехали реку с интересным названием Судогда.

- Вот, Натуль, федеральная трасса. Наставят знаки: ограничение

максимальной скорости 50 да 70 км, а милиция рядом пасётся.

Действительно, показались господа полицейские на машинах. По рации

их тут же засветили водители: " на таком-то км – менты... у вас чистенько

было».

Проезжаем Мосте строй.

- Здесь мы на грелке стояли, - объясняет Серёжа.

Это значит то, что здесь бочки-термосы грели до определённой

температуры, чтобы нужный продукт из них слить потом.

Серёжа остановился на заправке. Катя тоже вылезла из своего

убежища, чтобы с папой погулять. Она попросила его, чтобы он ей дал

«пистолет» заправочный подержать. Так её Серёжа и сфотографировал с

этим пистолетом, и условно назвал фотку: как доча фуру заправляет. Ох,

уж радости у неё было! Столько счастья.

Въехали в Покров. 100 км осталось до Москвы! Встали мы на стоянку.

Поставили чайничек на газовую плитку. Потом разогрели картошку.

Папусик пива себе взял с рыбкой. И чего-то разговор у нас коснулся того,

что женщины мало пьют.

- Ага, - язвительно согласился Серёжа. И тут же вспомнил случай, как

он у друга ночевал. А у того – жена-башкирка, Ингой её величали.

– Сколько она курит, ни одному мужику её в этом деле не

переплюнуть. Мы с друганом сели, культурно выпить: закусочка…

грибочки… огурчики солёные. А она – бах рюмку, бах другую, бах третью!

И не ест ничего. Мы хоть сидим закусываем, но всё равно спьянились.

Пить уже через раз стали, пропускать начали. Так она ни одной рюмки не

пропустила. Ещё и сигарет пачку, наверное, выкурила. И стоит – трезвее

всех трезвых. Вот это мощь в женщине… До сих пор вспоминаю.

- Я тебе повспоминаю сейчас Ингу! - рассердилась я.

- Тише, тише, - сказал Серёжа, - я же тебе просто пример привёл.

 

Наконец, мы встали на стоянку. Разобрали всё с верхней спалки. Там у

Серёжи чего только не было. Две сумки с одеждой и постельным бельём.

Лопата с деревянной ручкой. Каска оранжевая. Утеплитель для стен. Два

одеяла, подушка. И ещё много всяких разностей. Расстелили постели.

Серёжа полез на верхнюю полку. Трудно туда забираться. Мы с Катей на

нижней почивать стали. Тесно мне с ней было, хотя мы и спали валетом.

Она всю ночь крутилась, как веретено. Под утро я только уснула. Морозец

за ночь приударил. Утром снежок пошёл. Дорога стала как зеркало.

 

- Доброе утро, девчонки! – папусик наш с полки спустился. Кругом

бардак, шмотки, тарелки, чашки, сумки. Ну, в общем, всё то, что Серёжа

«любит». Я – быстрее всё убирать и складывать стала по своим местам.

Смахнула полотенцем всю пыль. Потом вылезла из машины, сходила по

своим надобностям, сводила туда же ребёнка. Умыла Катю, причесала.

Выбросила пакет с мусором. А то он мне по дороге так надоел: я сижу, а

он у меня под ногами всю дорогу катался. Забралась опять в нашу машину

и приготовила завтрак. Серёжа, как всегда, за кофе своё взялся. После

завтрака поехали дальше.

- Вот чего он? – спросил Серёжа сам у себя, показывая на впереди

идущую фуру. – Ехал-ехал под 90 км, сейчас – бах – 50 км/ч. А… его кто-

то спереди мурыжит. Кто-то впереди ещё досыпает.

Катя взяла у папы сотовый телефон и слушает музыку.

Пролетел самолёт.

- Смотри, Катенька, самолёт летит. А знаешь, Наталь, китайцы

придумали новое оружие.

- Какое?

- Спутники сбивать.

-Да, ты что?

- Ага.

- Ну, молодцы. Флаг им в руку.

Тут нас стал обгонять «Запорожец». Старенький такой, весь трясётся и

пыхтит, но … едет.

- Знаешь анекдот про «Запорожца»?

- Нет.

- У одного мужика был в гараже разобранный «Мерседес» и целый

«Запорожец». Но очень древний. Вот он взял и переставил двигатель с

«Мерседеса» на «Запорожец». Разогнался, аж чуть ли не за 200 км/ч. А

забыл, что-то тормоза «запорожские» остались. Видит из «Вольво»

мужчина выходит. Хотел затормозить… но… и случилась авария. Вот лежат

двое в больнице с переломами. Один, тот самый, который хозяин

«Запорожца». Сосед его спрашивает: «Ты как сюда попал?» Ну, тот ему

всё и рассказал. А ты как здесь? А я, говорит, и есть тот мужчина, что из

«Вольво» выходил. Так зачем же ты из «Вольво» выходил? Да, смотрю,

говорит, меня "Запорожец" обгоняет, ну я подумал, что стою и вышел.

Честно говоря, я не очень этот анекдот поняла. Ну, может это только я

одна непонятливая такая... Не знаю...

В Московской области легковых машин – бессчётное количество.

Серёжа, аж, ругаться начал.

- Лезут, как тараканы! Спрашивают: чего пробки, откуда пробки? С

Москвы едут за 200-300 км на работу. А на неё нужно каждое утро. И ты

посмотри, по одному человеку в каждой машине. Всё фуры у москвичей

виноваты. Они пробки создают. Конечно, больше же никто по дорогам не

ездит. Одни фуры.

Наконец долгожданная Истра. Ленинградское шоссе. Серёжа хочет нам

собор показать. До Истры – 24 км. Истринский район считается

экологически чистым.

В окно я поглядела. Какая красота! Одни ели зелёные стоят с обоих

сторон. Хвоя – сочная, зелёная. На снежном фоне так великолепно

смотрятся они, как будто на белой, невзрачной простыне вытканы яркие

зелёные узоры.

Проезжаем церковь, ту самую, которую Серёжа нам показать с Катей

хотел. Да, она: с семью куполами.

- Видишь купол главный делают? Красавица.

Мы сразу же с Катей креститься начали. У нас просто так принято:

как любую церковь проезжаем, так крестимся. И Серёжу приучили. А ещё

я дочку молитве обучила. Правда, она только «Отче наш» наизусть знает,

причём на древнерусском языке. Ну, ничего. Для шести лет и это, я

считаю, нормально. Я, к стыду своему, «Отче наш» только после двадцати

лет наизусть выучила. Мы с Катей прочитали молитву вслух, вместе. А

вскоре уже прибыли в Истру.

 

Подъехали к офису из красного кирпича. Большое здание. Мы к восьми

часам утра прибыли, как и обещано было. Серёжа пошёл документы

относить, а мы с Катей стали завтрак готовить.

Позавтракали, чем бог послал: яички варёные, лечо в банке Серёжа

нашёл в холодильнике. Катя яйцо раскрошила по спалке. Я ругать её

стала. А она, ох и хитрое созданье, сразу же на меня папе жаловаться

начала! Ну он, соответственно, сразу же дочь под свою защиту взял.

Серёжа достал маленький телевизор, работающий от 12 вольт.

Смотрим, значит, диск: «Метод Лавровой» и пьём чай с лимоном и мёдом

заодно. Снег не перестаёт падать. Такие сугробы навалили, «мама не

горюй!» называется. Серёжа ругается.

- Заявку не скинули. А снега – смотри сколько!

- Да я уж вижу.

- Надо тикать отсюда побыстрей с этой Московской области. Как же вы

горшок-то забыли?

- Ну вот, забыли. Чего ж теперь?

- Так туалетов тут нет.

- Серёж. Ей уже шесть лет. Ничего, на улицу сходит, в снежок.

Да, действительно, пора ребёнка от горшка отучать. Хотя, если

честно, мы её уже давно отучаем, но она у нас как-то всё не отучается...

Сегодня 13 марта. Ну, никак не скажешь, что весной пахнет. Даже

намёка от природы никакого на это нет.

Потом Серёжа сказал, что поспит немножко. А Катенька заныла, что в

туалет хочет. Папи на меня посмотрел и спросил: не хочу ли я вокруг

машинки погулять? Я, конечно же, не хотела. Но, что же делать?

Пришлось. Пальто к началу поездки у меня было чистенькое, беленькое

такое, а теперь стало грязное-серое какое-то. У Кати штанишки от куртки

тоже все серо-буро-малиновые стали.

- Поросята, - высказал Серёжа своё мнение о нас и взобрался на

спалку.

Заявка от фирмы пришла только без пятнадцати двенадцать. Мы к

этому времени уже успели и погулять, и навести марафет в машине: в

кабине всё вымыли и вычистили. Панели протёрли, стёкла тоже. Посуду

вот только не очень удобно мыть. У Серёжи фляга такая с водой

десятилитровая, а в ней краник. Вот ставишь её на край кабины, дверь

открываешь, и из краника вода льётся тоненькой струйкой на

металлические ступеньки, а оттуда – на землю. И вот таким образом

умываются водители и посуду моют. Всё хоть какая- то гигиена. А если на

цивильных стоянках останавливаются, то там, естественно, и души, и

раковины, и краны всё в специальных местах построено. А вообще, я

считаю, очень тяжёлая работа у Серёжи. Мы, когда с ним и с двумя

старшими детьми в первый раз в Альметьевск съездили (Катеньки ещё не

было), я по приезду домой три дня отсыпалась. Ходила, как сонная

курица. Похожу, посплю, поем немножко, опять посплю. Не шутки! Или,

как Серёжа говорит, «это вам не хухры – мухры». Хорошо, что у меня

тогда отпуск был, а у детей - летние каникулы.

Саша, когда не выспится, у него настроение, скажем так: не очень

хорошее.

Вот он и начал ругать меня за то, что мясо не успела сварить. Так,

говорю, я же думала, сейчас поставлю в кастрюльке, а вдруг документы

скинут, тогда ехать сразу придётся. А как ехать, если в кастрюле кипяток?

То есть из-за неизвестности и не поставила вариться это мясо. А,

оказалось, что к двенадцати только документы готовы были, успела бы…

Ну, я тоже устала. И, естественно, тоже нашла повод «попилить» мужа.

Он получил нагоняй за то, что после рейса сразу домой особо-то не

торопился, а на стоянке задержался, и там остограмился. За сигареты

тоже попало ему под «горячую руку». Он уж, бедный, и не рад был, что

за мясо разговор завёл.

 

В общем, из Истры послали нас в Дзержинск – бочку менять.

Катя кушать захотела.

- Ох, девчонки, взял я вас с собой только мучиться. Больше ни разу не

возьму!

Это Серёжа всегда так говорит к концу поездки. А потом проходит

какое-то время – и он всё равно нас куда-то берёт: то в Волжск, то в

Питер.

- Что же вам взять перекусить-то? – ломает он голову.

Катя увидела флаг России по дороге и закричала: «Россия!»

- Кать, нагнись, менты! – строго приказал Серёжа.

Катя моментально скрылась за шторкой спалки.

- Проехали. Сейчас мы будем проезжать город Клин. Здесь пиво

«Клинское» делают.

- Не делают, а варят.

- Какая разница?

Папусик нас стал дразнить жареной курицей. Стал расказывать о том,

какая она жирная и зажаренная, вкусная и подаётся с соусом. Я тут же

припомнила случай с курочкой гриль… Серёжа усмехнулся, но с такой

горькой усмешкой.

Действительно, это было не смешно.

Мы возвращались из Питера и ехали по 107 трассе. Ночевали, правда,

уже на 108. Смотрим, по левой стороне, через дорогу ларёк стоит

небольшой. Мы, когда в Питер ехали, такую вкусную курицу там брали –

объеденье! Её нам продал продавец – пожилой грузин. Думали и в этот

раз такую же возьмём. Но на этот раз продавец был другой. Тоже

нерусский, но молодой. Подходим с ребёнком к нему. Продал он нам

цыплёнка, даже разогрел, завернул в лаваш, кетчуп налил в стаканчик.

Улыбался так мило. Но именно это меня почему-то и насторожило. Я на

вский случай спросила: "А у вас куры-то сегодняшнего приготовления?"

Он честно признался, что куры - вчерашние, но очень вкусные.

Пришли в машину, стали курицу есть, и у нас сложилось впечатление,

что этому цыплёнку лет сто. Приготовлен он явно не вчера и даже не

позавчера. Бедный цыплёнок аж высох изнутри. Я такого мяса в жизни не

ела. Естественно мы доедать этот продукт не стали, а возвращаться назад

к ларьку нам просто не захотелось. Да, если честно, я боялась, как бы

Серёжа этому армяно-грузинскому парню морду бы не набил. Думаю: "Шут

с ним, с этим продавцом. Бог накажет. Видел же, гад такой, что не только

себе берём, ещё и ребёнка кормить будем. И всё равно продал." Трасса!

Что поделаешь?

 

Поехали дальше. Сорок столько прилетело! Целая туча. Откуда взялись

только в таком количестве.

- Ой, сороки! - крикнула я.

Катя пожелала посмотреть на птиц, но мы их уже проехали.

Я всё хотела купить у частников что-нибудь из деренских продуктов:

коровье молоко, сметану или грибочки маринованные какие-нибудь. А тут

как раз женщина на трассе стояла и продавала домашние яйца. Но Серёжа

уже проскочил торговку. Я рассердилась.

- Ты по сторонам-то гляди! Вон яйца домашние продавались.

Серёжа ничего не сказал.

- "Даф" этот приклеился взади. И не обгоняет и едет на ближайшем

расстоянии. Я как-то по Кировской трассе ехал, вот так же пристал взади

один "Маз". Я ему по рации сказал: "Мазурик", ты обгонять-то будешь? Он

мне по рации: " Не - не, всё нормально". Я говорю, а если я тормозить

буду? Он: " Всё нормально. У меня тормоза нормальные". Через несколько

минут я начал тормозить, а он гружёный. Так так по дороге завилял, я по

зеркалам увидел. После этого ехал взади меня аж в километре.

Тут прямо по обочине справа проехал "Камазёнок" с московскими

номерами, чуть нам зеркало заднего вида не зацепил.

- Куда он лезет?! - возмутилась я.

- Так он же - москвич! Этим всё сказано.

"Вольво" красная, грузовая, вся покорёженная,показалась на

горизонте. Водительское место всё исковеркано.

- Вот тебе ночные гонки, - сказал Серёжа.

Заехали в Клин. Какая-то легковушка стала нас подрезать.

" Тётя - Мотя, ты меня видишь?" - спросил её Серёжа, как будто она

его слышала. - Слушай анекдот.

- Давай.

- На площади ставят памятник. Новый русский едет на машине,

останавливается и спрашивает у рабочих: "Кому памятник ставите?" Те

отвечают: "Чехову". " Это тому самомому, который "Му-му" написал?" "

Не", - отвечают рабочие, - "Му-му" написал Тургенев". " А чего вы тогда

Чехову памятник ставите?" Сейчас поедем через Покров. Эх, там

светофоров наставили, мама не горюй!

Катя поела молочко с печеньем. Я прибралась за ней, а то крошек

много было. Тут в окне мелькнул эвакуатор, он вёз на себе автобус в

ремонт.

- Да, - сказал Серёжа, - такой эвакуатор может гружёную машину

весом в 40 тонн зацепить и везти на себе с лёгкостью.

Катя, разинув рот, наблюдала за эвакуатором. Серёжа спросил у неё.

- Ты уже замучилась?

- Да нет, - ответила доча.

- Ку-ку, мама, - сказал Серёжа мне. - Ку-ку, Катя, - это уже доче.

- Ку-ку, папа! - не заржавело за мной.

Это мы уже дурью стали маяться. Столько времени провести вместе в

ограниченном пространстве, поневоле "закукукаешь".

- Посыпали какой-то фигнёй дорогу, аж тормоза сунутся.

Тут по рации два водителя с фур начали общение. Чего мы только не

услышали про их житьё-бытьё.

- Да, - съязвил Серёжа, - есть мужики хлеще баб базарных. До чего ж

любят "языком чесать": ля - ля - ля - ля... Чего можно так долго

обсуждать? Ну, нужно вам сказать друг другу что-то - переключитесь на

другой канал. Чего все должны вас слушать? Не понимаю! Ну, всё

ребята: вам удачи не видать!

- А почему им удачи не видать?

- Да потому, что я их сейчас обгоню.

Серёжа пошёл на обгон. Катя в это время забрала у папы телефон. Мы

его только-только зарядили, а она опять в игры играть собралась.

- Мы едем, едем, едем, - запел Серёжа после того, как обогнал

разговорчивых водителей.

- Едем-то мы едем, только вот никак не доедем.

- Доедем, Натусик, обязательно доедем.

По рации раздался мат: "Ё... мать!" Я еле успела уши Кате закрыть.

- Чего это?

- Да легковая подрезала фуру.

- Понятно.

Проехали населённый пункт под названием Петушки.

- А я книжку читала "Москва - Петушки"...

- И чего там такого интересного?

- Да я её лет двадцать назад читала. Просто в нашем государстве

алкашей за людей принято не считать. А у них, оказывается, свой мир,

своё мировозрение. Вот в книге и описывается внутренний мир пьющего

человека. И ... этот мир - не безынтересен.

Я вот в области когда жил, - начала рассказывать Серёжа, - мужики в

посёлке вешаются. Один на тракторе работал, денег мало было. А тут его

к себе на работу один частник взял. Платить начал. Так этот мужик

повадился на игровых автоматах играть. Один раз всё проиграл. Пришёл

домой и повесился... Другой мужик. Нормально жил. Я бы на него и

никогда не подумал. С женой поругался, выпил и повесился.

Я посмотрела на Катю. Она играла на телефончике в какую-то игру,

где использовались квадратики.

- А я в детстве любил в удавчика играть, - сообщил Серёжа.

- А я - в шахматы! - сообщила я.

- Накат от снежка, видишь? Дорога - не здоровая... Скользкая дорога...

Я когда один - еду себе спокойно. Всё! В последний раз я вас с собой

взял.

- Папи! - рассердилась Катя. - Ты это уже в седьмой раз говоришь.

 

Подъехали к Лакинску.

- Здесь, в Лакинске, вода такая классная! Частник один, который

кафешки местные держит, возле них скважину пробурил. И водители

останавливаются: и в кафешках покушают, и водичкой запасутся. Надо,

кстати, нам тоже залиться... А то одной баклашки нам мало, а она -

последняя с водой, остальные все пустые. А пиво здесь продают - самое

классное: "Лакинское". Опять же: из-за воды классное. А некоторые

хозяева тоже скважину пробурят, а воду продают: 10 рублей канистра.

Один даже сделал надпись: "Воду водителям не наливать". Вот - не

уроды?

Мы остановились и вышли из машины с пятью пятилитровыми

канистрами и залили их водой.

- Вот тут вода лучше той, чем на стоянке возле вертолёта.

Потом Катя с Серёжей попротирали номера у машины, а то их грязью

залепило. Я повела ребёнка по нужде. Написано было на каком-то

строении из дерева - "туалет". Открыли дверь, оказалось, что никакого

туалета там не было, а просто лежал какой-то хозяйственный хлам.

Пришлось по старинке искать кусты не столь отдалённые.

- Слышь, Серёж, пошли по делам, смотрим написано "туалет", а

оказалось, что его там нет, - завозмущалась я.

- Мамусь, на заборе знаешь что было написано? Заглянули, а там -

дрова.

Поехали дальше.

- Вон два солдатика стоят, - кивнул головой Серёжа в левую сторону.

Проехали реку Колокшун и стоянку для машин.

- Вот на этой стоянке частник один пошёл кушать в кафешку, а у него

фура загорелась. И все стоят невдалеке и на телефончики видео снимают.

Водилы едут по дороге и кричат: "Помогите человеку! У него груз!" Так

остановились бы и вышли, помогли.

Дорожка сухая стала.

- Господи, - взмолился Серёжа, - хоть бы до места вся дорога такая

была. Так хочется по сухому ехать, а не по слякоти.

Тут нас обогнал "Камазёнок" без бокового водительского стекла. Я по

дороге видела всякое, но чтобы доской наглухо водительское окно забито

было - в первый раз.

- Как он едет-то? - выставилась я в окно. - Ему же в зеркало заднего

вида нужно смотреть.

- В дороге и не такое увидишь, - вздохнул Серёжа. - Я раз через

таможню ехал, как раз начали за тонировку наказывать. Прибалта прямо

на таможне заставили с окон тонировку снимать, а русский один весь

затонированный проехал.

- Как так?

- А он опустил все окна и ехал с открытыми. Лето же. Никто ничего не

понял.

- Да, наши завсегда выйдут из положения.

Тут по рации опять началась беседа. Двое водителей бурно обсуждали

какой-то праздник. Причём, часто-часто сопровождали свои рассказы

хорошим русским матом. Серёжа не выдержал.

- Ребят, - сказал он по рации, - переключитесь, пожалуйста, на другой

канал!

По рации раздалось: "В Москве снег сказали выпал, слой, аж, 25 см, а

тут уже на 35 см.

Вот река Клязьма из-за холма показалась. Папусик стал внутреннее

стекло протирать. Я ему в этом помогла немножко: он со своей стороны

протёр окно, а я - со своей. Заодно зеркала заднего вида протёрла,

открыв на минуточку окно.

По рации стали зазывать в какую-то только недавно открывшуюся

кафешку. Серёжа выключил рацию и включил магнитоллу. Круг запел

песню "Владимирский централ".

- А что такое "вадимирский центал"? - спросила Катя.

- Это в городе Владимир прямо возле таможни тюрьма такая стоит. Я

там когда-то разгружался, продукты привозил. Видно было хорошо и

слышно хорошо, когда у тюремщиков перекличка.

Всё-таки Серёжа без рации не может. Опять её, родимую, включил. Тут

же раздалось: "У тебя "Газель" габариты не горят". "Принято" - раздался

другой голос, наверной с той самой "Газели".

 

Вскоре мы остановились на газовой заправке и Серёжа заправил балон

газом. А то на чём же нам было маленький чайничек кипятить? Газ

закончился. Серёжа с Катей прогулялись: сходили в кафешку. Я есть не

хотела, в машине наперекусывалась. Сидела в это время, пока они

кушали, и детей обзванивала. Заодно рацию послушала: " У кого колодки

барабанят? Супорт мог заклинить, смотри - дым идёт!"

- А что будет, если супорт заклинит? - спросила я Серёжу, когда он с

Катей вернулся.

- Колодки нагреваются и может колесо загореться. А тебе зачем это

знать?

- Интересуюсь.

- А-а.

Я стала разглядывать покупки, которые принесли из кафешки Серёжа с

Катей. Обнаружила в пакетах колбасу, хлеб свеженький, молоко и мне

лично - жареные семечки "Бабкины". Я просияла и поцеловала Серёжу, и

сразу , взяв пакетик целофановый под скорлупу, стала их грызть.

- Ну, всё, доча. Теперь мы от мамы даже слова не услышим, только

"хрусть-хрусть-хрусть..."

- Так чего же вы взяли-то мне их?

- Так знаем же, что любишь.

- А...

 

Дмитровский район. Слякоть, грязь, снег. А на дороге ремонтная

грузовая машина с рабочими стоит. Знаки понаставляли, что ремонт

дороги. Дыры на дорогах латают в такую-то погоду.

- Да, дела, - проговорил Серёжа. - Потом докладывать губернатор

будет в высшее руководство: "Отремонтировано столько-то километров

дорог, истрачено энное количество средствов"... А сами в Египет или в

Эмираты махнут.

Впереди нас трактор едет. Скажем так, не очень быстро. А обогнать -

нельзя: сплошная полоса. А вот одна машинка осмелилась всё же. Комяк

вышел на обгон и обогнал медлительный трактор на знак "Обгон

запрещён".

- Во даёт! - воскликнула я.

- Да. Сейчас, если вон за тем поворотом машинка ДПС стоит, то самое

меньшее на что этот водитель может расчитывать - 30 000 рублей штрафа.

И это - сразу. А если при нём денег нет, то - лишение прав.

Мы позевали почти одновременно.

- Хошь анекдот? - спросил Серёжа.

- Валяй, - разрешила я.

- В квартиру наркомана постучали. "Кто там",- спрашивает он.

"Открывай, милиция!". " А вас там сколько?"- спрашивает наркоман.

"Двое". " А чего хотите?" "Поговорить". " Так вас же за дверью двое, вот и

поговорите".

- Ясно.

- Смотри, вот едут два самосвала. То их фиг догонишь, то крадутся, аж

45 км в час!

- Обратите внимание налево, - привлекла я внимание к легковой

"Сузуки гранд Витара". - Классная?

- Да, полноприводная. И в кабине всё прилично. Багажник хороший...

Как раньше не знали, где право, где лево. Привязывали к одной ноге

сено, а к другой - солому. Вот, если сено, то - направо, а если солома, то -

налево.

Заехали в Дмитров град.

- У соседа нашего Сани с девятого этажа здесь дочка живёт.

- Да? А я и не знала.

 

Авария на трассе М 7. По рации сообщили. Полтора километра пробка,

да ещё светофор держит.

- Знали бы раньше, по другой дороге поехали.

- Ну, что делать?

Рация: "Ё... самосвал с песком и фура схлестнулись. Самосвал задом

стоит..."

Пока в пробке стояли я Никите позвонила, другу сына, его 1 апреля в

армию забирают. Жалко. Он к нам часто приходил.

Наконец-то проехали пробку! Ура!

Проехали некоторое расстояние, потом остановились в кафе кофе

попить. Выпили по 2 стакана, Катерина пила чай. Потом тронулись до

Нижнего. Уже вечерело. Катерина уснула. Я тоже нет-нет, да и

отключалась. Сергей мужественно жал на педали. Да, работа тяжёлая. А

дороги наши российские - бесконечные. Тянутся и тянутся себе, словно

кто-то невидимый чёрную изоленту раскручивает. И всегда она разная.

Лежит себе и лежит на земле родимой. И солнце её опекает, и дождь

поливает, снег засыпает, позёмка по ней метёт. И едут по ней и едут

машинки всех цветов и размеров. И всё она выдюживает, всё терпит. И

приводит всё ж любого человека в сторону родную и иногда не близкую: в

сторону дома.

Вот и мы добрались наконец-то до родной стороны! Слава богу! Мы

дома!!!