Я работала гувернанткой в семье с двумя детьми. Девочку девяти лет звали Дашей и мальчика семи лет Данилой. Но эта история не о них. Она о беспризорной собаке Дине, что жила во дворе дома этих детей.

Стояли знойные июльские дни. Бабушки, сидевшие на скамеечке возле подъезда, поведали мне, что несколько лет назад также, как и Дина, жила её мать Пальма. Всех щенков обычно ликвидировали сами жильцы, а вот одного щенка как-то решили сохранить. Пару лет назад, летом, Пальму изловили собачники, а маленькую Дину несколько дней никто не видел. Пока дети, играя во дворе, не услышали, как она скулит из-под плиты на канализационном люке. Видимо, щенок от страха туда забился, и вылезти самостоятельно уже не мог. Освободили её ребятишки, облизала она им всем руки от безумной своей собачьей радости и осталась жить в этом дворе навсегда.

И выросла прекрасная, добрая псина, которая ни разу не гавкнула и не огрызнулась ни на одно живое существо. Даже кошки умудрялись забирать её еду. Но, подозреваю, что она сама была не против. Светлая, маленькая, но коренастая, она всегда была радостной и благодарной. Конечно же, дети привязались к ней. Дина везде с ними носилась, и каждый вечер возвращалась ночевать именно в этот двор, который считала своим домом. В обед некоторые бабушки выносили ей остатки со стола.

Когда я шла знакомиться с детьми, первая во дворе мне встретилась Дина. Она шла, не спеша, переставляя свои кривоватые лапки, виляя хвостом и, склоняя голову на бок, как будто улыбалась. Я присела на корточки, протянула ей ладонь. Собака понюхала мою руку, села напротив и начала внимательно меня рассматривать. Вот так мы познакомились. Потом, когда я согласилась на эту работу, старалась приучить детей, вверенных мне, заботиться о ней. Все носили еду Дине, но вот о воде никто не подумал. Собаке приходилось бегать через соседние дворы к колонке. Возложила эту обязанность на Данила. Хотя дети, росшие без животных в доме, не очень охотно этим занимались. Приходилось напоминать им каждый день.

Конечно же, я попыталась «пристроить» Дину в добрые руки. Но сложность заключалась в том, что собака, в свои три года, выросшая на вольной воле, не хотела идти жить в квартиру. Сколько мы её не уговаривали, не заманивали всякими вкусняшками,- она отказывалась заходить в подъезд. А если затаскивали её на руках,- сидела возле входной двери и отчаянно скулила,- просилась обратно. Пришлось смириться с её выбором и постараться сделать счастливой, следя за питанием, водой и здоровьем.

Летним утром, находясь у своих подопечных и развешивая бельё на балконе, увидела, как во двор въехала машина с характерным логотипом, и из неё вышли два «собачника», одетые в синюю форму, вооружённые огромным сачком. Они неспешно прошлись по двору, а я, с ужасом, понимая всю ситуацию и исход, начала молиться Богу, чтобы собаку они не нашли. Дети были дома, мне стало не по себе, ведь через десять-пятнадцать минут, закончив свой завтрак, они выйдут играть на балкон и станут невольными свидетелями отлова. Кто мог вызвать эту службу? И почему среди бела дня?

К счастью, Дины во дворе не оказалось. Я придумала для детей новое занятие у них в комнате, закрыла поплотнее дверь и снова вышла на балкон. Эти двое продолжали искать собаку, заглядывая в подвалы. Дины не было. Спустя полтора часа с начала поисков, один из них обратился ко мне:

- Здравствуйте.

Я поздоровалась в ответ.

- Вы собаку здесь не видели, светлая такая, маленькая? Нас вызвали, чтобы мы её убрали.

Я собрала всю свою вежливость в кулак:

- Действительно, собака живёт в этом дворе. Но на целый день она убегает куда-то. А я могу поинтересоваться, кто вас вызвал и какие жалобы на неё?

Мужчина в синем комбинезоне всё пояснил:

- Одна бабушка, которая живет в квартире 31, сказала, что вчера собака проявляла признаки бешенства, и её нужно ликвидировать. Сейчас посмотрю заявку, и скажу имя этой женщины.

- Да нет, не нужно. Знаю эту бабушку. Вероника Тихоновна. Просто непонятно откуда такой диагноз? С этой собакой играют мои дети, да и не только мои, с соседних дворов приходят поиграть с ней, и я каждое утро и вечер проверяю её состояние. Здоровье детей, прежде всего. Даже глистогонные препараты даю и ей, и своим для профилактики. И вчера с ней было всё нормально.

Мужчина задумчиво улыбнулся:

- Значит, Вы не поможете нам её найти?

- Нет, не помогу, извините. И потом мне не нравится, что вы приехали днём, в выходной, все дети дома и после завтрака обычно играют кто на балконе, кто во дворе. Три года они заботились об этой собаке, а теперь своими глазами увидят, как её ликвидируют.

Я ушла с балкона в комнату к детям и присоединилась к их игре. Прошло какое-то время, может час, а может два, Данила попросил сварить какао. Заглянув в холодильник, обнаружила, что молоко закончилось. Придётся идти в магазин. «Заодно куплю и хлеб с булочками»,- мысленно рассуждала я, начиная собираться. Во дворе была частная пекарня, производившая изумительно вкусную продукцию. Хотя настроение было таким ужасным, что даже чаю не хотелось. Но дети взывали к долгу. Взяла хозяйственную сумку, деньги и открыла дверь, чтобы выйти, как вдруг… на нашем половичке перед дверью сидела Дина и дрожала, как осиновый листок. Её молящие глаза блестели одной просьбой: спаси меня, пожалуйста. Я открыла дверь в квартиру настежь и тихонько позвала собаку зайти. Она не решалась переступить порог.

- Тогда тихо сиди здесь и никуда не выходи,- велела я ей, спускаясь по ступенькам. Оглянулась. Дина сидела, не шевелясь, всё также беспокойно дрожа.

Выйдя во двор, я увидела, что бабушка, которая дала заявку на отлов уже гуляла по двору, помогая «собачникам», ласково крича собаку: «Диночка, девочка, иди сюда, моя хорошая. Нна кушать, на-на-на!»

«Ну вот, сейчас наша дурочка выйдет на зов, ведь есть хочет»,- обречённо подумала я, идя в магазин.

Бабушка хитро посмотрела на меня (наверное, мужики из службы уже передали наш утренний диалог):

- Дорогая, а ты не видела Дину?

Сдерживаться не было больше сил и терпения:

- Нет, не видела. А даже если и видела, всё равно не сказала бы. Вы с чего решили, что она бешеная? Вы ветеринар?

Пожилая женщина настроилась на скандал:

- Нет, не ветеринар. Я видела, как она пряталась под машину и у неё слюни текли.

Пытаясь изо всех сил разговаривать вежливо, я продолжила:

- А ничего, что Вы вчера утром накормили её селёдкой? А когда сидели на лавочке и следили за её слюнями, не соизволили повернуть голову в сторону собачьей миски и увидеть, что её ёмкость с водой кто-то спёр? А ничего, что на улице было +42? И под машиной, которая стоит здесь уже лет двадцать у неё был единственный тенёк, потому что Вы-то со своими подружками сидели на лавочке под тополем, а когда она к вам подошла, Ваша подруга - Тамара Сергеевна,- пинками заставила бедолагу убраться подальше. И потом она беременная, это уже видно невооружённым глазом. Токсикоз у собаки, тошнит её.

Бабушка растерянно замолчала. А я продолжила:

- Значит, когда лично Вы решили оставить у Пальмы именно этого щенка, когда Вы каждое утро, обед и вечер выносите ей кушать и каждый день разрешаете своей маленькой внучке играть с ней, потому что знаете, что Дина в жизни ни её, ни кого-то другого никогда не укусит,- Вы какими мыслями руководствовались, когда звонили и заявку оформляли? А то, что дети привыкли к ней и Ваша внучка, тоже,- ни о чём не заставляет задуматься? Лучше бы Вы её утопили тогда, вместе со всеми остальными щенками, чем вот так, взять, приручить собаку, вырастить её, чтобы она Вас и всех остальных жителей этого дома полюбила, а потом,- раз!- и из государственной ветеринарной станции собачников вызвать. Браво!

И я продолжила свой путь за молоком. Меня всю трясло от возмущения и обиды за маленькую добрую собаку, которая сидела и ожидала своей участи. На обратном пути, перед подъездом мне перегородила дорогу другая бабушка, которая частенько пинала Дину – Тамара Сергеевна. И я поняла, что от меня, во-первых, они не отстанут, во-вторых, это был двор, в котором мне часто приходилось с ними сталкиваться, а конфликты я очень не люблю. Не могу с кем-то здороваться, а с кем-то нет, в-третьих, это же «лавочные» бабушки, и уже сегодня к вечеру я стану у них и наркоманкой, и алкоголичкой, и ещё какой-нибудь. Прерывая заранее подготовленную речь, я жестом остановила Тамару Сергеевну и направилась к одному из ловцов:

- Я могу с Вами поговорить?

Мужчина сразу же с готовностью подошёл.

- Вы ведь без результата не можете уехать?

- Нет, не можем. В том-то и дело. Нам нужно отчитаться. Если бы хоть просто так вызвали, а она указала в заявке «бешенство». У нас контроль жёсткий.

Я задумалась:

- Хорошо. Давайте так. На слово Вы мне тоже не поверите, если я скажу, что собака здорова?

Он отрицательно покачал головой.

- Я покажу Вам собаку, Вы её осмотрите, но если она здорова, вы не станете её забирать. Так можно сделать?

- Да, так можно. Только если она здорова, Вы ещё напишите расписку, что лично отвечаете за её состояние и сейчас и в дальнейшем. Только Вы понимаете всю суть ответственности? Если она когда-нибудь, даже через пару лет кого-нибудь укусит, даже если она будет здоровой,- Вам придётся за неё отвечать. Формально эта собака становится Вашей, и Вы будете числиться её хозяйкой.

- Да, понимаю. Хорошо. Мы договорились?

- Договорились.

- Пойдёмте за мной.

Мужчина надел толстые резиновые рукавицы, и мы зашли в подъезд. Дина сидела на втором этаже возле окна лестничного пролёта и наблюдала за всем, что происходило во дворе. Всё-таки она умная собака.

Я подошла к ней первая, присела, обняла её за шею:

- Вы подойдите, не бойтесь, она не тронет.

Мужчина присел рядом на корточки.

Я приоткрыла у Динки брыли, обнажив зубы:

- Вот видите, она вчера целый день была без воды, дёсны были бледными. Сейчас они розовые, глаза чистые, не гноятся, не текут. Мочка носа мокрая, холодная. Она не боится света, Вы же видели,- она сама сидит у окна и никуда не забивается, не прячется. Единственное, что она спряталась от вас, забежав сюда, в подъезд.

Мужчина восхищённо смотрел на меня, улыбаясь:

- Вы действительно за ней следите?

- Конечно. С ней же дети играют.

- Мне кажется, Вы разбираетесь в этом.

- Да, у меня всё детство и юность были собаки, я работала в клубе собаководов. А потом началась аллергия на шерсть. Пришлось сменить и работу, и образ жизни.

Потом, немного раздумывая,- сказать или нет, всё-таки произнесла:

- А Вы добрый. Спасибо большое.

Мужчина смутился:

- Это тяжело, морально - отлавливать собак. Это Вы добрая. За долгие годы моей службы впервые кто-то отстаивает животное. Обычно всем всё равно. Они же бездомные, бродячие.

Мы помолчали с минуту. Дина продолжала его бояться. Я погладила её по голове, успокаивая:

- Это просто она хорошая и умная. Пойдёмте, я заполню расписку и всё, что нужно.

Во дворе галдели возмущенные бабки…

…Вечером, бережно прикрывая за собой подъездную дверь, глянула на небо. Уже надвигались сумерки, и тучи обещали долгожданный дождь. Женские голоса на лавочке резко стихли. Постояла, подумала немного и подошла к ним:

- Я хочу извиниться и попросить прощения за свои резкие слова сегодня. Понимаю, что Вы хотели добра своей внучке и больше переживали за её жизнь и безопасность. Переволновались и Вы, и я. Но я всегда с уважением отношусь к людям старшего поколения, и теперь меня мучает наша ссора. Извините меня, пожалуйста, Вероника Тихоновна.

Бабушки в молчании уставились на меня, будто видели впервые. Женщина, к которой я обращалась, встала и обняла меня:

- Ну что ты, детка. Это ты меня прости. Я ведь и вправду не разобралась, как нужно было. Да сын вчера приехал и начал меня ругать, что я Софье позволяю гладить Дину. Он мне говорит,- посмотри, она вон бешеная, наверное,- лежит под машиной и слюни текут. А то, что я сама её селёдкой накормила,- совсем забыла. Память уже не та. И то, что бока у неё округлились, видела ведь. Ну, вот панику на меня навёл, я и позвонила, чтобы приехали. А собака-то и вправду хорошая. Вот скажи честно,- бабушка хитро заулыбалась,- это ты ведь её спрятала?

- Да не прятала я её, правду вам говорю. Выхожу за молоком, а она сидит на половичке возле нашей двери: ни жива, ни мертва, трясётся вся. И в квартиру заходить не хочет, и во двор боится выйти.

- Хорошо как, что разобрались во всём. Ты домой уже пошла?

- Да. Припозднилась сегодня. Доброй вам ночи всем, до завтра.

Бабушки попрощались. Я уже дошла до конца двора, как они снова меня окликнули:

- Алла, а правда, что ты с собаками раньше работала? Нам собачники эти сказали.

Я заулыбалась:

- Да, правда. Не сомневайтесь.

И зашагала дальше к автобусной остановке.

 

На следующий день, утром, как всегда виляя хвостом и, склоняя голову на бок, словно улыбаясь, меня встречала Дина.

 

Она и сейчас, слава Богу, жива и здорова. Другие дети подросли на смену прежним, а она всё также бегает и бродит с ними целыми днями, неизменно возвращаясь ночевать в свой родной двор.

Иногда я вспоминаю эту историю и думаю, что, может быть, мы все рождены для чего-нибудь. Может для таких поступков. Специально в наших сердцах живёт доброта. В сердце одного мужчины, который ликвидирует бездомных собак, или в сердце какой-нибудь женщины. Чтобы сберечь чью-то жизнь, пускай собачью.