Жизнь за чертой…

Эта книга посвящается моей лучшей подруге -Морякиной Ольге, которая, скорее всего уже забыла о нашей дружбе, однако я всегда буду помнить, и любить её.

Алыча Кислая Слива.

А у водоёма….

Однажды я поскользнулась и упала в огромный старый водоём в нашем саду. Я была слишком маленькая и не умела плавать, но я била руками по воде, не давая мокрой одежде утянуть вниз. Если бездействовать, то ты умрёшь…Так же и в жизни, если ничего не делать, ты умрёшь от голода, холода и болезней. Жизнь как вода…Они одинаковы.

Сандра Кюммель.

Пролог.

Я всегда была хорошей, начиная с детского сада, и кончая настоящим временем. Я не могла быть другой, потому что множество любящих бабушек и тётушек диктовало, как мне следует жить. С самого рождения я была окружена чрезмерной любовью и заботой. Хоть для вех было неожиданность, что я родилась, но меня всё же полюбили, однако, не теряя надежды поскорее выдать мою маму замуж. Слишком много людей окружало меня самого начала жизни, и все они то и дело говорили мне, как сильно любят. Поверьте, сложно жить, когда у тебя совершенно всё есть и даже нечего пожелать для полного счастья. Несмотря на то, что я была единственным, да ещё и весьма нежелательным ребёнком в семье, мои прихоти и желания тот час же исполнялись. Неудивительно, что из меня получилась весьма капризная и своенравная личность. С наступлением третьего года, все стали наперебой твердить мне, что они очень хотят внуков и племянниц, всячески выражая своё непомерное желание. Что бы я поскорее выросла и необычайно удачно вышла замуж, принеся семье как можно больше материальной пользы. Мне пророчили дюжину детей при этом, недобро косясь на маму, которая всё время сидела в углу, отказываясь, приходить в гости к потенциальным женихам. В то время, когда у моих детсадовских подруг появились хорошенькие братики и сестрички, я оставалась одна, не решаясь подойти с этим к маме, с которой я предпочитала лишний раз не разговаривать. Однако мне настойчиво дарили резиновых пупсов и закидывали ванночками, колясками и бутылочками, в то время, когда у каждой моей подруги была большегрудая барби- модель с шикарными шелковистыми волосами в короткой юбке, в то время, когда нормальные дети расчесывали волосы своим куколкам, я не понимала, почему должна играть с уродливыми резиновыми детьми. Но мне никто ничего не желал объяснить, они говорили, что так лучше, что это полезно, и я должна так делать, чтобы не повторить печальную историю своей мамочки. Я, конечно, знала, что у меня нет папы, но он скоро появится, однако никак не могла совместить это и резиновых кукол. И я не удивляюсь, что к моему настоящему возрасту у меня поехала крыша, ведь мне почти не разрешали общаться с девочками, к которым меня теперь так тянуло. Неисчисляемые тёти, у которых, очевидно не было своих детей, и они совершенно не знали чем себя занять, насильно навязывали мне общение с мальчиками. Каждые выходные к нам в гости приглашались пачки моих «друзей». Зачем? Неужели они ждали у них проявления внимания к противоположному полу в таком возрасте. Мне ничего не объясняли, лишь твердили заученную ими наизусть фразу:

- Деточка, милая, мы все тебя очень любим и знаем, как тебя будет лучше.

Я давно уже поняла, что всё это было не так… Если бы любили, то не выгнали бы маму с первым встречным, не бросили бы нас неизвестно куда. Хотя моё детство было довольно специфическим, но мне нравилось, когда забирают из детского сада целой весёлой толпой любящих людей, в то время, когда некоторые несчастные дети сидели на крылечке, наматывая сопли на кулак до самого закрытия. И только поздно под вечер приползали усталые папа или мама с работы и забирали их. Мне нравился наш огромный стол, где было столько всего вкусненького. Мне нравилось шумное беготня по лестнице многочисленных ног, даже не смотря на то, что от этого я не могла заснуть. Мне нравилось, когда все тётушки и незамужние племянницы сидели у моей кровати и перед сном читали книжку по ролям. В нашем доме не было ни одного представителя мужского пола, начиная кузинами и кончая дворовыми собаками. Однако каждый выполнял свою роль безукоризненно. Всем заправляла бабушка - хозяйка этой виллы. Она выжила из дома своего мужа и стала полноправной хозяйкой огромного поместья, которая сама решала, кому, когда и за кого следует выходить замуж. Мама посмела нарушить правило и в свои 14 отдалась молодому норвежцу, приехавшему в отпуск на тёплое Адриатическое море. От этой нежелательной связи родилась я маленькая далеко не прекрасной наружности девочка. Однако меня всё равно любили и воспитывали настоящей леди. Я всего этого не знала и задалась тревожными вопросами лишь по пришествию нескольких лет, за которые привычный уклад жизни резко изменился.

 

У ВОДОЁМА…

А в саду у водоема стояла коряга старого дерева. Она уже много лет украшала собой фасад нашего дома. Сложно описать мысли, посетившие мою голову, когда я в первый раз сознательно посмотрела на нее. Сколько ей уже лет, но она до сих пор не развалилась, однако она давно мертва, мертва ровно столько, сколько украшает наш сад. Может ли быть такое, что мы украшаем свои дома трупами деревьев, прибиваем трупы и ставим на них цветы, даже едим на трупах. Подумав об этом, я отшатнулась от старой коряги, ведь я только что потрогала мертвеца. На следующий день меня отругали и заперли в комнате на целый день за то, что я похоронила бревно на клумбе с рододендронами.

 

САНДРА КЮММЕЛЬ

Мисаки Такияма

 

Глава № 1. Воспоминания на плёнке.

Всё произошло слишком быстро, можно сказать за одну ночь. Весь день до этого шли серьёзные переговоры, которые завершились далеко за полночь. В два ночи у бабушки зазвонил телефон, своим сухим старческим голосом она переговорила с кем-то. А потом тоном, не терпящим возражений, стала отдавать приказания тётушкам и кузинам. Дом загудел, но это не помешало мне снова провалиться в сон. Все бегали, трясли мамиными вещами, спорили. В моей комнате постоянно включали свет и громко говорили, только я спала и ничего не слышала. Второй раз меня разбудили сдавленные всхлипывания мамы, я никогда не слышала, чтобы она плакала, обычно её красивое смуглое лицо не выражало никаких эмоций. Однако сейчас она стояла на коленях перед бабушкой, вцепившись в её юбку мёртвой хваткой, и плакала. Мама неистово шептала сквозь стиснутые зубы:

-Пожалуйста, не отдавай меня ему, умоляю, откажи, я не хочууууууууу….

Я круглыми глазами смотрела на маму, мы с ней были совсем не похожи, да и не разговаривала она со мной почти, не говорила, что любит, но какой родной она мне показалась сейчас, мне стало её смертельно жалко и я тоже заревела в подушку. С сочувствием, свойственным всем четырёхлетним детям, я ждала, что бабушка сейчас поднимет ее с колен и выполнит все ее желания. Однако морщинистое лицо по-прежнему было жестоко, она зло оттолкнула мать и широкими шагами вышла из комнаты. Мама, путаясь в длинной юбке, побежала за ней. Стало оглушительно тихо, и только удар захлопнувшейся двери прозвучал, как приговор. Я села на кровати и второпях протирая глаза, бросилась спотыкаясь вниз по деревянной лестнице. Мама сидела посередине пустого коридора, она больше не плакала, зато улыбалась какой-то странной горьковато-кисловатой улыбкой. Я остановилась в нерешительности, всё-таки здесь она для меня была самая чужая, и я к стыду своему даже немного ее боялась. Но мама встала и сама пошла ко мне навстречу. Я не ждала объяснений, я привыкла. Что мне никто ничего не рассказывает, но к своему удивлению услышала самую нормальную человеческую речь без всяких оханий и аханий, к которым я так привыкла.

- Сандра, мы уезжаем, мы больше сюда никогда не приедем и не увидим их…

- А куда мы уезжаем?- осторожно осведомилась я.

-Знакомиться с твоим папой.

Она выдавила из себя улыбку, а я заревела и обняла её. Неужели мы теперь будем нормальной семьей, неужели нас будет трое, как и всех нормальных людей! Она была такой родной, и на секунду мне показалось, что вместо Стефании ее можно будет называть просто мамой…

 

Глава №2. Жизнь за чертой.

Однако наша идиллия продлилась не долго, когда мы приехали в новый город, который назывался Австрия, я почувствовала холод, мне было действительно холодно. Встреча с так называемым папочкой меня не впечатлила и не внушила уверенности, что наша жизнь измениться в лучшую сторону. Мама, очевидно, тоже была не очень- то довольна. Квартира у нас была большая и тоже очень холодная. Я тут же заскучала по весёлым тётушкам, по сказкам на ночь и вкусной еде, да и вообще какой-нибудь еде. Мама не любила готовить, поэтому каждый день мне приходилось звонить в пиццерию и, срывающимся от смущения голосом, просила принести мне пиццу и коктейль с малиной. Вскоре мама и «папа» поженились и стали жить долго и очень счастливо. А потом вдруг что-то случилось, наверно это стоит назвать перелом в отношениях. Я не знала, чем он был вызван, но они всю ночь сначала ругались, а потом громко любили друг- друга, так громко, что я не могла уснуть. Наверно они решили, что я им мешаю, поэтому быстренько собрались и на следующий же день уехали в Мексику. Со мной осталась двоюродная бабушка со стороны отца. Она была настолько тихая, что я ее почти не замечала, даже когда мне хотелось поговорить, ее приходилось очень долго разыскивать, потому что она имела привычку забираться в самый дальний угол и там тихонечко сидеть и вязать носочек. Мама дала распоряжение отправить меня в детский сад, и тогда жизнь превратилась в пытку. Меня пугали эти странные дети, которые только и делают, что сплетничают и думают, как обратить на себя внимание мальчиков. Они всё время говорят о внешности, новых прическах и новых диетах, а ведь им всем недавно только исполнилось лет… Я была жутко стеснительной и наблюдала за ними со стороны, к тому же может в детстве я и была милашкой, но года меня испортили, сейчас меня с натягом можно было назвать хотя бы нормальной, поэтому я никаким боком не могла вписаться в их компанию. Я боялась подойти к кому-нибудь из них и попросить поиграть со мной в дочки-матери, потому что знала. Что это у них не принято. Я не хотела, что бы на меня обращали внимание и обсуждали меня за спиной. И конечно, каждая из них мечтала обратить на себя внимание главного красавца детского сада, который, впрочем, даже не подозревал об этом и продолжал играть в машинки со своими менее популярными друзьями. Ко мне мальчики всегда относились уважительно, я сидела тихо, поэтому никто не задирал меня и не мешал наблюдать за жизнью со стороны. И разуметься, как и во всех сказках у нас была королева- милая обладательница огромных голубых глаз и золотых вьющихся волос. Все знали, что она идеальна, поэтому подчинялись ей. Как и всех королев у нее были служанки фрейлины, среди них была Она. Так которую я считала в тысячи раз красивее королевы. Та, которая была дороже всех для меня. Я мечтала с ней заговорить, приблизится и дотронуться до ее шелковистых каштановых волос, но эти мечты были глупы и несбыточны, потому что все пути к ней отсекало мое отвратительное смущение. На протяжении всего пребывания в детском саду я смотрела на нее и мечтала, совершенно не отдавая себе отчёт, что это по меньшей мере странно, по большей -глупо. Слишком я мало знала, слишком маленькой была , и конечно, никто не мог запретить мне делать этого. И только на выпускном из дет-сада, когда мы, встав в линеечку, прощались друг с другом, пожимая руки и даря маленький букетик, она после остальных подошла ко мне. Она не обнимала меня, как других, не плакала в плече, она просто пожала мою руку и вручила букет. А ещё она улыбнулась, и эта улыбка была посвящена только мне, она была моей. Возможно, слишком сильно я вцепилась в ее руку , сдерживая слёзы, возможно, слишком долго и жадно смотрела, впитывая ее улыбку как солнечные лучи, но в этот момент я была по настоящему счастлива.

А потом первый класс, где я продолжила наблюдать жизнь других со стороны, не участвуя в ней. Никому не было интересно, чем занимается пухленькая девочка с последней парты, что хочет, о чем думает. Жизнь шла своим чередом, девочки продолжали плести интриги, а мальчики непроизвольно в них участвовать. Многие из моей группы в детском саду пали со мной в один класс, но не Она. Эти люди даже не заметили бы, если я прекращу ходить в школу. Ее я больше не видела, зато сохранила в памяти каждое мгновение нашей «совместной» жизни, по крайней мере, на какой-то срок.

 

Глава №3. Какая ты на самом деле, жизнь???

Много раз я хотела поменяться с завтрашнего дня, надеть яркую одежду в школу и начать со всеми общаться. А может быть начать очень хорошо учиться , отвечать на всех уроках, писать контрольные на 100 баллов. Однако, у меня это никогда не выходило. Родители обещали приезжать каждый месяц, но этого не произошло, скорее всего, они просто забыли о моём существовании, всецело поручив заботу обо, или мне, старенькой бабушке. Я много раз пыталась ее расспросить о прошлой жизни моих родителей, которая осталась для меня тайной, но добилась крайне мало, одно я поняла точно, что мой отец мне не родной, но маму всё равно выдали за него замуж. Я была даже счастлива, что они, наконец, нашли общий язык и начали новую жизнь, хоть и без меня. Жизнь была бы совсем скучной, если бы я не записалась в художественную школу, где было самое место для такой как я. На протяжении многих лет я воспринимала ее как необходимость, но потом…художественная школа стала моим новым домом. Только туда я могла одеться ужасно безвкусно, скрывая свои складочки на животе, и мне скажут, что это живописно. Только там я могла говорить о том, что думаю, и меня будут слушать. Там была та, которой я была интересна, и тогда я начала потихоньку меняться. Она училась в музыкальной школе, которая располагалась в том же здании , что и художественная, она была уникальна. Мини-коре и огромные круглые очки. Вроде ничего особенного, далеко ничего особенного, а вот и нет. Вкус у нее едва ли не безошибочный, она разбиралась не только в скрипке, на которую она ходила с пяти лет, но и в живописи. Если мы сцеплялись языками, то ни секунды не оставалось пустой, мы не знали, что такое неудобное молчание, если мы и говорили, то о проблемах мирового масштаба, поэтому практически ничего не знали друг о друге. Всё таки, потом, по прошествии года, я узнала, что она учиться со мной в одной школе, а потом и ещё одну вещь, которая потрясла меня до глубины души и перевернула всю мою спокойную жизнь. Я узнала, что моя детсадовская любовь учится с ней на одном курсе института. Я никак не могла понять, почему никогда не замечала ни Анну, ни Лису, мою милую Лису. Наверно, потому что сидела, замкнувшись в себе, и даже по институту не ходила. На следующий день я сняла серые очки, которые так долго были на мне, и посмотрела на мир по- новому. Да я увидела ее. Лиса, как всегда милая, окруженная подругами и вниманием. Она одевалась со вкусом, которому я могла только позавидовать, а какой стройной она стала. Снова бессонные ночи с верной подругой луной, всё это так уже знакомо, все это уже было, но только сейчас я поняла, что это не нормально, я другая, но кто же мне и теперь запретит…

 

Глава №4. Больше не унылый созерцатель.

Теперь я бегаю в художку с удвоенной радостью, теперь, когда скинула серые очки, я стала замечать, что твориться на улице. Пока шла до художественной школы и обратно я очень много думала над жизнью. Так много хотела спросить и обсудить с Анной, но еще больше хотела понять самой. У киоска с журналами стоял мой сосед, в которого буквально вжимался пятилетний мальчик. Горьковато-злая ухмылка появилась на моем лице при виде этого зрелища. Я знала, что этот дядя вовсе не из жалости усыновил маленького мальчика, он усыновил его только лишь для того, что бы удовлетворить свои физические потребности. Просто старый извращенец, который насилует малявку каждый вечер, а тот думает, что это совершенно нормально. Не думайте, что я бесчувственная, раз никому из взрослых этого не сказала, я ведь пыталась, только мне никто не поверил. Соседи любят его и хвалят, потому что он хороший, ведь он взял ребёнка, вот именно, он его взял…, но мне их не разубедить. Он ведёт себя настолько идеально, что плохое можно подумать о ком угодно, только не о нем. Единственное, чего я добилась, это заслужила гордое звание паршивой сплетницы, которая влюбилась в мужчину преклонных лет. Наш подъезд как будто специально такой подобрался, прямо надо мной живёт алкоголик, убивший свою жену по пьянее, и избивающий свою дочь каждый день. Однако, он тоже тщательно прячет свою злодейскую сущность, ходит на работу каждое утро в глаженой рубашке, а вечером отводит душу на ребёнке. Все жалеют его, думая, что он страдает, потеряв жену в автокатастрофе. Ему помогают, приносят угощение и как будто не замечают новых синяков на дочке. И много еще можно найти в нашем доме таких «хороших» людей, но ничего изменить как будто бы невозможно…

 

Глава №5. Пять Фаз Исправления.

Жизнь не всегда плоха, как кажется, но я больше не придерживаюсь ранее излюбленного мною мнения, что все, что ни делается, то к лучшему. Ведь это не правда. Разве хорошо сесть на катер, поехать в открытое море и утонуть там. Разве хорошо наесться на празднике протухших суши, а потом последующие три дня просидеть в туалете, а потом еще три дня питаться одним лишь драмином.* ( Драмин -это средство от тошноты, содержащее компонент, отбивающий аппетит) прим.автора.

И еще можно назвать множество случаев, когда все делается только в худшую сторону. Но придуманное мною самой фраза, что завтра будет лучше, действует пока что безотказно. Даже в случае с суши с каждым наступающим днем становится как- никак легче. Да, правило действует, если тебе, конечно, не сказали, что завтра тебя ждет смерть..., хотя в этом тоже есть свои прелести. Как бы то ни было, но я продолжала жить в квартире со своей двоюродной бабушкой, ходить в художественную школу по пути наблюдая за жизнью людей и встречая тайных злодеев, бегать пообщаться с девочкой из музыкальной школы и тайком по ночам мечтать о первой любви... Так бы я и продолжала жить, если бы мы со скрипачкой однажды ни заговорили о нашем институте. Я с удивлением узнала, что она учится со мной на одном курсе со мной, но еще больше меня удивило то, что и моя тайная пассия учится с ней же. Почему я тогда ни разу их не видела?! Наверно потому, что я хожу по колледжу лишь от кабинета до кобинета притом самыми незаметными путями, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза, а дойдя сижу скрючившись, не поднимая головы от учебника. Наверно все считают меня занудой, но мне все равно. Не удивительно, что в школе у меня совсем нет друзей, кому интересно дружить с занудой. Да и вообще скрипачка- моя единственная подруга, а потому что я становлюсь самой- собой только в художке, но этого так мало, что я даже не успеваю понять, какая на самом деле, кто я, что нравится настоящей мне и на что я способна. Потом же снова надеваю маску унылого созерцателя и наблюдаю за настоящей жизнью людей. Я люблю смотреть сериалы, читать книги, но еще более привлекают меня разговоры обычных живых людей на улице. Я могу идти за парочкой о чем-то мило болтавших людей, пока они не скроются у себя дома. Неважно куда, но я шла за порцией своего личного наркотика, без которого не могла жить, за информацией о настоящих людях. Вспоминая свое безоблачное прошлое в семье, в обществе дорогих мне людей, становилось печально, но я продолжала ждать завтрашний день, свято веря, что завтра будет лучше. Промучившись очередную ночь, проворочившись на кровати до звонка будильника и сбив все простыни, я обнаруживала, что это прекрасное завтра, которое я так долго ждала, превратилось в унылое сегодня, такое ненавистное мною. Узная о ее присутствии я стал следить за ней. Мне было интересно все: с кем она дружит и почему, как она одевается и как у нее это получается, что она ест и когда, как она похудела и зачем. Она видела меня пару раз, но не обратила никакого внимания, сначала я не понимала, как же так? Но потом, посмотрев на себя и на нее, поняла. Я поняла все, я увидела, что хожу в одном и том же пиджаке еще с младшей школы, что ношу каждый день одну и ту же юбку, а новые туфли не покупала последние пять лет, и они давно вышли из моды. Я не обращала на это внимания, хотя нормальные девочки меняли свой гардероб, чуть ли не каждый месяц. Я думала, что в колледже введена форма, которую мы должны носить, но это было не так. Эти правила давно уже канули в лета, а я и не заметила, продолжая блюсти кодекс нравственности. Растерянно смотря на себя в зеркало, я абсолютно точно понимала, что если продолжать в том же духе, то стану синим чулком и ничего не добьюсь до самого конца жизни. Тем более меня никогда не заметит она! Теперь я поняла, что надо что-то с этим делать, и я начала.

 

Первая фаза: Преображение. Личный стиль. Я -индивидум!

Подфаза Одежда.

Для меня нет ничего непривычного в посещении больших магазинов, где много людей. Увлекаемая разговорами я часто приходила сюда за парами общающихся людей. Огромный торговый центр вмещал больше.....магазинов. С ежемесячными карманными деньгами достоинством в 1000 евро я отправилась в первый попавшийся магазин Веро Мода. Элегантные вещи для деловых женщин, они не явно не подходили. Истинный стиль- так переводится название этого магазина, а мне он ни к чему. Вздохнув я отправляюсь дальше, зная, что должна поменяться, хоть и не чувствовала к этому никакого желания. Энтузиазма совершенно не было, да и я не знала с чего начать. Все казалось слишком правильным, формальным, не моим, а взять одежду сразу с манекена я не решалась, ведь это не я выбрала, не мой выбор, а выбор продавца-консультанта. Мимо меня проходили люди, но я не старалась уже подцепить нить их разговора. Но тут мой бегающий взгляд наткнулся на девушку где-то на год старше меня. Она была одета в штаны защитного цвета, кофту на молнии с понятными только ей и создателю кофты рисунками, кроссовки на платформе с шипами и шляпу на один бок. Волосы с одной стороны ее головы были коротко острижены, а с другой, обширной челкой ниспадали, закрывая правый глаз. Глаза были сильно обведены подводкой, а в ухе красовались три сережки. Неожиданно мне захотелось, что бы она обняла меня, поцеловала и увела в свой необычный мир, где нет ни до кого дела, и где она может жить, как хочет независимо от мнения и предрассудков общества. Я не заметила, как легонько облокотилась на нее, наклоняя голову к ее плечу. Она лишь просто, но весело ухмыльнулась, ставя меня на ноги ровно, и отправилась дальше. Я растерянно посмотрела ей вслед, понимая, что ей нет дела и быть не может до такой пай -девочки как я. Теперь во мне заиграло желание меняться, откуда-то появилась решительность и оптимизм. Мне хотелось удивлять людей, вводить их в шок, привлекать к себе внимание и даже местами пугать. Может ли произойти такая переменя, лишь посмотрев на человека, показавшегося тебе симпатичным и надолго ли? Но загоревшись идеей, я не могла себя остановить и направить в другое русло, да и не хотела. Я запустила программу изменение, и она начала действовать....

 

Подфаза Еда!

После нескольких часов поиска личного стиля и ресурсов для его исполнения я изрядно утомилась. Печально оглядевшись по сторонам я не нашла ни единого кафе с нормальной едой, но зато обнаружила целую кучу магазинов фаст- фуда и сендвич- кингов. С самого детства питаясь одной лишь здоровой пищей, я никогда не изменяла устоявшемуся рациону, продолжая употреблять бабушкины супчики вместо гамбургеров, чисбургеров и Кока-колы, которые в изобилии поедали мои ровесники. Однако, они как и я не жаловались на избыток веса, и в мою голову полезли сомнения, что толстеем мы не из-за неправильного питания, а из-за банальных склонностей нашего организма к полноте. Осторожно подойдя к кассе, я посмотрела в меню. Яркие буквы кричали, расхваливая сосиску в тесте и обращая внимание на низкую цену продукта. Прочитав все меню, я поняла, что ничего не поняла. Не имея опыта и подсказки, я не могла разобраться, в чем отличие этой необычной еды и какую мне предпочесть, поэтому я заказала все виды сэндвичей и тарелку картошки фри. Осторожно надавив на язычок автомата, я получила целый стаканчик шипящей жидкости, которая, пожалуй, выглядела устрашающе всего. Я окунула язык в стакан, но, не выдержав, тут же вытащила. Было больно и очень щипало. Страшно было наблюдать, как люди вокруг меня спокойно вливают в себя литры этой гадости. Но они были живы, здоровы и к тому же очень счастливы. Я зажмурилась, осушив пол стакана за раз. Все тело как будто пробило током, язык разрывало, а горло потеряло прежнюю девственность. Жидкость опустилась в желудок, выжигая все на своем пути, и там успокоилась. Через несколько минут я с аппетитом уплетала гамбургеры, которые оказали вовсе не противными и запивала все это огромным количеством кока- колы, как и все меня окружающие. Кроваво-красный кетчуп вместе с тошнотворного цвета горчицей стекал по моим рукам и капал на стол, а еще какое-то вещество непонятного цвета и консистенции облепило мне все щеки. Недавно неприятные и нагоняющие на меня тошноту запахи, теперь казались самыми нормальными и даже аппетитными. Сейчас я четко осознала, что стала далеко не индивидуальностью, а лишь еще одной песчинкой большого, жирного, неповоротливого пляжа, которым было наше общество. Что я получила, поев как все? Испорченный желудок? Свою порцию глютомата натрия? Звание мартышки, поддавшейся стадному чувству? Или может....бесценный опыт? Теперь, если мне случиться пойти с кем-либо в такое место, я не попаду впросак, я буду знать, что буду есть, теперь я имею мой личный вкус фаст- фуда! Я вздохнула, выбрасывая бумажные блюдца и стаканы в мусорное ведро, и отправилась на поиски идеальной одежды для себя.

 

Подразделение парикмахерская!!!

Нагруженная пакетами из самых разнообразных магазинов я продвигалась в сторону парикмахерской. С такими волосами я просто не имею права носить купленную мною одежду, я не могу привлекать к себе внимания, не изменив прическу. Совершенно непонятного цвета волосы из-за смешения итальянской и немецкой крови, они толи рыжие, толи черные, а местами коричневые. Я мыла голову раз в неделю, иногда и вовсе забывала, поэтому в моей голове завелись странные посетители и непонятные корочки. Это выглядело отвратительно. Возможно, волосы они даже казались грязными и непричесанными, потому что местами подвивались, а местами были прямыми. Поэтому я старательно завязывала их в пучок на самом затылке. И пряталась в самый дальний угол кабинета, за свою излюбленную последнюю парту. Однако теперь всякое желание продолжать это, исчезло. Она, Лиса, будет моей. Садясь на стул, и отдаваясь в заботливые и профессиональные руки парикмахерши, я внутренне сотрясалась. Согласитесь, ведь меняться даже в лучшую строну всегда страшно. Стоит ли говорить о счастье, охватившем меня, когда я посмотрела в зеркало после преображения. Слишком обыденно, слишком повторимо, слишком очевидно, слишком ненужно. Наверно каждый испытывал это сладкое чувство перемен, когда посещал салон красоты, или даже покупал какую-нибудь дорогую вещь, о которой долго мечтал. Чувство, будто весь мир готов покориться тебе, оно же было у всех хоть раз в жизни, верно? Все эти необыкновенные процедуры, баночки и тюбики. Тщательная помывка головы перед покраской волос. Я очень точно представляла свой новый образ и не потерпела бы никакого отклонения от цели. Все это так легко, когда есть деньги, которые могут исполнить каждый твой каприз, а они у меня были. Мягкий мусс для волос, нежная кисточка и насыщенная краска сделали свое дело, моя голова наконец-то приобрела идеальный вид, тщательно подогнанный под мой новый образ. Я не удивилась, увидев напротив себя черноволосую девушку с огромным эракезом на самой макушке. Я знала, что буду выглядеть так, но совершенно никаких доказательств не было, что это действительно я! Девушка в зеркале вслед за мной осторожно повела кончиками пальцев по колючим волосам.

-Спасибо! -Сказала я, поворачиваясь на стуле к профессионалке своего дела.- У вас очень хорошо получилось выполнить мою мечту.

Я вручила ей кругленькую сумму, которую она не постеснялась повысить после моего комплемента, и удалилась восвояси, направляясь к визажисту.

 

Фаза- макияж.

Я удивленно смотрела на лысого мужчину средних лет, который старательно подводил глаза манекену, а собственно его глаза были подведены ничуть не меньше. Джинсы тщательно обтягивали все, что можно было обтянуть, а на рубашке были расстегнуты несколько верхних пуговиц. Я даже не знала, с чего начать, поэтому осторожно крикнула ему:

- Здравствуйте, не могли бы вы....

-О господи!- истерично воскликнул он, прижимая руку к сердцу.- Никакого уважения к искусству. Ну что вам, здравствуйте?

Он демонстративно закатил глаза, но потом обратил внимание на смертную вроде меня и снисходительно обернулся, готовый выслушать мои бредни. Тогда я снова осторожно начала, или вернее продолжила свою мысль. Этот странный мужчина совершенно выбил меня из колеи и я едва ли теперь могла доверить ему свое девственное лицо, не ведавшее еще никакой косметики кроме гигиенической помады.

-Не могли бы вы сделать мне макияж, который бы подходил под мой образ. Я выбрала прическу и одежду, но в этом я ничего не смыслю...

Смутившись я замолчала, зато, моя печальная история, похоже, его заинтересовала, и похоже, ему крайне прельстило, что никому другому, а ему доверили такое ответственное дело, как макияж.

- Ну что ж, -задумчиво произнес он.- Покажи мне свой новый гардероб, переменьщица.

Через несколько минут мы даже разговорились, но я по-прежнему не знала, будет ли правильно попросить взрослого мужчину научить меня краситься, или это будет неуместно. Одно я знала точно, что чем дольше я собираюсь о чем -либо спросить, тем больше шансов на то, что вопрос останется не задан. Поэтому я, сильно смущаясь, все же задала свой вопрос, на что он ответил:

-О боже! Милочка, о чем разговор! - Он снова театрально закатил глаза, драматично прижимая руку к сердцу, которое почему-то теперь было справа.

Несколько часов подряд, он, забыв о прочих своих клиентах по записи или нет, которые толпились в коридоре, ожидая очереди, с интересом рассматривал мою одежду, учил меня искусству макияжа и тому, как лучше укладывать волосы. Оказалось, что он отлично делает маникюр и педикюр, а так же может научить меня и этому. У меня появился непревзойденный учитель, а так же мудрый советчик и даже понимающий друг. С жирно подведенными глазами мягкой подводкой и ярко- красной помадой, которая идеально подходила к одежде, а так же целым спектром советов и подсказок я вышла из салона во внешний мир. Михаэль дал мне свой телефон, что бы я смогла звонить ему, если возникнут какие-либо вопросы по уходу за собой.

Фаза- Проколы.

Увесистый пакет с косметикой, которую Михаэль подобрал под каждый мой образ, сильно оттягивал левую руку, а правую тяготила целая тонна одежды, которую я накупила в изобилии. Пришлось купить рюкзак, что бы упаковать разнообразные дорогие шампуни, муссы, гели для душа, а так же выпрямители волос, фены и бигуди. По пути домой мне на глаза попался салон, где прокалывали уши, языки и прочие части тела. Я печально потрогала свою мочку уха. Так же тут делали разнообразные татуировки и другие непонятные мне ранее вещи. Я считала этот салон лабораторией ужаса и никогда бы раньше не решилась в нее зайти, но сейчас..., сейчас мое сознание действительно изменилось, и я открыла дверь, на которой красовались девушки и парни с проколами и татуировками в самых неожиданных местах. Девушка, на которой "живого" места не было, дружелюбно со мной поздоровалась, предлагая присесть и посмотреть их каталог. Однако я отказалась, поскольку точно знала, где и сколько проколов мне нужно. Садясь в кресло, я закрыла глаза, поскольку очень не любила любое вторжение в свой организм.

Клац. Клац. Клац. Серебряные колечки одно за другим врезались в мое ухо, проделывая путь от мочки до самого кончика. Затем второе. И это неприятное ощущение от каждой новой дырки усилилось в два раза. Я едва ли встала с кресла, уши горели и чесались, но меньше всего сейчас я думала о том, что скажут мне родители и двоюродная бабушка.

- И еще,- с трудом выдохнула я,- тату на плече, и на пояснице и на руке, а еще…

Я выбрала татуировку с драконом, обвивающем цветок розы. Может слишком пафосно, или обыденно, но мне она почему-то понравилась. А так же еще парочку оригинальных.

 

Фаза Здоровый сон и закрепление эффекта.

Приятно развалиться на кровати прямо в одежде, в которой ходила весь день, которая провоняла запахами еды, шампуня и новой одежды. Язык отвис от тяжелого металлического шарика, а верхняя губа, пронизанная ледяным кольцом, злосчастно ныла. Я не удержалась и от второй татушки на пояснице, дополнив все это еще несколькими проколами в самых разнообразных местах и еще парой тату. Это было наркотиком, и я уже не могла остановиться, а теперь, утомленная своей бурной фантазией. Хорошо.... Завтра она меня точно заметит, я сама не дам ей уйти.

 

Глава №6. Любовь в дырочку.

Фаза завоевание сердца любимой.

Не считаю нужным описывать, что все в классе естественно обратили на меня внимание. Они меня же никогда не замечали, да и сама я старалась не попадаться никому на глаза и оставаться в тени, а сейчас вдруг вырядилась как сумасшедшая. Рваные джинсы с цепью, проколы и татуировки, гребешок черных волос на голове и всевозможные огромные подвески. Кричаще, глупо, пошло..., но это было единственной возможностью привлечь ее внимание. До сих пор не понимаю, как смогла решиться, наверно слишком долго мечтала, слишком часто раз прогоняла этот случай в голове, слишком много ночей не могла спокойно спать, и все думала...Просто мечтала. То, что вся это ночь была создана из бессмысленных поворотов на кровати и зажимания одеяла между ног, а так же головной боли и мыслей, раздирающих мозг добавило на мое лицо пару огромных синяков под глазами, которые прекрасно дополняли мой страшный образ. И теперь, когда полпути уже пройдено, и настал тот самый момент, остается сделать лишь шаг, последний шаг до цели, и получить, или навсегда лишиться того, о чем мечтала... Сейчас просто надо сделать это. Я трушу, мне безумно страшно, а ведь я думала, что положив на лицо, кучу косметики и надев новые шмотки, навсегда избавилась от этого некрасивого чувства. Я напускаю на себя самый что ни наесть отсутствующий вид, словно делаю все это лишь от скуки, которая одолела меня в этом обществе, и наконец, делаю этот последний шаг, который разграничивал нас. Рядом с ней никого не было, мне повезло, ведь она просто сидит и ест пирожок, теперь почти не страшно, что кто-то услышит, как меня пошлет любовь всей моей жизни. Могла ли я думать, что именно сейчас свалится напасть, которую я совсем не ожидала принять. И могла ли я надеяться, что мой внешний вид так просто сойдет с рук. Нет в мире справедливости... Ведь как только я собиралась открыть рот, и наконец, сказать ей о своих намерениях, противный голос прервал не вышедшие наружу слова.

- Рокерша, а что это мы тут за маскарад устроили? Или с уставом не знакомы!?

Их было четверо. Две фифы стояли чуть позади, делая самые что ни наесть глупые и противные выражения лица и дергая языком. Может они и считают, что выглядят сексуальными, когда надувают губки, хлопают накладными ресницами и облизывают эти же губы слюнявым язычком. Может я и лесбиянка, но к таким, впрочем, как и к другим девушкам, меня не тянет. Меня оскорбляют, а до цели остался лишь мини-шажок, но при этом надо переступить через высокое препятствие неизвестно откуда взявшееся. Она с любопытством смотрит, а девчонки, весьма симпатичной наружности, те, которых называют королевами школы, дразнят меня и щиплют наманикюренными ногтями. Я ничего не могу сделать, непривыкшая к таким ситуациям, та, что старалась оградить себя всю жизнь от любых конфликтов, как сейчас я могла отбиться от них. Оскорбления сыпались на меня, придавливая, шаг назад, и спасение, они отстанут, наверно, если поймут, что я не намерена с ними спорить и полностью признаю себя ничтожеством. Я осторожно делаю шаг назад, вот и пропал мой единственный шанс, кто же мог предсказать, что все кончится вот так. Хотя ,я должна была об этом подумать... Слезы подкатывают к глазам, ведь я очень слабая, одно слово и я уже разбита, куда уж выдержать такой потоп. Одно мгновение и слезы градом вырвутся из глаз в присутствии всего класса, который даже не думает вмешаться и помочь. Одна секунда и косметика водопадом обрушиться на пол вместе со слезами. Одна секунда и я сама буду на полу, полностью поверженная, растоптанная красивыми каблуками, смешанная с грязью и своими слезами. Меня начинают толкать, я делаю заступ назад, но секунда не заканчивается, как могла бы, я слышу спасительный голос. Это ее голос. Пусть она говорит и без особого энтузиазма, но она защищает меня!!! Это ударяет мне в мозг. Нервные окончания начинают бешено сокращаться, сердце качать кровь в мозг литрами, рот искривляется в противной улыбке. Ее никто не послушал, нет, они не перестали толкать меня и гнобить, но ее услышала я. На ее голос отозвались все мои части тела и внутренние органы. Теперь все казалось очень просто. Даже слишком, для того, что бы хоть секунду раздумывать. Нужно просто их прогнать и только... Кулак непроизвольно сжимается, и рука сама дергается в их сторону. Я только что ударила человека. В жизни мне не приходилось никого бить, тем более тех, с кем конфликтую. Это не страшно, просто болят костяшки пальцев, возможно, потому, что я неправильно сжала кулак. У нее ничего не сломано, но королева в джинсах, обтягивающих ляжки, отходит. Отходят и фифы, а затем прекрасный воин, получивший удар в челюсть. Они посыпают меня проклятиями, но больше ничего не делают, они просто уходят, но я знаю, что житья у меня больше не будет. Я не смогу теперь уже точно возвратить свою прошлую жизнь, ведь я только что подписала окончательный договор... Однако сейчас я об этом не думала, плачевные мысли пришли в голову намного позже. Я непринужденно обвела взглядом изумленных однокурсников, который постепенно отходил от шока, и продолжали заниматься своими делами, а затем, сильно хлопнув по парте, положила перед ней два билета в парк развлечений.

-Лиса, пойдешь со мной. Выиграла два билета, а отдавать никому не хочу. Пойдешь?

С этими словами я улыбнулась, как не улыбалась никогда раньше, может только за чертой, когда жила в Италии. Я не понимала, почему она на меня так смотрит, может я ей нравлюсь, может, не может отойти от шока, может, просто очень хочет пойти, а может, устала ждать подруг.

- Да. Я как раз не знала чем заняться в.... А какой там день недели?

Она спешно, чуть ли не порвав, посмотрела в билеты.

- Да, я как раз не знала, чем заняться в субботу.

Она улыбается, неужели мне, я в это не верю. И стояла бы я так вечно, если бы звонок не различил нас. Я быстро опомнилась.

- Можешь дать номер сотового, я позвоню тебе.

- Само- собой. Пиши.

Мне не надо было писать, ее номер я запомнила даже если бы мне пришлось забыть все законы физики. Я просто стояла и слушала, пока второй звонок не заставил нас распрощаться навсегда в этот день.

***********

Я не могла молчать, маска унылого созерцателя мира в момент упала с меня. В художественную школу я пришла совершенно другим человеком. Я говорила Анне только о ней, а она о никчемности мужчин в нашем мире и о своих бывших, которых она потом побила стулом. Это разговор двух глухих, ведь мы не слушали друг -друга и никто, наверно, кроме Лукаса, сидящего неподалеку, и слушавшего все наши беседы на переменках, нас не слышал. Анна никогда не задумывалась, что может не очень прилично говорить такие вещи, когда здесь представитель ненавистного ей мужского пола. Нет, она не была лесбиянкой, девушки ее нисколько не интересовали как сексуальный объект, зато она утверждала, что они запросто смогут выжить, когда мужчин уже не будет, как вида. Она приводила множество доказательств, говоря то про самок-ящериц, которых ураганы заносят на необитаемые острова и они спокойно размножаются, в то время, когда то же самцы преспокойно умирают. Самки сносят яйца, из которых вылупляются одни только самки... Она думает, что это всемирное доказательство, но говорит про людей. Анна утверждает, что докажет всему миру, что женщины намного выносливее, сем мужчины, но я в это слабо верю. Просто она даже не феминистка, она ставит женщин выше, чем мужчин, притом намного выше. Они с Лукасом иногда спорят по тому, или иному поводу, но Анна всегда выходит победительницей из таких споров, подытоживая все фразой, вычитанной из какой- то ее излюбленной книги:" Однажды на земле останутся одни женщины, а мужчины превратиться в легенду!" Интересно, но как??? Я совершенно нормально отношусь к парням, сегодня я даже заговорила с Лукасом, но если они собираются исчезнуть, то я никак не собираюсь этому препятствовать, а может, даже буду за;-)

 

Глава №7. Чудо-Парк или Реки слюней

Ночью я опять не сомкнула глаз, я думала над воистину философскими вопросами, такими как: Надо ли ей дарить цветы? Одеться мне так же как вчера, или иначе? Можно ли ее поцеловать, или я слишком тороплю события? Не передумала ли она вообще ехать?

Под утро я забылась беспокойным сном, в котором я продолжала обдумывать вопросы, на которые у меня не было ответа. Будильник, поставленный на 9:00, зазвонил, и я вскочила с кровати, как ужаленная. Сама не знаю, зачем так торопилась, зачем давилась тостером с которого капало нерасплавленное масло, зачем чистила зубы, когда еще пол этого самого тостера находилось у меня во рту, зачем носилась по всей квартире, звеня цепями на джинсах и тем более зачем разбудила бабушку, что бы сказать, что ушла. Стоя у подъезда и смотря, как ни в чем неповинные преступники разгуливают по двору, я дрожащим пальцем набирала по памяти циферки. Эти священные циферки - номер ее телефона!!!

- Ало, Сандра, привет. Я уже подхожу к автобусной остановке.

Я была так взволнована, что даже ничего не могла сказать, просто повесила трубку, но ее похоже, это ни сколько не обидело, даже понравилась моя немногословность. Подходила к остановке уже совсем другая я. Я, которая треснула королеву института. Я, которая, оделась как самая последняя лесбиянка. Я, которая пригласила мечту всей своей жизни в парк развлечений. Я, которая точно решила признаться в своих чувствах. Мы идем за руку, а ее даже не смущает, что наши пальцы сплетены, как будто мы уже занимались сексом. Я обнимаю ее за плечи в метро, а она не отталкивает меня. Мы едим вату с одного куска, а ей пофиг, что мои слюни, возможно, уже у нее во рту. Ей страшно идти на черную дыру и она жмется ко мне, а я даже ничего не чувствую от своего счастья. Мы сидим на самых последних местах в вагончике, за ними контролер. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. То темно, то светло, а вот и сама дыра, сейчас будут вниз и темно. Мы уходим во тьму. Я чувствую, что она совсем близко, и оборачиваюсь посмотреть, как она там. Мои губы упираются в ее нос, но она не отворачивается. Сложно, что -либо предпринять, но я не думаю ни секунды. Раз такой шанс, то упускать его просто глупо. Я наклоняюсь ниже к ее губам и проникаю прямо вглубь. Она не закрыла рот, а может уже и не могла закрыть, ведь мой язык уже давно изучал гортань. Это было не противно, сначала, даже интересно, ведь я раньше никогда не целовалась, да и вообще этот процесс казался мне противным, а сейчас всецело окунуться в ее слюну было даже приятно. Язык такой мягкий, что даже противно, мне показалось, что мы уж слишком долго прибываем во тьме. Мне хотелось поскорее вынырнуть из ее рта, вынырнуть к свету. Как только мы оказались на поверхности, я резко отстранилась. Когда мой язык оказался при мне, а не где-то в другом месте, стало как-то спокойнее, и именно в этот момент я поняла, что она мне уже совсем не интересна. Она продалась мне с пятидесятью процентной скидкой, отдалась почти даром. Так быстро, мне стало аж противно, что она сейчас как клещ вцепилась в мою руку. Я не считала себя супер обольстительницей, которая может завербовать в свой лагерь даже самую яростную натуралку, поэтому в моих глазах она стала не больше, чем прошмандовкой. Я еле дожила до конца этого дня, дня, которого я вроде бы ждала всю свою жизнь после черты, а когда она подвела меня к кассам и сказала, что если доплатить 5 евро, можно провести еще и завтрашний день с этим билетом, я была готова бежать куда угодно, только бы подальше отсюда.

- ЭЭЭЭ…У меня завтра приезжают родители, и я должна быть дома. Прости. Не могу.

Она вздохнула, явно от души сожалея о том, что я занята.

- Ну тогда- скромно произнесла она, отводя глаза- я позвоню тебе Сандра, завтра, хорошо.

Она улыбалась, а я была готова блевануть, к тому же я не знала, как в вежливой форме отказаться от ее услуг. Домой пришлось ехать вместе. Я пыталась отсесть подальше от нее, затесаться в толпе, но она как назло лезла все ближе и ближе, поднимая голову, как для поцелуя. Столько людей, столько любопытных глаз, а она что делает. Может специально. Может, ей по приколу, что она целовалась с девушкой, но мне как то не хочется повторить этого в присутственном месте. У подъезда, притом моего, она подняла голову, поскольку я была намного выше нее, и чмокнула меня в губы. Я поднимала голову, как могла, что она достала лишь до нижней губы. Дети с площадки с изумлением смотрели на нас, а прохожие отворачивались. Зачем она улыбается, зачем держит меня за руку, почему не может просто уйти? Я сухо произнесла пока, так сухо, что у самой засохло горло, и провалилась поскорее в подъезд от любопытных глаз соседей. Была ли я сама виновата, наверно да, ведь я сама ее причислила к своему лагерю, но она сама захотела в нем остаться... Могла ли я думать, что моя пропавшая любовь потянет за собой столько последствий.

 

Глава №8. Показная любовь.

Разумеется, никакие родители не приехали, да и как они могли здесь оказаться, когда им совершенно нет до меня дела. Зато мой телефон с самого утра взорвался от звонков Лисы, которая то и дело интересовалась как я там и могу ли с ней встретиться. Может ей и понравилось целоваться у всех на виду, демонстрируя окружающим свою ориентацию, но мне нет. Потом я перестала отвечать на звонки и ушла в себя, пытаясь понять, что же все-таки было не так. Могла ли я теперь гордо называться лесбиянкой, наверно нет, ведь они любят сразу и навсегда, а я нет. Я разлюбила мою Лису, и смысл жизни постепенно терялся. Я теперь не знала, о ком мне мечтать по ночам, а спать нормально я разучилась, когда переехала за черту. Я не знала, как мне одеваться, ведь больше не надо никого очаровывать и привлекать к себе ЕЕ внимание. Стало скучно, но я еще не знала, что придя в институт, мне будет не до скуки.

Глава №9. Понедельник- день тяжелый.

Понедельник день тяжелый, особенно когда ты получаешь то, чего совсем не ожидаешь. Любопытные взгляды, перешептывания, смешки. Похоже, они все знают что-то обо мне, чего не знаю пока я. Я иду по колледжу, а ощущение, как будто голая, все так смотрят. Едва ли я подошла к кабинету, как на меня бросилась Лиса. Зачем же так сильно впиваться ногтями в шею, зачем так бешено тащить на себя и сгибать в три погибели, и тем более зачем меня целовать??? Я стала жертвой своей собственной глупой любви. Все смотрят, как Лиса отчаянно слюнявит мои губы, кокетливо подогнув ножку. Я с трудом оттаскиваю ее от себя и, вытирая губы, ухожу прочь. Мне больше не хочется тут находиться, пожалуй, я не пойду сегодня на занятия. Все с любопытством смотрят мне в след, а Лиса всем начинает втирать, как сильно меня любит, а я ее еще больше. Всем интересно, но находятся и не почитатели такой любви, и конечно, они направляются ко мне. Это уже не королевы школы, это истинные натуралки, которые не прочь поиздеваться над представительницей сексуального меньшества. Они идут за мной. Я прибавляю шаг, выходя во двор. Они уже бегут бегом, нагоняя меня в парке, где и будет разворачиваться вся драма, или точнее драка. Я снисходительно, почти с жалостью смотрю на них, так же странно, как и в прошлый раз улыбаюсь. Конечно, меня побьют, а может и я их...

***********

Меня побили, побили и бросили здесь. Странный у нас становиться мир. Почему девочки дерутся, как парни. Это же странно, но на самом деле совершенно нормально и никто даже не думает против этого протестовать. Возможно, Анна права, мужчины скоро совершенно потеряют способность жить, они уже сейчас нужны лишь для того, что бы делать детей. С неба полилась какая-то гадость. Если дождь и собирается идти, то пускай идет, а не придуривается. Я блаженно подставляю лицо этой теплой жиже. Теперь ничто не важно, теперь ничего не хочется, теперь все пофиг. Я уныло побрела в сторону дома. Я уеду, но с кем? На минуту в голове промелькнула странная мысль, которая показалась мне вполне нормальной... Почему бы не попробовать...

Глава №10. Перемена к лучшему.

Я забыла все, что связывало меня с Лисой. Я забыла о своем стиле, я вытащила все серьги и пирсинги из тела. Я вывела татуировки, поскольку я делала не настоящие, я выбросила кричащий наряд и приобрела новый. Я снова наведалась к Михаэлю, и он, теперь уже от всей души снова обучил меня искусству макияжа. Я пришла в парикмахерскую вместе с ним, мы выбрали прическу. Теперь это были мои настоящие волосы, выкрашенные в матово-черный цвет, они были прямые и ровные. Челка скрывала тонкие дуги бровей, она была так же ровно обрезана и такая же прямая, как и волосы. Легкий макияж, состоящий из туши для ресниц и ярко алой помады в тон к блузке и туфлям, которые мы выбрали вместе с Михаэлем. Правильное питание и бег по утрам сделали меня необычайно стройной, а последующий отказ от мяса и любых других продуктов за исключением овощей и фруктов, и вовсе дистрофиком. Тощая девушка с прямыми черными волосами до лопаток, подведенными глазами и натянутой улыбкой. Такое фото и осталось висеть на лесби- сайте знакомств.

 

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

С края водоема в воду свешивались непонятные теплолюбивые растения, название которых я не знала. Они росли на клумбе в очень сухой земле и, очевидно, совсем не любили воду. Даже бабушка поливала их всего раз в две недели и строго настрого запретила всем делать это чаще. Однако вытащить стебли и цветы растения из воды никто не намеривался и уже второй год цветы, опущенные в воду, не распускались, а листья гнили. Но, через еще несколько лет стебли стали более жесткими, не пропускающими воду, а цветы образовали защитный слой.

 

САНДРА КЮММЕЛЬ

Часть вторая. Карманный дневник лесбиянки.

Все мои старания познакомиться с девушкой- лесби не увенчались успехом. Одни думали только о сексе(большая половина), другие и вовсе меня пугались. Мне недавно исполнилось 18, и ощущать себя не от кого не зависящей личностью было очень приятно, поэтому, а так же из-за неограниченного потока карманных средств я напропалую предлагала всем уехать вместе со мной в Лондон или Париж. У меня не сложилось ни с одной, просто взяло и не получилось. Я стала увлекаться чтение, усердней учиться и вообще перестала заходить на территорию Лисы и ее сумасшедших подруг. А если и приходилось, то проходила мимо с высоко поднятой головой. Сначала она для прикола изображала бешеную любовь. Подкидывала записочки, цеплялась, многие дразнили меня, но потом, когда Лиса перешла на страдания от измены, а потом и вовсе отстала, люди меня перестали совсем интересовать. Мне больше не хотелось, что бы мне кто-то принадлежал, не хотела, что бы кто-то подошел знакомиться, не искала больше любви. Я вновь стала унылым созерцателем. Потом Анна закончила обучение в музыкальной, а я осталась. Она сказала, что возможно пойдет преподавать скрипку, но я больше не видела ее. Стало совсем скучно, когда я вспомнила про интернет. Сама не знаю, как познакомилась с ней, наверно по всем знакомой формуле:" Привет. Как дела? Что делаешь?" Но потом мы стали общаться, наверно просто сошлись в интересах вот и все. Международный сайт для общения действительно пользовался популярностью, она была Японка. Общаться на английском было проблематично и для нее и для меня, хоть я и занималась дополнительно. Это длилось долго, ни дня не проходило без длительной вечерней переписки после института. Затем мы перешли на скайп, и я наконец увидела ее. Вопреки всему, я считала восточную внешность довольно милой и не обычной, что и говорить, я влюбилась в нее. Было бы странно, если бы этого не произошло, ведь я имею привычку влюбляться во всех, с кем общаюсь. Не знаю, почему это не распространилось на Анну, наверно просто была слишком резкая, да и не в моем вкусе, к тому же я тогда была уже по уши влюблена в Лису. Я не могу долго находиться ничейной, кто-то должен завладеть моим сердцем, и это право выпало ей. Раскосые глаза и тонкие запястья сводили меня с ума. Была ли это просто влюбленность, а может и любовь сразу и навсегда, я не знаю, но она схватила мое сердце в эти крохотные ручки, и больше не отпускала. Могла ли я надеяться, что это взаимно? Конечно, нет, она была самая обычная нормальная девочка, а моя ужасная привычка влюбляться в натуралок доводила до белого каления. Прошло время, и я совсем заболела ею. Нужно было немедленно освободиться, либо любить, притом любить сильно и навсегда, как бывает только у лесбиянок. Я не обращала внимания на пылающие взгляды парней, которые теперь в изобилии сыпались на меня, быстро отказывалась от дружбы с самыми крутыми девчонками института, которые тоже, почему-то, стали проявлять ко мне повышенное внимание. Я думала только о ней, как сумасшедшая неслась по коридору, лишь бы быстрей достигнуть спасительной скамейки на которой можно будет достать планшет, зайти в интернет, проверить почту, и... Теперь еще мучительней хотелось поскорее прикоснуться к ней, ощутить запах ее волос, посмотреть в эти раскосые черные глаза. Хотелось просто любить ее. Наконец я перешла к решительным действиям, я набралась мужества и.., пригласила ее в гости. Чуть ли не месяц Мисаки упрашивала родителей отпустить ее, но семнадцатилетняя девочка получила жесткий отказ. Я была готова хоть сейчас умереть от тоски и мысли, что мы никогда не увидимся из-за любящих родителей Мисы, но следующая новость привела меня в такой восторг, который я не могла успокоить долго. Бессмысленно бегая по комнате, я, то вскакивала на диван, то падала на пол. Хватаясь за лицо, я вопила в веб камеру и не могла успокоиться. Судя по всему, она была счастлива не меньше меня. Столько времени общаемся, а теперь можем и встретиться!!! Естественно мои родители, которым было на меня плевать далеко и на долго меня отпустили. Мама даже выразила свое полное одобрение, что я наконец начну путешествовать, но строго сказала дождаться рождественских каникул. Я начала собираться чуть ли не за месяц. Заранее заказала билет на самолет. Тщательно проверила свой гардероб и вылечила зубы. Осталось просто мечтать. Мечтать и ждать рождественских каникул.

 

Глава №2. Этот день.

Наконец этот день настал, я так долго его ждала, что заработала антипатию. Мне как будто и не хотелось никуда лететь, еле уговорила себя еще раз отсортировать вещи, а уж о том, что бы наводить марафет и речи не шло. Могла ли я надеяться, что она будет волноваться, что позвонит мне на скайп накануне вечером перед отлетом. Такая я; непричесанная, неумытая, унылая с сигаретой во рту предстала перед ее милым всегда свежим цветущим личиком. Она даже испугалась, спросила, не случилось ли со мной что-то страшное. Она волновалась за меня, поэтому стало совсем тепло. Мне было приятно чувство принадлежности. Мисаки спрашивала про рейс, утверждала, где и как встретит меня, а я еле шевелила языком от счастья и слушала, слушала, слушала... Когда мы закончили последние прощания, я еще долго сидела перед выключенным компьютером тупо смотря в пустой экран. Двоюродная бабушка умерла месяц назад, родители приехали лишь на один день, на похороны. Они не удосужились побыть со мной, я чувствовала, что мы стали совсем чужими, хотя, наверно, никогда и небыли семьей. Теперь мне некому оставить квартиру, но я же уже взрослая... Скинув шерстяной свитер, я пробежала по квартире, наверно она слишком большая для одного человека, наверно стоит купить что-то поменьше... Последний раз я оглядела свое жилище, все было идеально хоть прямо сейчас на продажу, и я не знала, что оглядываю его действительно в последний раз.... Грац-Осака. Наш Thalerhof. Всего 18.50 часов в небе. Всего одна пересадка и я с ней. Я подгоняла время как могла. Вот уже эта пересадка во Франкфурт-на-Майне, люди бегают и суетятся, а я сижу на своей ручной клади, которая и составляет весь мой багаж, и жую маленький круассан. Я переоценила свои силы, так старалась не заснуть, а при посадке просто срубило. Меня разбудила мягкая рука стюардессы, которую я сначала приняла за руку Мисаки. А вот и знаменитый аэропорт Кансаи в котором меня должны будут встретить. Я все вглядываюсь в толпу японцев, они ведь все так похожи, вдруг я не узнаю Мисаки. Может я бы ее и не увидела, зато меня она узнала сразу. Машет мне руками и бежит, расталкивая людей, мы обнимаемся. Вот она моя, такая милая, маленькая и теплая, наконец-то мы встретились, Миса. Я даже рада, что она не целует и не говорит, что любит, ведь моя собственная любовь может потухнуть. На ней пальто по колено и разноцветный шарф, а я одета и вовсе по-зимнему. Все смешивается в моей голове, и я не замечаю, как меня увлекают в маленькую Тойоту и везут домой. Я даже не могу нормально сидеть за столом и отвечать на вопросы хозяев, все неудержимо плывет, кусок не лезет в горло, взгляд блуждает по ней, мозг течет. Не могу прийти в себя, в сознании тонут события, произошедшие недавно и происходящее сейчас, я очнулась только тогда, когда оказалась в кровати и полежала пару минут в горизонтальном положении. Она сидела, рядом молча, и гладила меня по голове. Я просто смотрю, смотрю с немой благодарностью, с какой обычно смотрят собака на хозяина, который дал ей поесть. Подумать только, я пересекла полмира, двое суток провела без сна и вот, наконец, достигла цели, я рядом с ней.

-Спасибо.- Еле слышно прошептала я.

Она улыбнулась, продолжая поглаживать мои волосы, и мелодичным голосом оповестила, чтобы я не беспокоилась и спокойно спала, завтра она уйдет в институт, но в выходные они будут развлекаться, и начинать приготовления к новому году. Мисаки утвердительно закивала головой, обещая мне, что скоро будет весело, а потом, пожелав спокойной ночи, удалилась. В другое время я бы обязательно побежала за ней, захотела посидеть на ее кровати, осмотреть комнату и дом, поболтать как минимум всю ночь, но сейчас..., усталость сломила, и я откинув волосы на подушку, заснула.

 

Глава3. Время счастью..

Весь последующий день я была предоставлена самой себе. Родители Мисаки наверняка работали, младшие сестры были в детском саду, старший брат на работе, а сама Мисаки в институте. Утром сквозь сон я слышала ласковый шепот прямо в ухо:

- Мы уходим, но не волнуйся, я приду в шесть, родители тоже. Позавтракай хорошо, ключи от дома оставляю на столе карту тоже. Твои деньги разменяла, тысяча ен, наверно тебе пока хватит, тоже на столе. Спи, сколько хочешь, можешь пройтись по магазинам, или к порту, не скучай.

Она так суетилась, что от волнения путала слова и заикалась, но это было так мило... Неужели так сильно волнуется. Я вспоминала каждое ее слово, прокручивая в голове нужную информацию. Неожиданно, я обнаружила у себя жуткий аппетит, который не посещал меня чуть ли не пол года, однако сейчас я была готова съесть все, что не съела за это время, поэтому стремглав понеслась на кухню. Было даже приятно, что никого нет дома, и я могу не переодеваться из ночного костюма...и конечно же зверски поесть. Когда я устремила свой взор на стол я не увидела такой привычной бабушкиной кашки, мюсли или хотя бы яичницы, к своему удивлению я лицезрела суп странного вида, яйцо, рис, рыбу и какие-то копчености- маринованости. Теперь можно и пожалеть, что я, прежде чем ехать в Японию не ознакомилась с ее основными блюдами. Я не сделала это, наверно, потому что ехала не в Японию, а к ней...Однако, не долго думая я стала искать ложку или вилку для сия яств, но ничего такого тоже не нашла, зато разыскала целый ворох деревянных и цветных палочек, которыми я есть не умела. Нисколечко не расстроившись, я принялась за еду прямо руками, как ни странно мой желудок весьма нормально принял незнакомую пищу. Дома сидеть категорически не хотелось, поэтому весь остаток дня, а полдня я проспала, прошаталась в гордом одиночестве по Кито (один из районов Осаки). Этот день был довольно печален, поскольку Мисаки задержалась до десяти, а родители ее еще дольше. Но зато как интересно было вместе с ней идти забирать детей из яслей. Мы шли по темным улицам, освещенным японскими фонариками, и держались за руки, а потом к нам присоединились две ее маленькие сестренки, которые что-то щебетали на непонятном мне языке. Вечер прошел тихо и спокойно, потому что все очень устали. Я засыпала с легкой грустью, потому что мама Мисаки не разрешила ей поболтать со мной перед сном, они что-то оживленно обсуждали на кухне и готовили. Однако я знала, что так продолжаться не будет, завтра у моей подруги начались каникулы, которые я, наверно, ждала еще больше, чем все ее члены семьи вместе взятые...

 

Глава №4. О-сегацу.

Следующие дни пролетели вместе со мной как ветер. Меня научили кушать японскими палочками, что оказалось вовсе не сложно, а очень даже удобно. Я привыкла к разнообразной пищи, которой меня закармливали в изобилии, каждый день преподнося все новые сюрпризы. Мы запускали воздушного змея на побережье, оказалось, что это их самое распространенное занятие во время ветров, и кто не запустит змея, не будет считаться настоящим японцем. На пару дней мы даже съездили в гости к родственникам Мисаки, которые жили в Минами (самый юг), который является одним из двух главных центров Осаки и самых известных районов шопинга и развлечений. В моей голове танцевали олени; Dotonbori, Shinsaibashi Shopping Arcade, Amenmura(Amerikanmura), Namba Parks, Shin Kabukiza Theater, Hozenji Yococho Alley, Kamigata Ukiyoe Museum, знакомство с родственниками, прогулки и шоппинг, все промелькнуло в моей голове как один день, заматывая красочным вихрем в сладкий новогодний леденец, который я откусила, сидя на стылом крыльце вместе с ней... Бегая по магазинам мы выбирали разнообразные продукты для новогоднего стола, украшали дом, а точнее вешали на дверь веточки бамбука и сосны, и готовили подарки, а точнее маленькие грабли -кумаде- это талисман, чтобы загребать счастье. Я и Мисаки с трудом уложили младших сестер спать, положив им под подушки, изображение парусника, так как знали, что без дневного сна они не продержаться до полуночи. На меня натянули новый свитер, объяснив, что новый год нужно встречать только в новых вещах и до смерти закормили длиннющими макаронами, карпом, фасолью и рисом. В первые секунды нового года наш дом огласился громким смехом, от которого затряслось новогоднее деревце мотибана и посыпались шарики моти. И снова все понеслось, закручиваясь в разноцветный вихрь салюта, и взрываясь где-то высоко в небе. Прокрутившись в быстрой перемотке последних дней, я резко открыла глаза, вытаскивая красочный леденец изо рта. Вот он, мой мир, именно так я всегда хотела жить, именно такую семью иметь, именно в нее влюбиться, именно так проводить каждые новогодние каникулы. Совсем не хочется возвращаться обратно в пустую квартиру, где тебя никто не ждет, не хочется звонить родителям в одежде поговорить и слышать безучастный голос автоответчика, а потом получать смс с вопросом:"Что-то случилось?" А разве должно что-то случится, что бы дочь могла позвонить родной матери??? Не желаю мерзнуть и видеть тупой животный интерес в глазах парней и зависть девчонок. Кто сказал, что первая любовь запоминается навсегда, я не хочу больше Лису, не хочу возвращаться обратно, не хочу больше так жить... Надо что-то менять, что бы совсем не сдохнуть в этой безразличности. Я не хочу уезжать, я хочу остаться!!! Я перевела молниеносный взгляд с треугольника из веточек бамбука у ворот на Мисаки, которая блаженно смотрела на восход, теребя в руках, подаренные мной грабельки. Я не думала, как буду жить, если останусь, как учиться, где работать, сейчас в голову пришел самый странный, наверно, вопрос, который мне приходилось кому-либо задавать. Нет, ничего банального, я просто спросила, поближе придвинувшись к ней, и положив руку на ее плече:

- В тебя можно влюбиться?

Она ничего не ответила, на ее лице даже не промелькнуло удивление, может она ничего не поняла, может, поняла, но неправильно, но моя Мисаки просто улыбнулась, тоже обняв меня, и закачалась в такт какой-то Японской национальной мелодии, которая доносилась из чьего-то окна. Было так спокойно, так хорошо встречать первый рассвет нового года под эту успокаивающую музыку, первый рассвет моей жизни после черты... Я закрыла глаза. Может мне просто все это приснилось, и сейчас зазвонит будильник. Я проснусь в холодной сырой квартире, где такая родная и тихая двоюродная бабушка готовит мне завтрак, тихонечко шурша на кухне, а потом заспешу в институт. А может, я открою глаза в моей маленькой кроватке, там, в Италии, в родном доме, где прошло мое счастливое детство до черты. Или все же я очнусь вместе с ней, здесь, на крыльце, когда солнце уже совсем станет яркое и разбудит спящих своими нежными лучами. Как бы то ни было, любой вариант не будет противен, хоть решение уже принято, засыпая я, надеялась на чудо. Прошлое нужно для того, чтобы не повторить своих ошибок, а я теперь хотела все оставить как есть и больше ни о чем не жалеть...У меня была жизнь до черты, после черты, а теперь черта стерта, теперь есть просто жизнь, моя жизнь…

КОНЕЦ.