/Некоторые, никогда не побывавшие

на небесах, расхваливают их перед

теми, кто никогда туда не попадет/

 

Если однажды ты заблудишься в отношениях со своей женой и задумаешь уйти туда, куда глаза глядят, то обязательно окажешься на перекрестке дорог, где невозможно не растеряться, особенно, если на нем нет указателей.

Ну, а если есть указатели, они заставят тебя задуматься – какую дорогу из них выбрать, и вообще, стоило ли уходить из дома вслед обиженным глазам.

Читать придется своими, теперь уже, в разные стороны смотрящими глазами. И всё это из-за неуравновешенного состояния, в котором ты оказался. Поэтому необходимо сосредоточить свое внимание и хорошенько подумать, какую дорогу выбрать. Раз уж суждено выбирать, нужно всё сделать правильно, чтобы пойти в указанном направлении и найти то, за чем идешь, а там – случилось бы то, чего ждешь или, на худой конец, чтобы там ничего такого не произошло.

Захватив с собой еды побольше, он ушел от своей жены так, как уходят навсегда, – туда, куда раньше никогда не уходил.

Не в небеса, конечно, до этого еще не дошло, а когда дойдёт, он не из тех, кому не суждено будет туда попасть. Однако, в таком состоянии, его можно было бы отнести к числу тех, которые могут расхваливать то, чего никогда не видели, то есть небеса, которые они не могут видеть, даже тогда, когда смотрят на них часами. Не видят, но расхваливают. А он не расхваливал, потому что он не видел в этом состоянии не только небеса, но и многого другого. Зато он слышал, как расхваливают другие. Слышал и молчал, потому что его никуда не отпускали, и он ничего не видел, разве что самую малость того, что можно было увидеть иногда, когда показывают. Поэтому и настроение у него было не таким, чтобы чего-то расхваливать или вообще говорить о чём-то, хотя он иногда вспоминал о том, что было или думал о том, что могло бы быть. В общем, настроение у него было уже никаким.

«Куда ты собрался?» - всегда успевала спросить его жена, когда он хотел незаметно куда-нибудь выйти. А человеку иногда необходимо выйти, чтобы побыть одному, подумать о разном или просто отдышаться от «забега». Выйти незаметно и так же незаметно вернуться. Вот и всё. Ничего особенного, а если даже и чего-то особенное, то это ведь на минуточку или на пару минут. Вернется ведь потом, и всё будет хорошо. Будет, как по-прежнему или даже лучше. Но нет же. Жене зачем-то постоянно нужно было следить почти за каждым его шагом, чтобы чего не вышло, надумай он выйти из дома. А у него ничего и не выходило, потому что жена следила. Вот он никуда и не выходил, и не видел того, что могли увидеть другие, когда незаметно от жены выходили из дома.

В этот раз, он просто взял и решительно ушёл.

Было грустно само по себе и досадно от того, что его никто не остановил, а уходить не хотелось. Да и ссора-то была пустяковой, но, очевидно накопилось в нем всяких обид и всего такого, от чего нужно было как-то избавиться.

«Видите ли, она не может быть второй…, ни даже первой», – ворчал он сам себе под нос по дороге в неизвестном направлении.

- А какой же ты хочешь быть, если не первой?

«Могу быть только единственной, видите ли».

- Ладно, будешь ты единственной, будешь ты и первой, и второй, и сама по себе, а я пошел, - сказал он ей, уходя.

- Пошел, пошел, – отзывчиво отозвалась жена, – смотри не заблудись, только, «пошельщик недоделанный»*.

- На первую-вторую-единственную рассчитайсь! – с горечью в голосе скомандовал он своей жене напоследок, и ушел, куда глаза глядят. А глядели они у него в разные стороны и видели от расстройства, как в тумане.

 

Блуждая по запутанной лесной тропе, на третий день, к вечеру, он подошел к перекрестку тех самых четырех дорог. В его центре, на деревянном корявом столбе, были прибиты четыре указателя с надписями, направленными в разные стороны, как бы специально для его глаз.

Пойдешь налево – будут тебе удовольствия с предоплатой.

Пойдешь направо – найдешь себе проблему.

Пойдешь прямо – может произойти что угодно.

Назад вернешься – не произойдет ничего.

Если человек, не думая, просто наблюдает за чем-то с удовольствием, через минуту-другую он начинает думать.

Прочитав все надписи без особого удовольствия, ему нужно было подумать, прежде чем выбрать себе путь, но думать не хотелось, потому что не было удовольствия. Больше всего его привлек последний указатель, который ничего нового не обещал, и как-то заколебал.

«Пойти, что ли, назад? Так ведь там нечего ловить, да я и пришел-то оттуда несколько дней назад. Нет, надо выбрать что-нибудь другое. Налево я уже ходил, и получал там своё без всякой предоплаты. Идти туда за этим, как-то не хотелось. Вот, если бы оно было прямо здесь – другое дело, наверное, не отказался бы, как раз и жены нет рядом, единственной, (ха-ха).

Может пойти направо? За проблемой? Их у меня и так достаточно. Остается идти прямо, а там..., будь, что будет, только бы не парадоксы, которые я терпеть не могу».

Он постоял в раздумьях перед дорогой и, окончательно всё взвесив, нехотя сделал первый шаг в сторону выбранного направления – прямо.

«К тому времени, когда приучаешься спокойно переносить все, что на тебя навалилось, на тебя уже ничего не наваливается, – думал он, глядя себе под ноги, – а я не могу это спокойно переносить, нервничаю, вот и наваливается то одно, то другое. Ну, ничего, выдержу.

До конца жизни мне моего здоровья хватит».

Так, особо не утруждаясь в поисках того, где может произойти что угодно, он вошел в лес и остановился у порога входной двери красивого сруба с вывеской, – «сдается угол в любовном треугольнике».

«Однако, угол в треугольнике, да ещё в любовном. Это, должно быть, то, что мне нужно после стольких скитаний. Широко жить – красиво только в узком кругу, извините, – углу», – подумал он и открыл дверь.

- Почем угол? – бодро спросил он, войдя в помещение, где решил передохнуть и просто погреться.

- Проходите, пожалуйста, как зовут вас?

- Садко, - представился он и вошел в дом.

Заплатив за вход, он расположился в теплом углу на диване и сразу же уснул. Проснулся он в кругу двух женщин от приятных прикосновений, которые почувствовал, и, очевидно, не сразу…, потому что…, в общем почувствовал. Вместе с ними он медленно погружался в глубину своих ощущений и желаний. Отдаваясь и следуя им, он загонял себя в угол того любовного треугольника, в котором здесь не было лишних.

В углу он уже не хотел просыпаться, потому что хотел того, чего всегда хочется, когда хотел. А хотел он именно этих приятных прикосновений, от которых ему хотелось того же, но еще больше.

Получая их, и все глубже погружаясь в нирвану, ему постепенно, все больше и больше хотелось домой, к своей жене, с которой он в такие минуты, с такими же волнениями хотел куда-то в теплый угол, где он сейчас и пребывал в сладостном изнеможении, мечтая о ней.

Наконец, когда дальше уже некуда, и всё такое уже закончилось, он присел на диван. Немного погодя, он снова встал…, с дивана, но сдержался, оделся и больше не позволил загонять себя в угол, который снял.

- Только, пожалуйста, без парадоксов, я этого не люблю, – сказал он, взяв себя в руки…, затем оделся, вышел из окружения и пошел…, на этот раз домой.

- Куда же ты, Одиссей, - остановила его одна из «единственных», которую он с удовольствием взял бы с собой, если бы был Одиссеем или, хотя бы Садко.

Но он не был ни тем, ни другим. Он был после всего сам не свой, и теперь его тянуло только домой, снова туда, откуда он пришел – к жене, которая никуда его не пускала, и правильно делала.

«Было здорово», - подумал он, поцеловал одну из «сирен», сказал на прощание, что еще вернется, и пошел домой. Он возвращался, полон сил и желания жить.

Блуждая по свету вот уже почти целую неделю, с тех пор, как ушел от жены, он снова пришел к жене. Дорогу к ней он нашел гораздо быстрее.

«Выходит так, что все указатели, хочешь ты этого или нет, ведут к своим женам. И это наверно правильно», – подумал он и вошел в свой дом.

Встретила его единственная без упреков, накормила после душа, уложила спать и легла рядом. Спать не хотелось, хотелось прикосновений. Он прислушивался к каждому ее движению, но так их и не почувствовал.

«Ручная работа* всегда ценится выше», - думал он, вспоминая парадоксы прикосновений в том сне, на уютном диване в углу, который он снимал вчера в любовном треугольнике.

Некоторое время спустя*, жена повернулась к нему, обняла и сказала.

- Ты, как мужчина, должен забыть о своих ошибках. Нам двоим, нет необходимости помнить одно и то же. Я права?

- Да, - согласился он, и тут же забыл о своих ошибках.

Она прикоснулась к нему, он расслабился и уснул, погрузившись в недавнее прошлое.

«Устал с дороги, и где его носило?» - подумала она, погружаясь за ним вдогонку.

------------------------------------------- ------------------------------------------- -

 

*Пошельщик недоделанный – то есть, ещё не «уделанный»* жизнью при жизни со своей женой, после того, как он от нее куда-то пошел, понимая, что всё равно вернётся.

*Уделанный – проученный.

*Ручная работа – имеется ввиду, всякая работа вручную, не связанная со словом - «спустя»*, которое, в свою очередь, привязано в данном случае только ко времени.