Я проснулась от знакомого шума. Во двор, сердито фыркая и рыча, заезжала мусорная машина. На часах пять утра. Какой ужас! Ну почему у нас в стране все так глупо устроено? Что за необходимость забирать мусор так рано,перебудив половину жильцов? Перевернувшись на правый бок, попыталась снова уснуть. Но звонкий голос, разносившийся на весь двор, не позволил мне это сделать.

- Левее, я говорю тебе, левее – кричала непутевому водителю, наша мусорщица Валентина Ивановна.

Да уж заснешь тут.

 

Ну, что за скотская у нее жизнь! – подумала я про Валентину Ивановну. Работает на шесть ставок: мусорщицей две; дворником две; уборщицей две. С раннего утра и до вечера, практически без выходных и отпусков. Собирает алюминевые банки, бутылки и сдает их в пункты приема. Пенсию хорошую получает. И все ей мало.

 

Этой энергичной женщине было далеко за пятьдесят, вернее под шестьдесят. Работала она в двух студенческих общежитиях, жила там же в маленькой служебной комнатенке с взрослым сыном. Переехала в город из какого-то села, где практически всю жизнь, после окончания института, проработала на ферме ветеринаром. Сделала она это по одной простой причине – вытащить младшего сына из «грязи». Две старшие дочери уже давно жили в городе и были устроены. Но сын, в свои 28 лет, не хотел жить «по-человечески». Работал грузчиком за копейки, сидел у нее на шее, да еще и пил.

Я легла на спину. Самое интересное, когда она убирала коридоры общаги, орудуя шваброй с тяжеленной тряпкой всегда громко, что-то мычала себе под нос. И когда ее спрашивали, почему она мычит, весело отвечала: «Я пою!» Это пение без мелодии и без слов честно говоря, очень раздражало окружающих. Ну ладно еще уборщицей или дворником, но работа мусорщицей вызывала у одних некую брезгливость, у других щемящую жалость к этой пожилой женщине.

 

Ой, уже четыре утра, а я еще в постели – подумала Валентина Ивановна, зевая. Надо вставать, попить кофе, а то приедет мусорка, а баки на улицу не вытащены. Решительно вскочив с кровати, пошлепала босыми ногами к столу, включила электрочайник. Накинув старенький халат и сунув ноги в стертые тапки, пошла умываться в общий душ.

- Вот паразиты, - ругнулась она, ступив в лужу на кафельном полу.

- Опять вчера купались и не подтерли за собой. Вот уже олухи бестолковые. Теперь тапки будут мокрые.

Наскоро выпив кофе и быстренько одевшись, спустилась вниз по темной лестнице в мусорную комнату. Она боялась рано утром спускаться в подвал. В нем жили крысы и, когда она включала свет, эти мерзкие животные разбегались в разные стороны, шурша бумагой и сердито шипя. Ну и вонище. Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на липком полу она быстро прошла по разбросанному мусору к двери и распахнула ее. Подцепив за поручни, подготовленные еще с вечера и наполненные до краев огромные баки, по одному начала стаскивать их по рельсам, проложенным на цементном настиле, вниз на землю, к тому месту, куда подъезжала машина. Остановившись освещенная фарами, стала смотреть, как фургон разворачивается задком к двери.

- Левее, я говорю тебе, левее – закричала она видя, что машина может врезаться в лежавшую в траве цементную балку.

Наконец-то. Подталкивая снизу, стала с трудом поднимать освобожденную баки по рельсам наверх.

- Тю - рассердилась на застрявший в проеме, последний. Какого ты черта, надо еще в другом корпусе баки вытащить, - а ты ни туда, ни сюда – толкнула его со всей силы внутрь помещения. Отдышалась и побежала за угол в соседний корпус, за поехавшей туда мусорной машиной.

- Ну, вот с мусором управилась. Теперь, надо этажи убирать. Хотела подождать, когда лифт включат, но махнув рукой, стала медленно подниматься на четвертый этаж по лестнице.

Сначала собрала мусор, валявшийся по коридору таская за собой огромный целлофановый мешок. Потом выбирала руками из ведер грязную туалетную бумагу. Вычистила унитазы и душевые поддоны, забрызганные жиром печки и только после этого вымыла полы в коридорах и огромном холле. Устало вытерла рукавом пот со лба. Зевнула, закрывая ладошкой рот и нажав на кнопку, вызвала лифт, чтобы спуститься на первый этаж.

На первом этаже работы было всегда больше. Жилой отсек, два холла, библиотека и административный блок. И все это надо было тщательно убрать, пока комендантша не придет. Закончив уборку, она делала небольшой перерыв.

Провожала на работу сына, собрав ему большой пакет с едой. После его ухода включала телевизор, и устало, но с аппетитом завтракала.

Немного отдохнув, гремела ведрами в кладовке, пытаясь найти самодельную метлу и отправлялась во двор.

Двором называлась огромная территория окружающая две девятиэтажки.

Но вначале нужно было подмести широкую лестницу парадного входа в общагу, которая к утру была густо усыпана окурками. Она собирала их, выметая веником из трещин в плитах, тяжело вздыхая. Подметала дорожки и собирала выброшенный студентами из окон мусор, оттаскивая его в подвал.

- Ну что за дети, сколько раз говорила им, не выбрасывайте из окон бутылки и мусор, ведь можно покалечить кого-нибудь, - бурчала она, искренне веря, что эти наставления будут услышаны теми, кому они предназначались.

К полудню вся территория была убрана. Подхватив тяжелые сумки с банками и бутылками, тащилась на соседнюю улицу сдавать в пункт приема. Затем шла домой обедать.

Разогревала в большой эмалированной, облупленной миске борщ, ела его, причмокивая с чесноком и черным хлебом, и заваливалась на тощую железную кровать, где уже через минуту затихала на час, полтора.

Как не хочется вставать, все косточки ломит – думала Валентина Ивановна, потянув до подбородка, вылинявшее, байковое одеяло.

- Вот паразиты, какую-то гадость себе подцепила – рассерженно подумала о студентах индусах, высыпавших какой-то белый порошок в мусоропровод. Он попал ей прямо в лицо. На следующее утро она проснулась с затекшим левым глазом и опухшей щекой, сплошь покрытой красными прыщиками.

- Надо в аптеку сходить, попросить какой-нибудь мази. Валентина Ивановна потянулась к подоконнику, взяла лежавшее там маленькое зеркальце, посмотрелась в него.

- Да, красоту, ее ничем не испортишь, - грустно подумала она.

- Нет, придется вставать. Мусорка в семнадцать часов приедет, надо успеть баки загрузить, чтоб управиться к пятнадцати часам, «Ефросинью» не пропустить, а потом еще и «Кровинушка» будет, - размышляла она о любимых сериалах, натягивая на ноги серые носки.

- Валентина Ивановна! – окликнула ее комендантша из своего кабинета.

- Вы, почему сегодня двор не убирали? Бутылки у меня прямо под окном валяются.

- Да, как же! Я убирала! Утром все чисто было! Видать только что набросали!

- Не знаю, как вы убирали, - не унималась комендант.

- И вообще, порядок на заднем дворе надо навести. Сегодня вечером придет грузовая машина за поломанной мебелью, поможете ребятам этот хлам в кузов закинуть.

- Хорошо! – покорно закивала Валентина Ивановна.

- Будь вы неладны, - ругалась она на студентов.

- Опять бутылок набросали. Да и не стандартные они, их не сдашь.

- Из-за них не успею сериал посмотреть! И она помчалась по лестнице вниз.

Открыв ключом дверь, царственным взглядом окинула «свои владения». Жаль труба мусоропровода заканчивалась очень низко,баки под нее не помещались, весь мусор сыпался прямо на пол, разлетаясь по всей комнате. Его приходилось собирать совковой лопатой и закидывать вручную. Полчища тараканов разбегались с мусорной кучи в разные стороны. Все стены были облеплены мухами, они носились роем и нагло лезли в лицо.

Плохо было зимой. Иногда за ночь мусор так примерзал к цементному полу, приходилось рубить киркой. А сколько снега нужно было расчистить лопатой. Летом проще. Вот только в комнате стоял удушающий, кисло-приторный запах гнили, но она уже, не обращала на него никакого внимания – привыкла.

Закончив с мусором и выкатив баки, она устало посмотрела на часы.

 

Дома прихлебывая кофе и с увлечением смотря сериалы, искренне переживала за все происходящее на экране. Вместе с персонажами радовалась и огорчалась. Их жизнь была ее жизнью, потому как жизни у нее не было никакой.

Вечером приехала грузовая машина, вместе с ребятами, сантехником и столяром, она забрасывала в нее остатки мебели. Пометала мелкий мусор, собирая его в большой мешок из-под сахара. Машина уехала, когда начало темнеть.

Усталая, она мылась в душе. Сердце охватывала тревога.

- Что-то Сережки долго с работы нет – думала обессилено она. Неужели опять напьется. Придет грязный, прокуренный. Станет муру водить до полуночи, а мне рано вставать.

Ну, что за скотская жизнь!

Ничего, скоро все это закончится. Уже немного осталось. Еще тысяч двести насобираю, куплю ему квартиру, а сама к старшенькой дочке перееду. Буду отдыхать, внуков нянчить.

В ее глазах заблестели слезы. Скорей бы!